ПУШКИНСКИЙ ПЕТЕРБУРГ
О Пушкине можно говорить в Москве, где он родился, провёл детство, женился. В Одессе, которой «в наследство» оставил свой весёлый молодой нрав. Пушкинские строки сами собой просятся на язык в Михайловском, где он «провёл изгнанником два года незаметных». Но Петербург, кажется, самый пушкинский из всех городов.
Отношение Пушкина, к столице было неоднозначным.
Город пышный, город бедный,
Дух неволи, стройный вид,
Свод небес зелено-бледный,
Скука, холод и гранит.
Всё же мне вас жаль немножко,
Потому что здесь порой
Ходит маленькая ножка,
Вьётся локон золотой. (1828)
Здесь, в Лицее, он нашёл первых друзей на всю жизнь, и здесь он защищал с оружием в руках свою последнюю любовь. Здесь впервые появились в печати почти все его произведения, и здесь родились все его дети. Находясь в ссылке, он чуть не убежал самовольно в Петербург, а потом, попав в зависимость от Николая I, «замыслил ... побег в обитель дальную трудов и чистых нег», подальше от столицы. Однако не слишком далеко, потому что именно в столице были его друзья, поэты, читатели, издатели. А история Петербурга была историей империи, историей его предков, историей жизни самого Пушкина.
На берегу пустынных волн
Стоял Он, дум великих полн...
Петербург начинался с Невы. Первое, что появилось на «мшистых, топ¬ких берегах», – Петропавловская крепость, «твердыня власти роковой», которая, по замыслу Пушкина, непременно должна была быть изображена на иллюстрации к первой главе «Онегина», чтобы показать место действия – набережную. Ту самую, которая «затрещала бы», если бы Пушкин, вняв совету поэта-декабриста А.Бестужева, «коснулся сатиры», – Дворцовую набережную Невы, где стоит Зимний дворец. Художник Нотбек сделал неудачные гравюры, и Пушкин разразился известной эпиграммой: «Вот, перешед чрез мост Кокушкин» и т.д.
«Дрожек отдалённый стук» раздавался с соседней Мильонной ул., оповещая о поездках «сомнительных красавиц» с клиентами. На Мильонной жила и «ночная княгиня» Авдотья Голицына (1780-1850), адресатка лирики Пушкина. Ей нагадали, что она умрёт ночью во сне, и она с тех пор стала спать днём, а по ночам принимала гостей. На этой же улице находились казармы, в которых жили знакомые Пушкину вольнолюбивые офицеры, например Каверин, включённый поэтом в число друзей Онегина.
В этом месте Неву с Мойкой соединяет Зимняя канавка. Здесь вспоминается «Пиковая дама». Но у Пушкина нет никакой Зимней канавки! Это Чайковский выдумал, что Лиза утопилась! А у Пушкина она вышла замуж и воспитывает бедную родственницу.
Рядом, по нечётной стороне Мойки, мы пройдём мимо особняка Аракчеева и выйдем на Дворцовую площадь. Посреди неё высится Александровская колонна в честь победы Александра I над Наполеоном. «Он взял Париж!» – писал Пушкин в 1825 г. 40-метровый гранитный монолит поражал всеобщее воображение. Пушкин, чтобы не присутствовать на торжественной церемонии открытия в числе других камер-юнкеров, уехал заблаговременно из столицы. Он твёрдо знал:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный.
К нему не зарастёт народная тропа.
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
О Пушкине напоминает и памятник Петру I на площади Декабристов (быв. Сенатской, быв. Петровской) – всемирно известный символ Ленинграда-Петербурга. «Медный всадник»! Поэма Пушкина воспевает творение Фальконе, славит мощь и красоту Петербурга – «военной столицы», «полнощных стран красу и диво». Но поэт заставляет задуматься и о судьбе многих тысяч и миллионов Евгениев, вынужденных подчиняться «воле роковой» «мощных властелинов судьбы». Кстати, напротив площади и Исаакиевского собора и сейчас можно видеть дом (бывший князя Лобанова-Ростовского),
Где над возвышенным крыльцом
С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые, –
скульптуры, памятные нам по поэме. На одном из мраморных зверей Евгений спасался от наводнения. В поэме описано самое разрушительное и грозное наводнение за всю З00-летнюю историю Петербурга, которое произошло 7 ноября 1824 г. Не только Пётр I, Евгений и Петербург, но и разъярённая Нева – герои Пушкина.
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия,
Да умирится же с тобой
И побеждённая стихия!
