Искупление

Лауреаты Фонда Всм
ЕВГЕНИЯ КОЗАЧОК - http://www.proza.ru/avtor/epkoz  -  ВТОРОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ «ЛАУРЕАТ 23» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ

Владимир второй месяц не находил себе места на этой земле. Она словно горела под его ногами. И этот невидимый огонь сжигал.  Он перестал видеть, слышать и ощущать аромат любимой акации, цветов, пение птиц. Краски окружающего мира  померкли. Всё стало блеклым, серым, отстранённым.  Больше не чувствовал единение с природой. Жизнь потеряла свою значимость. Он убивал в себе человека,  так как не считал себя таковым.  Слал проклятия на свою голову, на всё, из чего состояло его бренное тело, но только не на сердце.

 Сердце он берёг! И делал для этого  последнее время  всё, чтобы укрепить его. Бросил курить. На спиртное и  раньше не был падок, а теперь и капли в рот не брал. Пищу  употреблял только ту, которая  полезна для сердца. Ради него и  зарядка по утрам и пробежки в парке, и вечерние прогулки на свежем воздухе.

А еще его начали интересовать только  деньги – выполнял по полторы-две нормы. А по выходным в частном доме  нанялся  построить сарай.

Имея  катер, больше с друзьями в море не выходил. На вопрос: «В чём причина такого равнодушия к любимому хобби?" - отвечал, что нет желания. Постепенно друзья оставили его в покое, а он оставил в покое катер,  продав его незнакомому человеку. И был доволен, что не ошибся в покупателе, тот хорошо заплатил. О продаже катера не знали ни его друзья – любители рыбной охоты, ни жена Валентина, полагая,  что выходные дни он по-прежнему проводит на катере. Только удивлялась его новому образу жизни  - зарядка, бег, вечерние прогулки и чтение литературы по медицине.

- Вова, ты, что был у врача и он сказал, что ты болен?

- Не болен я. Просто решил укрепить своё здоровье. Как-никак сорок пять стукнуло.

- Вот именно – стукнуло. Да так, что ничего вокруг себя не замечаешь – ни меня, ни сына. Хоть и не твой он, но ты ведь и уроки проверял, и интересовался его успехами в школе, спорте, и  на прогулки ходили вдвоём.   А о себе я и говорить не хочу.  Я - пустое место или стул, мимо которого ты проходишь каждый день, не замечая его. Что происходит? Ведь жили же  десять лет нормально, а сейчас почему всё изменилось? Может,  жалеешь, что ушёл ко мне?  Так прошло уже столько лет. Неужели вспомнил бывшую семью?

Как в воду глядела. Чутьё у неё на настроение и мысли мужчин ещё то. Такой себе психолог их душ. Когда-то его развела как пацана льстивыми, как оказалось и лживыми, словами любви. И сейчас продолжает обирать лохов   на деньги. Ссорился с ней из-за этого. Но она, лиса Патрикеевна, лестью, усиленным вниманием гасила его негодование. Обещала, что  это в последний раз,  мол, она не виновата, что богатые мужики  так ведутся на её красоту, лесть,  улыбку и сами дают ей деньги и дарят подарки.  Постепенно он привык к этому, как привыкают  к хромоте  после аварии. Случилась беда, которую уже не исправишь. Так и с Валентининым недостатком.  Жили - не тужили. Не особо ссорились, но и любви прежней не было. А может и не было её вовсе.

В материальном положении  проблем не было. Зарабатывал хорошо. На карточке скопилась энная сумма, которую он планировал отдать дочке для учёбы в институте. Алименты завод перечислял ей ежемесячно. Но он считал, что этого недостаточно и пытался  первые месяцы  после ухода из семьи приносить деньги. Но Анна даже за порог квартиры его не пускала.  Как-то бросила деньги ему в лицо  и сказала:

-  Ты для нас умер! И не смей нам напоминать о себе, как о живом человеке.

Думал, что у Ани пройдёт боль обиды за его предательство. Не прошла. За десять лет так и не разрешила видеться с дочерью. А когда узнала, что Владимир  во время  отпуска  зачастил в школу, чтобы забрать дочь и побыть с ней несколько часов, так и вовсе уехала из их города к родителям. Знал, что квартиру не продала, берегла её для дочери, сдавая  в аренду.

Он скучал по Настеньке. Часто видел во сне. После таких встреч просыпался счастливым,  и весь день был в таком настроении, словно побывал с ней на прогулке в их любимом парке, на детской площадке, в зоопарке или в цирке. В такие дни Владимиру казалось, что все улыбаются ему, солнышко светит ярче и мир прекрасен.

И вот этот прекрасный мир перестал для него существовать, так же, как и его жизнь. Он думал только о жизни Настеньки  с тех пор, как случайно встретил Анину подругу. Кира приехала в гости к родителям.  И очень удивилась,  что Владимир ничего не знает о Настенькиной беде –  её больном сердце. И о том, что последний год  она в больнице проводит больше времени, чем дома. Её лечат, но необходима операция и донорское сердце. А с этим  не так просто. Люди годами живут с кардиостимуляторами, ожидая  здоровое донорское сердце.

Кира настолько шокировала Владимира ужасным известием о Настеньке, что и слова не мог вымолвить. За минуту вся его жизнь пронеслась слайдами, в ускоренном темпе, словно перед смертью. Он – умер. Вернее умерло его «Я», тело, душа. Жила только мысль  о дочери, её сердце и… его сердце. Оно заболело так, словно шилом проткнули. Вероятно,  побледнел, потому, что Кира спросила:

- Володя, тебе плохо? Может «скорую» вызвать?

- Нет. Спасибо тебе, что ты рассказала мне о Насте. Это я виноват во всём. Если бы я был с семьёй, этого бы с ней не случилось.  Нет мне прощения.

