Джеймс Миченер
ГАВАЙИ
Глава «Бора Бора»
(перевод с английского Алексея Горшкова)
Горы обрывались в море высокими отвесными скалами. Глубокие заливы были обрамлены с трех сторон золотыми пляжами. Коралловые рифы, словно ожерелье обрамлявшее остров, защищали его от океанских волн, которые в бессильной ярости обрушивались на них в тщетных попытках проникнуть в лагуну, где в прозрачной глубине зеленых вод резвилась рыба. Казалось, что это чудесное творение природы было создано самими богами, радуя мир своей первозданной красотой и очарованием. Это был остров Бора Бора. Крошечный клочок земли, затерянный в просторах Тихого океана.
В первых лучах утреннего солнца, подгоняемая треугольным парусом и дружными усилиями гребцов, к острову быстро приближалась лодка. По знаку рулевого матросы опустили парус, и лодка, замедлив свой бег, стала маневрировать в поисках безопасного прохода в рифах, закрывавших вход в лагуну. В этот момент одинокий наблюдатель, стоявший на берегу, бросился бежать по направлению к резиденции короля, крича на ходу: «Верховный Жрец возвращается!». И с этим криком вырывался наружу инстинктивный страх, охвативший наблюдателя, и женщины на берегу, услышавшие этот крик, также в страхе крепче прижимались к своим мужьям.
Наблюдатель бежал так быстро, как только мог, и всё же, подгонял себя: «О, Боги Бора Бора, сделайте мои ноги быстрыми! Не дайте мне опоздать!» Подбежав к жилищу, чьи размеры были несколько большими, чем у соседних строений, наблюдатель распростерся на земле и прокричал: «Верховный Жрец уже в лагуне!»
Молодой мужчина с бронзового цвета кожей приподнял голову с циновки и сонным голосом произнес: «Уже…?»
«Он уже прошел рифы,» - испуганным голосом сказал наблюдатель.
В ужасном волнении высокий молодой придворный короля вскочил на ноги, схватил церемониальные одежды из дубленой кожи и, на ходу надевая их на себя, бросился к дому короля, вопя во всё горло: «Светлейший приближается к берегу!»
Человек, к которому были обращены эти слова, был крупный мужчина, лет тридцати, с большой головой, покрытой короткими курчавыми волосами с небольшой сединой на висках. Его широко расставленные глаза были наполнены мудростью. Если он и испытывал страх, каким были наполнены сердца его подданных, услышавших известие о прибытие Светлейшего, то сумел хорошо замаскировать его, хотя придворный заметил, с какой поспешностью король стал надевать церемониальные одежды. Король облачился в светло-коричневую тапу, достававшую ему до лодыжек, через левое плечо и талию он перекинул ленту из желтых перьев – символ королевской власти, водрузил на голову шлем, сделанный из раковин и перьев, и повесил на шею ожерелье из зубов акулы. Как только король был готов, высокий придворный подал знак, и по побережью лагуны понеслись мерный звуки барабанов.
- «Мы идем приветствовать Верховного Жреца!» – величественно объявил король и с этими словами двинулся к берегу лагуны, сопровождаемый многочисленной свитой придворных и воинов.
Помимо свой воли король стал поторапливать поданных: «Быстрее! Быстрее! Мы не должны опоздать!» Хотя король и был верховным правителем Бора Бора, он всё же считал благоразумным не нарушать священных обычаев острова, особенно теперь, когда желания и требования их нового Бога Оро ещё не совсем ясны. Отец короля уже сполна познал могущество нового божества, когда во время церемонии жертвоприношения в храме Оро Верховный Жрец неожиданно указал на него посохом, и в ту же секунду удар тяжелой дубинки выбил мозги из головы короля, бездыханное тело которого, было принесено в жертву Оро, самому могущественному Богу всех островов.
Высокий придворный, приблизившись к королю, встревожено воскликнул: «Лодка Светлейшего уже у самого берега!»
Этот возглас заставил короля и его свиту пуститься бегом. Осознав всю унизительность своего положения в глазах соплеменников и, не смея умерить шага из чувства страха, король стал нашептывать молитвы: «О, Боги Бора Бора! Если будет жертвоприношение, пощадите меня!»
Король бежал под лучами жаркого утреннего солнца, путаясь в своих одеяниях, спотыкаясь на каждом шагу, бормоча под нос ругательства, униженный и жалкий. Он успел добежать до кромки воды на мгновение раньше, чем нос лодки коснулся берега. Верховный Жрец был глубоко удовлетворен столь явными душевными муками короля и даже позволил себе на секунду растянуть губы в злорадной усмешке, но тут же принял позу каменного изваяния и устремил свой взгляд на вершины гор.
