Судебные медики,
которые постоянно встречаются
с последствиями насилия, смертью,
находятся в эмоционально-психологическом
и стрессовом состоянии, -
заслуживают большего внимания и уважения.
ВСЁ НАЧИНАЕТСЯ С ПРОЛОГА
Это утро начиналось обычными, можно сказать, традиционными процедурами: под звуки последних песенных хитов на радиоволне удалялся с лица лишний волосяной покров, щётка с профилактической пастой возвращала изысканный блеск зубной формулы ротовой полости, возрождая свежее дыхание, "облегчающее понимание" (если верить рекламной назойливости), мягкий шампунь восстанавливал утраченный на ночной подушке здоровый вид местами сохранившейся прически. В конце всех этих "священнодействий" зеркало констатировало воскрещение привычного облика "Homo sapiens" ("человека разумного").
Позже чайник, пополнив своё чрево новым запасом очищенной фильтром воды, надежно уселся над газовой горелкой в ожидании итогов повышенной термической обработки.
Было, как обычно, очень рано - до пяти часов оставалось несколько минут: всё вокруг ещё спало, посапывая и чуть вздрагивая во сне, добирая отпущенное время ночного отдыха перед будничным стартом дневной карусели.
Властантиныч (ему очень нравился этот субстрат-сплав необычно причудливых сокращений имени и отчества) любил это время. Жаворонковый тип жизни его вполне устраивал. В ранние часы всё было в его распоряжении - и творческие поиски, и плановые перспективы дня грядущего, и результивная часть вечерних (и даже ночных) размышлений, и ещё многое другое, ежедневно (вернее сказать - ежеутренне) меняющееся в зависимости от жизненной сутолоки. Любовь к утреннему бдению пропитывалось тем, что действительно "вечернее мудрело утром".
После выпитого чая с бутербродами и с непременным одновременным решением сканвордов и кроссвордов очередного журнала (желание получить приз прочно оседлало мозговые извилины вместе с мыслью "интеллект должен иметь свой денежный эквивалент", хотя достижения в этой сфере имели место в виде единичных "малопродуктивных" дивидендов) наступало время конкретных сборов, которые "были недолги". Справедливости ради стоит отметить, что до этих сборов совершались и будничные подвиги семейной жизни, иными словами, выполнялось то, что было обещано (порой в полудреме предтелевизионного бдения) накануне вечером и не могло сопровождаться резкими звуковыми эффектами (ему нравилось выражение жены "тихо-тихо, как мышка").
И вот уже "с чувством выполненного долга" и исполненных обещаний Властантиныч выставлял свою персону из квартиры на лестничную площадку. Металлический щелчок ключа был одновременно и финишем "домашних телодвижений", и стартом для решения очередной дилеммы - "пешком или транспортом". Ненастная погода закономерно подталкивала только ко второму исходу. Но когда улица встречала "вёдром", побеждало первое решение и всегда радовало: сорок минут, наполненных свежим "экологически чистым" воздухом, несколько ленивым пробуждением улиц и переулков, а также мышечно-дыхательно-двигательно-умственной гимнастикой. Сорок минут, в течение которых рифмовались строки, определялись собственные задачи и задания для подчиненных на день текущий, приходили внезапные озарения и масса прочего, абсолютно нужного и ненужного на данный момент, но необходимого на перспективу. Кроме того, порой посещали и воспоминания. Сегодня почему-то припомнился разговор с одним из коллег, который предложил стать личным биографом Властантиныча, при этом попросил изложить основные вехи его жизни. Затея, конечно, понравилась, но не хотелось писать её обычным, официальным языком, как это бывает при поступлении на работу. Хотелось что-то проакцентировать, высветить или оттенить (впрочем, охотников тенить биографию всегда хватало во все времена. Но это просто к слову).
А рассказать Властантинычу было что…
* * * * * * *