Глава первая
Скука, Лень и Халява
Я, как раз подумываю, куда бы мне податься от Cкуки которая слоняется за мной по пятам, куда ногой не ступлю. Пробую писать, но строчки выползают на экране компьютера корявые, скучные, просто беда. Несколько раз пробую и пишу по - пол странички текста, бросаю, не довольный, написанным, либо стираю вовсе. Скука мне подсказывает:
- Мужик, езжай ты на рыбалку от скуки.-
Лень, сидит вольготно в кресле у телевизора, тут же в свою очередь рисует мне ясную картину сборов; проверка и наладка снастей, копание червей в грязной компостной яме, поиски рыбацкой амуниции. Пока я с ленцой думаю о сборах, Лень побеждает окончательно. Я заваливаюсь на диван, цепляю очки на нос, и начинаю было читать Аксакова о приручении ястребов, как вдруг раздаётся телефонный звонок. Звонит, как говорят старый приятель, с которым когда - то дружили и работали в Москве не один год, оказавшийся в нашем городе в деловой командировке.
- Слава Богу, нахожу тебя рак отшельник. – Прячешься от друзей, таишься, не найти тебя, не дозвониться. - Совсем пропадаешь из виду.- Давай встретимся, поговорим, «дёрнем» водочки, сколько лет не видимся.-
Приятель приглашает меня на дружеский ужин, в ресторан у Азовского моря.
- Жду тебя в семь вечера. - Столик заказан, назовёшь себя и присаживайся, заказывай, наслаждайся. - Не жадничай, я за всё заплачу, свою платёжеспособность подтверждаю. - Вина подают там неплохие, впрочем, ты и сам с «усам» что я тебе наставления читаю. - К сожалению моему, задерживают меня ваши местные необязательные бизнесмены. –
- Прошу ешь, пей, отдыхай и меня поджидай - приятель смеётся и отключается .
Госпожа Скука, тут же выдаёт, не задерживает:
- И что ты там забываешь, ты же начнёшь зевать и ругать себя за то, что соглашаешься, уже через полчаса после встречи. –
Лень с трудом вылезает из кресла и растекается на полу, на иранском, ручной работы. большом ковре. Лениво прикрывает глаза, сквозь зубы слова цедит:
-Есть желание и охота тащиться тебе через весь город? - У тебя вкусная фирменная окрошка в холодильнике. - Чешское пиво холодненькое. - Сделай себе «яишенку, » посыпь итальянским твёрдым сыром . чем не еда для джентльмена. - Яблочная водочка мёрзнет, ждёт в морозильнике. - Хлебушек в «хлебопечке» скоро подойдёт, подоспеет. -
Лень вздыхает, прикрывает зевок ладошкой и подытоживает:
- Я не в жизнь не пойду, позвони, откажись от встречи пока не поздно . –
Дремавшая в прихожей на коврике для ног, тощая, мосластая Халява, молчит, слушает, потом вдруг заходится, визжит, предчувствуя не объедки с моего холостяцкого стола, а настоящий ужин в ресторане, затем причитает, всхлипывая и размазывая сопли по физиономии.
- Соглашайся и немедленно собирайся, лишенец непутёвый, такая возможность поесть попить за чужой счёт на халяву, когда тебе в последний раз представлялась? Умник «недостриженный.» - Я вина приличного, уже два месяца, даже не нюхаю. - Вкус форели в соусе из шампанского, белых грибков и каперсов забываю. - Соглашайся родной, иначе брошу тебя не "фартовый" и подамся к другому счастливчику. - Смотреть на себя тошно, "тощаю" у тебя, как в немецком Освенциме в тифозном бараке. –
Я окидываю взглядом трёх своих приживалок, живущих со мною под одной крышей. Скука, демонстративно отвернувшись, таращится в окно, считает облака в небе. Лень, как лежит на ковре, так и продолжает. «Полный игнор» моей персоны. Халява, заискивающе заглядывает мне в глаза, подмигивает и вихляется всем телом. И я выбираю халяву. Скоренько одеваюсь, заказываю такси, а не еду на маршрутке, за что удостаиваюсь от слюнявой Халявы нежного поцелуя в щёчку.
