Законы и люди

            
                Глава 1. Привет от девяностых

    - «Ещё не вечер» - резко и зло ответил Виктор Николаевич и бросил трубку телефона.
    Взволнованный телефонным звонком, он ещё  какое-то время ходил по комнате.
 Погруженный в свои мысли, он бормотал что-то себе под нос, вздохнул и неожиданно выдал: «Итак, господа присяжные заседатели…  сейчас все только и начинается!».
    Выпил одним духом кружку остывшего уже чая и с размаху сел в старое, потёртое, но уютное кресло. И снова надолго погрузился в размышления.

    А вспомнить было что. Офицерскую службу  он закончил как раз перед началом  «лихих девяностых». Среднего роста, худощавый, ведущий здоровый образ жизни, он сохранил ещё достаточный заряд бодрости и оптимизма. Жизнь с чистого листа начиналась не только у него, но и на территории шестой части мира. После распада СССР и лагеря социализма, в воздухе носились новые веяния, которые не предвещали ничего хорошего. Ни миру, ни лично Виктору, несмотря на столь обнадёживающее имя.

    Первый удар судьбы настиг его не в мировом масштабе, а в маленьком уральском городке, где жил его сын Виталий.  Как и многие молодые люди в то время, Виталий оставил свою обеспеченную и, казалось, стабильную работу на заводе – спутнике КамАЗа.  Рискнул попробовать себя в бизнесе. Законов, правил и порядка тогда не существовало. Все жили по наскоро открытой формуле: "Всё можно, что не запрещено законом". Каждый  крутился, как  умел, в меру своих сил и возможностей. Но кто ищет, тот найдёт.
 Нашёл их и Виталька, купив на свои «кровные» пару цветных телевизоров и к ним импортные видеомагнитофоны. За новый «видик» в те годы, можно было купить подержанного, но приличного «Жигуля». Вместе с приятелем они организовали диковинный в то время видеосалон, где с утра до полуночи шли невиданные тогда народом видеофильмы.
 
    Все  делали сами: от ремонта арендованного подвала, до уборки мусора и мытья полов в кинозале. Не сразу, но пошли деньги, расплатились с долгами. Вслед за деньгами подтянулись и рэкетиры. Виталия  вместе с приятелем пару раз «отметелили»  бандюги за отказ от «крыши». Хорошо, без переломов обошлось.
    Виталька парень был коммуникабельный и быстро свёл знакомство с чемпионом Союза по единоборствам. Лучше платить одному и за дело, чем всем подряд, кому хочется денег.
    Постепенно, приходил опыт, собирались кое-какие деньги  и их с приятелем интересы перешли в область торговли. Виталию с компаньоном приходилось непрерывно ездить, чтобы механизм «купи – продай» работал не в убыток.

    Все случилось, как всегда неожиданно, как кирпич на голову. После того страшного звонка, уже через  двенадцать часов Виктор Николаевич преодолел три тысячи километров. Он стоял на дороге у выбоины на асфальте, которая однозначно свидетельствовала, что злого умысла не было. Смерть сына наступила в результате неблагоприятного стечения многих обстоятельств.
   В природе так устроено, что когда погибает ребенок, вся последующая жизнь выглядит неестественной и бессмысленной. Ломается вся логика жизни.
 
    Но на счастье безутешным  родителям остался внук, трёхлетний Валик, который в жизни Виталия появился как-то очень рано и совсем не «по плану».
    В течение первых месяцев выяснилось, что у мальчишки нет и матери. То существо, которое числилось в графе «мать», глаз круглосуточно не открывало. И совсем не от горя. От водки, которая напрочь заглушила все интересы в жизни, включая материнский инстинкт. Друг позвонил, что пора принимать меры: скоро одиннадцать вечера, а ребёнок бродит в одиночестве по двору без присмотра среди мартовских куч снега.
    Пришлось вылетать и срочно забрать его к себе. В то время это делалось просто: узелок с вещами, свидетельство о рождении, да пухлый том с историями болезней ребёнка. Границы ещё были призрачными, а новые законы вообще отсутствовали.

    Вот так в просчитанные и взвешенные жизненные планы  Виктора Николаевича вмешалась реальная жизнь со своими правилами и законами. «Утешало» только то, что жизнь катком асфальтоукладчика прошлась по всей стране и по судьбам тех людей, которые всё ещё надеялись на что-то. Судьба многих складывалась не лучше, а то и хуже.

                Глава 2. Есть у революции начало

    Хорошо ли, плохо ли, но маленький Валька рос. Получил паспорт, аттестат и подошёл к рубежу совершеннолетия.
    За все эти годы «мама Надя» позвонила лишь трижды и каждый раз, забыв спросить о сыне, сразу приступала к делу. Предложения её менялись, но суть оставалась: как лишить сына части причитающейся ему квартиры. Но к вопросу: «А как же сын?» не была готова и не находила ответа. Валентин в её планы никак не вписывался.
    Российские законы в то время уже появились и в той или иной мере работали, защищая интересы ребёнка. С похмелья их не перешагнёшь. Органы опеки установили контроль за жилплощадью ребёнка и по их ходатайству суд лишил «мамашу» родительских прав.
 
    Сразу после дня совершеннолетия Валентина прозвучал четвёртый звонок от «мамаши» с предложением продать квартиру. Очевидно, что за предложением ещё кто-то стоял.
    Виктор Николаевич на общем семейном совете решил попытаться хотя бы что-то получить за законные Валькины квадратные метры. Хотя весь чужой опыт в таких ситуациях говорил – обманут.
    Поднаторевший к тем годам в юриспруденции Виктор Николаевич решил рискнуть и поставить проходимцев перед выбором.  Или они честно платят хотя бы треть причитающейся суммы и все полюбовно расстаются. Или…
    Вот в этом «или» Виктор Николаевич был уверен почти на все сто процентов. Ну, не может вор не украсть! А уж, коль украл, то расклад другой получается. Под каток какой статьи закона попадаешь. По сему случаю на злополучную квартиру составили доверенность с участием юристов. Если вчитаться в  витиеватые юридические формулировки, то полных прав на Валькину долю в квартире она не давала и, в случае чего, всегда можно было оспорить правомерность сделки.

    Судьбе было угодно, чтобы Виктор Николаевич плыл против течения и подвергался испытанию на прочность. Ещё в поезде он подхватил экзотический грипп, вследствие чего температура стойко держалась тридцати девяти градусов. А на Урале его ожидал тридцатипятиградусный мороз, звёздное небо и хрустящий под ногами снег.

    Поскольку его не ждал горяченький куриный супчик и горячие мамины пирожки, Виктору  пришлось крутиться самому. В магазин за продуктами, в аптеку, в различные конторы, везде сам с температурой под тридцать девять градусов. С плюсом. И на протяжении всего дня одолевали ждавшие его появления мошенники с посулами и клятвенными заверениями, что сделают всё быстро и честно.  В какой-то момент Виктор Николаевич  дрогнул и, не сделав запланированного, сунул доверенность в липкие руки проходимцев, сказав хриплым голосом: «Ну, смотрите, если что…»  Смахнул холодный пот со лба и прилёг на диван. Осталось только ждать.

