Подобно богу я пишу чернуху в подвалах дождливого и мутного пространства, растворяясь в скрежете зубов, трипах и тоске. Делирий зимним узором покрыл мозг, вытянул сокрытое, удерживаемое бытовым сознанием, сокровенное. Меня уже нет, есть что-то голое, бедное, желчное, жалкое. Беседуя часами с "демонами тёмных углов " понимаешь это. Они рассказывают сказки о гильотине мира, погибших планетах и затонувших кораблях посреди холодных, тёмных вод. Их голоса сухи и разлагаются, как цветы на полях войны. Нависает тяжесть пучины беспредельного уныния, ведь я уже на дне, которого нет.
Дождь продолжается. Время бьёт током по костям, стены давят томностью и безобразием. В этом месте, захламлённом подвальном помещении, спят мёртвые звёзды. Как и "демоны тёмных углов", которые поглощают их, я тоже вижу их, трогаю, ласкаю, проникаю в холодный свет. Это хорошо.
Я чувствую горькую правду жизни, она чёрная и мерзкая, она пульсирует по венам, доходя до сердца. Извечные, изувеченные мотивы. "Демоны тёмных углов" знают их, они их поют. Самыми мучительными, жуткими, изнывающими временами я пою их тоже, сухим и невнятным голосом, невольно подражая друзьям в углах ,ожидая того момента, когда душа сгниёт окончательно и темнота утянет меня куда-то далеко от этого места.
И я продолжаю писать...