За 5 лет до наводнения, в 1819 г., рядом с памятником по Адмиралтейскому променаду, «бульвару», гулял Онегин в широкой шляпе ; la Bolivar. К вечеру Евгений отправлялся в санках по Невскому – главному проспекту столицы. Невский, 15 (нынешний кинотеатр «Баррикада»), на углу Мойки – бывший ресторан Таlon. Туда и помчался Онегин.
Вошёл – и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток…
В пушкинское время в районе Невского располагалось множество книжных лавок. Невский, 22, – книжная лавка Смирдина; Невский, 20, – Беллизара; лавка Слёнина была на Невском, 30, потом – 27; Глазунова – в Гостином дворе; Садовая, 26, – лавка купца Лисёнкова. В них Пушкин покупал книги. Невский вообще очень литературная улица: здесь же находится Публичная библиотека. Баснописец И.А.Крылов одно время служил в ней библиотекарем и жил неподалёку (Садовая, 20). В честь этого переулок около библиотеки носит имя Крылова. На Садовой, 20, жил и Н.И.Гнедич, переводчик Гомера.
На углу Мойки и Невского (д. 18) – кафе «Литературное» в память о кондитерской Вольфа и Беранже, где Пушкин перед дуэлью встретился с К.К.Данзасом.
На подходе к Фонтанке, справа, мы видим дворец творчества юных – быв. Аничков дворец, где царская семья давала балы. Двору очень хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничковом, и Пушкина сделали придворным. Балы, маскарады также проходили у В.В.Энгельгардта (у Казанского моста через канал Грибоедова) – одного из адресатов лирики Пушкина: «Я ускользнул от Эскулапа, худой, обритый, но живой...»
В I гл. «Онегина» Пушкин признавался:
Во дни веселий и желаний
Я был от балов без ума…
…Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд...
Рядом с Невским проспектом (справа лицом к Неве) знаменитая площадь Искусств с памятником Пушкину. Скульптор М.А.Аникушин, 1957 г. Это не первый памятник нашему поэту в городе на Неве: на Пушкинской ул. в 1887 г. поставлен был небольшой памятник в сквере. Детям он очень полюбился, и, когда после революции его хотели снести, дети «подняли вой: “Оставьте нам нашего Пушкина!”»
На площади Искусств, в доме № 3, до открытия Капеллы был центр музыкальной культуры Петербурга – музыкальный салон М.Ю.Виельгорского. Это был композитор-любитель и меценат. Н.В.Гоголь читал у него в салоне «Ревизора». Премьера спектакля состоялась 27 апреля 1836 г. в Александринском театре.
27 ноября 1836 г. в Мариинском театре состоялась премьера оперы М.И.Глинки «Жизнь за царя» («Иван Сусанин» в советском репертуаре) В ознаменование этого события М.Ю.Виельгорский, П.А.Вяземский, В.А.Жуковский и Пушкин сочинили шуточный канон, в котором обыгрывали фамилию Глинки:
Веселися, Русь, наш Глинка
Уж не Глинка; а фарфор!
(слова Виельгорского)
…Славить будет глас молвы
Нашего Орфея Глинку
От Неглинной до Невы!
(слова Вяземского)
…Выпьем за здоровье Глинки
Мы глинтвеину стакан!
(слова Жуковского)
Куплет Пушкина, жаждавшего в тот момент расправиться со светской чернью, мешавшей ему жить, выдает его собственные мысли и желания:
Слушая сию новинку,
Зависть, злобой омрачась,
Пусть скрежещет, но уж Глинку
Затоптать не сможет в грязь!
Характеристика петербургского театра начала XIX в. – актёров, авторов, репертуара – в I гл. «Евгения Онегина».
Волшебный край! Там в стары годы,
Сатиры смелый властелин,
Блистал Фонвизин, друг свободы,
И переимчивый Княжнин;
Там Озеров невольны дани
Народных слёз, рукоплесканий
С младой Семёновой делил;
Там наш Катенин воскресил
Корнеля гений величавый;
Там вывел колкий Шаховской
Своих комедий шумный рой.
Там и Дидло венчался славой.
Дидло – балетмейстер. Драматические и музыкальные спектакли шли в одном и том же здании.
Узрю ли русской Терпсихоры
Душой исполненный полёт?
Всегда следующим поколениям трудно оценить игру актёров прошлых лет, тем более если не сохранилось кино кадров, аудиозаписей и т.п. Пушкин запечатлел облик любимой артистки на века:
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола.
То стан совьёт, то разовьёт,
И быстрой ножкой ножку бьёт.