    И вот звонок, такой неожиданный и такой ожидаемый. Весёлый жизнерадостный голос принадлежал Лисину, мелкому городскому проходимцу, кличка «Жоржик». Он ещё в начале девяностых отметился по статьям УК связанным с мелкими хищениями и мошенничеством. Но до серьёзного наказания дело не дошло. Всё это и многое другое Николаевич выяснил уже позже. Как и то, что не сделавший правильных для себя выводов Лисин, работал "подгонялой". Так называют деляг, которые рыщут по городам и весям в поисках легкой добычи, выискивая беспомощных стариков, опустившихся пьяниц, потерявших опору в жизни несчастных людей. Подгонялы легко выдают бедолагам деньги и снабжают «паленой» водкой, зная, что из этой кабалы им никогда не выпутаться.

    - Так, - возбуждённый этим звонком воскликнул Виктор Николаевич, - и в волнении забегал по своей комнатке.
   - Проанализируем, - произнёс он вслух сам себе, - что мы имеем. Вариант с деньгами накрылся. Нечего и париться.
   - Вряд ли можно представить ворюгу, который  добровольно расстанется хоть тысячей долларов, - продолжал размышлять Виктор Николаевич, запустив обе руки в густую гриву седеющих волос.
    Значит, всё идёт по второму варианту. «Ребята» решили поиграть с законом и сорвать банк. А мне придётся сильно попотеть и вместо нескольких дней поработать здесь полгода, а то и годик! Во всяком случае,- закусил он удила,- это не мой выбор.

    На этом определённость заканчивалась. Дальше мрак и туман. Кто за этим стоит, как решают эти вопросы проходимцы? Может, радикальным способом: Нет человека, нет проблемы?
   Тогда на Урале, да и не только, это было распространено. За примером Николаевичу далеко ходить не приходилось. Да и случай этот, как раз "из тех".  Подумал ещё и положил в карман отвёртку. Пока так, до прояснения обстановки.
    Вопросы росли как снежный ком. С чего начать, куда идти, к кому обращаться? Ну, в милицию, это последнее, что может прийти в голову, когда она ещё на плечах. Особенно, если хочешь решить проблему.
    И Николаевич опять с головой погрузился в долгие, тяжкие и безрадостные раздумья.

    Как ни покажется странным, на помощь в этой ситуации ему пришли ни книги Конан Дойля, ни рассказы Льва Шейнина, или учебники по криминалистике.
   Первым в памяти всплыл  почему-то бессмертный образ Остапа Бендера в тот самый пиковый момент, когда у него из-под носа ушли миллионы Корейко. Общего мало, но метод прояснился. 
   А тогда Остап взял папку для бумаг и пафосно воскликнул: «Купите папку, она стоит миллион!»
   Принимая правила игры, Виктор Николаевич азартно хлопнул ладонями и со словами: «Акт первый, действие второе», решительно направился в магазин канцтоваров, где купил вместительную чёрную, пластиковую, папку на замочках.
   Раз информации нет, её нужно искать, если знаний не хватает, их нужно приобретать.

   Все российские законы к тому времени  сильно изменились, сменились даже самые принципы законодательства. Поэтому Виктор Николаевич с  утра несколько часов стал просиживать в читальном зале библиотеки, где без лишних вопросов ему выносила своды российских законов, симпатичная и молоденькая, девушка – библиотекарь. Николаевич между делом подумал, что с таким ангельским лицом и божественной фигурой она украсила бы лучший подиум в Париже, обложку журнала, а не библиотеку провинциального уральского городка. А пока с усердием делал выписки из совершенно незнакомых ему законов и прикидывал, в какой ситуации они ему понадобятся.

    А в остальном дело обстояло хуже: ни адресов, ни паролей, ни явок. И знакомых в милиции, прокуратуре и других «органах» тоже нет. Или почти нет.
    Припомнил Николаевич, что фигурант дела номер один, по фамилии Лисин, захаживал в паспортный стол, к одной дамочке на «излёте лет» и тамошней начальнице. Судя по тому, как он при этом «шифровался», отношения у них были не только личные. Вот откуда сведения черпаются, - подумал он, - но это к делу не пришьёшь… Но, как минимум, сюда с вопросами пока соваться не следует.

    Обзвонив всех родных, знакомых и одноклассников, Виктор Николаевич напал все же на след некоего Владимирова, милицейского начальника над всеми городскими участковыми.  И даже очень дальнего родственника по линии жены. В маленьких городках чуть не все родственники или знакомые. Уже кое-что, -  смекнул  Николаевич и все силы обратил на то, чтобы добыть номера телефонов, особенно мобильного. Оказалось, что вновь обретённый родственник уж неделю, как на заслуженной пенсии и сейчас постигает науку пчеловодства на своей загородной пасеке.
    Договорились о встрече в ГРОВД, хотя и не без труда. 
    Все службы отдела  милиции располагались в помещениях бывшей уездной пересыльной тюрьмы. Построена она была по царскому указу для отправки узников по этапу в Сибирь. Похожая на маленькую крепость, она тогда стала центром городка, который лепился вокруг неё.
    А сегодня, слегка переделанные камеры каторжных сидельцев, стали кабинетами милицейских чинов.
 
    Встретились в назначенный час с Владимировым у входа в городской отдел милиции. За разговором перебрали всех знакомых и близких, подняли тему пчеловодства, суровые будни нашего быта. И чувствует  Виктор Николаевич, что ни на миллиметр не приблизился к цели разговора. А про себя подумал: вот что значит профессионал! Из собеседника выудит всё, а сам не скажет ничего.
    Тогда пришлось приоткрыть карты и спросить  напрямик, что он может сказать о Лисине, поскольку не знать он не может, всё же главный участковый в городе.
   - А-а-а… Лисин? Жоржик? Да, помню такого. Он у нас несколько лет назад по делу по аферам с металлом проходил…
    И всё. Больше ни одного слова не удалось вырвать. Ни статьи УК, ни решения суда…
   В итоге продолжительной беседы Николаевич все же уяснил, что отставной милиционер, пальцем не пошевелит, пока не узнает цену вопроса. И потом будет решать его из расчёта пятьдесят на пятьдесят, при этом без гарантий.

  - Пошлёт же господь родственничка, -  мрачно подумал  Виктор и закрыл вопрос до лучших времён.
   Но нужно же как-то и хоть что-то узнать о славном уголовном прошлом гражданина Лисина? Следы могут остаться в архивах милиции или суда, - размышлял доморощенный сыщик.
   Стучите, и вам откроют, вспомнил он старую, как мир, истину.

