25.07.1976-30.07.1999
Она рыдала, стонала, выла по-звериному,
простирая руки к небесам - где ты, сыночек,
где?! Но никто ей не ответил, никто не протянул
ей руки, и никто не видел её смятения, кроме
луны. Только она была рядом, заливая всё вокруг
своими холодными и безжалостными лучами.
Диск её был огромнейший, но и он молчал, и,
как ей казалось, зло ухмылялся...
А позже, ночью, той же самой ночью, Тони
услышала со стороны входной двери, откуда-то
сверху, такое родное, зовущее и такое
печальное, испуганное:
"Ма-ам...!!!".... Она не спала, нет. Она просто
лежала, уткнувшись в подушку. Она вообще не
могла спать тогда, а только как-то на время
затихала, и услышанное ею ошеломило, и в то же
время обрадовало её - сын рядом, он зовёт.
Зовёт!!!... Но почему замолчал?!.. Ждала.
Ждала долго, надеясь, что он ещё позовёт её,
но ....
Это был двадцатый день небесной жизни сына.
Ему суждено было родиться и суждено .......
Закончить словами эту фразу нет сил (язык не
поворачивается озвучить) и руки не поднимаются к
клавиатуре. А надо - дала себе обет - рассказать
хоть малую толику того, что должна. Да, должна,
если уж не смогла уберечь своего ребёнка от злых
сил. Постараюсь хоть сейчас, пока ещё могу.....
...Я должна о нём рассказать -
Каким ласковым был и добрым,
Рано понял, как жизнь хороша,
Плоть погибла и это так больно,
Но осталась родная душа....
Ему суждено было родиться, и он родился в июль-
ский солнечный день, что приветствовал появление
на Свет человека. Как радовались все родные и
близкие люди, друзья! Это надо было просто видеть да
и слышать тоже. Никто никак не хотел верить, что
свершилось "чудо"- все почему-то были убеждены,
что Тоника просто поправилась слегка.
Теперь же каждый из её братьев, что стояли
ошарашенные под окнами родильного дома, придя
поздравить с рождением сына, хотел дать ему своё
имя (Владимир, Анатолий, Иван, Алексей, Михаил), но
она улыбнулась, чтобы их не обидеть, и сказала, что
у него есть отец, и что сын будет носить его имя,
а также имя деда и прадеда. Так вновь рождённый
человек стал Александром: Сан-Санычем вторым
в семье и третьим Сан-Санычем в их родовом клане.
И это было торжество - победа человека над теми
силами, что препятствовали появлению его на Свет.
Но всё по порядку...
Она (Тоника) всё время "выбрасывала его и
выбрасывала". Конечно, её можно было понять,
исходя из каких-то гражданских позиций, исходя
из веяния времени (о великом грехе тогда мало
кто думал и знал). А у неё уже было двое детей
(золотые, как говорят, дети - Марина и Дмитрий), и
она считала, что норма выполнена ("не рожать же
всех"). Да и интересная работа останавливала - хотелось
сделать что-то полезное, нужное людям. Для этого
же нужны были не только духовные силы, но и
физические, а особенно временные. Времени,
как известно, всегда не хватает. Вот и получается,
что такое важное событие, как рождение ребёнка,
отодвигается и отодвигалось на неопределённое время.
Что ж, и пришлось будущему человечку
прибегнуть к хитрости - пройти через обман. Как?
А вот так - когда женщина думает (в данном случае
думала), что у неё всё в порядке с мензисом (соблюдены
все временные границы), он (сынок) всё же
поселился в её чреве, создав ложную ситуацию.
Когда же это обнаружилось, было уже поздно что-либо
предпринять. Так он и остался, так он обманул
природу и свою собственную мать (а что было делать?).
Однако и на этом пути кто-то (невидимый и не
известный никому по сей день) не хотел, чтобы этот
ребёнок появился на Свет божий, хотя пошёл
уже восьмой месяц его внутриутробной жизни. И всё
было хорошо, но случилось то, что случилось....
... Машина (УАЗ военный), в которой ехал он со
своей будущей мамой не смог остановиться мгновенно,
когда дорогу, скользкую после проливного дождя (был
конец мая), перегородил борт грузового автомобиля...
Тони тогда ехала на работу в свой Мединститут, где
её ждали студенты, а в сумке была та самая
диссертация, над которой она продолжала работать...
Из машины её выбросило с такой силой и так
быстро, что она сначала даже и не поняла, что
случилось и что она потеряла сознание.
Когда же очнулась, уже на асфальте, поняла, что
произошло столкновение - авария. Но Тони ничего не
видела - кровь заливала глаза, лицо, в голове стоял
дикий гул, а вокруг - какая-то страшная тишина. И тут
внутри неё, под сердцем, кто-то сильно толкнулся, и
не просто толкнулся, а перевернулся....Господи, это
же мой сын. Как же он-то!? - пронеслось вдруг в голо-
ве. А он как бы сказал ей - я живой! Подымайся, мама,
хватит валяться - я с тобой. И мама поднялась, то
есть стала подниматься, а встать на ноги не может -
правая ступня болтается (висит - выбита).
"Врёшь - не возьмёшь", - прошептала Тоника и
подняла ногу, поставив выбитую ступню на асфальт,
а затем всунула в этот голеностопный сустав голень,
нажав на неё с такой силой, что врачи потом (поз-
же, в клинике уже) долго ковыряли подошву ступ-
ни, вытаскивая из неё осколки лобного стёкла ма-
шины.... Новокаин не действовал, но кричать было
стыдно, и она только стонала, вернее постанывала,
боясь беспокоить ребёнка (только выдержал бы он).
Врачи же качали головами. Они, ковыряясь в подо-
шве ноги, никак не могли поверить, что она сама
сохранила себе ногу, ведь был такой сильнейший
отёк сустава (пока доставили в клинику), что ничего
невозможно было бы сделать - разобраться, что
к чему. Отёк, по всем законам медицины, указывал
на перелом костей сустава, но рентген показал, что
перелома нет. Хорошо!