Глава вторая
Танго в ресторане у моря.
Ресторан оказывается вполне приличным, без изысков и дорогущих «прибабахов,» что везде включены в меню в Москве и Питере. А просто чистый и очень уютный уголок, для приятного время препровождения.
Я подзываю метрдотеля, представляюсь. Метрдотель лучится улыбкой, будто видит дорого человека после долгой разлуки и тут же предлагает лучшее с его точки зрения место - столик на открытой широкой веранде.
Вас здесь никто не побеспокоит, заверяет он - И пятачок для танцев рядышком. - Я вам прикреплю лучшего официанта. - Отдыхайте, всё к вашим услугам. –
И он с достоинством удаляется, оставляя меня на попечение лучшего сотрудника.
Я принимаю у официанта меню, не торопясь читаю, листаю карту вин и делаю заказ, решая заморить червячка, поджидая приятеля. Заказываю фирменный сандвич с пармской ветчиной, и козьим сыром, зеленью кинзы и каперсами. Добавляю карпаччо, из охлаждённого лосося с кунжутом. Войдя во вкус халявы, прошу ещё пару устриц непременно с лаймом, а не лимоном. К устрицам сто пятьдесят граммов финской водки абсолют. Завершаю заказ бокалом чилийского красного сухого вина.
И сам ресторан и место предложенное метрдотелем, нравится мне всё больше и больше. Кроны больших, раскидистых деревьев, нависают над верандой. С моря дует прохладный, приятный морской бриз. Южное солнце не донимает, спрятавшись за облаками.
Из динамиков мощной стерео системы льётся чудесный блюз, детище Нового Орлеана. Труба печально плачет, затрагивая минорными нотами само моё сердце, волнует, как первое робкое свидание душу, то уносит ввысь, на высоких качелях, над быстрой рекой. Саксофон вторит трубе, нежно и трепетно, добавляя бисера своих нот в мелодию блюза. Чистые звуки музыкальных инструментов кажется играют моими волосами на голове, или это шалит морской ветерок? Я наслаждаюсь,слушаю блюз и даже не замечаю, что официант приносит заказанное. Я придирчиво осматриваю заказ. Придраться не к чему. Устрицы оказываются действительно свежими. Раскрытые раковины тускло отливают перламутром, на толстой подушке из мелко колотого льда. Графинчик с водочкой замерз - запотел; в капельках стекающих по стенкам графина воды. Фирменный сандвич с хрустящей корочкой, пропечён в самый раз, мягок, как пуховая купеческая подушка, пармская ветчина благоухает, вся в зеленушке и изумрудных каперсах. Карпаччо приносят с лимоном и итальянским бальзамическим белым уксусом. Гулять, так гулять решаю я. Наливаю водочку в рюмку, не торопясь пью, выдыхаю, наслаждаясь ароматным послевкусием. Выдавливаю из лайма, кислый брызжущий сок на ожившую после душа устрицу, подцепляю её вилочкой, отправляю в рот. И водочка и устрицы оказываются на высоте. Затем я последовательно разделываюсь и с сандвичем и с ломтиками лосося. Приносят вино; я сижу, попивая вино, поджидаю приятеля, рассматриваю от нечего делать компанию, что сидят за соседним столиком. За столиком пять женщин и один мужчина, лицо которого мешает разглядеть высокая ваза с цветами, стоявшая у столика. Компания сидит и празднует видно давненько. За столиком лишь иногда слышатся голоса, предлагающие налить и выпить, не встречающие одобрительных общих восторгов.
Американский блюз негритянских кварталов, сменяет жгучее, как кайенский перчик, томное, как порченая девица на выданье, сладкое, как мякоть созревшего манго аргентинское танго. Музыка трепещет в воздухе мотыльком, затем взрывается броском анаконды и снова гордым лебедем неторопливо скользит по глади вечернего затона; приглашает к танцу. Знойное, вяжущее, зовущее, аргентинское танго приглашает танцоров в круг. Я даже прекращаю пить вино, слушая музыку неги, шарма, обмана и обещаний забывая в эту минуту обо всём на свете. Меня приводит в себя голос сидевшей ко мне спиной крепкой с расплывшийся фигурой блондинки лет тридцати восьми.
