Интервью для Вечности
(часть первая)
Артем Тарасов – первый советский кооператор, сумевший заработать миллионы долларов, сделав их буквально из грязи. Кандидат технических наук и выдающийся предприниматель. В 1989 году был принят в мировой клуб молодых миллионеров, члены которого контролируют триллионы долларов – второй капитал мира после бюджета США. Стал знаменит на весь мир тем, что первым в СССР открыто заявил о своих доходах, уплатив с них налоги. В результате на Тарасова была натравлена мощнейшая репрессивная машина всего государства. Скрываясь от преследования, был вынужден дважды эмигрировать в Лондон. Но на волне перемен всегда возвращался в Россию. Народный депутат РСФСР (1990г). Депутат Государственной думы от Центрального округа Москвы (1993-96г.), член Комитета по безопасности Госдумы. Выдвигался кандидатом в Президенты Российской Федерации в 1996 году, но не был зарегистрирован избирательной комиссией и участия в выборах не принимал.
Фрагмент из книги А.Тарасова «Миллионер» (2004г.)
«У любого предпринимателя было несколько вариантов, как выжить и спасти
свой бизнес в России в 1994-1999 годах. Первый - пойти под "крышу" воров, что делало бизнес не самостоятельным. Но у воров были свои критерии и порядок. Они не брали очень много денег. Процентов десять-двенадцать - это по-божески, что вполне позволяло бизнесу выжить и развиваться. Кроме того, воры предоставляли реальную защиту. Второй вариант - выйти на ФСБ или МВД через структуры, в которых работают их бывшие сотрудники. Эти бандиты похуже. У них не было никакой совести и никаких внутренних ограничителей или понятий. Сегодня они тебя защищали, а завтра вышло постановление тебя убить: они и убьют! Причем за "крышу" они драли уже процентов по тридцать-сорок...
Конечно, по большому счету все варианты одинаково плохи. Нашим
бизнесменам было трудно поверить, но факт остается фактом: ни в одной
цивилизованной стране давно уже не существовало ничего подобного! Даже в
Колумбии или на Сицилии. Мафиозные структуры в России, как ядовитые грибы,
которые выросли на месте других паразитирующих в свое время организаций:
обкомов, парткомов, профсоюзов...»
Корр. В Вашей биографии есть важный эпизод - в 1996 году Вы баллотировались в Президенты России. Допустим, совершилось невероятное, Вас избрали Президентом РФ. Ваши действия?
Тарасов - У меня была и есть программа, как преобразовать Россию, сделать из нее цивилизованную страну. И самое главное – запустить российское экономическое чудо. Программа основана на кибернетической модели функционирования общества, социально ориентированного и экономически успешного. В принципе от формы власти жизнь людей не зависит. Можно хорошо жить и при монархе, который является правителем Арабских эмиратов. Можно жить и при диктаторе Пиночете, который вывел Чили на очень хороший уровень. Даже путинская вертикаль могла бы сегодня вывести страну на новый путь развития. Поэтому смысла в смене власти нет. Глупо менять одну власть, которая не знает, как улучшить ситуацию в экономике и изменить жизнь людей, на другую власть, которая может оказаться еще хуже. Сегодня меня устраивают те качества, которые имеет власть и президент. Путин – не Ельцин, который иногда функционировал два часа в день. Был период, когда Ельцин лежал под капельницей, а страной управляло семь банкиров. Я был со всеми лично знаком. Когда я находился в эмиграции, Смоленский прилетал в Лондон и спрашивал: «Кто тебе мешает вернуться? Один звонок и Ельцин снимет любого министра». Сегодня ситуация другая. У нас дееспособный президент, власть которого выстроена так, что можно проводить любые решения сверху вниз. Но, к сожалению, система власти, которая досталась Путину и на которой выстроена вертикаль – не эффективна. В стране не идут никакие реформы, если в личный карман чиновникам ничего не попадает. Стоят огромные преграды перед любой инициативой, нет развития и диверсификации экономики, нет развития среднего и малого бизнеса. Сегодня самое страшное – это даже не коррупция, а самое банальное казнокрадство. От любого проекта отпиливаются огромные куски, страшные цифры: 70 процентов составляют откаты и только 30 процентов идут в дело. Казнокрадство и неспособность власти с ним бороться вызваны двумя причинами. Либо власть не компетентна, либо она решает совсем «другие» проблемы. До сих пор мы, к сожалению, сырьевой придаток запада. Никуда не двигаемся и, если цены на сырье упадут, страну ждет глубочайший кризис. ООН считает любую страну зависимой, если она не удовлетворяет потребность населения в еде на 30-35 процентов. (Это критический процент). У нас сегодня импорт продовольствия в отдельных товарах – 75 процентов, а в среднем – 60. То есть 60 % еды мы завозим из заграницы. Мы ее покупаем от продажи нефти и газа. Если нефтедоллары иссякнут, в страну вернутся голые полки магазинов. В России повторится ситуация 90-х годов.
