Мимолётная встреча

Александр Сосенский
В конце апреля в прибранном и вычищенном во время субботника Румянцевском сквере я с нетерпением ожидал встречи с любимой девушкой, в дерзновенных мечтах уносясь в совместное наше будущее. Вид весеннего сквера, пронизанного лучами тёплого солнца: отмытый до первозданности обелиск фельдмаршалу со сверкающей  позолотой надписью ПОБЕДАМ РУМЯНЦЕВА, с горделивым орлом, сидящем на золотом шаре, венчающем гранитную стеллу; жёлтые песчаные дорожки, разлиновавшие сквер; нежно-салатный цвет молодых, ещё клейких листочков на высоких вековых деревьях; весело журчащая вода в фонтанах; улыбающиеся бронзовыми бюстами Суриков и Репин, свежевыкрашенная подготовленная к встрече майских праздников эстрада…,  всё, что меня окружало, плюс дыхание невских вод и любовь…, волновало, будоражило, переполняло.   
 
Сидя на скамейке, я с удовольствием наблюдал за ватагой мальчишек лет десяти - одиннадцати, игравших в мушкетёров и самозабвенно фехтующих палками. Разделившись на два отряда, они носились среди деревьев, сшибаясь в коротких стычках, потом до хрипоты спорили, кто кого заколол первый и честно ли колоть в спину.

 Рядом со мной сидел ещё один мальчик того же возраста, что и «мушкетёры». Спрятав кисти рук под себя, он, сутулясь, подсматривал из-под козырька бейсболки за играющими ребятами, и своим видом напоминал притаившегося котёнка, следящего из засады за бумажным фантиком на ниточке.

 А мое радостное возбуждение нестерпимо рвалось наружу, искало собеседника и я, повернувшись к мальчугану, спросил.
—А почему ты  не играешь?
Он вздрогнул, испуганно оглянулся, но не ответил. Я подумал, что он не расслышал, и переспросил громче.
—Почему ты с ребятами не играешь?
—Н-не хо-ч-чу!
Лицо его залилось пунцовой краской, он наверно не привык говорить неправду.
—Ты здесь один? –  не отставал я. Мальчишка отрицательно мотнул головой.
—А с кем?
—С б-б-ба-бу-ш-ш-кой.
Он давился буквами, судорожно открывая рот, словно не в состоянии их выплюнуть. Мне стало неловко, я понял, что мальчик сильно заикается, понял, отчего он так испугался, когда я с ним заговорил. Не желая его смущать, я прекратил расспросы. Вздохнув свободнее, он отвернулся, но по сведённым плечам, покрасневшим ушам и даже по непослушному русому локону, выбившемуся из-за ремешка бейсболки и слегка подрагивающему, было заметно, что мальчик все ещё настороже. Некоторое время мы сидели молча, каждый занятый своими мыслями.

В конце дорожки, у самых ворот, показалась пожилая женщина. Тяжело и медленно ступая, она подошла к нам и обратилась к мальчику.
—Петя! Мне в аптеку надо сходить, ты пока посиди здесь. Ну а в зоопарк уж в следующий раз сходим... На вот возьми…
Она вынула из целлофанового пакета ноутбук. Мальчик, высвободив зажатые руки, схватил его и сразу же открыл.
—Петя, только никуда не уходи!  Понял?
Внук кивнул.
—Ты понял? – строго переспросила бабушка.
—П-п-по-нял!
Перед тем как уйти, бабушка, недоверчиво посмотрев на меня, добавила.
—Веди себя хорошо! Не разговаривай с незнакомыми! Я скоро вернусь!

Внук не ответил, он что-то быстро набирал в ноутбуке. Бабушка ещё не скрылась из виду, как я с удивлением услышал его смех. Он смеялся так счастливо и весело, что я не удержался и вновь спросил.
—Что там у тебя? Мультик? Игра?
Мальчик поднял голову. Лицо его светилось, но не от солнца и не от света экрана, оно светилось от удовольствия. В нём не осталось и следа испуга, исчезла скованность и неуверенность.
—Я  ра-ра-зго-ва-ри-ри-ва-ю  с  дру-зь-ями, –  с гордостью сообщил он.
—А много у тебя друзей?
—М-м-много…
—В школе?
На лицо его набежала тень. Он тряхнул головой, будто отгоняя неприятные воспоминания. Потом доверчиво посмотрел мне в глаза и тихо произнёс.
—Не-е, в ш-ш-кол-е  д-д-ра-з-ня-ня-тся…
—А что  родители? ; задал я глупый вопрос.
Он опять мотнул головой
—Я  с-с  б-б-ба-бу-ш-ш-кой...

 Не зная, что сказать, я замолчал. Он немного подождал, а затем вновь принялся усердно отстукивать пальчиками и скоро ему стало не до меня, не до бегающих мальчишек, ни до кого на свете, кроме виртуальных друзей. Он весь ушёл в общение с ними; его губы беззвучно шевелились, произнося фразы, и мне показалось, что он не заикается…

Постепенно сквер стал наполнялся людьми: пришли первокурсники из Академии художеств, расставив этюдники, с серьезным видом творцов принялись зарисовывать обелиск; около фонтанов собрались вальяжные мамочки с колясками, укачивая малышей, обменивались секретами воспитания,  а рядом добрые седые старушки бросали хлебные мякиши воркующим голубям и чирикающим воробушкам; жизнь неспешно шла своим чередом.

Наконец пришла и моя девушка. Я поднялся ей навстречу. Повернулся к мальчику попрощаться.
—Ну, Петя, не буду тебе мешать. Пока!
Он, не подняв головы, кивнул, полностью поглощённый компьютером.
Обняв любимую, я повёл её к выходу. Весна пела внутри нас…
 
Прошло время… Я по-прежнему счастлив, люблю и любим…, но проходя мимо Румянцевского сквера, отчего-то каждый раз заглядываю сквозь восточный орнамент чугунной решетки  в надежде увидеть на скамейке склонившегося над компьютером тёзку знаменитого фельдмаршала - тихого мальчика Петю, и громко ему крикнуть: «Привет, друг!»