Исход еврейского населения с территории бывшего СССР был столь массовым, что только в Израиле оказалось около 1 миллиона новых русскоязычных израильтян. Несколько сот тысяч попали в США. Прошло уже около 20 лет с начала этого массового процесса, приведшего к тому, что во многих бывших национальных республиках евреев практически не осталось. Попав в совершенно новые условия жизни, предприимчивый еврейский народ медленно обживался, изучал язык новой страны проживания, устраивался на работу, приобретал жилье. Многие достигли благополучия и пытались полностью отойти от той жизни, которая была у них в прошлом на территории бывшего Союза. К чести многих других людей они пытались сохранить в себе то лучшее из того, что было ими приобретено там, на бывшей родине - интеллигентность, связь с культурой и языком исходной страны проживания, образованность. Но самым удивительным и достойным максимального уважения является возрастающее число людей, борющихся за увековечивание на своей новой Родине памяти своих предков, в первую очередь тех, кто погиб в Катастрофе, как герой или мученик. По еврейской традиции, забота о мертвых – это максимальное проявление человечности. Пока такая память живет в народе и передается из поколения в поколение, можно надеяться, что нам на смену придут новые достойные поколения. В этой связи хотелось бы напомнить о ежегодных поездках школьников старших классов Израиля в лагеря смерти на территории Польши. У меня была возможность убедиться насколько действенной и воспитательной является эта мера в одной из школ Иерусалима, когда на церемонии по случаю дня памяти Катастрофы я увидел, c каким трагизмом воспринимает нынешняя молодежь страшную судьбу предшествующих поколений. Совсем недавно, благодаря огромной настойчивости полковника Льва Овсищера (да будет благословенна его память!) и Лины Торпусман был открыт памятник Маше Брускиной в Тель-Авиве, и улице в Иерусалиме было присвоено имя Маши Брускиной. И вот новая встреча с человеком из этого же круга бескорыстных людей, одержимых идеей сохранения памяти погибших в Катастрофе, но на этот раз человеком из США, из Нью-Йорка. Это Михаил Вайнблат, уже не молодой человек, в возрасте за шестьдесят, который на днях впервые посетил вместе с женой Лорой Израиль. В печати, в том числе и израильской, были опубликованы материалы о нравственном подвиге этого человека. Но личная встреча дает возможность большего понимания содеянного этим человеком.
Вместе с Леонидом Школьником и его сыном мы встретились с Михаилом в гостинице «Мигдаль Иерушалаим» 14 ноября 2007 года. По его рассказу чувствовалось, что он поглощен своей работой по сохранению памяти о погибших и ей отдает все свое свободное время. То, о чем я здесь пишу, составлено, в основном, по его рассказу и ответам на наши вопросы. Когда Михаилу было 7 лет, он впервые услышал от родителей о гибели своих дедушки и бабушки Арона и Ривы Гренадер. Когда немцы подошли к Ельску - местечку в Белоруссии, семья успела эвакуироваться, а дедушка и бабушка остались, полагая, что все обойдется, исходя из опыта взаимоотношений немцев и евреев в 1-й мировой войне. Вместе с другими евреями Ельска они погибли на барже, утопленной фашистами в реке Припять. Их было 500 человек, которых гнали 25 километров до реки, чтобы потом зверски уничтожить. В семье узнали об этом еще в 1941 году, когда семья находилась в эвакуации, слушая по радио сообщение из Москвы. Правда, там не называлась национальность погибших. Когда семья вернулась из эвакуации, то все подтвердилось. Выяснилось, что из всех евреев, которые проживали в Ельске до войны и не успели эвакуироваться, в живых не осталось никого, за исключением тех, кто сумел пробраться и воевать в партизанских отрядах. Само еврейское местечко также было разрушено. У Михаила в памяти эта трагическая история засела в сознании на всю жизнь. После войны семья жила в Ельске, где Михаил жил и учился в школе. Затем была учеба в институте в Ленинграде, где он потом работал и женился. По