"Право одного выстрела".
Когда Семёнович сказал: "Пора тебе, девонька моя, замуж выходить", Лёльку эти слова резанули по сердцу, и совсем было не до смеха. Ей пошёл двадцать четвёртый год, а она ещё в старых девах ходит. Для многих её коллег это излюбленная тема для шуток. А если кому скажи, что она до сих ещё и не целована, так засмеют насмерть. На следующий день к ней заскочила Светка. На улице были последние тёплые дни - бабье лето. Они вышли на балкон, и Лёлька рассказала подруге о забавном Домовом, который живёт с ней по соседству, и о его обещании помочь довершить задуманное дело до конца. Светка осуждающе качала головой и всё время повторяла:
- Ты - сумашедшая, Лёлька. Ей Богу, сумашедшая. Ну, чего ты себя гоняешь? Ведь продыху сама себе не даёшь. Ну, будет у тебя квартира, как игрушечка, и обстановку ты сделаешь новую и красивую. А дальше-то что? Как была ты одна, так и осталась. Так и не заметишь, как старость нагрянет. И кому ты будешь нужна? Живи спокойно и радуйся жизни. Ну, а если встретится хороший человек, - продолжала её убеждать подруга, - то неужели он не поможет тебе сделать ремонт такой, какой ты хочешь? Ну, посмотри хотя бы на моего Стёпушку. Ведь он всю квартиру вылизал, пока я на сессии была.
Лёлька и сама не могла себе объяснить - почему она так убивается? Для чего? Она постоянно поднимала планку, требовала от себя больше, чем могла сделать без посторонней помощи. Зачем? Зачем она учится в институте и получает высшее образование, если трудится простым музыкальным работником в детском саду, и карьерный рост ей не грозит? Зачем ей нужна дорогущая квартира в центре города с видом на бухту, если она могла бы преспокойно жить где-нибудь в заводском или студенческом общежитии? Кому и что она хочет доказать? И Лёлька чувствовала, что дело совсем не в том, что в детстве она испытывала жгучий стыд за ту грязь и нищету, в которой росла, и теперь испытывает острую потребность в чистоте и комфорте. И уж совсем не в том, что она себе или кому-то ещё хочет доказать, что яблоко от яблони может далеко укатиться, главное, чтобы было желание. Дело было в чём-то другом. Она интуитивно чувствовала, что все трудности и испытания, что были в её жизни - это всего лишь подготовка к самому трудному и решающему бою. Было такое ощущение, что её ждут какие-то глобальные перемены в жизни. Будет какой-то переломный момент. И, если она будет к нему готова, если достойно выдержит те испытания, которые ей готовит жизнь, если она сможет победить сама себя, то тогда - да! Она получит от жизни всё, что ей надо.
Светка, глядя на свою подругу, не могла её понять. К чему стремится Лёлька? Чего она хочет добиться? Откуда этот жёсткий взгляд?
А Лёлька в этот момент вспомнила одну историю из своего далёкого детства. Вспомнила так ясно, как будто это произошло вчера. Ей тогда было лет восемь-девять. Она во дворе своего дома играла с ребятишками, а неподалеку сидели на лавочке старушки. И, вдруг, Лёлька услышала такие слова:
- Яблоко от яблони недалеко катится! ЭТА вырастет и будет такой же, как её мать - пьяницей.
Лёлька всем своим существом поняла, что речь идёт о ней. Она резко повернулась и встретилась взглядом со старухой, которая это сказала. В ней поднялось такое негодование, что она в одно мгновение оказалась возле лавочки и, глядя ей прямо в глаза, выпалела:
- А я всем докажу, что яблоко от яблони далеко катится! Я не буду такой, как моя мать. Я буду такой, как мой отец - начальник уголовного розыска.
С тех пор к Лёльке отношение совершенно изменилось. Окружающие люди стали к ней относиться с уважением и пониманием. И она никогда не чувствовала себя изгоем общества, несмотря на то, что росла в неблагополучной семье.
И только теперь она поняла, что вот этот плевок в лицо моментально пробудил в ней чувство человеческого достоинства и самоуважения. Возможно, именно это чувство и не позволяло ей расслабиться, плыть по течению: кабы - ябы, лишь бы как, авось всё и наладится. Она хотела быть хозяйкой своей судьбы.