Корр. В чем Вы видите первостепенную задачу государства?
Тарасов - Главной задачей любого государства является удовлетворение насущных потребностей населения. Они во всем мире одинаковы и не меняются последние 400 лет. Их всего 9. Это – Защищенность – потребность номер один. Защищенность от войны, негативной среды и уголовщины. Сюда входит армия, и полиция, и суды, и МЧС. Вторая потребность – еда. Третья – товары народного потребления и услуги. Четвертая – крыша над головой. Пятая – работа. Шестая – образование. Седьмая – здравоохранение. Восьмая – обеспечение семьи, вместе с социальной помощью инвалидам и бездомным. Девятая – духовность и культура. Так давайте создадим всего 9 министерств! Этого будет достаточно. Например, в министерство Защищенности – все входит, что касается безопасности и силовых блоков. А в Министерство Еды – все, что касается сельского хозяйства, производства продуктов питания и их реализации населению. И так далее. И по такому же принципу в каждом городе, поселке, сельском совете будет всего 9 отделений, каждое из которых будет отвечать за определенную потребность людей. А дальше есть предложения по функциональной реформе работы всех звеньев. Где и как создать материальный стимул, чтобы все заработало максимально эффективно.
Корр. Вы думаете, что подобный проект осуществим в условия тотальной коррупции?
Тарасов. - Все показушные репрессивные методы борьбы с коррупцией – не работают. Как можно бороться с тем, что является опорой нынешней власти? Сегодня любой коррупционер живет за счет того, что он вам что-то запрещает. Если бы его процветание зависело от того, что он вам что-то разрешил или помог, то было бы совсем другое дело. Только два или три министерства из девяти (о которых я говорил) будут содержаться за счет бюджета, благополучие других должно напрямую зависеть от результатов деятельности отрасли, которой они руководят. Если вы руководите Защитой или социальным министерством, то ваши оклады могут вырасти в десятки раз за счет бюджета, но если вы руководите Едой, то размер зарплаты на всех уровнях вертикали власти зависит от (условно говоря) количества еды доступной населению. Если у вас в районе открылось два завода по переработке молока и мяса, то ваше отделение Еды в администрации будет получать, допустим, 5 процентов от каждого открытого заводика и цеха. Если вы открыли 100 таких заводиков, вот вы будете зарабатывать уже 500 процентов для себя и своего ведомства.
Мы превращаем, таким образом, бюрократов в бюро-предпринимателей и все изменится прямо на глазах. Сейчас власть не помогает предпринимателям. Если вы захотите открыть цех по производству колбас, с вас бюрократы начнут вымогать на любом уровне, к вам тут же придут пожарные, работники санэпидемстанции, полиция, налоговики и т.д. И все будут с вас что-то тянуть, запрещая вашу деятельность. Потому что все они живут за счет запретов. А нужно сделать так, чтобы бюрократия была материально заинтересована в успехе вашей деятельности. Сегодня такая система процветает не легально, только на уровне крупных начальников. Если, например, жена мэра имеет заводик по производству плитки, то, значит, весь город будет уложен этой плиткой. Если сын главы администрации занимается колбасой, значит, весь город в колбасе. Но все остальное работает очень плохо, пытаясь преодолеть заслоны бюрократии. Я хочу, чтобы эта система, показавшая свою эффективность, из привилегии начальников, распространилась на всю систему управления.
