Деревушка чёрная Куликово
Сотни лет не видала такого.
Где-то здесь дружинные руки
Святослава тащили струги
Через Дон-реку
На Оку.
По Успении Божьей матери,
После Спаса на полотне,
У Касьяна рухнула матица
И шишок верещал в огне –
Что-то будет. Затихли люди.
А наутро из-за дубравы,
От Непрядвы да по росе,
Ради чести — не ради славы,
Устремилась конная лава –
Так, что Дон дугою просел!
И качнулось небо поломанно.
И тетивою – горизонт.
Битва насмерть – и нет полона!
А над полем, с холмов наклонно
Плыли стоны и звон.
Затаилось зверьё степное
В норах тёмных и на холмах;
Всё ночное или дневное,
Всё небесное и земное -
В пух и прах.
Не спасения жизни ради,
Не захвата чужого для
Косари, оратаи – братья
Устремили трудные рати
Против зла.
Брани кратки, да плачи долги,
Сутки битва – а девять слёз.
Тёмен Дон и померкла Волга.
Тела павших за ради Бога
Собирает Москва в обоз.
Куликово поле покинуто.
Убежал Мамай в Кафу-рай.
Из души будто что-то вынуто,
Словно вечное что-то сдвинуто…
А над полем вороний грай.
Запеклася кровь перемешанно
В космах сизого ковыля...
...У Касьяна матица свежая.
И незыблемо, вечной вежею,
Стог столетний глядит в поля.