Рулевой с особой осторожностью подвел лодку к берегу, и она, словно пушинка, легко и осторожно, прошуршав носом по песку, легка на золотой пляж. Рулевой знал, какие вести привез Жрец из храма Оро и был, поэтому, предельно внимателен и осторожен, чтобы чем-нибудь не прогневать Жреца. С императорским достоинством Верховный Жрец сошел на берег, сверкая на солнце своей побеленной накидкой из кожи, обрамленной зубами собаки, и замер в ожидании короля.
Король Таматоа величественно подошел к Жрецу, остановился в двух шагах от него и, прежде чем сказать что-либо, сделал долгую паузу, как бы давая понять соплеменникам, что его власть в этот момент каким-то тайным образом переходит в руки Верховного Жреца. Затем король произнес: «О благословенный Богами! Каково желание Оро?»
Обнаженные до пояса красивые мужчины и прекрасные женщины, стоявшие на берегу, затаили дыхание в мрачном предчувствие. Верховный Жрец знал, каким страхом скованы сердца людей и, наслаждаясь своей властью, не спешил с ответом. Он дождался порыва ветра с моря, качнувшего верхушки пальм, и торжественно провозгласил: «Будет большой священный сбор. Новый храм сооружен в Таити, и мы соберемся, чтобы освятить жилище Бога».
Страх сковал лица людей. Даже король Таматоа почувствовал слабость в коленях в ожидании ужасных подробностей церемонии освящения храма Оро. Король молчал.
Но Верховный Жрец тоже выжидал, Он знал, что чем дольше непокоренные жители Бора Бора будут пребывать в состоянии страха, тем легче будет его задача заставить их преклоняться новому божеству. Он хотел, чтобы король Таматоа сам задал ему тот фатальный вопрос, в ожидании которого все дрожали от страха.
Казалось, что пауза тянется вечно. Наконец, король Таматоа охрипшим голосом произнес: «Когда состоится церемония?»
«Завтра!» – громовым голосом произнес Жрец, и это сообщение ввергло толпу в ужас.
С трудом заставляя себя говорить, король спросил: «Сколько людей потребовал Оро?»
- «Восемь», - бесстрастным голосом произнес Жрец.
Оперившись на посох, Жрец смотрел на толпу. Плотоядные мухи терзали обнаженные тела людей, но никто не шевелился, парализованные страхом. Верховный Жрец медленно пошел по направлению к своему святилищу, величественно ступая по золотистому песку. И когда все решили, что всё самое страшное позади, Жрец неожиданно стремительно вернулся назад, издал ужасающий гортанный звук и ткнул своим посохом в рулевого, который так мастерски привел лодку Жреца в лагуну.
- «Он будем первым!» – прокричал Жрец.
«Нет! Нет!» – завопил несчастный рулевой, падая на колени перед Жрецом.
Посох Жреца вновь взметнулся в сторону рулевого.
«Когда моря обрушились на нас, он молился о спасении не Оро, а Тэнэ,» - мрачно сказал Жрец.
«О, нет!» – протестовал рулевой.
«Я прочел его молитву по его губам», - вынес окончательный приговор Верховный Жрец.
И тут же служители храма, подхватив рыдающего рулевого под руки, уволокли его прочь, поскольку сам он уже не мог двигаться, парализованный страхом.
«И ты!» – вновь прозвучал леденящий кровь голос, и карающий посох взметнулся в сторону ничего не подозревающего воина. – В храме Оро ты весь день клевал носом. Ты будешь вторым.
И вновь служители храма уволокли несчастную жертву.
Верховный Жрец торжественно удалился, оставив королю Таматоа неприятную задачу выбора оставшихся шести жертв.
«Где мой помощник?» – мрачно произнес король.
Высокий молодой придворный вышел из толпы людей, среди которых он рассчитывал остаться незамеченным.
«По чьей вине я опоздал встретить Светлейшего?» – потребовал король.
«Во всем виноват дозорный. Он был слишком неповоротлив,» - быстро ответил придворный.
Слуги короля выволокли из толпы низкорослого мужчину, трясущегося, как банановый лист.
«Он будет третьим! «– вынес приговор король.
«О, нет! – протестовал дозорный. Я бежал изо всех сил, но когда я добежал до дворца, он спал.» И дозорный указал на высокого придворного.
Король слегка повернул голову в сторону молодого придворного и властно произнес: «Он будет четвертым! Остальные будут выбраны среди рабов».
С этими словами король Таматоа величественно направился в свой дворец, оставив, дрожавших от страха маленького дозорного и высокого придворного служителям храма, в чьи руки они сами толкнули друг друга.
Продолжение следует (см. папку "Переводы прозы")