На одной конференции в Париже я разговаривал с крупным чиновником из Краснодарского края. Он мне говорит: «У нас шикарная ситуация, 50 инвестиционных проектов принесли в Краснодарский край, но будет внедрено только четыре».
Я его спрашиваю: А почему только четыре? Остальные сорок шесть - разве плохи? Он отвечает: «Нет. Они все прекрасные, но только в четырех - я участвую». Он признался мне в этом честно. Что, было бы плохо, если бы он участвовал во всех пятидесяти проектах легально, пускай по чуть-чуть? По-моему, всем было бы гораздо лучше, если бы все пятьдесят проектов были внедрены в Краснодарском крае! И так повсюду.
Корр. – Так это же надо много работать. В десять раз больше.
Тарасов – А вы думаете, он мало трудится сейчас, когда хочет обложить предпринимателей данью? Это же тяжелейшая работа! Вы думаете, это легко дается? А прятаться? А не спать ночами и думать в поту, что вас выберут, как козла отпущения, арестуют, посадят и отнимут все нажитое «непосильным трудом»? А прятать доходы? Химичить с декларациями? А здесь, пожалуйста, легально -становись миллионером. Это еще Петр первый придумал, когда на кормление переводил чиновников. Но здесь не совсем «кормление». Это современный вариант социального государства. И получится, что новая эффективная система развития страны одновременно сэкономит огромный бюджет для тех отраслей, которые нельзя перевести на самоокупаемость.
Корр. – У нас сейчас и так почти все чиновники сидят на «кормлении». Наверное, поэтому такая маленькая эффективность.
Тарасов. – Потому что чиновник заинтересован только в сиюминутной выгоде. Его «кормление» зависит не от успеха, а от запрета. Уберите взятки, они вообще перестанут работать. Приведу пример. Я хотел построить в Сокольниках океанариум. Мне давали англичане 30 миллионов долларов на тридцать лет под два процента. Когда они посмотрели, что такое Москва, они сказали, что сделают все под ключ. Лужков поддержал и написал: «Срочно Ресину, Орджоникидзе и т.д.!» . Директор парка сказал: «Какое счастье! У меня ничего нет, кроме ржавых аттракционов, пожалуйста, действуйте». Что было дальше? Чтобы приступить к строительству, мне нужно было собрать еще - 262 подписи!
Каждая подпись имела свою таксу. Бюджет моментально вырос вдвое. Я приехал к англичанам, говорю: мне нужно шестьдесят миллионов. Они мне отвечают: «Вы, что, Артем Михалыч, воруете? У нас же все рассчитано на тридцать миллионов. Нет тут шестидесяти никак». А если бы мы заинтересовали чиновников, и отдали бы им легально хоть 10 процентов от дохода бизнеса, то все уже давно работало бы.
Корр. – И так у нас строят дороги?
Тарасов – Да.
Корр. – И Олимпийские деревни?
Тарасов – Конечно. Как кормить эту армию чиновников? Я хочу, чтобы привилегии крупного начальника региона, которые он устраивает для процветания бизнесов своих детей, распространялись и на всю структуру власти. Матвиенко была губернатором Санкт-Петербурга, ее сын очень скоро стал миллиардером. Янукович был президентом Украины, как выяснилось, его сын (стоматолог) тоже очень быстро стал миллиардером. Я хочу, чтобы эта практика способствовала обогащению не только одного начальника и его окружения, а всей сети бюрократии, которые богатеют за счет того, что реально решают какие-то важные задачи по развитию экономики России. Это не утопическая модель. Она привязана к реальности.
Корр. – А разве в Европе работает такая модель?
