...Эх, было времечко,
Целовали в темечко...
Бегу как-то по своим холостяцким делам. О чем-то думаю на ходу, совсем не смотрю по сторонам и – вдруг:
-Привет, Сашек! – Даю экстренный стоп, вернее просто налетаю на свою давнюю, еще со студенчества, знакомую. В одно мгновение перестраиваю свои мысли на данный факт. Да, время над ней не властно. Та же завидная фигурка, прическа и вообще вся такая навороченная, в импортной коже, физиономия довольная, короче, броская штучка. И вот она хлопает так это, довольно фамильярно, меня по плечу и тараторит:
- Далеко ли лыжи навострил? Ничего и никого вокруг не видишь. Как жизнь, как здоровье, как семья, как работа?
Я отвечаю очень кратко: поднимаю большой палец вверх.
- Понятненько. А как на личном фронте? Богат, счастлив?
Я соединяю большой палец с указательным, делаю такое колечко по-итальянски.
- Понятно. Значит, счастлив, - и, не дожидая ответа, продолжает. - Но смотри, как старый друг, предупреждаю: Не увлекайся. От счастья можно и лапки отбросить.
Я сделал озадаченное лицо.
- Это как? Что-то не слышал ничего такого.
- Не слышал? Ничего? Святая простота, - удивляется она. - Ни- чегошеньки? Бедный мальчик. Мне тебя жаль. Ну, да ладно. Это кто как понимает. А вообще-то, я могу привести пример. Будет очень кстати, как сюжет для маленького рассказ на эротическую тему. И не возражай. Я ведь, как ни странно, иногда тоже читаю, в том числе и твои опусы. Скажу прямо, делаешь успехи. Так, что давай так: приходи как-нибудь на рюмку чая. Но только тет-а-тет. Покалякаем. Да и повод есть: ты помнишь день моего рождения? Не забыл еще? Вот как вспомнишь – приходи. Адрес старый. Только позвони предварительно. На всякий пожарный. Замётано? Ну, чао!
Я мотнул в знак согласия своей лохматой шевелюрой, а она еще раз хлопнула меня по плечу и понеслась своей летящей походкой.
Дня три я вспоминал эту знаменательную дату, а когда понял, что всё напрасно и перестал об этом думать, вдруг вспомнил. Да, правильно, в день Учителя это было в последний раз, лет так десять назад. Ладно. Теперь другая задача: номер телефона. И вот, когда уже опять хотел бросить эту затею, - вспомнил, как она тогда учила меня запоминать её номер: её год рождения, плюс булка черного хлеба, плюс номер трамвая, на котором к ней ехать. Получилось: 38-16-13. Фу! Слава Богу. Время еще есть. Целая неделя. Кое-что успею.
И действительно успел.
Благо, были кое-какие сбережения. В турецком магазинчике приоделся почти на лимон и даже несколько бумажек положил в конвертик. Накануне, уже вечером, купил вполне приличных гладиолусов, бутылку греческого коньяка и коробку конфет забугорного производства. И на следующий день нарисовался к ней, подгадав точно к обеду.
Удивиться пришлось еще у подъезда: железная массивная дверь с кодовым замком и домофоном. Дверь её квартиры тоже железная и закомуфлирована под дерево.
Удивила и хозяйка. В таком коротком платье! Да, видимо, поотстал я от моды.
В некоторые моменты было очень даже рискованно смотреть в её сторону. И я старался не смотреть. Правда, не всегда это получалось. Ну, да бог с ней.
Постепенно я освоился и перестал стесняться. Вот что значит долго не встречаться. А она чувствовала себя совершенно раскованно. Впрочем, она и раньше не очень-то комплексовала.
Конечно, она меня ждала и подготовилась довольно основательно.
Но не буду занимать время описанием сервировки, только скажу, что рядом с её «Наполеоном» мой греческий выглядел рублёвым вермутом. Она заметила мою неловкость и поспешила успокоить.
- Извини, но всё это далеко не каждый день. И не случайно. Просто у меня сейчас довольно обеспеченный спонсор. По сути, простой обычный челнок. Но какой мужик! И что не маловажно, еще и с головой. Так, что денежки у него водятся. И, заметь, немалые. А раз у него, стало быть, и у меня. Не переживай, давай наваливайся без церемоний.
