СИБИРСКИЕ КАЗАКИ И КИТАЙЦЫ
В Историческом Вестнике (1889 года, № 4) помещены в сокращённом виде Записки бывшего генерал-губернатора Восточной Сибири Семена Богдановича Броневского. Желая пополнить их устными его рассказами о Сибирской жизни и Сибирской службе, я, в качестве одного из слушателей его субботних бесед, позволю себе изложить то, что он передавал о Сибирских казаках.
Некогда, будучи адъютантом генерал-губернатора. Семён Богданович привлечён был к работе по организации Сибирского казачьего войска. Но занимаясь внешней организацией поиска, он не коснулся духовной сущности казаков: эти потомки сподвижников Ермака по-прежнему несли службу и пользовались общим унижением. Уважение же к ним населения доходило до того, что если казаку почему-нибудь нельзя было ехать с бумагою по начальству, он отдавал бумагу киргизу, снабдив его вместе с тем и своею шапкою, и тогда никто не отваживался напасть на киргиза в степи.
На границах Восточной Сибири с Китаем кочевала многолюдная и сильная киргизская орда, находившаяся одновременно под покровительством России и Китая: когда орда прикочевывала к русским пределам, она была под покровительством России: когда приближалась к китайским границам, тогда под покровительством Китая.
Оба правительства заинтересованы были и в выборе ханов орды.
Однажды в орде произошли смуты; китайский сторонник одолел и выбран ханом. Для поддержания своих сторонников двинулись одновременно с разных сторон русские и китайские войска. Столкновение с китайцами представлялось неизбежным.
Понятно, что С.Б. Броневский, стоя во главе войска, был этим делом озабочен.
На походе подъезжает к нему казачий полковник и между ними произошла такого рода беседа:
— «Что это вы, С.Б., задумались? — начал полковник.
— Да как же, братец не задуматься, — отвечал С. Н.: к орде идут китайцы. Мы их, конечно, побьём, а там пойдут рапорты и донесения от нас, указания и внушения от начальства.
— Вот что вас беспокоит! — возразил полковник. — Да пустите меня с моими молодцами, я вам самого ихнего хана доставлю.
— Как же ты это сделаешь?
— А очень просто, выкраду из палатки хана. Вы где полагаете ночевать?
—В урочище N, - отвечал С.Б.
— Ну, так на утро я к вашей палате доставлю хана.
— С Богом! – сказал С.Б.
Не теряя времени, казачий полковник выбрал из своего полка шесть человек казаков, и о дву-конь (одна лошадь под верхом, а другая в заводу) направился к кочевью киргизов.
Киргизы стояли оплошно, без всяких предосторожностей. Внезапных нападений в степи не откуда было ожидать, а от волков и шакалов стерегли собаки.
Собак казаки прирезали кинжалами и, пользуясь ночной тишиной, когда у киргизов всё погружено было в сон, проникли в ханскую ставку.
Ты что это задумал бунтовать против нашего царя? – начал полковник.
Хан открыл, было, рот и хотел крикнуть, но полковник заткнул ему глотку могучей рукою и, передав казакам, отправился к дожидавшим их коням. На рассвете по обещанию хан был у палатки Броневского.
Когда китайцы подошли к кочевью киргизов, то своего ставленника хана не нашли и вернулись домой, а русские войска пришли и поставили своего хана.
После такого блестящего, хотя и на казачий образец, подвига полковника, Броневский был с ним неразлучен во всех дипломатических своих поездках. Каждый год, по делам меновой нашей торговли с Китаем, съезжались в Кяхте генерал-губернатор Восточной Сибири со свитой, и дзургучай (генерал-губернатор китайский) с равной по числу свитой.
Услуги свиты Броневского, состоявшей почти исключительно из казаков; были неоценимы и незаменимы.
Так, расположившись однажды по берегу бурной реки Шилки, на противоположном берегу которой стояли китайские посты, Броневский заметил китайца в лодке, побросавшего вёсла и с молением простиравшего руки к русскому берегу.
Тотчас же был послан казак для спасения, погибавшего китайца.
Казак взял лодку с китайцем на буксир и благополучно доставил на русский берег.
Китаец же до того был перепуган, что не мог и говорить.
Но как всему есть конец, наступил конец и путешествию в Кяхту. Собрались китайские и русские уполномоченные и после тысячи церемоний приступили к делу.
Во время одной из церемоний в дверях раздался шум. Встревоженные китайцы устремили взоры свои по направлению двери. В эти минуты двери быстро распахнулись, и знакомый нам полковник въехал в залу заседаний с китайцами, уцепившимися за ноги, руки и фалды его мундира.
Оказалось, что китайцы не пускали его в залу, несмотря на заявления его (мимикой, конечно), что в качестве члена с русской стороны он должен быть в заседании.
Но и это столкновение окончилось благополучно.
Китайцы извинили русского варвара.
Не так успешно шли торговые наши дела с китайцами. При существовавшей мене русских мануфактурных товаров на чай, русские купцы поставляли китайцам дрянной товар и, потеряв терпение, китайцы объявили, что мануфактурных товаров от русских купцов они более брать не будут, а обратятся за этим товаром к англичанам.
А как существующую меновую торговлю отменить было нельзя, то и решили поставлять золотые и серебряные вещи весом, например, ложку в 1 фунт, суповую чашку в 15 фунтов и так далее.
Такая чудовищная торговля продолжалась до тех пор, пока меновую торговлю не заменили общепринятой на монетные знаки.
В 1857 году возвращены из ссылки политические преступники и поселены по большей части в Нижегородской губернии.
Через посредство общих знакомых мне пришлось от них слышать, что Броневский зверь: он прогнал сквозь строй бежавших из ссылки поляков.
А дело происходило так.
Когда пойманы были бежавшие политические преступники, то по действовавшим о них законам генерал-губернатор должен был приговорить их к смертной казни.
Тяжко стало на душе у Броневского. «Как я, - говорил он, - могу лишить жизни такого же, как я человека!»
Он приговорил прогнать их сквозь строй, и, как было постановлено, тотчас о случившимся доложил императору Николаю Павловичу.
На донесение его последовала резолюция такого содержания: «Следовало руководствоваться пунктами такими-то, такой-то статьи (т. е. приговорить к смертной казни); ну а теперь ограничиться наложенным наказанием».
Часто приходилось доброму и честному старику кряхтеть под тяжестью служебной ноши.
Д. Б.
_____________
«Русский Архив» 1904. Том 114. № 1. С. 95 - 97