ЗАПИСЬ № 1 - "ИНДИГО"
(освидетельствование пациента)
Это был пожилой мужчина в видавшем виды пиджаке неопределённого, но какого-то тёмного цвета, под которым проглядывалась сорочка аналогичной характеристики, однако светлого колера, состояние брюк пациента свидетельствовало о том, что их встреча с утюгом была в очень далёком прошлом, скорее всего - ещё в домагазиновом периоде, ежесезонные туфли сохраняли все прелести метеоусловий окружающей среды. Завершало весь прикид подобие желтовато-серой синтетической шляпы с несколько провисшими полями и неравномерно жёлто-коричневой полосой по линии смыкания тульи с полями.
Не дожидаясь приглашения, посетитель, крехтя и прикашливая, плюхнулся (именно так, а не присел) на стул, от чего последний крякнул.
- Что у вас за порядки? Пришёл засвидетельствовать повреждения: сосед окаянный жизни не даёт, всё ему огорода мало, теперича на мой позарился. Надысь гляжу, а он забор на двадцать сантиметров городит в мою сторону. Я, конечно, ему намекнул, что это моя земля, она же, - говорю, - частная собственность. А он мне в ответ: "Твоя земля на погосте!" И всё такое-прочее, жутко непотребное. И - ни того - ни сего - как приложился со всей своей бычьей силы лопатой мне по хребту. Я, как водится, с катушек скатился в траву-мураву. Апосля, уже когда домой приковылял, - глядь-поглядь, а у меня ещё в причинном месте всё сине, аж чёрное…
Властантиныч вежливо остановил попытку раздевания и попросил поопределеннее объяснить претензии.
- Дык ведь без какого-то направления не принимают ваши - иди к участковому али в прокуратуру. А у меня ноги уже немолодые. Я им "пенсионное", а они опять своё. Это пока я туды-сюды ходить буду, а весь комплект синяков пройдёт.
Чувствуя скандально-эмоциональный настрой посетителя и помня экспертную заповедь: "Пять минут внимания и работы спасают от последующих жалоб и значительно большей потери времени на составление объяснительных записок", Властантиныч предложил следующий выход из создавшегося положения:
- Давайте я вас сейчас освидетельствую, как полагается, а завтра или на худой конец послезавтра вы мне принесёте направление или постановление от участкового милиционера и всё оформим должным образом.
- Доктор, обязательно! Раз так надо - значит, надо. Премногое вам спасибочка!
Судя по изменившемуся внутреннему состоянию посетителя, стало понятно, что первый тайм выигран. Далее процесс, в котором принимали участие только два человека, проистекал по следующей схеме:
- Ваши фамилия, имя, отчество?
- Чьи? Мои?
- Да, ваши.
- Сизарев Иван Петрович.
- Год рождения?
- Чей? Мой?
- Да, ваш.
- Тридцать шестой.
- Ваша профессия?
- Чья? Моя?
- Да, ваша.
- Я сторожем служил, тансферматорные будки охранял, чтоб, значит, никто не отчудил в ночное время. Премировали не раз, а то и больше.
- Ваш адрес?
- Чей? Мой?
- Да, ваш.
- С Посопа я, там всю жизнь и прожил, у магазина "Дружба", если знаете такой.
- Давайте запишем, что с вами случилось.
- С кем? Со мной?
- Да, с вами, Иван Петрович.
- Дык я ведь все как есть сказал.
- Мы немного уточним.
- А что именно?
- После того, как сосед ударил вас, как вы себя почувствовали?
- Кто? Я?
- Да, вы.
- Упал и всю сознательность напрочь потерял.
Желая изучить глубину потери сознания свидетельствуемого, Властантиныч всегда прибегал к излюбленному, проверенному годами и многими экспертами методу:
- Когда вы потеряли сознание, лежали на земле, что в это время делал ваш сосед?
- Кто? Сосед?
- Да-да, сосед, - пришлось сжать терпение в кулак.