Тарасов – Нет. Это новая модель. Потому, что у нас впервые в истории происходит переход от коммунистической модели к капиталистической. В Китае он тоже прошел. Но там был гениальный Ден Сяопин, который начал подъем Китая с сельского хозяйства. Он сказал: хотите выращивать рис, первый мешок продайте дешево государству, а второй мешок – на рынке, свободно. Ключевым моментом развития любого процветающего общества, является рыночная экономика. Здесь альтернативы нет. В Северной Корее очень плохо живут, потому что там нет рыночной экономики. Но, если бы при диктаторе в Северной Корее была рыночная экономика, то никому не было бы дела, какая там форма правления. Сейчас это уже поняли и на Кубе, и даже в Иране. Вот, что принципиально. Форма власти не важна. Путин со своей вертикалью идеально подходит для проведения любых экономических реформ, потому что он даст приказ, и все выполнят. И экономика может подняться и заработать. Это можно промоделировать на любом городе, на любой деревне. Именно поэтому я пытался избираться и в президенты, и в губернаторы, поскольку шел не просто так, не заработать на взятках, а реализовать готовую программу.
Корр. – Кто бы вам позволил провести подобные эксперименты?
Тарасов – Путин несколько раз пытался провести административную реформу, потратили кучу денег и в результате ничего хорошего не сделали. Министерства разделили на агентства и т.д. Но толку больше не стало, потому что за теми реформами не стояло никакой конструктивной идеи.
Корр. – При той экономической модели, которая сейчас существует в России, какие у нее перспективы?
Тарасов – Перспектива на умирание, изоляцию, на удорожание и ухудшение условий жизни. А дальше все будет измеряться степенью терпения нации. Но она у нас очень терпеливая, не избалованная. Кто-то из мудрых сказал: там, где насильственно сменяется власть, будут бесконечно сменяться режимы. Прошло много времени после революции. Хаоса у нас пока нет, но это тоже до какого-то предела.
Корр. – Как Вы оцениваете события, связанные с Крымом?
Тарасов. – Если взять историю с Крымом, то в ней никто не называет вещи своими именами. Почему? Не знаю. Произошло нарушение мирового порядка. Аннексия территории, а совсем не объявление Крыма свободной независимой республикой по волеизъявлению народа. Если бы Крым стал непризнанной республикой, то никто ничего не сказал бы. Косово, Тайвань, Абхазия, Северная Осетия – с этим так или иначе мировое сообщество смирилось. Но если территория одной страны вдруг перешла в состав другой, то это нарушение мирового порядка. Американцы и весь мир испугались не нас. А то, что начнутся новые переделы. Сегодня шотландцы добиваются независимости, но без выхода из Великобритании. Если бы вдруг Шотландцы присоединились к Ирландии, то трудно было бы предсказать последствия. Поэтому у Путина сегодня есть единственный выход, если он захочет что-то отыграть назад. Надо сказать крымчанам, что мы подумали и даем вам статус совершенно независимой русскоязычной страны и подписываем договор на равных, как два равноправных государства. И тогда мир успокоится. Мне кажется, что последние переговоры Путина с Обамой идут именно в этом ключе. Американцы предлагают России выйти из этой ситуации с честью и достоинством. Не знаю, услышит ли это наша власть? Навредить России американцы могут многим. Как бы мы не хорохорились. В конце концов, может исчезнуть наш стабилизационный Фонд, который хранится в американских облигациях. Американцы могут принять решение и облигации с такого-то по такой-то номер просто ликвидируются. Затем, они могут уронить цены на нефть. Поэтому, мне кажется, что нужно обязательно искать разумный компромисс, договариваться и с Крымом и со всем остальным миром.
Часть вторая
Чем занимается человек, спустя двадцать пять лет после того, как в разгар горбачевской «перестройки» в одиночку бросил вызов коммунистической системе и доказал, что даже в «совке» можно своим умом легально заработать сотню миллионов долларов и добиться успеха? Человек, который, безусловно, сотворил себя сам. И не только. Он очень многим помог подняться и развить свое дело, добиться фантастического результата и просто выжить. Хотя, для него самого, деньги никогда не были самоцелью. Они были обычным инструментом, как молоток или отвертка.
Передо мной сидит чеховский интеллигент с мягкими манерами и аккуратно постриженной бородкой – эспаньолкой. Он увлеченно рассказывает о своей работе. Если бы я не знал, что ему довелось испытать за свою бурную жизнь, и кем были его бескомпромиссные враги, то никогда бы не догадался, сколько в этом человеке скрыто воли и мужества. Сколько пришлось вынести преследований со стороны власти за предпринимательский талант, пережить испытания богатством и предательство друзей, не сойти с ума от славы, любви и ненависти. Что греха таить, так исторически сложилось, в нашей стране никогда не любили молодых, умных, успешных, да еще богатых. И не важно, как досталось богатство – украл или заработал собственным талантом и трудом. А вот мне важно в этом разобраться. Потому что чужой заслуженный успех меня всегда почему-то вдохновляет.