- Ну, кто со мной потанцует? одновременно требовательно и вопросительно произносит она.
- Кто? - повторяет она свой вопрос более требовательно.
- У нас здесь праздник или поминки? -
Единственный мужчина, скрытый вазоном с цветами молчит, будто не слышит вопроса, остальные женщины оставляют вопрос без ответа. Блондинка встаёт и отправляется поначалу к танцевальному пятачку одна. Потоптавшись и выполнив несколько танцевальных движений, она возвращается за столик. Наклоняется к одной из сидящих женщин, обнимает её за плечи и что горячо шепчет на ушко. Затем громко, пьяно смеётся, выпрямляясь. Лицо «идёт» красными пятнами.
- Пойдём, потанцуем - требовательно, ещё раз, обращается она к ещё не вставшей молодой женщине.
Я начинаю наблюдать, не привлекая к себе внимания.
Со стула встаёт стройная, длинноногая, женщина брюнетка, лет тридцати не более. На красивых "породистых" ножках туфельки, на высоченных шпильках. Приятные правильные черты лица, изящно очерченные Розовой помадой с перламутром, резные, полные губы. Стрижка каре, придаёт и без того приятному лицу изысканный парижский шарм. Бирюзовое платье, из натурального шёлка с меленькими серебряными цветочками коротко, только чуть прикрывает ей бёдра и прелестной формы попку, дразнящую воображение. Высокая, упругая грудь не стеснённая приличиями лифчика, буквально просится на свободу из тесного плена шёлкового платья. Брюнетка идёт первой, чуть покачиваясь, цокая каблучками по мраморному настилу площадки для танцев. Её стройные ножки с круглыми коленками, «сами» несут её танцевать. Следом за ней уверенно и тяжело ступает блондинка с округлым лицом и курносым небольшим носом. На ней обтягивающее, белое, довольно длинное, ниже коленей платье, расклешенное к низу. Платье - собрано всплошную мелкими рюшами. Глубокий вырез платья почти не скрывает тяжёлую расплывающуюся грудь. Лиф с широкими бретелями врезается в спину, с трудом удерживает свою ношу. Блондинка идёт вслед за приглашённой к танцу и тихо напевает. Губы лишь слегка подкрашены кроваво - красной помадой. Светлые волосы завиты мелкими колечками химической завивки. Она идёт уверенно, твёрдо ступая ногами, с большими ступнями. На ногах белые босоножки «веревочки» без каблуков. Танго продолжает звучать, струиться, из динамиков стерео системы заражая всех, кто есть на веранде, сладкой южной истомой.
Блондинка поначалу застывает на единый миг на пятачке "танцпола", затем решительно машет головой, завитые кудряшки волос разлетаются во все стороны. Несколько раз переминается на месте. Брюнетка стоит напротив, чуть покачиваясь, неподвижно смотрит отсутствующим взглядом мимо партнёрши. Блондинка решительно протягивает ей свои пышные белые руки. Та неохотно словно раздумывая, а надо ли танцевать? Поочерёдно прикладывает свои ладошки с длинными безупречно накрашенными ногтями к широким ладоням визави.
Блондинка делает несколько неуверенных движений ногами из стороны в сторону. Партнёрша с отрешённым видом продолжает стоять на месте. Губы брюнетки пытаются изобразить улыбку. Блондинка, что - то произносит, неслышно для окружающих, обращаясь к брюнетке. Чуть позже они начинают неторопливо, на расстоянии вытянутых рук танцевать танго. Блондинка тихо и настойчиво продолжает говорить тайное, танцующей с ней брюнетке; та кажется, не слушает партнёршу вовсе. Глаза её полу прикрыты длинными ресницами, на лице попеременно возникает то кривая улыбочка, то маска отчаяния и неприятия. А завораживающая музыка танго требует продолжения. И блондинка вдруг решается. Она одним быстрым смелым движением высвобождает свои руки из рук партнёрши, одним решительным шагом преодолевает разделявшее их первое время расстояние. Обнимает брюнетку, обхватив белыми мягкими руками её узкие плечи. Брюнетка вздрагивает, как от сильного испуга, затем отвернув голову в сторону от партнёрши, продолжает танцевать.
