Притаившись в зарослях ночных кустов возле леса, двое наблюдали за тенями у берега реки. Они внимательно следили за происходившей дуэлью. Это был именно тот строго регламентированный поединок двух персон... Выправка, молчание, подача указа секундантами «начинать» — всё говорило о честных и равных условиях боя...
Какая бы цель ни была у дуэли — это защита личного взгляда и чести. И кто выйдет победителем: один или никто — решает случай, или тот бог, в которого они верят и которого помнят в последний момент...
Двое подглядывающих за ними знали, что то стоят аристократы, которые прекрасно понимали суть своего боя и выбирали именно пистоли, дабы равенство не нарушалось. Каждая деталь дуэли была продумана... Так они примерялись к месту, отсчитывали шаги определённого расстояния и сравнивали одинаковость орудий, чтобы, не дай бог, хоть малейшая разница была. И когда лишь номера один и два были различительным фактором идентичности, тогда на вид спокойные дуэлянты были готовы к столь тихому разрешению жизни...
Без сражения вручную или на шпагах... Просто нажатием на курок...
«Суд» в считаные минуты свершился...
Прибирая мысли и оглядываясь на умчавшихся победителей, секунданты пострадавшего перекрестились. Их вдруг задрожавшие руки, подняв тело бездушного товарища, понесли того к реке. Опустив его в волны будто плачущей с ними воды, они убежали к своим отдыхающим неподалёку коням и тоже исчезли с места...
Ничего не говоря, двое наблюдающих, наконец-то, смогли показаться на свет догорающих костров. Они приблизились к телу и вытащили его на берег...
– Нам не утащить его так, – покачал головой один из них. – Тяжёлый.
– Главное, нашли дуэль. Вернёмся с повозкой. Спрячем здесь, – кивнул на заросли другой, и этим единым решением тело было спрятано в кустах.
Надеясь на удачу, что никто за время их отсутствия не обнаружит мертвеца, друзья умчались прочь и к вечеру вернулись с повозкой. Уложив вместе с помогающими товарищами тело этого молодого неизвестного в солому на телеге, накрыв ею, они скоро удалились от этого места. Они боялись опоздать и сорвать спланированное дело. И только их товарищи ждали в назначенном месте.
Наблюдая в суматохе за приготовлением к казни, палач плотнее укутывался под капюшон и маску. Ни его лица, ни его души через тонкие вырезы маски невозможно было видеть. Он таился, он оглядывался на исчезнувших за стены церкви своих помощников в лице Виктора и Феликса.
Довольный перед палачом принц Филипп расхаживал в радости речей среди своих. Привязанный к столбу казни Алекс устало от отвернувшейся от него жизни молчал и взирал на такого же привязанного к дереву напротив друга.
Страх владел принцем Кристианом... Страх заставил забыть все молитвы к богу, которого он в себе уже давно похоронил. Кристиан видел лишь гибель дорогого друга, который был ему ближе, чем родной брат. Гордо стоящий же подле тот самый брат, принц Филипп, казался теперь самым счастливым на свете. Всё, что он хотел, идёт, наконец-то, к нему...
Крис не мог закрывать глаза от ужаса разгорающегося огня вокруг обречённого на смерть друга. Костёр вот-вот будет пожирать того, и Генрих провожал глазами мчавшихся прочь «судей» во главе с Филиппом. Они не желали видеть завершения казни, полагаясь, что огонь теперь завершит всё за них.
Свет костра ослеплял рыдающие глаза Криса, бесполезно пытающегося вырваться от стягивающих его верёвок. Он кричал,... надрывался, но... всё было бесполезно... Только кто-то ударивший по голове сзади, заставил потерять сознание...
Наблюдавший всё это Алекс застыл. Его глаза наполнились ужасом, пока он стоял в почти евшем костре. Он переставал уже что-либо видеть. Дым попадал в лёгкие, заставляя кашлять... Жар нападал...
Сердце и душа Генриха, разрываясь в страхе, болели и дрожали от возможного срыва и всё-таки гибели пленника, которого так пытался спасти. Он рванул навстречу к Алексу, схватив топор. Словно какой дух овладел им, бросившимся в огонь быстрее остальных помощников, чтобы спасти.
Всё это происходило в считаные секунды...
Разрубив верёвки одним взмахом, Генрих отбросил топор в сторону и схватил теряющего сознание Алекса в руки, оттаскивая его подальше от огня. Суетившиеся вокруг товарищи уже тащили тело иного погибшего, недавно похищенного с места дуэли, бросив то в активность костра. Тем временем другие отвязали от дерева бессознательного Кристиана...
Откланявшись без слов, все, кто помогал Генриху, поспешно ушли, словно были призраками временной помощи. Ни Генрих, ни закашлявший от возвращения к жизни Алекс уже не видели никого...
В чёрном небе дым костра тает,
И, как звёзды, искры его
Разлетелись и, погаснув, упали,
Но он дышит пока ещё.
На этом месте смерть постояла,
Развернулась и снова ушла.
А костёр, догорая, остался
Одиночеством жить до утра.
Где же ты, то чудо,
Где же ты, то утро,
Когда мы просыпаться хотим?
Где же будет вечер,
Когда будет встреча,
Та, о которой мечтаем мы?
Где же будет чудо,
Где же будет чудо,
Где его нам всем найти?
Поспешили враги разбежаться:
Не убили в себе долгий страх.
В руках плена нам не остаться.
Закрутилась вновь жизни земля.
Что за жизнь мы себе сочиняем?
Где то чудо? – Мы в поисках вновь...
Чего душе бояться, коль сердце забыла,
А слышится стук его... точь-в-точь...
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/05/28/910