Рядом с Театральной площадью, у Кашина моста, (пр-т Римского Корсакова, 43) жил в 1815 г. В.А.Жуковский. В те же годы Пушкин встречался с друзьями в преддекабристском литературно-политическом обществе «Зелёная лампа» у Всеволожских (Римского-Корсакова, 35, угол Театральной площади), а также у Муравьёвых (Фонтанка, 25) и Долгоруких (Римского-Корсакова, 37).
Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи. (X глава)
Одним из главных центров политической жизни Петербурга в 1817-20 гг. была квартира братьев Тургеневых (Фонтанка, 20) – Николая Ивановича и Александра Ивановича.
Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал
И, плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян. (X глава)
В среде будущих декабристов Пушкин впитывал вольнолюбивые идеи, выражал их в «возмутительных стихах». Из окна квартиры Тургеневых был виден Михайловский замок,
Пустынный памятник тирана,
Забвенью брошенный дворец.
Будучи у Тургеневых и глядя на последнее пристанище убитого заговорщиками Павла I, 18-летний Пушкин написал оду «Вольность», осуждающую произвол самодержавия.
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу!
Юный поэт-вольнодумец поучает царей:
Склонитесь первые главой
Под сень надёжную Закона,
И станут вечно стражей трона
Народов вольность и покой.
В квартире братьев Тургеневых собирались заседания литературного общества «Арзамас», куда входили Вяземский, Жуковский, Тургеневы, сам Пушкин и его дядя Василий Львович и др. Их идейный противник, общество «Беседа любителей русского слова» собиралось до 1816 г. на квартире Г.Р.Державина – Фонтанка, 118. Юный Пушкин, знаменитый Крылов, В.А.Жуковский, Н.М.Карамзин бывали в салонах Лавалей (Английская наб., 4) и Олениных (Фонтанка, 97), где наш поэт познакомился с А.П.Керн. Карамзины жили в доме Муравьёвых (Фонтанка, 25). В Фонтанном доме гр. Шереметевых (Фонтанка, 34, виден с Аничкова моста), знаменитом благодаря А.А.Ахматовой, жил художник О.А.Кипренский, который в 1827 г. нарисовал романтический портрет А.С.Пушкина и собирался везти свой шедевр на выставку за границу. Пушкин поблагодарил «любимца моды легкокрылой» стихами:
Себя, как в зеркале, я вижу,
Но это зеркало мне льстит.
Оно гласит, что не унижу
Пристрастья важных аонид
т.е. муз – прим. авт.).
Так Риму, Дрездену, Парику
Известен впредь мой будет вид.
Родители Пушкина жили в тот год на Фонтанке, д. 92, где Пушкин, Дельвиг, А.П.Керн собирались на 28-летие поэта. А первая квартира, куда родители привезли Пушкина-младенца, находится по адресу: Соляной пер., д.14, около Пантелеймоновской ул., где жил Пушкин с семьёй в 1833-34 г. (ныне ул. Пестеля, д. 5).
Интересно, что Абрам Петрович Ганнибал, прадед поэта, жил в районе ул. Чайковского, д.29, а Пушкин навещал Раевских (семейство генерала) в соседнем доме № 27. Параллельно Чайковского – ул. Фурштадтская, где жили Пушкины в 1832 г.
Хорошо известен адрес Пушкина в послелицейские годы – Фонтанка, 185, в доме Клокачёва, близ Калинкина моста. А проще говоря – в Коломне, тихом, окраинном районе Петербурга, ограниченном Мойкой, Фонтанкой, Крюковым каналом и заливом. В Коломне Пушкин поселит и своих героев: Парашу с матерью («Домик в Коломне») и Евгения («Медный всадник»).
Адрес: Фонтанка, 106, ныне клиника Военно-медицинской академии, – связан с «Пиковой дамой». В пушкинское время здесь помещалась Обуховская больница с палатами для сумасшедших. Здесь окончил свои дни Германн, бормоча необыкновенно скоро: «Тройка, семёрка, туз... Тройка, семёрка, дама...» На Фонтанке (дом 16) жила родственница Н.Н.Пушкиной – Наталья Кирилловна Загряжская (1747–1837), которую называли одним из прототипов графини. Другая «пиковая дама» – Наталья Петровна Голицына (1741–1837) – жила на Малой Морской, дом 10/10. Многие особняки в Петербурге имели архитектуру, описанную в повести Пушкина: в спальне две двери, одна – в кабинет, другая – в коридор; узенькая витая лестница в верхнюю комнату. Так что история о том, будто Пушкин описал личные впечатления исключительно от тайного свидания с Долли Фикельмон в доме австрийского посланника, – скорее всего, легенда.
Маленькая речка Мойка известна на весь мир, благодаря Пушкину. Почти каждый дом по чётной стороне набережной принадлежит пушкинскому Петербургу.