   В архивном отделе штаба милиции, вопреки ожиданиям, без стука пропустили в нужное помещение, где его встретили два вполне коммуникабельных и жизнерадостных майора милиции.
  - Чего пришёл?  -  миролюбиво и прямо в лоб спросил один из них.
Уловивший волну  Виктор Николаевич ответил в тон: «Правду искать»!
   Хорошо сказал.
   Стоявший на стремянке у стеллажей с папками майор, так покатился со смеху, что чуть не рухнул вниз.
  - Ну это ты, брат, хватил…  Нашёл, где правду искать!
   Вволю нашутившись, Виктор уже по-свойски спросил, чем они могли бы помочь в этом вопросе. Ребята сказали, что слышали про это дело с металлом, но три года уже прошло и бумаги в другом архиве. Не по их части. Во всяком случае, из архива он вышел в хорошем  расположении духа, с ощущением, что эти милиционеры в случае чего помогут.
   Дни превращались в недели, с практической стороны дело не сдвинулось, но за это время Виктор Николаевич  познакомился с новыми российскими  законами, с обстановкой в городском суде, побеседовал с председателем городского суда.
    
   Чёрная папка пухла на глазах, принимая в свои недра должности, фамилии, адреса, телефоны и многое другое, что потом очень облегчило работу.

                Глава 3. Тайное и явное

    Стратегически план выработался таким. Сначала написать заявление в милицию, а пока она имитирует бурную деятельность, за ней как за дымовой завесой подготовить дело частного обвинения. Если каким-то чудом сработает первая часть, от второй можно будет отказаться. А поскольку чудес, как известно не бывает, вторую часть нужно готовить самому, чтобы с гарантией выиграть дело.
    - А для верного результата в суде нужен адвокат, желательно хороший и заинтересованный в положительном решении – размышлял Николаевич в тиши очередной бессонной ночи.

    Опыт общения с милицией у него был ещё с советских времен.  А с адвокатами в жизни ещё не встречался, и все его знания ограничивались американскими  фильмами, да воспоминаниями о Ф. Кони, да Плевако. И Виктор решительно направился ближайшую городскую адвокатскую контору.
    Городская коллегия адвокатов занимала несколько комнат, образованных  из пары обычных переоборудованных квартир.
    Виктор Николаевич втиснулся в чахлое креслице в коридорчике и стал вникать в обстановку. За час сидения выяснилось, что большинство коллектива женщины, трое мужчин. Поговорив с первой из освободившихся адвокатесс,  Николаевич понял, что выбор в его случае дело не простое.
    Та, с которой он поговорил, выглядела неряшливо, часто выходила курить, никак не могла схватить суть вопроса и постоянно отвлекалась на мобильные звонки, матерясь в разговоре.
  - Не, не подойдёт, - резюмировал  Виктор Николаевич.

    Тогда  он зашёл к главе этой конторы, который, как выяснилось, был отставным офицером. Сам бог велел, уж с ним-то общие точки соприкосновения найдутся …
Не тут-то было! Глава юридической конторы на вопросы отвечал мутно, невнятно и косноязычно. На рассказанный анекдот, отреагировал так, словно он прозвучал на японском языке. Глаза округлились и достигли размеров хороших греческих маслин, а на лице надолго застыла маска недоумения. Театр Кабуки.
   - Что армия делает с людьми, - обалдело подумал Николаевич и срочно закруглился, не забыв прихватить список всей коллегии адвокатов с телефонами.

   А настоящий подарок судьбы его ждал буквально за углом, где он носом к носу столкнулся со своей старой знакомой. Когда-то Виктор оказал ей строительную услугу и расстались они хорошими друзьями. Много с тех пор воды утекло, а Роза из скромного нотариуса превратилась в главу процветающей нотариальной конторы.
   В общем, встретились как родные, вспомнили всех общих знакомых, посмотрели новые, с иголочки, апартаменты конторы. Межу делом, Николаевич посвятил её в свои проблемы. Роза всё поняла с полуслова и коротко сказала: «Это можно решить. Действуй. Но на меня не рассчитывай, я слишком занята своими делами».
   Гора с плеч, когда такое говорит тот, кто знает, чем дышит каждый в этом городишке…
   В эту ночь он впервые заснул сном праведника с предчувствием торжества высшей справедливости.
   
   Через пару деньков Виктор Николаевич вновь наведался в знакомую адвокатскую контору, чтобы познакомиться со следующей кандидатурой по списку. Сел в сторонке и стал ждать, пока в поле зрения попадёт адвокат Юрий Крестов.
    А днем раньше Николаевич парился в домашней баньке с другом, весьма известным и уважаемым в городе человеком, художником по призванию и профессии, мастером на все руки.
    Так в баньке с паром, с веничками и травными чаями и спросил вдруг, что за семейство Крестовых?  И к удовольствию своему услышал: «Да я их всех сто лет знаю. С батяней их, Николаем, вообще, можно сказать, друганы. Нормальная вся семья, хорошие, порядочные люди».
 
    Вот с таким багажом знаний Виктор Николаевич и сидел в тесном коридорчике конторы, ожидая пока освободится адвокат Крестов. Оценил его строгий серый  костюм, отсутствие дорогих вещей и кричащих галстуков. Когда пришел черед разговора, Николаевичу очень понравилось, что любую допущенную ошибку или неточность в юридической формулировке Юрий исправлял автоматически. Хороший признак, значит, законы знает и опыт приличный.
   Когда речь зашла по существу квартирного вопроса, Виктор Николаевич почувствовал, как разговор погружается в какой-то липкий туман и никак не мог уяснить, в чем причина?

   Пришлось сказать, что он, Виктор, знаком с основами юриспруденции и очень даже понимает положение адвоката. Сегодня он защищает отъявленного насильника и убийцу, а завтра несчастную бабушку. Тем и живет.
   - Вот в данном конкретном случае, за свои деньги стыдиться не придется, - жарко говорил Николаевич. Отвоевать украденную у сироты долю, дело благородное!

    В разговоре прояснилось, что прейскурант цен за юридические услуги и гонорар - понятия, мягко говоря, разные. Пришли к согласию и по этому вопросу  - деньги вперёд.
    Работа и процесс пошли. Созванивались почти ежедневно, встречались по необходимости. И все же, оставалась в словах Юрия Николаевича какая-то недоговоренность. И была тому конкретная причина, как позже выяснилось.

    Поскольку, решать дело в основном придется через суд, - планировал Виктор, - то и документы нужно готовить обстоятельно и серьёзно.
    Вот скажут в ходе судебного заседания: «А…»   А ответ  уже готов: «Вот. И справка прилагается».
    Нужно на тот домик, что приобрели проходимцы вместо уже проданной квартиры, найти  все документы, начиная с первичных прав на землю. А чтобы никто не усомнился в правомерности его действий, получил генеральную доверенность от внука Валентина.

    Самое интересное, что за период революционных изменений в стране, организаций, ведающих учетом  и распределением земли в городке, образовалось аж три. Первая находилась в городской мэрии, вторая в здании по соседству, а третья, в отстроенных апартаментах в деловом центре города и называлась весьма звучно: «Гео».
    Если в первой организации работали  ни шатко, ни валко, как в старое доброе время, то во второй Николаевичу так и не удалось разгадать, чем они там занимаются. Все посылали по кругу, от одного стола к другому, пока Виктор не сообразил, что они ничего не решают и даже деятельность не имитируют.
    А вот в «Гео» работа кипела. Все немногочисленные сотрудники были на выезде, а единственная оставшаяся начальница, легким касанием клавиш, нашла, отпечатала планы участка и дома посетителю за считанные минуты. И квитанцию вручила.