Мы пьем чай в кафе и беседуем с предпринимателем Артемом Тарасовым. Сейчас ему 64 года, но он подозрительно молодо выглядит. Несколько лет назад Тарасов создал ООО «Институт Инноваций» и я пытаюсь выяснить, чем институт сегодня занимается.
Тарасов - Я занимаюсь помощью коллективам изобретателей и авторов в поисках путей реализации их изобретений. Когда ко мне приходит со своим изобретением коллектив авторов (250-300 человек), они фактически становятся подразделением моей компании. Потому что они не знают, что дальше делать с изобретением, когда рынка нет, спроса нет, денег нет. Я помогаю решать эти проблемы. Мой институт – это союз независимых изобретателей. По-моему, Тойота однажды сказал: Чтобы внедрить новшество, нужно три одинаково талантливых человека. Первый – это ученый-инженер-изобретатель. Второй – это талантливый менеджер. Третий – талантливый финансист.
Корр. В этой цепочке, Вы кто?
Тарасов. – Я менеджер, который, работая с талантливым изобретателем, ищет талантливого финансиста.
Корр. – А как Вы определяете насколько то или иное изобретение полезно для общества?
Тарасов – Очень просто. При экспертизе, которая проходит не полтора года, как у Чубайса в «Роснано», а всего за одну-две недели, я ставлю всего три вопроса. Первый – новизна. Важно знать, что у изобретения нет аналогов. А если аналоги есть, то в чем превосходство изобретения. Второе – полезность. (Полезно излбретение человеку или это новое оружие, новый вирус?) При этом важно знать, какова экономическая эффективность этой полезности. И третье – работает изобретение или не работает. Если кто-то принес новую, полезную и работающую вещь, то автор больше ничего не должен делать. Ему должны дать денег и дать менеджера, чтобы внедрить изобретение в массовое производство для нужд человечества. Но наша страна, к сожалению, не готова к потреблению инноваций.
Корр. Как Вы оцениваете технологический разрыв между Россией и западом? Насколько мы отстали? На 100? На 150 лет?
Тарасов – Однозначно ответить нельзя. У нас есть отрасли, где мы впереди планеты всей. Причем отрасли, определяющие будущее мира. Например, в разработке ядерных и лазерных технологий. Нельзя сказать, насколько мы отстали в технологиях, но вот насколько мы отстали в создании инфраструктуры потребления новых технологий – здесь действительно отставание на 100 лет. В Силиконовой долине изобретателям помогают венчурные фонды. На разных сайтах венчурных фондов открыто висит информация, что они рассматривают различные проекты стоимостью от 300 тысяч долларов до миллиона. Или от миллиарда до 10 миллиардов. Когда вы, наконец, приходите к представителям фонда с новой идеей, они говорят: только не показывайте нам свою идею на 500 листах, (как у Чубайса) мы их не читаем. Дайте описание идеи всего на полторы-две страницы. Мы примем решение и дадим вам деньги. Или не дадим. А дальше, если все нормально, вас подхватывает компания типа BTG (British technology group), в которой работает всего 17 человек, а оборот – три миллиарда фунтов-стерлингов в год. Я их однажды спросил, как они зарабатывают огромные деньги, что они такого делают? Они ответили: мы существуем уже сто лет. Сначала помогали английским изобретателям внедрять изобретения за счет бюджета государства, потом компания приватизировалась и сейчас помогает изобретателям по всему миру. Первые деньги Флемингу дали именно они. И появился пенициллин. А, если бы не дали денег? Ведь каждое серьезное изобретение изменяет жизнь человечества. Сейчас они делают экспертизу изобретений, проверяя по схеме приблизительно так же, как и у меня: новизна, полезность, работоспособность. Если изобретение проходит фильтр, автору практически сразу даются деньги. А уже потом, после внедрения, фонд и автор делят доходы пополам или как договорятся. Сейчас в нашем «Институте Инноваций» 142 проекта. За каждым стоит минимум один, максимум – пол тысячи человек. И все проекты нуждаются в моем продвижении и стороннем финансировании.
