Староста Костыль. Селезнёв Ф
http://www.proza.ru/2010/05/07/99
Люба Рубик
Газета "Уфимские нивы" июнь. 1994г
(сокращённый вариант - на конкурс)
Тихое летнее утро с. Селезнёвку громче грома потрясла весть: немцы идут. Люди было попрятались по домам и землянкам, но вскоре набат церковного колокола собрал их у церкви.
Принаряженный мужичок в косоворотке, подпоясанной кушаком, любезно встречал оккупантов караваем на рушнике. Это был угрюмый Федор Селезнев, - обиженный Советами при раскулачивании, перед войной вернувшийся из ссылки. За сухость фигуры и суровость нрава, высокого, хромого дядьку Федора прозвали Костылем. Он не обращал внимания на злобные взгляды односельчан, а заискивающе улыбался врагам. Его-то немцы и поставили старостой.
Костыль исполнял свои обязанности рьяно, был жесток даже к детям. Немцы разделили село на десятидворки с избранием старших. В их обязанности входило собирать людей на работы, доносить распоряжения новой власти, следить за порядком и друг за другом. Строго соблюдать комендантский час. За все нарушения грозили расстрелом.
Семьи коммунистов и красноармейцев были выселены из домов, у них отобрали скот и лишили всех прав: ходить в лес за дровами, отлучаться из села без согласования со старостой и др.
Сутками, в дожди и холод, сельчане были заняты рытьем окопов и рвов, обслуживали оккупантов.
Наша семья тоже лишилась кормилицы-коровы, мы жили в землянке, а в нашем доме - фашисты.
Мама, бросив троих детей, со смертельным риском, тёмными вечерами куда-то уходила и возвращалась под утро то с мукою и картошкой, то с дровами. Иногда ночами нам тайно привозили дрова и даже раненых мужчин. Мама прятала их за занавеской в нише землянки, лечила, и строго наказала нам, детям, об этом помалкивать. Ночами она пекла душистый хлеб, оставляла на семью пол каравая, остальной, так же тайно, куда-то уносила...
...В начале зимы со всей округи к церкви стали съезжаться телеги с зерном, с тулупами и валенками и др. скарбом. Была выставлена круглосуточная охрана из местных полицаев. Пронесся слух, что все это добро отправят то ли в Германию "для фрау", то ли немцам на фронт.
Староста самолично проверял бдительность охраны. Накануне отправки эшелона он принес полицаям самогону, "чтоб не мёрзли и не спали на посту".
- У бабки Федоры выклянчил, - сказал он полицаям. - Еле отпустила товар, жадюга... Всё для вас! Ну, глядите мне, чтоб ни одним глазом, а то, сами знаете, голову сниму!.. - пригрозил им и ушел в комендатуру. Там тоже проявил заботу другой смене охраны - «для сугреву» поставил пару бутылочек горячительного, наказав пуще глаза стеречь добро!
Со стороны двора дверь храма оказалась почему-то открытой, и из нее, озираясь, вышмыгивали мальчишки и бабы с оклунками зерна, в теплой одёжке...Вскоре и все жители потихоньку наведались в церковь. Когда в нее заглянули мой братишка с мамою, то увидели, что зерна почти не осталось, одежды тоже, а все полицаи в рядок уложены на клиросе...
Пробегая мимо комендатуры, они не услышали обычного веселья и музыки, а когда у своей землянки оглянулись, то увидели чёрный столб дыма там, где только что побывали...
Под утро староста поднял шум, выгонял всех тушить пожар; кричал, угрожал расстрелом, бил плетью неторопливых, позвонил в жандармерию. Но было уже поздно - всё сгорело.
Старосту посадили в кутузку, долго трясли за происшедшее, но в конце-концов отпустили: дядь Федя оправдался списками свидетелей своей невиновности и указал виноватых.
Через неделю на площади состоялась казнь виновников пожара. Всех расстреляли, а двоих увезли в жандармерию. Больше всех суетился староста: в его списке оказались только верные прислужники врагов...
Морозным декабрьским днём к клубу вновь навезли всякого добра. Подойти к зданию было невозможно- пулеметы, собаки, колючая проволока, бдительные солдаты вермахта с автоматами: местным полицаям охрану уже не доверили. На погрузке зерна и скарба в вагоны, староста Костыль так же суетился, ругался и плеткой пошевеливал народ.
Но перед отправкой состава пришел приказ об аресте старосты. Поезд задержали. Состав вновь осмотрели и нашли магнитные мины... Для выяснения виновных жителей села держали на морозе несколько часов: мерзли и плакали дети, кричали бабы. Но к утру заложников отпустили - в кровь избитого старосту выдал предатель Иван Клеткин.
Операция взрыва поезда провалилась... Однако, через четверть часа после отправки поезда оглушительный взрыв всё-таки потряс село, из окон домов вылетели стёкла.
«Кто же это сделал?»- гадали обрадованные жители. Всех подозрительных и малопреданных вермахту селян и всех мужчин немцы арестовали и заперли в клубе.
И никому было невдомек, что взрыв состава организовал сын старосты - 14-летний пионер Ваня Селезнёв, люто ненавидевший отца за прислуживание немцам. Из собранного после боёв оружия, мальчишки под его руководством соорудили подобие бомбы, зарыли ее под рельсами, и в нужный момент взорвали.
Добыча всё же врагу не досталась! Ценою жизни Ваня,- пионер домой не вернулся. (Не пришел с войны и старший сын дяди Феди - Григорий).
Подоспевшие партизаны с боем освободили заложников и старосту. Уцелевшее при взрыве добро и продукты раздали селянам.
...Как-то после войны женщины Селезнёвки поехали на Украину за хлебом и семенами. В зав. складом они узнали настоящего предателя Клеткина, который и выдал немцам старосту, и загубил многих патриотов - односельчан. По его доносу была сорвана та операция партизан по взрыву поезда.
Если бы не вмешались власти, разъяренные женщины разорвали бы предателя на части...
Иуду предали суду, а старосту Костыля освободили из-под стражи, как подозреваемого в измене Родине. Это по инициативе смелого подпольщика были организованы помощь партизанам, поджог церкви, полицаям был подан отравленный самогон, а так же оказывалась помощь сиротам, семьям красноармейцев и вдовам.
Иллюстрация из Интернет. Взрыв состава партизанами.
© Copyright: Люба Рубик, 2010
Свидетельство о публикации №210050700099