А Светка всё не успокаивалась:
- Лёль. Ты послушай меня. Вот сколько можно ерепениться? Что тебе надо? Мужики по тебе сохнут, а ты на них даже внимания не обращаешь. Ну скажи: чем тебя не устраивает Стёпушкин друг? Я же видела, как Сергей на нашей свадьбе глаз с тебя не сводил. И умный, и работящий, и симпатичный, и художник. Он у себя дома все стены твоими портретами обвешал.
Лёлька тяжело вздохнула:
- Светка, пойми. Я не хочу выходить замуж за первого попавшегося только потому, что уже давно пора обзавестись семьёй. Ну поженимся мы с этим Сергеем, а дальше что? А дальше выяснится, что мы с ним совершенно чужие друг другу люди. Мне достаточно было один раз с ним встретиться взглядом, и я всё поняла. Он же во мне видит только самку. А какой я человек? Что я из себя представляю как личность? Ему же наплевать. Не хочу я за кого попало выходить замуж, чтобы мои дети росли на осколках разбитой семьи. У меня есть... право только "одного выстрела".
Светка округлила глаза:
- Чего-чего у тебя право? Какого выстрела?
Лёлька усмехнулась:
- Да я где-то читала про войну. И запомнила, что у снайперов есть право одного выстрела. Они не бегают за целью, а долго и терпеливо выслеживают её. И здесь не только меткость нужна, но выдержка и терпение. Сделал один точный выстрел и тут же поменял место дислокации.
- А почему можно всего один выстрел делать? - спросила Светка.
- А потому, что у противника тоже есть снайперы. По вспышке твоей винтовки они могут определить твоё место нахождения и уничтожить тебя.
- Ну? А ты-то здесь причём? Ничего не понимаю, - хлопает глазами Светка.
И Лёлька не столько ей, а сколько самой себе разъясняет:
- Это образное выражение: "Право одного выстрела". Имеется в виду, что я хочу выйти замуж один раз и навсегда. А для этого я должна быть совершенно уверена, что сделала правильный выбор, потому что я - женщина. Я, как мать, несу ответственность за судьбу и счастье своих будущих детей. Будут они счастливы или нет - зависит от того, кого я выберу им в отцы. Понимаешь?
Света пожала плечами и проговорила:
- А почему ты считаешь, что ответственность за счастье детей лежит только на родителях? Многое же и от самих детей зависит. Вот взять к примеру наших с тобой родителей. Ты осталась в шесть лет без отца, а я своего вообще ни разу не видела, даже ничего о нём не знаю. Наши с тобой матери только и думали, что об устройстве своей личной жизни. А в результате? Мы же с тобой не пропали, в люди выбились и живём не хуже других.
Лёлька покачала головой:
- Светка-Светка, ты уже не помнишь, как мы - пятнадцатилетними девчонками, живя в общежитии, от обиды рыдали по ночам в подушку от того, что ко всем студентам родители приезжают, привозят продукты и тёплые вещи на зиму, а до нас никому дела не было: хоть с голоду помри, хоть от холода замёрзни. Мы с тобой чувствовали себя никому ненужными брошенными детьми. И ты уже забыла, как мы тянули эту копеечную стипендию, чтобы хоть как-то прокормиться, не имея возможности купить даже самое необходимое, пока я не нашла подработку.
И, внимательно вглядываясь в лицо подруги, Лёлька спросила:
- Ты бы хотела, чтобы у твоих детей была такая же судьба?
Света вздрогнула:
- Нет, конечно! - а затем тихо добавила. - Спасибо тебе, Лёля!
- За что? - удивилась та.
- А за то, что ты разглядела мою "цель". Уговорила меня выйти замуж за Стёпушку. Я чувствую, что наши дети с нами будут счастливы.
- Да я-то здесь причём? - пожала плечами Лёлька. - Я только помогла тебе навести прицел, а точный выстрел ты сделала сама, - и она стала с тревогой вглядываться в горизонт:
- Следующая очередь за мной.
Когда подруга ушла домой, Лёлька, укладываясь спать, поймала себя на мысли: "Странно! Почему я стала пользоваться военной терминологией: "место дислокации", "снайпер", "последний бой", "прицел"? К чему бы это? Наверное, придётся День Победы брать на защиту диплома," - подумала она.
(продолжение следует - http://www.proza.ru/2014/06/30/1097)