Корр. – Нельзя ли поподробнее, хотя бы об одном из проектов?
Тарасов. – У меня есть копия секретного доклада Пентагона за 2011 год, где сказано, что Cold Fusion (холодный ядерный синтез) существует. Уже не требуется доказывать, что атомы одного вещества при определенных воздействиях переходят в атомы другого вещества без потребления энергии и радиации. Это является важнейшим направлением науки на сегодняшний день. Крайне важно понять, как управлять этой реакцией, но еще никто, как написано в докладе, не понимает теоретической сущности этого явления. В докладе написано, что работы ведутся в Японии, в США и в России. Так вот в Дубне есть команда, которая не только понимает, как это теоретически работает, но и управляет этим процессом и предложила целый спектр устройств, которые работают на Cold Fusion. Однако, эти люди сегодня оказались выкинутыми на улицу, лаборатория закрыта за неуплату аренды, денег нет, опытные образцы пылятся на складах. И я помочь пока им не могу, к сожалению. Куда я только не обращался: и в ведомство Рогозина, в РВК, в «Ростехнологии», в Сколково.
Корр. – А почему Вы не обратились к Кириенко в «Росатом».
Тарасов - Это бессмысленно. Кириенко занимается отраслью и зарабатыванием денег на ядерной энергетике. Ему не нужно ничего нового. Он полагает, все новое – в традиционных институтах. Почему разогнали лабораторию в Дубне? Потому что ученые говорят вслух: ядерная физика в тупике и больше ничего в ней открыть нельзя. Есть так называемые пионерские изобретения. Это те, которые не имеют аналогов в мире. К их числу относится изобретение, которое совершили наши ученые в Дубне во главе с физиком Владимиром Кузнецовым. Но у таких изобретений по началу рынка нет вообще. Им в силах помочь только государство. Но чиновники в силу отсутствия государственного мышления и фундаментального образования в целом, не проявляет заинтересованности.
Корр. – А что Вы можете сказать о состоянии нашей ядерной энергетики, когда, например, модернизируются старые реакторы чернобольского типа на Ленинградской АЭС.
Тарасов – Как известно, Германия отказалась от ядерной энергетики. Но Германия – это страна другого уровня цивилизации. У нас фундаментальные проблемы другого уровня. Это проблемы общества, в котором мы живем. Для нас колоссальные риски, связанные с подобной модернизацией устаревших атомных реакторов, являются, вероятно, нормальными. И кто-то полагает, что наше поколение, может быть, еще пронесет. Как там дальше будет – за это уже будут отвечать другие. А вот немцы устраивать эксперименты в этой области не хотят. При такой системе, как у нас сейчас, никто всерьез не просчитывает риски и тем более не задумывается о будущем. Приходится лишь латать старые дыры, поэтому в нашей стране и возможна «модернизация» чернобольских реакторов.
Корр. – Вам удалось что-нибудь сделать для Вечности?
Тарасов – У меня есть несколько достижений, которыми я горжусь. Когда в 1994 году был депутатом Госдумы, я стал автором экономической амнистии. По ней на свободу вышло около 110 тысяч заключенных. Вышли люди, которые когда-то были осуждены за то, что у них нашли 10 долларов в кармане. Или за то, что директор колхоза открыл цех по производству консервов или колбасы. Или за то, что на военном заводе стали тазики делать пластмассовые и т. д. Раз эти люди вышли на свободу, значит, моя жизнь уже не напрасно прошла. И еще я горжусь изобретением, которое реально увеличивает жизнь человека до 150- 160 лет. У меня есть готовый прибор, который прошел испытания и соответствует новизне, полезности и, самое главное, работает.
Корр. – Если можно, расскажите немного, как он функционирует?
