Восьмое марта 2001 года. Сербский кабачок в городке Липляны, что расположен в 20 км от Приштины. Здание, где окна, выходящие на улицу, плотно закрыты металлическими жалюзи. Только по отзвукам музыки внутри, несведущий человек мог догадаться о назначении невзрачной постройки.
Я заглянул туда после своей дежурной смены на полицейской станции, где-то ближе к вечеру. Заказал любимую вешалицу, шопский салат и пиво «Никшич». Пока жду свой заказ, параллельно наблюдаю импозантную картину.
Итак, представьте себе: дым коромыслом, сильно накурено, один мужичок-серб наяривает на гармошке что-то в национальных мотивах. Другой пляшет, почти в такт музыке, на табурете, третий зачем-то забирается на стол, но его нога постоянно соскальзывает под осуждающим взглядом бармена. Еще двое сербов спят, уткнувшись физиономиями в скатерть.
Прикидываюсь наивным простаком и говорю:
- Привет, мужики, что за веселье, какой сегодня праздник?
Игра на гармошке временно прекращается, все подозрительно уставились на меня, концентрируя мутные взгляды и мысли в кучу.
- А, рус, добро дошао… забыл, что сегодня 8 марта, женский праздник? Давай-ка пропустим по одной стопке ракии за наших любимых жен, дочерей и сестер...
Все присутствующие в кабаке еще больше оживляются, зовут конобара (официанта), будят уснувших друзей.
Я в свою очередь задаю логичный вопрос:
- А где ваши женщины? Почему сами празднуете, без них?
На меня посмотрели как на свалившегося с луны:
-Какие женщины? Все они дома сидят, отдыхают. А мы вот веселимся здесь.
Конечно, все понятно, чего же такого странного? Дамы в свой праздник коротают время дома, а мужики-сербы в кабаке отмечают праздник весны. Кто хозяин в «куче» – мы или кошки?
Гуляние, прерванное с появлением непонятливого «руса», продолжилось с новой силой в небольшом сербском анклаве, на растерзанной косовской земле.