Дом № 94 – Юсуповский дворец. Князь Н.Б.Юсупов, адресат послания «К вельможе» (1830), в том же 1830 г. купил особняк у гр. Браницкой – матери Елизаветы Ксаверьевны Воронцовой.
В доме № 92 жил Н.И.Греч, современный Пушкину литератор. Его сын обожал Пушкина, выбежал за поэтом на мороз раздетый, простудился и умер накануне пушкинской дуэли. Известно, что смертельно раненный поэт послал Гречу соболезнования.
В доме № 84 до 1825 г. жил М.Ю.Виельгорский, а в 1827 г. в том же доме умер поэт Д.В.Веневитинов (1802–1827), дальний родственник Пушкина.
На Мойке, 72, на квартире К.Ф.Рылеева, Пушкина ждали 13 декабря 1825 г. Но, искренний и верный друг декабристов, Пушкин, во-первых, уже не разделял их взглядов, во-вторых, имел ясное представление о себе и своей роли в обществе.
Нас было много на челне:
Иные парус напрягали,
Другие дружно упирали
В глубь мощны вёсла. В тишине
На руль склонясь, наш кормщик умный
В молчанье правил грузный чёлн;
А я – беспечной веры полн, –
Пловцам я пел... (1827)
Вопреки марксистско-ленинскому взгляду на стихотворение «Арион», «чёлн» – это не организация декабристов, а, конечно, символ всей страны. «Я гимны прежние пою», – утверждал Пушкин после катастрофы, поразившей всё общество и изменившей многих.
На Мойке, 64, помещался с 1830 г. Английский клуб, переехавший туда из дома 58, который в 1830 г. заняла канцелярия Его Императорского Величества. В канцелярии было шесть отделений. Третье, печально известное отделение графа Бенкендорфа, занималось полицейскими делами. А типографией 2-го отделения, занимавшегося законами, заведовал лицейский товарищ Пушкина М.Л.Яковлев. Летом 1834 г. поэт-историк печатал там свой труд о Пугачёве.
С именем Яковлева, лицейского старосты, связано празднование лицейских годовщин. В кругу друзей Пушкин отмечал 19 октября 1817, 1818, 1819, 1828, 1832, 1834, 1836 гг. Это всегда происходило в Петербурге, несколько раз – в Демутовом трактире (Мойка, 40). Пушкин неоднократно останавливался в гостинице Демута, начиная с 1811 г. и до 1831 г., пока не снял частную квартиру для своей молодой семьи.
На Мойке, 14, жил И.И.Пущин. Перед началом учёбы в Лицее, в 1811 г. мальчики встречались, гуляли по Петербургу в сопровождении деда Пущина и дяди Пушкина и не помышляли о «грозном времени» и «грозных судьбах», ожидающих их. 15 декабря 1825 г. декабрист Пущин был арестован именно в этом доме. А спустя 11 лет, 29 января ст. ст. 1837 г., о нём вспомнил умирающий в соседнем доме друг: «Как жаль, что нет здесь Пущина и Малиновского: мне бы легче было умирать».
Мойка, 12. Дом Волконских. В 1826 г. отсюда уезжала к мужу в Сибирь М.Н.Волконская (Раевская), А через 15 лет в этом доме сняли квартиру Пушкины. Последняя квартира Пушкина – в двух шагах от Дворцовой площади и «Александрийского столпа». Теперь здесь музей-квартира А.С.Пушкина и экспозиция Всероссийского музея А.С.Пушкина. Народ всегда идёт сюда поклониться памяти великого поэта. Особенно торжественно и многолюдно бывает на Мойке, 12, 10 февраля н. ст., в день смерти Пушкина. Звучат стихи, «Реквием» Моцарта. В 14.45 – минута молчания.
А я, забыв могильный сон,
Взойду невидимо и сяду между вами
И сам заслушаюсь, И вашими слезами
Упьюсь...
Чуть дальше по набережной Мойки – бывшее Конюшенное ведомство и церковь Спаса Нерукотворного Образа, известная как Конюшенная церковь, в которой отпевали Пушкина. Сейчас она, опять действующая, украшена внутри золочёной резьбой, и беломраморные доски с золотыми буквами излагают пушкинскую страницу её истории всякому, сюда входящему.
От церкви впереди налево – 9 га Марсова поля, площади Жертв революции. Сейчас это зелёный сквер, а при Пушкине была песчаная «пустыня».
Люблю воинственную живость
Потешных Марсовых полей,
Пехотных ратей и коней
Однообразную красивость...
Лебяжья канавка отделяет от поля Летний сад. «Весь Летний сад – Онегина глава», – писал С.Я.Маршак. Помните, господин аббат своего воспитанника «слегка за шалости бранил и в Летний сад гулять водил»?