Тарасов – Есть несколько видов старения человека. Одно называется патологическим. Это происходит за счет того, что мы не правильно живем, дышим, пьем, питаемся. Клетки зашлаковываются, теломеры уменьшаются. 99 процентов технологий, связанных с продлением жизни, борются именно с патологическим старением. Сегодня по крови в институте геронтологии у Шабалина могут определить: долгожитель человек или короткожитель. В каждом из нас заложен физиологический код жизни, данный от рождения. Мы нашли способ влиять на него. В каждом органе человеческого тела есть десятикратный запас мощности, который проявляется в возможности деления наших клеток (печени, почек, крови). Но они почему-то никогда не делятся. Зачем печени такой запас законсервированной мощности? На случай включения резервов. Если взять наш мозг, то там в миллион раз больше клеток, чем в печени, которые никогда не функционируют. Этот резерв включается только в силу каких-то обстоятельств. Те, кто прошел ужасы концлагерей, живут иногда за сто лет. У них был такой сильный стресс, что резервы сработали. Ученым надо было найти этот сигнал, который давал бы мозгу команду включить резервы. Ставились опыты на животных и растениях. Было найдено такое растение, которое называется «Перилла кустарниковая». Оно интересно тем, что живет три года. На третий год у нее появляются цветы и она гибнет. Но у «Периллы» есть одна особенность: она живет только тогда, когда есть смена дня и ночи. Ученые за это зацепились. На каждый листочек поставили от фотопленки непроницаемые для света конвертики и завязали. У «Периллы» наступила бесконечная ночь. В первые сутки «Перилла» была в шоке. На вторые у нее включилась вся мощь организма на выживание. Без света она не может жить. На разных стадиях из «Периллы» делали вытяжку для гомеопатии. Стали кормить малыми дозами вытяжки кроликов, мышей и наблюдать, что с ними будет. У мыши на третьем году жизни появляются признаки омоложения организма. У нее вырастают зубы, шерсть и она проживает аж восемь лет, хотя в неволе мыши живут максимум три года. Такой же эксперимент был проведен на кроликах. Затем стали испытывать на людях. Сначала это были гелиевые пластинки, на которых была субстанция из «Периллы». Но потом мы автоматизировали этот процесс и сделали 3 D сигнал, затем перевели его в электромагнитный. Он, попадая на кожу, создает азод. Азоды попадают в кровь, кровь идет к мозгу, мозг получает сигнал фактической смерти. Но вы при этом живы. Получив сигнал о смерти, мозг включает резервные системы. Он останавливает процесс деления старых клеток, они превращаются в шлаки. И вдруг запускаются аналогичные новые клетки. И омолаживание органов получается в течение нескольких дней. Омолаживается печень, почки, кровь, лимфа, мозг и все остальное. Идет сильнейший поток омоложения.
Корр. – Вы, поэтому так молодо выглядите?
Тарасов – Да, я сбросил почти 12 лет. Мы отправили три прибора для тестирования в Колумбийский университет США. Они пока еще не сделали заключения. Но мне сообщили, что старики, которые лежали неподвижно под капельницами по несколько лет, теперь встают в туалет. А самый лучший мой опыт – это Армен Джигарханян, которому сейчас 78 лет. Он чувствует себя теперь 60-летним мужчиной и может это подтвердить. Самое удивительное, что чем выше возраст, когда мы делаем омолаживание, тем дальше откат назад по возрасту. Он может достигать и 15 и 20 лет. Как мы это измеряли? Конечно, не только тестами на биологический возраст. Мы делали это по анализам крови. Нужно отметить, что до 26 лет наш прибор на человека не действует. Настолько в человеке заложена сильная биологическая программа на вырост. А вот на пожилых людей, он оказывает серьезное воздействие.
Я смотрел на молодого оптимиста, который с увлечением рассказывал, как практически действует его фантастическое изобретение для продления человеческой жизни и не мог ему поверить. Мне казалось, что все это из области научной фантастики. Впрочем, такой же фантастикой было когда-то заработать в СССР сто миллионов долларов. Но Тарасову это удалось.
Александр Гронский
фото автора
01.04.2014г. Москва
P/S
Артём Тарасов скончался от пневмонии в своей квартире в Москве на Земляном Валу 22 июля 2017 года в возрасте 67 лет.