Ну, я и навалился. А когда отпал, откинувшись на спинку венского стула, напомнил ей:
- Кто-то, между прочим, обещал что-то поведать. Забыла?
- Ну, что ты. Как можно. Значит, так, - мы пересели на диван, но она, видимо сочла эту диспозицию не совсем удобной для беседы и пересела в кресло-качалку напротив.
- Значит так,- усевшись поудобней, повторила она, - Прошлым летом я отдыхала, сам понимаешь, не на Обском море, а на Иссык-Куле. Там есть пансионат министерства обороны. Киргизское взморье. Бывал? Нет? Рекомендую. Не пожалеешь. Впечатлений будет - на всю оставшуюся. Вполне серьёзно. Только старайся попасть туда летом. Желательно, до сентября. Бархатный сезон там кончается раньше, чем на Черном море.
Она закурила. Мягкий аромат дорогих сигарет поплыл по комнате голубыми пластами.
- Короче, - продолжала она. – Июль, самый сезон. Фрукты, овощи, копченый иссык-кульский чебачек, маринка. Вода в озере как щелок, можно весь день не выходить на берег. После обеда, конечно, обязательно гроза. Понимаешь, самая настоящая тропическая гроза. С ливнем. В это время на Взморье только Элита. Но на этот раз, как на зло, на мой вкус выбора вообще не было. Просто трагический случай. Я уже, грешным делом, подумывала сменить пансион да что-то замешкалась. Вот тут и подстерег меня его величество случай... Представь себе, за нашим столом кроме меня и еще двух соплячек был приписан солидный, в годах, довольно поношенный кадр. Лысый как астраханский арбуз, сытый через край, но с такими масляными глазками. Как посмотрит, так хочется скорее побежать в душ или в озере окунуться. Конечно, не кавалер, но выбора-то не было, я уже говорила. А время идет. Так и весь заезд можно просидеть. И вот, однажды, во мне что-то взыграло. Я возьми да и рискни.
– А что,- говорю,- Иван Сергеич, не пойти ли нам с вами после сиесты куда-нибудь, подальше от людей, позагорать?
Он так посмотрел на меня, будто я ему половину всех сокровищ мира предложила.
– Боже мой, - залепетал, даже заикаться начал.- Да какой разговор! С вами! Да я за счастье сочту!
– Представляешь? А я еще раньше заметила, так, между прочим, что он все время один. Только в ресторане с нами за одним столом, вроде бы, в компании. А так – всё один. Вечерами, правда, когда жара спадает, в домино с такими же, извиняюсь, пердунами хлещется. Тоска! Вот я и решила его немного развеселить.
Не без дальнего прицела, разумеется. Потом поймёшь. Прикинь, у него аж щеки порозовели, брови стали шире, даже вОлос на голове появился. Только, говорю, плавки купите, а то в семейных как-то неловко. – Ну, о чем вы говорите, конечно, разумеется! А сам так и сияет. Представляешь? Уж не знаю, спал ли он после обеда. Скорее всего, бегал по киоскам, искал плавки своего размера.
Ну, короче, прихожу я на пляж после сна, а он уж там. Прикинь, стоит здоровенный бугай вот с таким животом, плавки на нём только по полоскам заметила, а так и не видать. Я даже засмеялась, не выдержала, а он, вроде бы, немного обиделся. Ну, я, как могла, успокоила его. Как жаль, говорю, что мы с вами столько времени потеряли. Что бы с самого начала-то подружиться. Теперь бы столько успели.
Он сразу повеселел, - Да вы, говорит, не расстраивайтесь, мы еще всё успеем, какие наши годы! И засмеялся так заразительно, что и мне стало смешно. Ну, думаю, повело кота на мыло. Ладно. Продолжаю игру. Будь, что будет. А он, между прочим, из столицы. Где-то там в банковских сферах вращался. Вдруг, думаю, будет в чем-то полезен. Я тогда, грешным делом, серьёзно в Москву намыливалась, да зацепок не было. А тут такой случай, и я его упущу. Надо бы это дело как-то закрепить. Ну, будь, что будет. Не первый раз. Где наша не пропадала. Авось, на этот раз и мне удача улыбнется. Ага. Смотрю, он приглядывает место где бы притулиться. Ну, чтоб не очень на глазах.