- А как же быть с беременностью?!
- Убрать!!! Таким был вердикт гинеколога, так
как "после такой аварии ребёнок, как правило, не
выживает"....
- Как убрать?! Нет! Он же живой, мой сыночек.
Тони почему-то была уверена, что родится сын, что
с ним всё в порядке. И в тот момент, когда боль
стала нестерпимой, она поняла, что он придаёт ей
силы, что он спас и спасает её сейчас. Так же сказал
потом и друг семьи Фарид ("это он тебя спас"). Видимо,
так оно и было. Позже, уже лёжа в больнице, Тонике
вспомнилось, что перед тем, как машина ударилась,
она, видя, что столкновения не избежать,
сгруппировалась, втянув в себя живот. Это помогло
избежать более серьёзных повреждений. Таким
образом, Тони, защищая ребёнка, защитила и себя.
Вот что значит инстинкт матери! А это ведь защита
вообще детей своего племени. Как рассказал
потом её водитель, она прикрыла рукой ещё и
ему глаза (защита от стёкол - тоже ведь ребёнок,
хотя и взрослый уже).
Да, ему нужно было родиться во что бы то ни
стало. Но он мог погибнуть и потом, прямо в поезде.
Ведь последствия аварии сказались в полной
мере. Чтобы спасти Тонике жизнь, врач и
медсестра роддома дежурили возле неё
(после родов) всю ночь, не давая шевелиться и
закрыть глаза хоть на минутку. Огромная
потеря крови могла обернуться большой бедой.
А роды-то ведь начались на следующий день
после приезда в Тобольск, хотя штатный гинеколог
в Душанбе утверждала, что "в запасе ещё целый
месяц". Она даже не хотела оформлять больничный
лист. И Тони как-то стала сомневаться в своих
расчётах и интуиции, пустившись в такой опасный
для неё вояж - поехала к маме в Сибирь со старшими
детьми поездом через Москву...Она успела тогда.
Как мы уже знаем, выжили оба. Это постарались
врачи, хотя Тони просила их, чтобы ей не вливали
"чужую" кровь. "Ты погибнешь, погибнет и
твой сыночек, ведь ему нужна защита матери на
всю жизнь, но сейчас особенно" - говорили они ей.
И Тут сам собой возникает вопрос - а не
он ли сам являлся её защитой? Каково его
предназначение? И кто этому постоянно мешал?
Вопросов было много, но радость рождения сына
затмила всё. Все вопросы и все потрясения остались
как бы позади. Ведь все, буквально все, включая
его отца, сестру, брата, её родителей и братьев,
были счастливы. Человек родился! А ведь прошло
всего два месяца со дня той аварии. Они (мать и дитя)
победили в этой борьбе за жизнь. И какой прекрасный
период начался в их жизни. Позже этот период жизни
был назван периодом "До". Было замечательное
время. Все друзья и все родные, нежили сына,
пестовали, наслаждались, беря его на руки, играя
с ним. Какой же он был хорошенький! Сообрази-
тельный, крепкий, неприхотливый, закалённый
парнишка. Жизнь была ему в радость. Он всё время
что-то делал, придумывал. Но особенно любил
гулять в парке, где шашлычник Салим угощал
его шашлыком "люля-кебаб". Ещё ему очень
нравились тандырные лепёшки (нон). Вообще-то,
они всей семьёй по выходным дням лакомились
шашлыком в местном парке. Господи,
какое это было счастье!
Старшие дети, Марина и Дима, уже подросли и
помогали во всём. Сашка же был для них как бы
игрушкой. Дима учил его всем мальчишеским
премудростям, а Марина была ему как бы второй
матерью. Она пеленала его, одевала, как куклу,
в красивые ползунки и рубашечки, она его всему
учила, и это было большим подспорьем для Тони,
которая, собственно, и не уставала от своего
сыночка. Видимо, чувство зрелого материнства
придавало особые силы - усталости, связанной с
содержанием семьи, и не чувствовалось. А ведь
никакой помощи больше ни от кого не было
(ни мамок, ни нянек). К тому же ещё Тоника
преподавала микробиологию в Государственном
мединституте, куда приходилось ездить автобусом
за 25 километров. Всех нюансов, связанных с
рождением малыша, теперь уже она и не помнит
(вернее не может описать), но вот ежедневная
утренняя глажка маечки сыну, из тех семи белых
на каждый день недели не стирается из памяти
совсем... Так он и рос. Так вот Тони потом
писала о нём.
...Какой был маленький парнишечка пригожий,
как быстро вырос ты потом. Как не хотел сидеть
в коляске - ловила часто я за ножки на лету,
как босиком ходил, в одной рубашке, когда
встречали все уже зиму. Как ездить стал на
папиной машине, не доставая даже до руля, но
рядом ж мама - в той кабине царила радость и
улыбочка твоя... Да, та, что девушки потом
назвали голливудской, но постоянно помню
я о ней - хоть почернел июль, но от улыбки и
даже он становится светлей...
Они тогда ездили каждую неделю на
границу - к месту службы его отца - подполков-
ника погранвойск (старшего Сан-Саныча).
Путь этот составлял двести километров. И
никогда Тони не ощущала себя одинокой в
автомобиле - сын был всегда рядом. Она
вообще не садилась за руль без него, а путь
пролегал через перевал почти в полторы тысячи
метров над уровнем моря, и часто они отправлялись
в путь поздно вечером, после работы, и даже,
иногда, ночью (она тогда уже работала в
бактериологической лаборатории Ленинской СЭС).
Частенько они проезжали и прямо по облакам,
т.е. внутри облаков, которые
спокойно возлежали на перевале. Видимость,
фактически, была нулевой - сплошной белый
густой как бы туман окружал автомобиль, и
только едва различимая под колёсами (при свете фар)
разделяющая полоса давала возможность двигаться.