    Оставалась самая неприятная вещь, встретиться лицом к лицу с «мамочкой» внука. Оттягивая до последнего неприятную встречу, он всё же смог себя убедить, что альтернативы нет. Преодолевая брезгливость, наступая на горло собственной песне, нашел с третьей попытки «красавицу» на новом месте жительства вместе с «другом». Удивительно, но состояние её было вполне пригодное для разговора.
    Как и ожидал Виктор Николаевич, «мадам» была не в курсе дел со своей квартирой. Подписала доверенность на квартиру Лисину и была довольна новым жилищем, поскольку в нем ещё не переводились выпивка и закуска.
    Находившийся неподалёку в «нирване» друг, совсем не мешал мирному течению беседы и больше напоминал ветхое, скомканное  одеяло, брошенное на старый диван.
    Присев на краешек заляпанного, скрипучего стула Виктор смог обстоятельно изложить действительное положение дела.
    Подбирая понятные ей слова, он внятно объяснил, что манипуляции с квартирой называются в Уголовном Кодексе мошенничеством и вопрос больше в том, кто возьмет на себя больше: она или Лисин. Это, во-первых.
    А во-вторых, спокойной и красивой  жизни ей осталось совсем немного, поскольку все права на невижимость уже у Лисина и компании…  А она тут лишняя. И куда делся последний владелец дома, который вел такой же образ жизни - большой вопрос.
    Ну, а в третьих, не стыдно ли ей, не потратив на родного сына ни копейки за всю свою беспутную жизнь, лишать его возможности иметь хоть какой-то кусок крыши над головой?

    Первые два пункта произвели на «мамашу» неизгладимое впечатление.
    О действительном положении дела она понятия не имела. А перспектива влиться в трудовой лагерный коллектив на год - другой и лишиться любимого напитка, её, очевидно, не вдохновляла.
    Подтверждение пункта второго было налицо, в виде желто - голубого синяка, которым наградил её, как выяснилось, Лисин, за неточное исполнение договорённостей.
    На пункт третий она просто не прореагировала.
    Дав переварить информацию, Виктор Николаевич жёстко сказал, что единственная возможность для неё дышать воздухом  свободы, это помалкивать и сообщать ему о предпринимаемых Лисиным действиях, если что-либо станет известно.

               Глава 4. Закон, что дышло

    Нужные Виктору Николаевичу справки хранились только в архиве мэрии. Вот туда он, не мешкая, отправился.
    Архив оказался на первом этаже.
    Тихо войдя в приёмную, Николаевич успел запечатлеть намётанным глазом выразительную картинку. У стойки для посетителей стояла согбенная, древняя старушка, лет восьмидесяти по минимуму. Вся её фигура была выражением беспомощности и покорности. Тёмное, почти шоколадного цвета лицо было изборождено глубокими морщинами, огрубелые руки с узловатыми пальцами непрерывно теребили носовой платочек.
    По этой бабусе можно было прочитать историю страны: коллективизация, война, борьба с послевоенной разрухой, а сейчас нищенская пенсия и необходимость добывать справки.
    Виктор уловил последнюю фразу чиновницы: «Ты, бабка спроси у того, кто тебя сюда послал».
    Это вместо того, чтобы ответ дать по существу или помочь. Бабушка безропотно повернулась и, согнувшись в три погибели, тихо зашаркала к выходу.

   Виктор Николаевич, мгновенно просёкший ситуацию, внутренне закипел, но повода вмешаться не имел и подумал:
   - Ты, вот, крыса архивная, со мной так поговори…
   И не ошибся. На его просьбу, сделать копию с документов о выделении земли под строительство дома по улице Октябрьской, произнесённую с испепеляющей любезностью, ответила с обескураживающей простотой.
   - А мы таких ещё копий не давали…
    Николаевич отложил в сторону пакет документов, подтверждавших его просьбу и, скрывая возмущение, почти ангельским голосом сказал:
  - Нет, так нет, мадам. Только черкните пару слов, почему вы не даёте. Хотя архив на то и существует.   
    И тихо, незаметно включил мобильник на  «Видео», в готовности записать отказ.
    Такой, почти по - столичному, интеллигентный наезд на патриархальную дремучесть произвёл сильное впечатление на столоначальницу. Лицо покрылось пятнами, видимо, сколько себя помнила, её слово было последним. Сидевшие за столами девушки-делопроизводители дружно улыбнулись и нагнулись над столами, чтобы скрыть улыбку.
    А Николаевич, добавив елея в голосе, сказал: «Не вынуждайте меня приглашать свидетелей и снимать на камеру ваш ответ.
               
    Лучше бы он её ударил. А сейчас мелкая чиновница совсем потеряла привычные ориентиры и не знала как поступить. В самом деле, не выполнять же свою работу!
   Уже взбешённая, она выскочила из-за своей загородки и непослушными от возмущения губами выговорила:
    - Я сейчас иду к нашему юристу. И все. Наш отказ вы получите. Через тридцать один день!
    На это, демонстративно спокойно, Виктор ответил:
    - Мадам, месяц, это не тот срок, через который вы должны ответить, а срок, через который наступает ваша личная ответственность за неисполнение своих обязанностей! Ждите меня в понедельник.
    Поскольку на календаре была пятница и конец рабочего дня, Николаевич вышел
из помещения, в сердцах хорошо хлопнув дверью.

     Велико же было его изумление, когда утром в понедельник раздался телефонный звонок и ласковый голос в трубке вежливо переспросил: «Виктор Николаевич? Вы заходили в пятницу по поводу справки? Она уже подготовлена. Зайдите, пожалуйста, когда Вам будет удобно».
    Николаевич ещё некоторое время с трубкой в руке спросонья охренело соображал, что к чему, потом пробормотал:
   - Есть ещё и в глубинке нормальные юристы…
    Сам-то он знал из Бюллетеня Верховного Суда, что существующий в России закон об ответственности за не предоставление информации, допускающий  наложение штрафа до пяти тысяч рублей, не работает. За пару лет никто не обогатился в поиске справедливости. Но вот бывает же…

    Ну, пока подобным образом шёл сбор материалов, чёрная папочка пополнилась копией заявления на имя начальника ГРОВД о факте мошенничества с квартирой,  имеющем признаки преступления. Но когда Виктор Николаевич познакомился с резолюцией начальника по этому заявлению, в душе поселилось нехорошее предчувствие.
    И было от чего!  Дело, где фигурировали уголовники, риэлторы, чиновники, работники регистрационной палаты было поручено… обыкновенному участковому.

    В последующие дни Виктор пробил дорожку по всей цепочке от участкового до начальницы Регистрационной палаты. С последней состоялась милейшая беседа на юридические темы, в ходе которой начальница продемонстрировала чудеса выдержки и самообладания, отвечая на вопрос, как она освятила от имени государства заведомо незаконную сделку. Это не считая моральной стороны дела.
  - Помогать грабить сирот дело заведомо не престижное – с ехидцей сказал ей Виктор. На что она, глазом не моргнув, заявила, что она всей душой со мной, только вот закон переступить не может.
   Не был бы Виктор Николаевич таким смелым, зная, что в городишке её супруг майор и главный по ФСБ. Эти знания появились позже.