А я ему мысль подкидываю: а что, говорю, слабо нам на лодочке немножко покататься. Ну, хотя бы вон до того островочка.
А там, представь себе, не очень далеко, маленький такой островок и на нем даже какие-то кустики видно.
Вот он, значит, посмотрел сначала на этот островок, потом на часы и стал в пакете что-то искать. Я думаю, деньги. Потом направился к лодочнику. Покалякал там с ним чего-то и машет мне шляпой. Зовет, значит. Да, прямо как в сказке.
Вот, сели мы с ним в лодочку, он - на весла, я - на корму. Вижу, с веслами имел дело, так ловко греб, что мы моментом оказались на этом чудном необитаемом клочке суши.
Я из лодки выпрыгнула и сразу в кустики. Он лодочку затащил на берег и - ко мне. А я уже разделась, стою к нему спиной и делаю вид, что никак не могу лифчик расстегнуть. Помоги, говорю, пожалуйста. Здесь нет никого, можно и голышом позагорать, правда же?
- Естественно, - лепечет,- даже очень правильно – Пытается мне помочь. А у самого, чувствую, руки трясутся. Чего-то мямлит, сам, видимо, не соображает. Вобщем, я ему сама помогла. Лифчик упал на песок. Я присела его поднять, и тут его совсем разобрало. Сгреб он меня сзади за груди, стиснул так, что не вздохнуть. Пыхтит мне что-то на ухо, а я спиной чувствую как у него сердце молотит.
Вот он меня на песочек уложил, пакетик свой мне под голову суёт. Я, вроде бы, стала решительно возражать. А он мне: - зачем, мол, сюда тащились. У меня вот – мозоли от вёсел, без привычки. Да ты, мол, не сомневайся. Если что, я и жениться могу. А если родишь, - давно о наследнике мечтал. И завещать, поверь мне, есть что. И квартира, и дача, и автомобиль. И накопления кой-какие имею.
А сам просто трясётся весь. Ну, думаю, если еще минуту протяну, то и не нужна уж ему буду. По крайней мере, сейчас, здесь, да и вообще сегодня.
Ладно, говорю, я верю тебе, только, говорю, боюсь я, вдруг кто-нибудь увидит. Разговоров - на весь пансионат. Да мы, -говорит,- если хочешь, хоть завтра махнём в другой санаторий. Только скажи. Тут их по всему берегу не сосчитать.
Говорит, а сам уже замочек на моих плавках расстегнул. Ну, и я не заставила себя ждать.
Он меня как зграбастал, думала задавит. Аж захрипел, бедненький. И как-то неловко так завалился на бок. И лежит, не шелохнётся. Ну, говорю, ты даёшь! А как же я? А он молчит, даже не шевелится. Я из-под него давай выбираться. Он не возражает. Выбралась, на колени встала, смотрю на него, а он лежит на боку, рот и глаза открыты.
Я как заору, вскочила, бегу к берегу, забыла даже, что совсем голая. Потом как-то пришла в себя, оделась, лодку спихнула, села за вёсла, а грести-то совсем не умею.
Не помню, как, все-таки, до берега доскреблась. Прибежала в корпус. Вся трясусь.
Слава богу, что все обитатели в это время на берегу. Никто меня не видел.
Собрала кое-как свои вещички, унесла их на автобусную остановку, да вспомнила про паспорт.
Вернулась, наврала дежурной, что перевод надо получить. Как ума хватило, не знаю. А через сутки я уж дома была.
Вот такая история. Представляешь?
- Представляю, Только не понял, что с ним-то случилось?
- Вот дитё! – искренне удивляется она. – Да от счастья помер. Понимаешь, от СЧАСТЬЯ!
- Да-а, - соглашаюсь я после некоторого молчания. – Редчайший случай!
- Вот именно! – соглашается она и тушит сигарету в хрустальной пепельнице.
1997.