И несмотря на всё это, Тони чувствовала, что она
защищена, что ничего в дороге с ними (с ней) не
может случиться. А ведь всё же какой-то
подспудный, не осознанный ею страх той аварии
(25 мая 1976 года), присутствовал постоянно. Но
мужчина рядом. Да, его можно было уже тогда назвать
мужчиной. Он помогал даже и физически, если
была в том необходимость. Как-то однажды
они возвращались с границы домой и прошли
уже перевал, случился прокол колеса на очень
опасном затяжном спуске. Тоника вместе с Мари-
ной, выскочив из машины, только развели руками,
не зная, что делать, тогда как их мужчина, в свои
шесть лет, быстро подложил камень, чтоб машина
не скатилась в обрыв, достал домкрат и поменял
проколотое колесо на запасное. Причём, сделал
это всё быстро и умело, не прося никакой помощи.
Так и было по всей его земной жизни потом.
Повторяю, она была прекрасной, иначе
и не скажешь. Санечка (так его называли в семье)
нёс родным и окружающим только радость: и
когда уже подрос, и когда был ещё ребёнком:
Вот он гуляет один (ничего не боится), ходит
только босиком, в маечке и шортиках. А когда
уже нужно, всё-таки, обуться (собираем его,
к примеру, в детсад, куда между прочим ходить
совсем не хотел), то одевает с глубоким вздохом
свои любимые, уже порядочно стоптанные, тапочки.
"Вы бы купили своему ребёнку что-нибудь на
ноги",- слышит мама упрёк новой воспитатель-
ницы (старые-то все были в курсе его детских
привычек). "Хорошо", - улыбается она в ответ.
А вот он (двухлетний) передвинул тяжёлый
книжный шкаф (пустой правда)! Взял да и
передвинул, не дожидаясь никакой помощи.
Видимо, свежий воздух, ежедневная свежая
горячая лепёшка и люля-кебаб сделали своё
дело, не говоря о любви, какой он был окру-
жён.
Вот он уже гоняет на самокате (Дима
научил) и разбивает себе коленки, но хохочет.
А вот он уже ученик первого класса
Кумсангирской приграничной школы.
У него прекрасная учительница - Аннета Абрам
(немка по национальности), но стихи никак не
даются. "Не даются - всё равно одолею, мама", -
говорит Сашка и ставит перед собой магнитофон.
И стихи действительно поддаются ему, и он просит
уже маму сказать Аннете, что готов (мама химию,
биологию преподаёт в той же школе). И он уже
так читает стихи, что ребята слушают его, как
говорят, раскрывши рот.
Друзей у него в школе много, да и дома
тоже. Их домашний двор всегда полон детворы -
шумят, галдят, слушают музыку, рассматривают
утят, гусят, индюшат. Они все и разведены здесь,
чтобы быть предметом познания природы.
Ребятам всё интересно, а Сашка им всё
показывает, рассказывает. Вообще учился в школе
он с интересом, участвовал в разных соревнованиях
и старался всегда "на высоте" (подводить маму
нельзя). Он был чемпионом школы по настольному
теннису, в игре "Зарница" он всех быстрей разбирал
и собирал автомат. И танцевал он уже хорошо в таком
возрасте, ведь ходил вместе с мамой на все
школьные вечера. У неё же был свой класс, и он ей
помогал во всём. Часто они ходили вместе со всем
классом купаться на озёра (Комсомольское и оз.
Хасан). Всё было здорово.
Однако судьба-злодейка встревожилась и
решила ещё раз попробовать свои силы. Ведь
всегда можно за что-то ухватиться, если родители
безбожники. Конечно, Тони не была совершенной
атеисткой, хотя к этому её обязывало положение
учителя естествознания. Она изучала православие,
стараясь понять основы христианства, изучала
также и другие религии, но как-то ещё в её
сознании не было чёткого понимания всего сущего.
Работа есть работа - голова находится в
постоянном напряжении. Это касается, естественно,
не только её, а всех учителей. Думаешь, кажется,
о главном (об учебном процессе, в частности),
и не замечаешь по-настоящему главного в жизни.
Так и с религией, и с пониманием мира вообще.
А это, собственно, ведёт к тому, ты не в состоянии
услышать, что глаголит Ангел твой. Ты просто его
не слышишь совсем и не стараешься это сделать. А
надо прислушиваться к его голосу, к своей интуиции.
Но у нас же нет времени на это, мы постоянно
чем-то заняты, всё время куда-то спешим. Вот и
получаем по заслугам. Так каждое утро, идя
на работу, Тоника проходила через школьный двор.
Взгляд её частенько падал на люк - отверстие,
зияющее над хаозом. Это такой глубокий
бетонированный колодец с запасом холодной
воды. Раньше такие хаозы - бассейны были
единственными хранилищами воды на самом юге
Таджикистана, но со временем надобность в них
отпала. Однако их никто не убрал, и в них обычно
стояла вода с весенней потайки. Люк школьного
хаоза закрывался деревянным щитом, но часто
его кто-то уносил. Тони несколько раз обращала
внимание директора школы на это "безобразие"
- дети ведь кругом бегают (на переменках между
уроками). Но никаких сдвигов так и не произошло
- люк так и зиял своей чернотой и холодом.
....Тони же, работая на втором этаже, никогда не
следила за своим сыном во время перемен, так как
спускаться долго, да и она ему всегда доверяла и
надеялась на его благоразумие. Но не могла
судьба-злодейка успокоиться, зная, что им хорошо,
что он родился и живёт. Да, живёт этот
красивый, умный, добрый парнишка и радует своих
родителей. А ей (Тонике), собственно, и думать о
нём на работе нет времени. Другие дети требуют
её внимания, нуждаются в ней. И как-то на одной
из перемен бегут её дети, и она видит их
испуганные глаза - ваш Саша, ваш Саша в люк упал....