    В один из дней, серый и незаметный, Виктор Николаевич сидел в коридорчике Регистрационной палаты, битком набитом гражданами, жаждущими решить свой квартирный вопрос. Дверь кабинета начальницы резко распахнулась и из комнаты буквально вывалился всклоченный, с красным лицом тот самый участковый. Невидящими глазами он посмотрел сквозь Николаевича и, переступая через ноги посетителей, вылетел на улицу.
   - Внутренний голос подсказывает мне перспективу решения моего вопроса - съехидничал в свой адрес Виктор Николаевич, -  а милиционера жалко, я бы такого унижения не пережил…
   И точно, через пару дней участковый позвонил и попросил зайти к девятнадцати часам в опорный пункт.
   Виктор Николаевич  минута в минуту вошёл в прокуренную, грязную и неуютную комнату, где нахохлившимися воробьями сидели набедокурившие чего-то подростки и, не переставая, ругались полупьяные мужчина и женщина.
     Участковый, Николай, жестом пригласил присесть в сторонке и, отводя глаза в сторону, тихо сказал:
   - По вашему делу отказ. Нет состава преступления. Вот копия документа.
   - Ну-ну, - с сарказмом произнёс Виктор,  полемика тут была неуместна, -  а я, было, коньячок  подготовил  пятизвёздочный…

    Наутро, Николаевич прямо на коленке, как Ленин, накатал на двух листах протест на имя городского прокурора, где в пяти пунктах обратил внимание на явные нарушения закона. И закончил его словами: «Прошу привлечь к повторному  расследованию специалистов, имеющих соответствующее образование и полномочия».
    После прочтения этого документа, по замыслу заявителя, скупая прокурорская слеза должна была скатиться по измождённому, в думах о народе, лицу. И, шлёпнувшись на казённый стол, разбиться, как ртуть на десятки брызг.

    На самом деле всё было проще, но драматичнее. В городе несколько месяцев назад за вопиющие нарушения закона сняли с должности прокурора. А поскольку вновь назначенному нужно утвердиться в новой должности  -  реакция по этому протесту будет по максимуму. Так и получилось.
    Через недельку, на улице встретил Виктор Николаевич группу милиционеров, наверно, сразу после совещания. Поздоровалось с ним человек восемь, включая этого Колю – участкового.
    - Похоже, я проснулся знаменитым, - вконец растерялся Николаевич, - к чему бы это?
     Позже он выяснил, что из прокуратуры в милицию пришла разгромная бумага, где больше всего досталось Коле-участковому. Стрелочником назначили. А его милиционеры стали узнавать в лицо и «зауважали».

     Со второго захода дело попало в ОБЭП, отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Тут расклад был совсем другой и сотрудники в обычной одежде выглядели больше как офисный планктон, чем как несокрушимые борцы за правопорядок в мундире.
    Милейшие ребята, с ними Николаевич познакомился и стал ходить каждый день в отдел, как на работу. Они поглядывали в его сторону с интересом, хотя и чуток напрягались в его присутствии.
    Начальник, молодой майор с приятной, располагающей внешностью, как только Виктор брал в руки авторучку, всё норовил заглянуть, а не пишет ли он очередную кляузу прокурору.
    Чтобы снять напряжение, Николаевич объяснил, что если что, он сначала с ним обсудит проблему. А сейчас он знакомится с материалами и пишет вопросы, на которые хотел бы получить ответ. Имеет право. И начинал на память сыпать пунктами из уголовно-процессуального кодекса, чем сильно напрягал Рената, старшего лейтенанта и следователя, который вёл расследование по этому делу. Они просто были не в курсе, что вечера накануне Виктор проводил в читальном зале, конспектируя  Законы, а ночи проходили  в размышлении, как их применить.

    Время шло. Виктор по десятку признаков увидел, что дело стало увязать, как телега в непролазной грязи. Наконец, Ренат, старший лейтенант, стал отводить глаза, отвечать что-то невнятное и отговариваться несуществующими командировками. В итоге расследование, которое можно было провести за несколько дней, растянулось на месяц, с большим хвостиком.
    Виктор Николаевич, в который раз убедился, что его тактика верная и пока дело заматывали, готовил материалы для суда. В конце  концов, уже и дату суда назначили. С адвокатом созванивался  очень часто, сообщая ему о новых обстоятельствах.
    Несколько раз давал и такие сведения, которые позволяли ему убедиться, что утечки информации нет.

    В итоге, когда по делу было пора принимать решение, произошло нечто странное. Дело передали в следственный отдел. Объяснения были настолько мутными и расплывчатыми, что из них ничего нельзя было понять. А по большому счёту и не нужно.

                Глава 5. В системе сила
 
    Виктор уже со всеми документами в руках имел общую схему отъёма жилплощади в городе. На первом этапе через своих людей в паспортном столе и агентства недвижимости НЕКТО собирал сведения и уголовная шпана, вроде Лисина, готовила «клиентов». По мере готовности к делу подключались «свободные» риелторы, а то и нотариальные конторы, а потом наступал черед чиновников, готовящих документы и справки, а под занавес всё это освящали печатью Государственной Регистрационной палаты. А "косяки" разводили в милиции, используя свои возможности и власть.

    Перед этим самым неожиданным поворотом, настал черед давать показания риелторам, которые занимались этой злополучной квартирой.  Виктор напрямик сказал следователю, что не настаивает на том, чтобы они «светились» и проходили по делу. Правда, сам не очень представлял, как можно шило в мешке утаить. И  результат не замедлил сказаться. Стоило пройти в деловой части города, как с ним стали вполне вежливо здороваться молодые, крепкие мужики. С чего бы?  Разбежавшись мыслью по древу, сообразил, что это риелторы, а вот этот, рыжий, по нескольку раз в день у Регистрационной палаты попадается, здоровается и даже раскланивается при встрече. Выходит, тоже «зауважали».
    Потребовалось Николаевичу снять копию решений о купле - продаже «арестованного» уже дома.
    Старший специалист регистрационной палаты, сделала огромные глаза:
    - Как можно?! Это нарушение закона!
    Николаевич давно уже ждал повода. Не скажешь же им впрямую: «Жулики и проходимцы»! Скорее всего, прямо в лоб получишь: «Сам дурак».
    А тут такой подарок.

   - Закон?! - прямо с места завёлся Виктор, вспомнив манеру вести дискуссию Владимира Вольфовича Жириновского.
   - И это вы?! Те, которые от лица государства утвердили заведомо незаконную сделку?  И сейчас вы мне, представителю пострадавшей в результате этой аферы стороны, лепечете что-то о законности?!
    Краем глаза Николаевич заметил, как вжались в кресла и сползли ниже экранов компьютеров младшие специалисты. На шум стали заглядывать из узкого коридорчика любопытные посетители.
    А Виктора Николаевича уже несло:
    - Я-то, дурак,  сижу перед вами в убеждении, что они  все осознали и из кожи готовы лезть, чтобы не сесть с букетом статей. Вы, не в курсе дела, что в городе никто, никому по этому делу ничего не объясняет? Только вместо пароля адрес называют: Советская 16!
    И ни у кого нет вопросов! Кроме как у республиканской прокуратуры. И то до моего заявления!
    Когда Николаевич глянул на старшего специалиста, та сидела неподвижно, с застывшим взглядом, ни на что не реагируя. Явный ступор.
   - Решайте, пока за вас не решили, - выпустил последний пар Виктор. И ушёл, оставив за собой бледную, как сметана, мумию старшего специалиста в кресле.