образованию Михаил-инженер – авиастроитель. В Ельске осталась и проживает до настоящего времени Мария Вайнблат, родственница Михаила, также спасшаяся в эвакуации. Из большой довоенной родни в Ельске там осталась только она, да и евреев там по пальцам пересчитать. Даже в Нью-Йорке сейчас больше ельчан, чем там. В 60-х годах Михаил обращался в исполком Ельска с предложением установить памятник погибшим на барже евреям. Были люди, готовые памятник изготовить. Но власти не дали это сделать. Повторное обращение Михаила в исполком Ельска было в прошлом году, благодаря Марии Вайнблат он тогда получил справку, что его дедушка и бабушка погибли от рук фашистов. Но о том, что они были евреями, в документе ни слова. Семья Михаила перебралась в США из Ленинграда в 1988 году. Обжившись в Нью-Йорке, купили дом в Поконо, в 200 километрах от Нью-Йорка в 1998 году, куда они приезжают по выходным дням, оставаясь жить и работать в Нью-Йорке. Здесь за городом Михаил решил увековечить свои мысли и память о трагедии в камне. Им была создана композиция на участке около загородного дома, представляющая историю еврейского народа в камне от египетского рабства до создания Государства Израиль. Такая внутренняя потребность была у него постоянно, и был момент озарения, своего рода как цепная реакция, когда возник образ затапливаемой баржи с людьми. Затем появились мысли о том, что надо отразить и то, что предшествовало Катастрофе в еврейской истории, от зарождения народа, в частности отразить происшедшее на горе Синай. У Михаила тяга выразить все это в камне была подобна болезни. В течение 2-х лет, пока он занимался этим, он не мог расслабиться и успокоиться. Композиция, в целом, представляет каменную гряду из необработанных камней, скрепленных цементом, рядом с домом, надписей нет, это чистая символика. Вся протяженность этого обелиска около 10 метров. Высота сооружения не больше 1 метра. Связать историю еврейского народа и трагедию еврейского Ельска в этом мемориальном памятнике помог символ баржи, окруженной со всех сторон каменными глыбами, которые пытаются ее раздавить. Только сверху баржа не закрыта каменными глыбами и видно небо, как последняя оставшаяся надежда на спасение. Свет, проникающий сверху, это также символ веры в то, что евреи не погибнут. На барже два внутренних пилона символизируют беззащитных женщин и детей, и четыре внешних пилона - мужчин, которые стремятся их защитить. Шесть пилонов соответствуют трагической цифре в шесть миллионов евреев погибших в Катастрофе. Мемориальное сооружение было закончено в 2000 году. К сожалению, эту композицию он делал у себя в загородном доме, и увидеть ее могли только близкие люди, а хотелось напомнить о трагедии многим людям. И только, когда работа была завершена, и был отснят фильм об этом построенном мемориальном комплексе, он несколько успокоился. Но в Нью-Йорке, где люди могли бы увидеть его композиции, никто не выделит ему землю, не даст разрешения на строительство, да и земля стоит больших денег. В городе создать такой объект практически невозможно. Отсюда, необходимость в фильме, чтобы напомнить многим людям о трагедии Ельска и еврейского народа в целом. С искусством он связан не по профессии и работе, а по потребности. Созданию обелиска способствовала классическая музыка, она помогала ему, когда он искал образное решение. Жена – музыкант, и это тоже сказалось. Поскольку он решал задачи сооружения объекта не делясь ни с кем, даже из близких, то домашние воспринимали его работу как чудачество, благо, но не мешали при этом. Он решил не рассказывать, не получать советы, а просто делать то, что задумал, поэтому никто не понимал, что он делает. Делал он все сам без чертежей и эскизов, и занимался этой работой в течение двух лет, посвящая этой деятельности выходные дни. Вся композиция начинается с возникновения государства Израиль и заканчивается возрожденным нынче Израилем. Изгнанные из Израиля, подаренного Б-гом его народу, евреи опять вернулись на свою землю.