Сердце её замерло, она еле удержалась на ногах
и не могла вымолвить ни одного слова, боясь
услышать самое страшное. И всё-таки, надеясь на
Божье провидение, прошептала - он хоть живой? -
"Он живой, живой! Он плавал, он упал, его толкну-
ли, его Равшан вытащил," - кричали наперебой
прибежавшие ребятишки.
Да, его вытащил такой же парнишка, рискуя
свалиться туда же, ведь от люка до воды было
больше метра. Но, хорошо то, что хорошо
кончается.
Однако, беда не приходит одна...У него
поднялась температура, начались боли в правом
подвздошном углу живота. Тони провела
ладонью, как полагается при диагностике, и
поняла сразу - это аппендицит. На Скорой отвезли
Сашку в больницу, но там решили "подождать"
до утра (был поздний вечер), "понаблюдать".
Тони же никак не хотела оттягивать необходимую
операцию. Её интуиция и жизненный опыт
подсказывали, что медлить нельзя, и она в буквальном
смысле этого слова, заставила врачей сделать операцию
той же ночью...Стоя в коридоре перед операционной,
она считала минуты...15...20...25...30..35...40...45,
а потом уже и не помнила, сколько прошло времени.
Но наконец двери операционной открылись,
и вышел врач: "Как вы узнали, что у него
аппендицит, что так всё осложнено - начался выпот? Но
не беспокойтесь, мы всё почистили. Успели". Она
закрыла глаза и только тихо сказала: "Я - мать".
Так Сашка избежал ещё одной беды, ещё одного
резкого поворота своей судьбы. И жизнь, хорошая
жизнь, пошла своим чередом. Дом всегда
был полон людей. Все были молодые, здоровые,
весёлые. В доме всегда звучала музыка и ни один
вечер не проходил, чтобы не попеть, не
потанцевать. Танцевали все. И эта традиция была
продолжена, когда они всей семьёй перебрались, в силу
семейных обстоятельств, как вы уже поняли, в
Сибирь (с юга на север - из тепла в холод). Всем было
весело и хорошо: строили дом все миром, снова
пели и снова танцевали. И он, Сашка, которому
исполнилось тогда только 12 лет, работал, как
заправский мужчина. Он никогда не ныл, что устал, не
жаловался, а только улыбался. Эта его улыбка!!!
Девочки, конечно, оценили её. И потом, даже там, в
Москве уже, эта улыбка покорила девчат. Они, ребя-
та из Тобольска, после двухлетнего курса обучения
в Нефтегазовом институте, тогда учились все вместе
(Игорь, Саша, Настя, Наташа) в Московском
государственном университете инженерной экологии
на кафедре менеджмента, который Санечка и закончил
с отличием в 1999 году.
...Диплом с отличием - завершение учёбы
Я в день рождения отцу привёз -
Ох, сколько было радости, и кто бы
Тогда подумать мог, что будет столько слёз...
Его ждали там, на кафедре, после каникул -
отпуска. Пусть побудет дома. Он ведь очень любил
свой дом и всех своих родных. Учась в Москве,
Саша всегда думал и о доме. Ему никогда не нужно
было что-нибудь говорить, напоминать, просить.
Он сам всегда знал, что нужно сделать, что
предпринять, кому и как помочь. Его волновало
буквально всё, начиная от молочного сепаратора
(держали же корову, ведь девяностые годы в
финансовом плане были очень тяжёлые), до
истории государства Российского, а также вопросы
мироздания...- Мама, ты положи мне подборку
журналов. Я всё должен прочитать, просмотреть
пока здесь, дома (на каникулах). И мама ложила
стопку журналов, включая "Чудеса и
приключения"
на тумбочку у кровати, а он читал и читал. Ему
очень нравились статьи про всё невероятное,
непознанное. Тяга к знаниям была его сущностью.
И никто не удивился, что ему после окончания
университета предложили учёбу в аспирантуре.
Он был рад, но только очень переживал, что
придётся ещё пользоваться родительской добротой
и хотел перейти на заочное обучение, но родители
были против этого и уговорили его ничего не
менять, а собираться "потихоньку" в Москву...
Однако оставаться там насовсем он не хотел
(даже и после окончания аспирантуры), хотя и ра-
ботал там уже на кафедре, преподавая младшим
студентам основы информатики .....
...Ума наберусь, научусь кой-чему
И вновь в Азиатский мир -
Я к маме, домой, я в Тобольск хочу -
В мою родную Сибирь....
Но никому не достался этот молодой
перспективный человек. Опять судьба - злодейка
забеспокоилась - как это он сам решает что-то
без неё!!! Нельзя!!! Может испробовать алкоголь,
наркотики? Нет не поможет всё это - он никогда
не пойдёт по такому пути. Так, по всей вероятности,
подумала судьба. А он же такой умница, его
ни чем не свернёшь с истинного пути. Но как же
тогда? Что делать?! И решила судьба использовать
пьяниц - мало ли на Белом свете этих дураков,
которые не только себя не берегут, но других за
собой утягивают. Вот и найден был способ-путь.
И никуда уже сыночку не деться, не отвертеться...
...И всё следом, хватая за пятки,
Всё искала, всё била брешь -
То Маришка вдруг заболела,
То ты, мама, - ну как ты идёшь!!?
Я старался помочь всем, старался,
Хоть и полночь, хоть била дрожь,
Хоть душа разрывалась на части -
Что творилось со мной, не поймёшь...
А потом, утром, была дорога и был на дороге со
своей машиной - убийцей этот самый алкоголик,
что врезался прямо в лобовую часть автомобиля
Санечки, который уже и свернул с дороги, и уже
фактически остановился, пропуская убийцу.
Но нет - судьба не оставила ему никакого шанса...
.... Вся боль Земли, вся боль Земного шара
Пронзила сердце, раздавила грудь.
Неужто дьяволу так было надо!?
И Сашке уж не охнуть, не вздохнуть.
Летело время, молнии - секунды,
Кровь уходила, пульс слабел,
А сколько дел хотел он сделать в жизни!