      На выходные всё делопроизводство замирало, а Виктор с великим удовольствием проводил время в обществе своих друзей ещё со школьных лет, Эльвиры и Георгия. В гостеприимном доме можно было и косточки попарить в шикарной сауне и прекрасно отужинать отменными деликатесами с личного подворья. А между делом поделиться  впечатлениями по своему расследованию. Гера, человек  сведущий по жизни и в законах, уже не впервой слушающий эту криминальную хронику, на этот раз сказал:
  - Ты сейчас поосторожней, разворошил гнездо. Могут тюкнуть по голове. А нет человека, нет и проблемы.
  - Не боись, Гера, я уже думал над этим вопросом. Людей, кровно заинтересованных в моей безвременной кончине, пока не видно. И я по всем вопросам шифруюсь, не зря в армии хлеб ел.
   - Нашему бы теляти, да волка съести, – ядовито парировал  Гера,  он всегда вставлял шпильки и подрезал на взлёте крылья.
   - Не, я что, не могу рассчитывать на школьного товарища, который поднимет прессу, телевидение, радио и народ в борьбе за справедливость? Дожили!  -  укусил в свой черед Николаевич.
   - Хватит, мужики, давайте к столу – примирительно сказала Эльвира.

    Четверть человечества жизнь начинает в понедельник с чистого листа.
    Виктор не стал исключением и в понедельник сидел веред начальником следственного отделения Сабитовым, молодым, рослым и физически крепким майором милиции. Тот выслушал краткое резюме и погрузился в чтение папки с делом «накопанным» коллегами из ОБЭП.
    Дело прочитал от корки  до корки, на прочтение каждой страницы тратил меньше минуты и непрерывно задавал уточняющие вопросы, по сути. Николаевич даже возрадовался за милицию и подумал про себя:
    «Есть ещё профи, не всё так безнадёжно…»
   Начальник отделения захлопнул папку, от чего на столе поднялось облачко пыли, и подвёл итог:
   - У дела перспектива есть. В начале марта будет в суде.
    После этих слов у Виктора Николаевича где-то внутри пробежала тёплая волна, как от рюмочки хорошего коньяка: «Есть же в милиции способные люди!»

    Он даже о своих планах идущих вразрез забыл на минуточку.
   - Вести ваше дело будет следователь Куварин Игорь Веньяминович. – вернул его на землю голос начальника.
     Выйдя из кабинета, Виктор направился к своему следователю в ОБЭП, с которым так дружно и плодотворно работали, но все телефоны которого, внезапно отключились. И застал его на месте.
     Ну,  Ренат, сказал Николаевич, смутившемуся до невозможности «следаку», я не спрашиваю, почему дело передали. И так ясно. Ты мне скажи, что за человек следователь Куварин. Чего мне от него ждать? 
     Ренат взглянул с облегчением и выдохнул:
   - Ничего хорошего. У нас его странным, без тормозов считают. Он в автоаварии побывал, с повреждением головы. С него какой спрос.

    Через пару  часов  Виктор  Николаевич зашёл в кабинет следователя Куварина и увидел круглолицего, лысоватого и невысокого капитана с грузноватой фигурой. В комнате находилась перепуганная молодая пара. По их фигурам было видно, что они «попали» и для них милиция не то место, где можно качать права.
    Когда  следователь выпроводил молодых людей, дошла очередь и до дела. Коротко спросив по существу дела, Куварин завёл престранные разговоры о заинтересованности сторон, о своей чрезвычайной занятости и постоянно вёл переговоры по трём дорогущим мобильникам, лежавшим перед ним на столе. И больше никакого интереса не проявил, демонстративно бросив подшивку с делом на свой сейф сверху.
    - Ну, я думаю, в установленные  законом сроки мы уложимся, - сказал и вышел на улицу Николаевич.
    - Точно стукнутый, -  подумал он  и возрадовался,  что работа с милицией лишь дымовая завеса.

    А пока вёл параллельно своё расследование, с завидной регулярностью пополняя чёрную папочку. Он уже документально установил цепочку владельцев дома и земельного участка, на который он претендовал. А потом до суда наложил на это имущество арест. Во избежание неожиданностей.

    Жулики владели далеко не всей информацией и сосредоточили все внимание на той квартире, из-за которой разгорелся весь сыр-бор. За короткое время её перепродали дважды.
    Выяснил Виктор Николаевич и данные по последнему «владельцу» дома на улице Советской.
    Пошёл к участковому и спросил его, что он знает о неблагополучном гражданине Мангулове, как того требует приказ министра?  К величайшему его изумлению, участковый – капитан, как на экзамене, выдал:
    - Неблагополучный, постоянно пьёт, несколько лет, как освободился из мест заключения, семьи нет.  Отбывал наказание по статье за хищение имущества. Родные его игнорируют, проживает здесь, в городе. Последние несколько месяцев исчез.

    Вот на него-то, предпоследнего и была оформлена аренда земельного участка.  Николаевич, дожидавшийся этой справочки из мэрии, глазам не поверил, когда молодой  пухленький чиновник вынес ему эту бумажку. На ней черным по белому было напечатано, что аренда земли под домом оформлена сроком на… семь месяцев и на сразу бесследно исчезнувшего пьянчугу. Николаевич постарался сохранить невозмутимость, но внутри всё дрожало от восторга. Вот он, настоящий, ключевой  вещдок!
 
    Сдерживая эмоции, медленно выговаривая слова, произнёс, обращаясь к чиновнику:
  - Интересная штука, аренда земли на семь месяцев! Ему, этому Мангулову, всего семь месяцев жизни отводилось?

    Дальнейшее изумило и его самого. В комнате, где сидело пять чиновников и столько же  посетителей, повисла мёртвая тишина. Оказывается, вопрос слышали все.
    Виктор убедился, что наступил на больную мозоль.
    Чиновник некоторое время ошалело моргавший глазами, вдруг взорвался, начав взахлёб говорить энергично, громко и много, но непонятно о чём.
    - Точно попал в десятку, - подумал Николаевич, а у мордастого чиновника  началась натуральная  истерика.
 
    - Так! - громко хлопнул Виктор Николаевич ладонью по столу, чтобы оборвать истерический припадок, и тихо добавил чиновнику:
  - Слушай сюда. Даёшь мне все справки, что потребуются, по этому дому и участку. И мы друг друга не видели.
 
