Это повествование навеяно мне рассказом очаровательного автора Ляман Багировой (http://www.proza.ru/avtor/lyamanbagirova) - «Размышления ко Дню Победы, грустные и не очень».
Мои родители – уроженцы Курского района Курской области. Великая Отечественная война не просто коснулась их, а прошлась по ним гусеницами танков. Не буквально, а фигурально говоря. Оба деда воевали. Отец моего папы пропал без вести где-то под Сталинградом, а дедушка по материнской линии пришел с фронта с осколком в груди, который пришел в движение при поездке деда на телеге в военкомат для постановки на учет, после чего дедушка скончался, не доехав даже до места.
Одну из многих историй, случившихся в период немецкой оккупации, мне рассказали мама и тетя Люба, ее старшая сестра. Майковы (девичья фамилия мамы) были смуглы, кудрявы и черноволосы, внешне напоминавшими евреев или цыган, которые по приказу Гитлера подвергались особому унижению и уничтожению, что послужило причиной для пристального внимания со стороны оккупантов к моим родственникам.
Тете Любе в 1942 году было 16 лет. По сохранившимся фото видно, что старшая дочь была небольшого роста, но удивительно слаженной, с длинной тугой косой. Она не осталась не замеченной среди сверстниц-односельчанок. Ее стал преследовать один из военных захватчиков. Он регулярно наведывался к своему однополчанину, постояльцу, жившему в бабушкиной хате. Поначалу офицер просто пытался угостить детей (а их было пятеро) шоколадом, наиболее настойчиво предлагая лакомство моей тетушке. Поскольку никто не осмеливался нарушить запрет своей матери на принятие от фашистов угощений, все искоса посматривали на такой вожделенный продукт, не смея даже прикоснуться к нему. Тетя Люба исподлобья смотрела на назойливого мужчину и прятала за спиной руки, когда тот пытался силой впихнуть ей лакомую плитку. С точностью сказать невозможно, в какой момент это взбесило немца, но он вдруг разломил шоколад и, схватив девушку за косу, попытался запихнуть куски ей в рот, злобно выкрикивая какие-то слова на своем гортанном языке. Невозможный визг, плач и крик поднялся в хате – младшие истошно вопили и звали на помощь свою мать, вышедшую перед тем за чем-то в сени. Вбежавшая в горницу бабушка оторвала от дочери дюжего фашиста и вытолкала за дверь.
Едва тот с руганью скрылся за поворотом, бабушка из боязни предстоящей расправы велела дочери собраться и отправиться к одиноко стоявшему на краю огорода сараюшке с неглубоким погребом, где на время и притаиться. К счастью, немец оказался не настолько сластолюбивым, жестоким и мстительным. Он, возможно, все обдумал и взвесил, но более не докучал семье Майковых. Все же из опасений бабушка продержала тетю Любу в погребе до освобождения деревни, наступившего вскоре после этих событий. А немец перед отступлением пришел к бабушке в дом с буханкой хлеба, велел ей подставить фартук, накрошил его в подол и сверху наломал плитку шоколада, приговаривая при этом: «Матка, киндер, медхен…»
Страх, пережитый в тот момент, вжился тетушке под кожу. Она не могла спокойно и без слез рассказывать о том далеком событии.