Кира  пыталась его успокаивать, что-то говорила о случайностях в жизни, о судьбе, но он уже ничего не слышал.  С этой минуты его жизнь для него гроша ломанного не стоила. Он подчинил её сердцам – Настиному и своему. Собирал деньги на операцию. Помимо катера продал дорогую коллекцию марок, импортные спиннинги,  рыбацкие прибамбасы, всё, что принадлежало ему лично и что можно было продать.  Даже обручальное кольцо продал. Валентина, увидев отсутствие кольца, устроила скандал. Пришлось солгать, что  потерял его.  Собственная ложь  не смутила. Посетила мысль, что вся его прежняя жизнь – вранье.  И только сейчас наступил миг истины о нём, как о ничтожном человеке, отце, не сумевшем защитить дочь от беды. О человеке, предавшем жену и дочь.

По ночам заставлял себя спать. Но тревожные мысли гнали сон прочь. Он думал и думал только о том, как помочь дочери. Поменял гривны на доллары. Решил отвезти их дочери, опасаясь, что Анна не примет его «подаяния».

На претензии Валентины, почему он последнее время не даёт зарплату в семью, ответил, что собирается кое-что купить. Рассказать кому-либо о своём горе не мог, да и не хотел. Носил в себе эту тяжесть, которая становилась всё тяжелее и тяжелее, как крест Иисуса, который  тот нёс на Голгофу. Иисус  нес грехи мира, а он, Владимир, свой  грех.

Владимир  больше не мог быть в неведении о состоянии здоровья дочери и решил, что должен быть рядом с ней.

Валентина не поверила тому, что он сказал ей, подумала, ослышалась:

- Валя, я решил навсегда уехать из города. Для этого мне необходим развод, чтобы у нас не было никаких обязательств по отношению друг к другу.

- Ты что решил уйти к своей бывшей через столько лет? Не поверю. У тебя есть любовница?

- Ни то, ни другое. Я уезжаю за границу на постоянное место жительства. Один. Я так решил. И менять решение не буду.

Крики, слёзы, проклятия – не тронули. Знал, что Валентина не пропадёт. Через месяц- другой  найдёт ему замену. У неё всегда мужики были «в запасе». Смирилась. Дала согласие на развод.

Приехал в город его семьи. Устроился в гостиницу. Вызвал такси и попросил отвезти его в кардиологический центр.

- У нас две больницы, в которых лечат сердце.
- Везите в ту, которая на хорошем счету.

Слава  Богу, что в приёмном отделении с пониманием отнеслись к Владимиру. Сказали имя и отчество лечащего врача Настеньки. Дождался, когда  тот  освободится.  В ординаторской беседовали с Геннадием Юрьевичем больше часа. Договорились об оплате операции, о лечении, о разрешении  встретиться с дочерью.

- Геннадий Юрьевич, у меня к Вам самая важная просьба. Разрешите, пожалуйста,  Вам, как лечащему врачу, которому я доверяю, отдать своё завещание на имя Настеньки.

- А почему бы Вам не вручить его маме Насти?

- Боюсь, что прочитав  содержание документа, она не поймёт меня и не примет его.

- Хорошо. Я передам его вашей семье.

- Завещание принесёт Вам адвокат. А в письме я сообщу вам имя и адрес нотариуса, где будет копия этого завещания.

- Почему в письме? И к чему адвокат,  если Вы сами можете принести его мне.

- Я вынужден покинуть город. И буду счастлив, если Вы позволите побыть рядом с дочерью  несколько дней. Только подготовьте её, пожалуйста, как-то к нашей встрече, чтобы она не волновалась. Ведь мы не виделись с ней десять лет. Она стала взрослой,  да и я изменился. Главное, чтобы она не волновалась. Если не захочет меня видеть, я пойму.

Три дня проведённые с Настенькой, возвратили ему краски жизни! Был, как никогда, счастлив от улыбки дочери, от её тихого «папа», от прикосновения к ней. Держал её красивые руки в своих больших ладонях, ощущая каждый удар  слабенького сердца.   Боялся  отпустить эти руки, потерять связующую нить её жизни с ним. Готов был за три  дня восполнить всё то, что было упущено за годы разлуки. Хотел подарить ей весь мир – здоровье, счастье, отцовскую любовь.  Боялся  опоздать…

Владимир был прощён дочерью, возможно, и Анной. При встрече обнялись, расплакались. И всё то, что их разъединило когда-то, сейчас не имело никакого значения. Они думали о самом дорогом  –  о дочери.

Он определил для себя  единственный способ искупления своей вины перед дорогими ему людьми и особенно перед дочерью. И  обязательно выполнит его.

… Геннадий Юрьевич прочитал завещание Владимира. Поразился его содержанию.  Попытался  осмыслить прочитанное.  Понял, что  такое завещание ни дочери,  ни её маме сейчас давать ни в коем случае нельзя.  Решил посоветоваться со своим другом-коллегой и решить, как спасти Владимира.  Не успел. Позвонили из приёмного отделения:

-Только что  «скорая» привезла мужчину, который недалеко от больницы бросился под её колёса. Мужчина был ещё жив, но спасти его не удалось. Умер.  В его руке   нашли  записку, адресованную Вам.

- Немедленно несите его в хирургию. Мы готовимся к операции.

В записках, которые нашли в руке, карманах пиджака и брюк было написано: «В этой смерти прошу никого не винить. Срочно доставьте моё тело хирургу Геннадию Юрьевичу Иванову. Поторопитесь, пожалуйста!  Сердце необходимо моей доченьке – Нестеровой  Насте  Владимировне.

 Это моё искупление перед дочерью и Богом!»

04.02.2014 г.
09:33
Фото из Интернета.