Ох, как он сильно жить хотел.
Всех обласкает, всех уважит,
Со всеми он поговорит,
Посмотришь на него - и в сердце радость,
Как будто вечный огонёк горит.
Теперь огонь погас. О злые силы!
Что сделали с парнишечкой моим?!
Он был для всех для нас таким красивым,
Бывало, скажет - ну давай поговорим.
О прошлом, о былом, о будущем планеты.
Ну что ты загрустила, мать?!
Ведь я люблю тебя, ты помни это,
Но только мне теперь тебя уж не обнять!
Меня убили, как Иисуса пригвоздили
В моей машине, что так сильно я любил....
И теперь лишь к гранитному сыну на
свиданье спешим, бежим, чтоб поплакать,
попросить прощенье, поговорить, как когда - то
с живым. И поведать ему, что с нами - происходит,
про жизнь рассказать. Он и сам всё знает, пожалуй,
- как тоскует, горюет мать. Как мы все без него
скучаем. Он как сердце в нашей семье. Сердце
вынули. Это мы знаем, А как выжить, не знаем
все.
Лишь духовное сына начало
Вдруг заменит сердце его!
Ты уж там постарайся, Саня,
Помоги нам в своём "ничего".
Конечно, мать, пережившая своего ребёнка,
умирает - умирает её сердце, её душа. Остаётся
только тело. Так говорили и говорят в народе.
И это правда. Тонике не хотелось жить, но кто-то
"сверху" отвёл от неё этот великий грех. Однако
и жить она, как прежде, не могла. Не могла она
спать. А если такое случалось, то просыпаться
было ещё страшнее - она ревела, она выла, она
ничего не могла поделать с этим. Это было
выше её сил, но все родные, будучи рядом,
поддерживали её. Поддерживали её и всю семью
и все жители их посёлка. Я не оговорилась. Да,
все жители посёлка поддержали их, горюя вместе
с ними. И разум, всё-таки, возобладал -
пересилил её эмоции.
И после всего этого я позволю себе не
согласиться с народной мудростью, что душа матери
умирает совсем. Душа не может умереть. Во всяком
случае, совсем. Она ж подчиняется Богу. Мне
думается, что душа человека может болеть, стонать,
маяться, даже покинуть его, но не умереть. А уж если
она покинет человека, то и тело уже не нужно.
С Тоникой было всё такое, как говорят. Ей тогда
действительно казалось, что и душа покинула её,
а не только умерло сердце. Физическая боль
в области сердца была такой сильной, что Тонике
казалось будто её ударили столбом телеграфным.
И эта боль не отпускала её в течение пяти лет.
Но она ж, всё-таки, осталась жива, и однажды
Санечка пришёл и снял эту боль, пожалев
по-видимому свою маму. А может быть ему уже раз-
решили "там" это сделать, посчитав, что хватит ей и
душевных мук. Это случилось в пятую годовщину
его небесной жизни. Он пришёл домой во время
поминания (гостиная была полна людьми - учителя,
друзья, родные). Она, Тоника, увидела его,
когда он вошёл в гостиную, и непроизвольно
вскрикнула: "Вот и пришёл!" Все как-то с
недоверием посмотрели на неё, а дочка, сидящая
рядом с ней, сжала её ладонь - я тоже видела, мама.
А потом, когда они остались одни, Марина
сказала ей - помнишь то видео московское? Давай-ка
ещё раз посмотрим его, когда наш Сашка защитил
дипломную работу. Посмотрели - они тогда всей
группой после защиты поехали в г. Электросталь
(на природу - шашлыков отведать). Приготовлением
шашлыка, конечно же, руководил Сашка. Все с
нетерпением ждали, когда можно будет попробовать
это азиатское блюдо, и у всех было отличное настроение,
ведь они уже заканчивали университет. Потом
ребята, потанцевав, уселись в кружок, а Санечка,
взяв камеру, стал снимать их, спрашивая у каждого
из них о планах на дальнейшую жизнь.
Всем было хорошо и спокойно - каждый из них
рассказывал, что он хочет от жизни: хорошую
работу, удачно выйти замуж, родить детей и
так далее. Когда же все закончили говорить,
одна из девочек (Наташа) спросила Сашу:
- А у тебя какие планы?
- Я бы хотел полететь в космос (подумав, сказал он).
- А с кем?
- С девушкой.
- С какой?
- Не знаю, но найду.
Вот и улетел в космос, и девушка даже нашлась,
ведь в машине тогда погибла ещё и медсестра Роза,
что ехала поставить капельницу больной маме,
которая накануне тяжело заболела.
Что это? Что за судьба? И имеет ли какое-то
значение космос? Наверное имеет....Кто знает,
ведь мир не познан до конца.
Мир наш Земной есть Рай и дар бесценный,
Но это мы не чувствуем и часто не храним,
А Космос - мир духовный во Вселенной,
Он слышит нас, когда с ним говорим.
Да, он живой, хоть и известно мало,
Ведь тело Бога - души тех людей,
Которые ушли в небесную туманность,
Печаль свою оставив на Земле.
Он тут, как тут - на зов твой отвечает,
Исполнен логики, законов красоты,
Духовный мир! Он всё о людях знает -
Гармонии законы так важны.
Законы физики, законы благодати -
О справедливости, эмоциях, судьбы,
Да, Аристотель понял их давно когда-то -
Попросишь Космос вдруг - уйдёшь туда и ты.
О жизни небесной в наше время говорится
много и совершенно свободно. Становится
понятнее постулат "Христос воскресе".
Ведь, если даже не тело, так душа всё равно победила
смерть и живёт своей жизнью в небесах. Так и
Сан-Саныч младший победил смерть, хотя
ему было очень тяжело, ведь он не был готов
к такому повороту событий. У него были большие
планы на жизнь, но он ничего не успел сделать.
Поэтому, не говоря уж о любви к своим родным,
близким, к девчонке, он очень переживал....