Казалось бы, можно успокоиться. Но не таков характер у этого человека. Ему очень хотелось, чтобы память о еврейском Ельске, о гибели его близких, не сохраненная на его родине в Ельске, нашла свое воплощение в Нью-Йорке, нынешнем огромном еврейском центре, куда съехались многие десятки тысяч евреев с бывшего СССР. И чтобы это реализовать он остановился на мемориальном парке Холокоста, где память о погибших в Катастрофе увековечена небольшими камнями – надгробиями. Парк по замыслу - обелиск. Ранее в Мемориальном парке были открыты знаки в память о евреях, погибших в Белоруссии - в Белыничах, Глуске, Круглом, Минске и Шепелевичах. Здесь Михаил пошел по иному пути, он оформил документы на установку изготовленного им обелиска. 29 апреля 2007 года состоялся митинг, открытия этого камня. Обычно просто открывали памятник, но по замыслу Михаила здесь сначала познакомили людей с другим памятником, который видели только самые близкие в загородном доме семьи в Поконо, и его можно было показать благодаря отснятому ранее фильму. Фильм был показан в Манхетенском Еврейском центре. Собралось человек 200, были журналисты, был консул Белоруссии, его пригласили. Открытие памятника показали на телевидении. По взволнованному рассказу Михаила чувствуется, что проделанное им не самореклама, это его потребность, зов души, он не мог поступить иначе. И люди это почувствовали и оценили. Со всех концов США он получает благодарственные отзывы. Уже после установки памятников его брат обнаружил текст газеты «Правда» от 18 ноября 1941 года, где есть сообщение о гибели жителей Ельска. Естественно, что в сообщении ни слова о том, что погибшие евреи. И даже сейчас власти Белоруссии до сих пор не позволили построить памятник погибшим, скорей всего из-за того, что все погибшие евреи. На открытии памятника в Нью-Йорке присутствовала вся родня семьи, уцелевшая в США – из Нью-Йорка, Чикаго, Бостона. Свечи зажигали они. Трогательно было видеть маленькую девочку, открывшую памятник, из рода этой скамьи. На церемонии были 14 ельчан.
Вокруг загородного дома есть и другие символические обелиски, например, выложенная из камней звезда Давида. В загородном доме много работ не только из камня и из дерева. Одна из его работ связана с уничтожением двух зданий Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года. Дело в том, что Михаил работал в этом здании в 1993 году на 86 этаже, когда произошла первая попытка уничтожения этого центра террористами. Михаил ушел на другую работу и террор-акт 11 сентября 2001 года застал его в Париже, куда он приехал в отпуск. Его композиция символизирует две башни, объятые пламенем. Еще одна работа, связанная с этой темой, даже была представлена на международном конкурсе. Идея этой композиции из камня была навеяна гибелью пассажиров самолета в Пенсинвалии в тот же день 11 сентября, где пять человек (и среди них три еврея) вступили в борьбу с террористами, чтобы не дать им совершить еще один террор-акт в Нью-Йорке. На памятнике, символизирующем реактивный самолет, установлены каменные изображения четырех часов, показывающие моменты гибели людей в четырех самолетах в этот день. 40 камней символизируют пассажиров и летчиков самолета, разбившегося в Пенсильвании и 5 камней в центре, пассажиров, мужественно вступивших в борьбу с террористами. Памятник установлен на возвышенности около дома.
Первый свой приезд в Израиль почти через 20 лет после переезда в США Михаил мотивирует тем, что ему надо было сначала увековечить память близких и гибель евреев Ельска, и только после этого он посчитал себя вправе приехать в Израиль. И конечно одним из наиболее важных моментов в поездке он посчитал посещение Яд Ва-Шема. На вопрос о его впечатлениях от Израиля последовал ответ: »Я еще не уехал, но готов вернуться обратно сюда». У него и его жены самые лучшие впечатления об Израиле. Хочется верить, что Михаилу Вайнблату еще предстоят большие и важные свершения в том благородном и нужном труде, который направлен на увековечивание памяти погибших в Катастрофе и воспитание новых поколений нашего народа. Здоровья и благополучия Вам и Вашей семье, Михаил!