    Плодить врагов сейчас в его планы не входило.
    Картина, нарисованная им в начале, постепенно подтвердилась документально. И получилось, что он вклинился в схему, где каждый имел свой  маленький бизнес или интерес, включая милицию.
    А пока, продолжая игру с предсказуемым финалом, Николаевич ещё трижды переступал порог кабинета следователя Куварина. Дело демонстративно лежало на сейфе сверху, к нему не прикасались. Виктор заметил, что как подвернулся уголок этого дела, лежавшего на сейфе, так и остался.
    При каждом посещении следователя было очевидно, дело не идёт.

    Только через  две недели, после замечания Николаевича о роли прокуратуры в соблюдении законности, были срочно вызваны фигуранты дела и свидетели для дачи показаний. И конечно не все. Но Виктор Николаевич, уже знавший о ходе подготовки к судебному процессу, просто поддерживал Лисина и «маму» Надьку в тонусе. Чему очень способствовал  Куварин, который начинал  разговор с грозного рыка, когда к нему в кабинет входили такого рода посетители.

    Сроки прошли, повода для оправданий не находилось, дело близилось к развязке.
    На следующий день, начальник  следственного отделения позвонил Николаевичу  и попросил зайти наутро к десяти часам к нему в кабинет.
    В кабинете сидело ещё три майора и явно не случайно. Перед этим, очевидно, у них был свой разговор и все трое не могли согнать улыбки с лиц и настроиться на нужный лад.
    Начальник с ходу, не вдаваясь в подробности, заявил:
    - Вам отказано в возбуждении уголовного дела.
    Все напряглись и приготовились слушать слова возмущения, что за полтора месяца следователь не проводил  никаких следственных действий, не собрал никаких новых доказательств и даже том дела с сейфа только позавчера снял и …

    А Николаевич, собрал все силы в кулак, чтобы не ляпнуть лишнего. В голове пронёсся рой мыслей:
   - Отлично, всё по плану. Главное, не наговорить чего. А то нагадить могут «по полной».
    К немалому удивлению присутствующих, Виктор Николаевич, даже не заглянув в бумаги, восхищённо сказал:
    - Ну, блин, вы даёте! Умеете удивить! - Чем сильно рассмешил весь милицейский народ. Самый бойкий из них сказал сквозь смех:               
    -  А не поздновато ли удивляться, дед? - Намекая на возраст.
    - Да, припоздал  -  ответил Виктор, -  но вы все равно смогли!
     И вышел из кабинета.

                Глава 6. Делу время, процессу - срок

     А на следующий день был назначен суд. За исход последнего сильно сомневаться не приходилось.
     Ответчики, Лисин и Надька, замучившиеся за несколько месяцев отвечать на вопросы следователей, отлично понимали, что под уголовную  ответственность можно попасть прямо в зале суда. С облегчением согласились с судьёй, что судьбу  квартиры с долей  Валентина решили незаконно. Потом, не вникая в юридические тонкости, подписали решение суда и при первой возможности бросились из зала суда на свободу.

    - Ещё через пару неделек у Николаевича в руках было долгожданное решение суда, согласно которому его внуку принадлежала половина жилплощади.
    Радостное настроение слегка омрачало сознание, что без дальнейших усилий решение может стоить не дороже, чем та бумага, на которой оно написано.
    Впереди было ещё полпути. И несокрушимое желание поставить финальную точку.

    Первые дни после выигранного дела Виктор  провёл в состоянии эйфории, ощущая  радость и опустошённость после большой проделанной работы. Так себя чувствуют спортсмены, когда  после больших и изматывающих тренировок становятся победителями на ответственных соревнованиях. Он по телефону поделился с родными радостной вестью и попросил быстро подготовить весь пакет документов,  чтобы действовать дальше по разделу дома. Когда алкоголики «в доле», то выбор небольшой.
    Встретившись с Надькой, он уже миролюбиво объяснил,  что других вариантов, кроме как продать и поделить, быть не может. И чтобы не обращаться к статье о мошенничестве, нужно следовать этому плану.
  - А Лисина ты можешь не бояться, поскольку у него на обозримое время проблем будет предостаточно, я позабочусь.
    А потом напомнил, о невесёлой участи, которая её ждала по планам Жоржика – Лисина. В лучшем случае, это развалина в глухой деревенской глуши, а в худшем - ящик проверенной «палёной» водки от которой ещё никто не выживал. Теперь и она уже не сомневалась в таком исходе и покорно кивала головой.

   После выигранного дела, у Виктора Николаевича словно выросли крылья и он усиленно собирал справки, квитанции, билеты и другие документы, подтверждающие его затраты по выигранному делу, чтобы предъявить их через суд к оплате.
    Ясное дело, что ни один жулик с деньгами добровольно не расстанется и поэтому стал  изучать законы о мировом суде, тогда это было ещё внове.
    Оформил весь пакет документов о возмещении расходов по этому делу. Сумма всё же оказалась весомой, хотя удалось собрать только около половины документов. Поздновато спохватился.

    Мировой судья оказалась молодой, симпатичной женщиной, быстро вникла в суть дела и осталась, как женщина, неравнодушной  к этой ситуации.
    На этот раз уже поднаторевший в судебной «кухне» Виктор Николаевич вникал в мельчайшие подробности и выспросил все детали у судьи, секретаря суда, работниц канцелярии и даже охранников. Уже сначала ему было понятно, что и после решения суда вороватая компания с Лисиным во главе не поторопится расстаться с денежками. Отсюда вывод, что их придётся выбивать через службу судебных приставов. Дело это было новое, поскольку её впервые создали, опять пришлось сидеть в читальном зале библиотеки и изучать этот закон и все остальные сопутствующие документы.
 
    А время неспешно шло своим чередом и в назначенный час все участники встретились в суде. Судья Нефедова уверенно вела заседание и своими вопросами лишь уточняла детали. На них отвечал Лисин, который и на этом заседании признал свою коллегиальную ответственность. Нужно сказать, что сделал это он не  из чувства сострадания, а из опасения, что Надька брякнет все, как есть  и ему придётся отвечать по статье о мошенничестве.
    Вот и в сегодняшнем Заседании судья обратилась
с вопросом к Надьке:
  - Вас не смущает, что пытаясь завладеть домом, вы лишаете доли своего сына?
    На что та ей без тени смущения, как-то даже с гордостью ответила:
  - А я лишена прав!
    Было очевидно, как по лицу судьи пробежала тень и, не совладав с эмоциями, она отчеканила:
  - Вы, видимо, меня не поняли: Гражданка, вы лишены прав, но никак не обязанностей!!!
    На этот раз горе-мамаша поняла, что ляпнула лишнее. Судебный процесс быстро пришёл к своей финальной фазе, - решению суда, в котором подчёркивалось, что иск правомерен, подтверждён документами  и стороне ответчиков предстоит возместить его в полном объёме.