А на прощанье ты, душа, скажи -
Весь Белый свет я обнимаю.
Есть девушка Земной моей мечты,
Но где найти её, не понимаю.
Быть может, это ты, уж точно и не знаю,
Быть может, кто-то ждёт меня ещё
На той, другой планете, во Вселенной, с краю,
Где, говорят, всем очень хорошо.
Однако ж, Белы розы - это символ,
Ты принесла, положив мне на грудь,
А я всё видел, слышал. Мир «тот»
Да и судьба - злодейка пожалели вдруг.
Ты поняла, хоть поздно, что любила.
И поняла - меня уж нет теперь.
Да, та "планета с краю" победила,
Открывши в мир другой мне дверь.
Душа его долго не могла успокоиться.
Три раза до сорока дней его фотография
на столике падала ниц. Его видела сельский
экстрасенс. А Тоника как бы физически
ощущала его - стелила ему каждый день
постель. В одну из таких ночей, после
двадцати дней сразу, Тони как бы в забытьи
увидела сына, который показывал ей маленького
ребёнка, держа его на руках. И почти
тут же она почувствовала неодолимую тягу
к мужу. Влечение было таким сильным, что
она испугалась. Раньше, за все сорок лет
замужества, она ничего подобного (и даже
близкого к этому) не испытывала. Испугавшись,
она подальше отодвинулась от мужа, который
вдруг тоже стал настойчиво проявлять знаки
сексуального внимания.
Потом, позже, Тоника поняла весь смысл
происходящего той ночью. Совершенно точно,
я думаю то, что сын хотел, чтобы его душа
не пропала, чтобы она поселилась во вновь
зачатом ими ребёнке. Но они, вернее она, тогда
оказалась не на высоте. Боль потери сына заглушила
здравый рассудок - она ругала мужа, себя,
думая, что это кощунство, ведь сын рядом и
всё видит. И получается, что она в тот момент
предала своего Санечку - не дала ему возможности
вернуться. И вот уже 15 лет она казнит себя за это
предательство. В полне вероятно, что-то и получилось
бы тогда. Не что-то, а кто-то. Хотя, конечно, ей в
то время было уже 60 лет. Но кто его знает, пути
господни неисповедимы. Так говорят в народе.
И Санечка никак не мог успокоиться. Он
как бы чувствовал, что нужен семье, что им без
него плохо. "Там", видимо, шли ему на уступки.
Он долго не мог покинуть свою семью совсем.
И они все это чувствовали, понимали. Так
однажды утром Санечка фактически спас
свою племянницу, Карину-Мариамну, которая
падала вниз головой с печки, потеряв равновесие.
Да, такая была у них - печка-полати. Зимой в доме
было холодно и поэтому она с бабушкой ночами
спала там. Тоника в момент падения ничего
не могла сделать (была далеко), и из её груди
только вырвалось страшное, беспомощное -
"ох, ох". Но тут вдруг она увидела, что её внучка
сидит на припечке. Кто-то поймал её (она падала
же головой вниз) в воздухе и посадил. Тони не
могла вымолвить ни одного слова - слёзы
душили её, но по губам можно было прочесть:
"Спасибо, сыночек". Только он мог сделать это.
В этом не было никаких сомнений.
И Сергея Моисеева с Любой (подруга
Марины) он тоже, по всей вероятности, спас.
Они были на долю секунды от гибели в авто-
катастрофе, но встречный автомобиль
всё-таки остановился в сантиметре от них на
скользкой снежной дороге. И снова Санечка
услышал - "спасибо".
Что ж, говорить обо всём этом тяжело. Мне
поэтому легче было писать от третьего лица, чтобы
как-то отстраниться на время, посмотреть на все
события как бы со стороны, но всё равно без слёз
невозможно было это сделать. Пореву и опять вперёд.
Слово "вперёд" стало как будто моим жизненным
кредо в периоде "после". Два периода разделили
всю нашу жизнь: это период "До" и период "После".
Однако, какое-то радостное тёплое чувство
разливается в груди - был, жил на Земле,
хотя и недолго, прекрасный, умный,
отзывчивый человек. И улыбка появляется
на лице, и не таким печальным кажется
уже окружающий мир. Он живой. Он рядом с нами -
душа его не погибла. И хочется поведать миру -
рассказать о нём. Может у кого-то что-то было
подобное, и этот рассказ - исповедь поможет кому-
-то обрести равновесие в жизни, пусть и не полное.
Наш Санечка был не совсем обычным человеком.
Это было видно, исходя из всей его жизни, как
земной, так и небесной. Я уверена, что он "там"
живёт. Он охраняет нас, помогает....
Чтобы мы ни делали, всегда знали и знаем,
что всё успеем завершить во время - дождь
или гроза обязательно обойдут нас стороной,
если так нужно.. . Но не только это. Было
много всего и другого, что подтверждает жизни
души, его души. Несколько раз он как бы хотел
открыть дверь - толкался в неё ( в течение
полугода). Несколько раз мы слышали его шаги
(позже уже). И был ещё такой случай: в начале
2001 года (8 января - было полтора года его
небесной жизни) мы пришли к могиле-памятнику
нашего прадеда протоиерея Тобольского
Успенско-Софийского собора Н.Д. Скосырева,
похороненного у стен кремля,
и попросили, чтобы
он "там" присмотрел за своим праправнуком.
"Что-то мы его перестали слышать и видеть
во сне", - сказала я ему. Потом возложили
цветы деду и, уже приехав домой, прилегли
отдохнуть. Было очень тихо и вдруг в этой
тишине раздалось лёгкое позванивание бус,
что висели на углу трельяжного зеркала -
дзинь, дзинь, дзинь... Мы все (трое) пере-
глянулись (молча), а позванивание повторилось.
Я встала и всё проверила: никакого ветра не
было, никаких кошек тоже. Зеркало стояло
устойчиво. Я опять легла, а позванивание
повторилось снова и снова. И тут словно
в сердце что-то кольнуло - да это же Сашка!!