- Он собрал весь инструмент, гвозди прихватил и бегом к себе в дом.
- А вы?
- Кто? Я?
- Да, вы, - Властантиныч, подавив потяжелевший вздох некоторого раздражения, спрятался за изображением тщательности письменного изложения рассказа потерпевшего на лежащим перед ним листе бумаги.
- Я, как водится, полежал ещё минуты три-четыре и, когда увидел, что он не возвертается назад, привстал, отряхнул землицу и тоже домой.
- Вы за медицинской помощью не обращались?
- Кто? Я?
- Да-да, Вы…
- А зачем? Я сегодня сразу, с утра сюда пришёл, а ваши врачи мне говорят, чтобы я к участковому или в прокуратуру. Я им своё "пенсионное удостоверение" кажу, а они своё талдычат про какое-то направление-установление…
- Что у вас сейчас болит? - вопрос прервал уже ранее услышанное.
- У кого? У меня?
- Да, у вас, - Властантиныч старательно держал руку на пульсе терпения.
- Всё болит, всё болит…
- Как болит - ноет, колет… Или как?
- Подходяще! Болит - говорю – подходяще! Как надо болит!
Таких ответов Властантинычу за всю свою экспертную работу слышать не доводилось. Подавив в себе улыбку, он предложил посетителю показать те места, которые его беспокоят.
Первое, что сделал свидетельствуемый, - приспустил брюки и трусы, обнажив то, что в народе называют "причинным местом". И, действительно, наружные половые органы предстали перед взором эксперта в интенсивно синем цвете, типа индиго. Далее подверглась тщательному осмотру спина. В поясничной области справа с переходом на ягодицу виднелся кровоподтек багрово-синего цвета, по конфигурации напоминавший отпечаток рабочей части штыковой лопаты. Следуя канонам судебной медицины, были указаны точная локализация, вид повреждения, его форма, основной цвет с оттенками, зафиксированы размеры и направление длинника кровоподтека.
Но тут Властантиныч обратил внимание на цвет "окружающих мягких тканей ягодичной области" - он был синий, напоминавший цвет "причинного места". По просьбе судебно-медицинского эксперта посетитель приспустил одежду ещё ниже. И вот тут… (Поэт-пародист Александр Иванов однажды написал: "Догадка вспыхнула багрово, седые обожгла виски…".)
Моментально сопоставив цвет достаточно новых сатиновых трусов и цвет "окружающих мягких тканей", эксперт понял, что цвет тела, включая "причинное место", есть результат "линьки" ткани. Чтобы убедить в этом свидетельствуемого, смоченным водой марлевым тампоном эксперт протёр тело потерпевшего и показал его пациенту, что тампон тоже окрасился в такой же синий цвет.
- А я вот тожить подумал, - последовали размышления посетителя, - что за чёрт? Почему же ничего тут не болит, а всё синее? Оказывается, вот где собака зарыта, вот она - причина! Это бабушка моя неделю назад придарила мне новые трусы, а то, что они могут линять, я и не додумался. Вот ведь как бываетв жизни! Но вы, уважаемый доктор, про моё причинное-то место не пишите. Одной лопаты хватит…
На том - после осмотра всех остальных частей тела и конечностей (так принято называть руки и ноги свидетельствуемых) - и порешили.
Приём завершился клятвенными заверениями посетителя о том, что направительный документ от участкового он обязательно принесёт.
Забегая вперёд, следует заметить, что ни завтра, ни послезавтра, ни неделю и даже ни месяц спустя - до сегодняшего дня! - указанный направительный документ принесён не был, а все сделанные экспертом записи до сих пор хранятся в специальной толстоватой папке, где подобных описаний (числом - не один десяток), у Властантиныча в личном архиве...
Как-то листая журнал с лощёнными листами, Властантиныч натолкнулся на фотографию трусов с подходящей надписью. Он улыбнулся, вспомнив пациента, и перерисовал снимок в блокнот:
* * * * * * *