Блондинка склоняется к брюнетке горячо и бессвязно нашёптывает той на ушко. Брюнетка пытается слушать, затем неуверенно качает красивой головкой, как бы отвергая ей сказанное. Блондинка настаивает, продолжает настойчиво убеждать брюнетку, настаивая на своём. Брюнетка не отвечает ни слова в ответ, погруженная в свой недоступный партнёрше мир .
Блондинка переходит к более решительным действиям. Она ещё крепче прижимает к себе брюнетку и нежно осыпает, быстрыми, как укусы хорька, поцелуями в нежную шею. У брюнетки начинают подрагивать плечи. Блондинка с взглядом влюблённого зомби ничего не замечает вокруг, кроме своей прекрасной цели и снова прижимается к шейке брюнетки сладким поцелуем. Затем ещё, и ещё; один за другим следуют долгие поцелуи. Женщины продолжают танцевать танго, на веранде ресторана.
И брюнетка сдаётся; отзывается на тягучие страстные поцелуи партнёрши. Она прижимается, нет не прижимается, а вся вжимается в блондинку. «Острые», высокие груди брюнетки стремятся вонзиться в полные мягкие груди партнёрши и слиться воедино. Брюнетка затем нехотя касается губ блондинки, своими зовущими губами и тут же отступает, будто робея. Блондинка сотрясается всем своим крупным телом и впивается брюнетки в губы долгим липким поцелуем. Ему, мне кажется, нет конца. Во время поцелуя, руки блондинки нежно и проворно пробегают по спине брюнетки, спускаются чуть ниже и замирают. Затем блондинка, словно маэстро - баянист, начинает поглаживать, попку брюнетки, наигрывая на ней аранжировки знойного танго. Брюнетку выгибает дугой; она охает и подставляет свои припухшие губы блондинке.
На веранде ресторана танцуют две женщины, обнявшись, слившись в глубоком, страстном поцелуе, наплевав на весь остальной мир с его лицемерной и лживой моралью, двигаясь в ритме танго. У блондинки, танцующей ко мне в пол оборота, стекленеет взгляд, голубой зрачок почти во весь глаз. Брюнетка замирает в её крепких объятиях, руки безвольно опущены, пальцы, с острыми накладные ногтями, впиваются в собственные бёдра.
Наконец блондинка отпрянула от партнёрши по танцу. Брюнетка, улыбаясь улыбкой малышки Лолиты, подносит пальчик к своей прокушенной губе и медленно размазывает капельку крови у себя по щеке. Блондинка тут же жадно слизывает алое пятнышко, без следа. С извиняющейся улыбкой на разомлевшем лице, лепечет тихо, видимо просит прощения. Брюнетка прощает блондинку, медленно проводит наискосок, слева направо пальчиком по губам блондинки. И тут танго заканчивается. Женщины растеряны, не сразу приходят в себя. Блондинка, пошатываясь тяжело идёт обратно к своей компании. По пути задевает бедром о угол не занятого столика, не чувствуя боли садится на своё место. Брюнетка, неуверенно, как плохо собранная ребёнком детская игрушка из набора "лего", уходит, привести себя в порядок, в дамскую комнату.
PS
Я, неожиданно для себя, потрясён аргентинским танго в исполнении женщин, до самых потаённых струн своей души.
Что это было?
Танец, навеянный знойными южноамериканскими мотивами?
Может тщательно и долго скрываемая любовь, двух одиноких, женских сердец, внезапно выплеснувшаяся в танце?
Или просто дерзкая, показная выходка подвыпивших женщин?
Я, не нахожу ответа на свой вопрос и по сей день, вспоминая тот танец.
После этого танца на веранде ресторана, у моря, весь остальной вечер, проведённый с подъехавшим вскоре приятелем, видится мне банальной пьянкой, наши разговоры о прежней жизни пусты и никчемны.
И уже через полчаса, меня одолевает привычная скука, даже слово вымолвить просто лень. Халява, отъевшаяся на халяву, не показывается на глаза, сидит на корточках неподалёку в сторонке и болтает с моей Ленью.