Его послал наш прадед, и слёзы залили моё лицо -
Санечка, это ты?! Ты пришёл нас проведать!
- Бусинки (как бы в ответ) снова зазвенели, а
потом всё стихло.
Вот так вот. А однажды пришли мы (всей
семьёй) в Великую субботу (в канун Рождества
Христова) к сыночку, сели на скамеечку и
разговариваем с ним. Тут Саныч (отец его)
говорит:
- Санечка, если ты нас слышишь, то сделай так,
чтобы мы поняли это.
- Как он тебе ответит - возразила я.
- Да пусть, хоть птичка какая прилетит - сказал
снова он. И тут мы видим, как на столик (в двух
метрах от нас) села птичка - очень
красивая. Мы раньше такой и не видели. Сидела
же она всё время, пока мы там были. Когда стали
уходить, птичка полетела потихоньку прямо перед
нами... Вот такие дела. Хотите верьте, хотите нет.
Я просто пишу, так как не могу не писать. Пишу
только то, что было на самом деле. Однако, интере-
сен ещё и тот факт, что перед этим мы прочитали
в журнале о таком же случае. Как будто было написано
специально для нас, хотя мы об этом уже и не
помнили до случившегося. И ещё было одно
такое же подобное "предупреждение" - в журнале
"Чудеса и приключения" была статья, где
описывалось, как М.С. Горбачёв услышал свою
умершую жену Раису по телефону. И с нами случилось
то же самое. - Звонок телефона был каким-то не обычным.
Он был звонким и длинным. Я взяла трубку,
а в ней гудит атмосфера, и мне сразу подумалось,
что это он - наш сын, и стала звать его, но тут
подскочил Саныч, ругая меня (придумала ещё!).
Потом он выхватил трубку у меня и вдруг сам
закричал в неё - Санечка, сынок.... Вот так и
кричали: то он, то я, пока стратосферный гул не
прекратился. "Поговорили", в общем. Что-либо
разобрать было сложно, но слово "мама" я поняла.
Ну что ж, наревелись и опять вперёд.
Таков наш девиз, повторяю, с ним мы и живём уже
пятнадцатый год.
Но это ещё не всё. 2006 год... Зима. Поздно
вечером сажусь за компьютер и работаю - печатаю
свои опусы. Вдруг над строчкой появляется слово
"привет". У меня холодок пополз по спине,
бросаю взгляд на электронные часы - 20 минут
первого ночи. Пальцы, быстро почему-то прика-
саются к клавиатуре и всё исчезает. Потом уже
понимаю, что это было и жалею, что так запаниковала.
Сижу, жду. Думаю, что может ещё что-нибудь он
напишет, но видимо, он не мог сделать большее.
Это было первое слово, с которого началось
наше с сыном общение. Повторяю - слова появлялись
над строчкой и были бледно-желтоватого
цвета. За весь 2006 год было много слов. Приведу
лишь некоторые. Так, когда я печатала стихотворение,
посвящённое женщинам, первые два слова
"берегите себя" появились сразу же над строчкой.
В стихотворении о доме произошло то же самое.
Слова "твой навеки, Отче наш" появились над
строчкой, когда я, перепечатывая стих 2002 года,
была в затруднении - не давалась никак рифма
(написанное ранее мне не нравилось). А он взял да
и подсказал.
Три тяжких года, целых года три,
Так пробежали не заметно -
То будто чёрная гроза,
А мы любили беззаветно.
Любили, любим и сейчас,
Так знай же, Санечка, наш милый,
Дом твой навеки, Отче наш,
Он ждёт тебя со всею прежней силой.
Я думаю, что рядом, Саша, ты -
Твоя любовь, твоя забота.
Переживаешь, смотришь с высоты -
Нам не понять, какая там работа.
Да, у него было чувство рифмы. Он мог это
сделать, ведь при жизни земной он уже начал
писать стихи. У него даже есть баллада о
юношеской любви. Вот он и решил помочь
мне. Потом было ещё несколько слов:
"Большое спасибо", "Я люблю вас" и т.д.
Несколько раз он дописывал дату-число (я
ставила её в начале стихов). А однажды он
вообще подправил меня. когда я указала
неверную дату написания. Он над строчкой
указал ту дату, которая была в черновике. И
всё это продолжалось в течение 2006 года, а
потом больше не было никаких слов. При
разговоре с экстрасенсом мне было сказано,
что сына уже близко нет, что его взяли
куда-то вверх. Я, конечно, расстроилась, но
в то же время вспомнила, что и сон перестал
мне сниться, в котором Сашка стоял перед
столом, за которым сидели три человека. На
одном из них был большой венок, и они с
сыном о чём-то говорили. Саша стоял во
всём светлом перед ним и, вытянув руку,
что-то ему как бы доказывал.
......Я знаю, "там" ты пригодился.
Таких, как ты, там тоже ждут.
Наверное, не зря всё ж на Земле родился -
Здесь пестуют, растят, потом к себе берут!
Повторяю, жить не хотелось после всего
случившегося и писать об этом нет никаких сил,
но жить надо было, не смотря ни на что, и писать
надо. Что поделаешь! Ты фактически умер, но
душа - то жива. Она подчиняется небесным силам,
и она, эта душа, бьётся, стараясь изо всех сил
помочь тебе, чтобы не дать погибнуть. И спасибо
ей за это. И снова встаёт вопрос - для чего же
всё-таки родился Сашка? Каково было его
предназначение? Что он должен был сделать
за свою короткую, но разумную уже жизнь,
получив высшее образование, поняв основы
мироздания? Грехов у него фактически не было,
за что можно было бы его так покарать, не
дать ему пожить дальше, не дать даже родить
своего ребёнка. Видимо, вопрос был сложный,
не говоря о том, что кто-то постоянно старался
столкнуть его в мир иной. Однако
здесь, как мне кажется, всё было направлено на
то, чтобы не дать возможность что-либо сделать
для своей матери. Он бы, став совсем взрослым,
смог бы разубедить её, помочь ей разобраться
в жизни. Силы зла не хотели этого.