    В положенный срок, как и ожидалось, Лисин о платеже и не вспомнил.
   Виктор за это время всесторонне подготовился решать этот вопрос через службу судебных приставов. Он даже время поступления бумаг из суда в Службу приставов вычислил с точностью до часа.  В этот час он и появился в службе приставов в меленьком коридорчике перед кабинетом их Начальника. Молодой человек, с майорской звездой на погонах махнул рукой: ждите там. И Виктору Петровичу пришлось сорок минут стоять у открытой двери начальника этой могущественной службы. В продолжение сорока минут он слушал, как тот, нимало не смущаясь его присутствием,  рассказывал республиканскому начальству об итогах рыбалки и охоты на прошедших выходных!
   Петрович и здесь нашёл преимущество: не каждый день приходится слушать пикантные детали отношений с республиканским начальством из первых уст!  Поэтому, зайдя в кабинет, чувствовал себя довольно уверенно. Как оказалось, пристав, которому это было отписано уже с утра работает с этим делом.
   Тут сошлись в точку тонкий расчёт и случай, когда «катит».

    Молодой старший лейтенант без особого восторга занимался этим рутинным делом, которое ему  не обещало ни славы, ни денег. Но когда Виктор Петрович рассказал о своём участии в этом деле и предложил помощь, выложив все данные по Лисину, как основному ответчику, он удивился: такое в его практике случилось впервые.

    А пока карающий меч правосудия висел над махинаторами, Петрович приступил к самой главной и сложной проблеме: продать и поделить честно с махинаторами и мошенниками.
   Дело новое, но любопытное. Подал объявление о продаже дома в газеты, расклеил по столбам, дал объявление через телевидение.

   Телефон в квартире не умолкал, Петрович никогда не думал, что процесс этот примет такой бурный характер. Большинство из звонивших, наводили справки и исчезали из эфира навсегда. Покупатель же солидный задавал вопросы по существу и предлагал проехать на машине к объекту купли - продажи. Дом, хотя и большой, имел ряд существенных изъянов: полы были с уклоном, а в подполе по весне скапливалась вода, банька и сам участок были в весьма запущенном виде.

   В общей сложности пришлось встретить и проводить около сотни желающих купить этот дом, из них только 5-6  внушали надежду на сделку. Большинство надежд покупателей рушились после появления «совладелицы» Надьки, её вид истерзанной «нарзаном» дамы не оставлял сомнений и покупатель после лаконичного:«Мы подумаем» исчезал навсегда.

   Особенно запомнилась Петровичу молодая женщина, которая по каким-то личным причинам захотела иметь свой домик с участком.
   К несчастью  перед её приходом в дом явился Надькин сожитель в своём обычном состоянии – невменяемом. Он уселся в кресло на веранде лицом ко входу и отключился напрочь. По приходу покупательницы Петрович воспользовался этой паузой  и превзошёл сам себя, расписывая даме перспективы этого дома и трудности, которые он переносит от контакта с совладельцами. Осмотрев дом, ни уже выходили через веранду, когда глаза сидевшего и вроде бы спящего человека раскрылись, и в пространство устремился горящий, ничего не видящий взгляд. Полное впечатление, что ожил покойник.

   Женщина в ужасе сдавленно крикнула и вцепилась в руку Петровича, а он поспешил вывести её на открытый воздух.
  - Вы видите, в каких жутких условиях приходится мне работать, - попытался он разрядить обстановку.
  - Я такого ужаса никогда не испытывала, – пролепетала, не слушая его, женщина и бросилась бежать  со двора.

   Через несколько дней бог послал другого покупателя, в лице серьёзно настроенной женщины и её не менее решительного спутника. Они приехали на своей машине для дележа наследства с братом. И, чтобы не отдавать деньги хорошо пьющему брату, решила быстро прикупить ему жильё пока он не пропил наличные. Проблема ещё осложнялась тем, через несколько дней им нужно было быть в Иркутске на регистрации брака дочери.
  - Да. а… - почесал голову Виктор, если ваш брат пьёт, то они быстро наведут мосты и он останется вообще без всего. Лучше вам продумать другой вариант.
   Женщина очень огорчилась и с грустью в голосе произнесла:
  - Уже сколько ходим и все варианты с таким исходом.

    И вот так прошли несколько месяцев, но как только дело доходило до конкретного разговора, приходилось представлять  и Надежду. Покупатели, увидев это истерзанное алкоголем существо, то сворачивали разговор и спешили оставить место торга.
   - С тобой котёнка беспородного не продашь, не то, что дом, - раздражённо  сказал Виктор Петрович, - пиши доверенность на продажу и не появляйся больше на глаза.
   После многих попыток Виктору всё же повезло. По какой-то сложной цепочке случайностей на него вышла молодая пара которая очень хотела бы поселиться в этом районе, где неподалёку жила тёща на которую иногда можно было оставлять детей. Проблема крылась в том, что наличных денег было мало и нужно было  брать кредит.
Виктор тут уж превзошёл сам себя  и, чтобы сделка состоялась, помог оформить льготный кредит молодым. Это привело в полный восторг молодого главу семейства, который на оставшиеся деньги спланировал ремонт в доме и на участке.
   Осталось взять заключительный аккорд: получить деньги и оформить документы в регистрационной палате, то есть то, чего боялись все.

                Глава 7. Счастливый финал

   Когда Виктор Петрович появился в помещении регистрационной палаты перед очами начальницы, с ней сделался нервный тик. Несколько месяцев он только изредка напоминал о себе. Как говорится: Не было никогда и вдруг опять! Не обращая внимания на то, как она придерживала дёргающуюся щёку, громогласно заявил:
   - Не хотите меня больше видеть, оформляйте сделку возможно быстрее, вот все документы! И тогда я великодушно забуду о претензиях.
   Он ещё привычно ждал от чиновников козней, но дело закрутилось с необыкновенной быстротой, похоже, в этот момент все силы конторы в тот день были брошены на оформление документов. Через несколько часов долгожданные бумаги были в руках, а большая сумма денег передана из рук в руки без потерь.
   Надька, которой накануне строго-настрого был наказано «не пить», такое тяжкое испытание на удивление выдержала и скромно держалась в сторонке.
   Виктор благодушествовал, всё закончилось хорошо.
   И теперь он отдал её половину, впрочем, не рискнув дать в руки, положил ей на банковский счёт.
Потом доводя дело до логического конца, долго вдалбливал ей мысль, что если она словом обмолвится Лисину о деньгах, то её уже вечером будут поджаривать на утюге на всю сумму. Вроде поняла.

   И вот тогда только душа Виктора возликовала и со всей полнотой почувствовала вкус победы.    
   Позади девять месяцев бессонных ночей, походы по судам, милициям, бесконечные встречи с хорошими, и не очень, людьми. И вот она, заслуженная победа, состоялась!

   Позвонил Гере Борисову, однокласснику ещё по школе, ныне человеку, знающему и достойному.
   - Гера, топи баньку, вечером с коньячком победу будем праздновать!
   Всё же это ни с чем несравнимое ощущение: праздновать Победу. Жена Геры, Эльвира, большая мастерица по гастрономической части, внесла свою лепту в торжественный момент – приготовила праздничный стол.
   Сколько впечатлений, восторгов, рассказов, уже трудно вспомнить…
   Даже  Борисов, скупой на похвалу, неторопливо произнёс: Молодец, теперь бери тайм-аут, отдохни.

   А наутро был уже новый день, новые проблемы и заботы.