Когда Пушкины жили на Пантелеймоновской ул. (Пестеля, 5) и на Французской набережной в доме Баташова (наб. Кутузова, д. 32, перестроен), Пушкин ходил в Летний сад гулять «в халате», как он писал жене в 1834 г.: «Летний сад – мой огород».
Пусть в более северных краях летние ночи светлее и короче, но Пушкин навеки опоэтизировал петербургских
...задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла.
Кажется, Пушкин вместе с нами гуляет по набережной, любуется шпилем Адмиралтейства. А напротив – стрелка Васильевского острова. На Васильевском острове находилась Академия Наук, в члены которой был избран Пушкин. Но он не очень жаловал это учреждение, равнявшее его с Булгариным. Так и писали газеты: «Корифеи нашей литературы, Александр Сергеевич Пушкин и Фаддей Венедиктович Булгарин, избраны в академики».
Пушкин «обессмертил» Академию эпиграммой:
В Академии Наук
Заседает князь Дундук...
Потом он получше узнал князя Дондукова-Корсакова и раскаивался, но слово не воробей...
Пушкин любил заходить в Академию Художеств на Васильевском острове. В 1836 г. он посетил выставку, где познакомился с выдающимися художниками и скульпторами. На статую юноши, играющего в бабки (скульптора Н.С.Пименова), и на статую юноши, играющего в свайку (скульптора А.Е.Логановского), Пушкин откликнулся стихами. «Вот и товарищ тебе, Дискобол!» Поэт ставил творения русских художников в один ряд с классическими древнегреческими образцами.
Известно, что Пушкин был знаком с Иваном Айвазовским, тогда 19-летним студентом Академии Художеств. К 50-й годовщине со дня смерти поэта, в 1887 г., И.К.Айвазовский вместе с И.Е.Репиным написали картину «Прощай, свободная стихия!» Айвазовскому принадлежит морской пейзаж, а Репину – фигура Пушкина.
Васильевский остров – «персонаж» устного рассказа Пушкина, записанного Владимиром Титовым и опубликованного в дельвиговском альманахе «Северные цветы за 1829 год» под названием «Уединённый домик на Васильевском». Вл.Титов подписал произведение псевдонимом, переделанным из его имени и фамилии: «Тит Космократов» (кратия – власть, космос – мир). По мнению А.А.Ахматовой и А.Чернова, Пушкину и Дельвигу было очень важно опубликовать этот шутливый рассказ про чёрта, который ездил на извозчике к барышням, чтобы намекнуть сочувствующим на место захоронения казнённых декабристов. В бумагах Пушкина найдены рисунки, по которым, вроде бы, удалось найти их могилу.
С Рылеевым дружил Дельвиг. Он был свидетелем казни декабристов, издали, чуть ли не с другого берега Невы, в бинокль видел весь этот ужас! Правда, зрение у Антона Антоновича ещё в Лицее было плохое. Но главное он рассмотрел.
Пушкин в отрывке «Когда порой воспоминанье...» описывает остров Голодай, северную оконечность Васильевского:
Печальный остров – берег дикой
Усеян зимнею брусникой,
Увядшей тундрою покрыт
И хладной пеною подмыт... (1830)
В 1827 г. в рукописях Пушкина пестрят виселицы с пятью повешенными и слова «И я бы мог...» В 1833 г. в «петербургской повести» «Медный всадник» он снова вспоминает «остров малый на взморье» – туда наводнением занесло ветхий домишко Параши, и около него нашёл свою смерть безумный Евгений. В советское время остров Голодай (от англ. holyday, праздник, ср.: «или чиновник посетит, гуляя в лодке в воскресенье, пустынный остров») получил название остров Декабристов.
В пушкинское время летом в Петербурге было невозможно находиться из-за пыли, которая всюду летела с посыпанных песком улиц. Господа выезжали на дачи. Летом 1831 г. Пушкин с женой жили в Царском Селе – в городе юности Пушкина. Летом 1833 и 1835 г. они жили на даче на Чёрной Речке.
Но был ещё Каменный остров. Летом 1836 г. на даче Пушкин так плодотворно работал: создавал стихи, заканчивал «Капитанскую дочку», готовил к печати очередные номера «Современника» и т.п., – что впору наряду с «Болдинской осенью» выделять и «каменностровское лето». Он словно бы обещал нам: «Нет, весь я не умру!»...
«Пушкинская эпоха», «пушкинский Петербург», – по мысли Анны Ахматовой, это не столько литературные, сколько общекультурные, общенациональные понятия.