Она же была грешной, и прадед её - протоиерей
и дед - иерей, будучи уже там, сражались
за свою правнучку и внучку, как могли,
помогая сохранять жизнь Санечки на
столько, на сколько это было возможно. Ведь
борьба со злыми силами и на том Свете,
видимо, не из лёгких......
За моё былое безбожие,
Видно, жизнь покарала меня,
Но теперь без Бога и Санечки
Не прожить мне, наверно, и дня.
И мы все благодарны Богу -
Свечи ставим сыну, ему.
Как страдала тогда Богоматерь,
Лишь известно Творцу одному.
***
Мои родные, вы не удивляйтесь,
Дорогу правды указал мне сын,
Наш Сашка, точно, проводник от Бога,
За это жизнью он своею заплатил.
Ушёл в расцвете лет, остановив безбожье,
Спасая, в первую очередь, меня.
И может "там" простят безбожницу, возможно,
Ведь думающим атеистом я была.
Но что такое грех, не понимала.
Великой грешницей, однако же, была,
Хоть всем помочь всегда старалась
И никогда не причиняла людям зла.
***
За мной ведь тянется цепочка жизней многих,
И мне, по-видимому, так уж суждено -
Остановить сей грех, так пусть нам Бог поможет,
Как быть на самом деле и должно.
И снова, снова возникает тот же вопрос:
зачем он родился? И почему его рождению кто-то
мешал, и кто-то усиленно старался потом, после
рождения, убрать его, пока ещё он был несмышлёнышем.
Это была бы кара для матери и возможность нанести
оскорбление всему клану священнослужителей
Скосыревых-Киановских. Но Сашка выстоял -
дожил всё-таки до того момента, как стал уже,
пусть не совсем взрослым, но человеком
разумным, принявшим Отца Бога и Сына его,
не говоря уже о Святом духе.
Видимо спасение матери, повторяю, и было его
задачей. Ему и помогали, как вы поняли уже,
предки, что верой и правдой служили
Православию всю свою жизнь.
Они не могли допустить, чтобы их внучка,
правнучка пришла в небесный мир безбожницей.
Действительно, этот великий грех, лёг бы позором
на весь их род. Вся надежда и была на её сына, их
праправнука. Но он не успел выполнить своё
предназначение при жизни. Силы дьявольские
разрушили всё, убив его. Но тут они, всё-таки,
просчитались. Любовь этих двух людей
(матери и сына) была безмерна,
и она сыграла свою роль, не смотря
ни на что...Мать была грешна, но не понимала
всего, так как считала себя, повторяю ещё раз,
"думающей атеисткой". Это её устраивало,
хотя на сердце было как-то
не спокойно - кошки, как говорят, скребли. И
она старалась дойти до сути, но никто ей тогда
не помог, никто. И только смерть сына смогла
свернуть её с этого ложного пути. Услышав
призыв сына "Ма-ам" на двадцатый день после
его гибели, она всё поняла, всё встало на свои места.
Теперь никто и никогда не смог бы её убедить в
обратном. Таким образом, смерть сына стала для
неё не только Божьей карой за грехи, но также
и спасением души её..
Всё жду и жду, сынок, что может снова
Постучишься и откроешь дверь.
Столько лет! А ведь мне нет покоя,
Как синичка в жизни я теперь.
Всё сную, всё что-то вытворяю,
Только б не сидеть, не думать ни о чём.
В груди печёт, когда всё представляю,
И сердце разрывает крик тот "Ой".
Но где же ты, мой милый, мой хороший?!
Хоть весточку какую нам подай,
Что слышишь нас. А мы не потревожим
Покой твой, сон. Ты это, Саня, знай.
Ну что ж поделаешь!? Судьба, видать, такая.
"Там", видно, ждали уж давно тебя.
И жизнь дарована тебе была совсем иная,
Но не подумали, что убивают и меня.
А может специально, в наказанье,
За всё, что сделано — за все мои грехи.
И для себя не жду я оправданья,
А лишь тебе хочу сказать - "прости".
Да, я прошу прощения у тебя, Санечка,
за то, что тебя не уберегла, за то, что подставила
тебя под удар, за то, что не слушала своё сердце,
а надо было думать, думать. Ведь где-то в душе
под гнётом тяжёлым боль растекалась в груди,
как думала только, где ж мой сыночек,
и всё ли в порядке с ним?! Себя убеждала -
живут же другие, ведь терпят и ждут
сыновей, старалась всё сердце своё успокоить,
но ныло оно всё сильней. А это был знак, а как
же иначе?! И надо бы было понять, но мы же
безбожники - люди удачи, а нужно уж было
спасать. Спасать и не ждать, прочитав все
молитвы, склонить голову к творцу, чтоб он по-
жалел парнишку и дал бы пожить молодцу
И теперь обнимаю сыночка
Каждый день, прижимая к груди.
Что там, где там последняя точка?!
Мы ж не знаем, что ждёт впереди.
И хочу, чтоб сыночек мой милый,
Встретил "там", руки мне протянув,
И тогда уж с последнею силой
Уходя, оглянусь, улыбнусь.
Послесловие. 27.05.2014.
Мой сын живой! Теперь я точно знаю.
Живёт он с нами рядом в небесах,
Пришёл - проверить, что пишу, что вспоминаю,
Чтоб было всё в порядке - на своих местах.
Он перенёс стихотворение " Белы розы" с одного
места в другое, где оно и должно быть (по смыслу).
А было это так. - 27 мая сижу и корректирую
текст рассказа о нём - этот самый текст. Перед этим
напечатала стих "Белы розы" над заглавием рассказа.
Потом решила прочитать рассказ ещё раз снизу, и
увидела это стихотворение там, где его раньше не было.
Причём, куплеты были расположены без пробелов.
Вот такие дела!