Эту игру придумал я сам.
Жизнь моя — вот эта игра.
Задача её, поймите, одна:
До смерти она остаётся моя.
Пусть впереди будет и кровь.
Мне всё равно. Ведь взрослый.
Ну, может, забуду дыхание вновь.
Я начал игру, а начать ведь непросто.
Проснулся опять? – Всё хорошо.
Даже если вокруг темнеет.
Холода вдруг на юге, на севере тепло?
Ничего, всё пройдёт, посветлеет.
Проснулся опять? – Опять хорошо!
Нет радостных чувств? – И не надо!
Холода вдруг на сердце, на душе тепло?
Над нами ведь бог — он всё знает!
Да и я ошибался уже, и не раз,
Много что пережил, шёл не так.
Пусть я падал, но снова упрямо вставал
И я верил тому, что всё зря.
А врагов разбиваю я в этой игре:
Это жизнь. Не забыл я о ней.
Пусть пытаются строить её по себе,
Но она вся моя, и удачу ведёт лишь ко мне!
Проснулся опять? – Всё хорошо.
Даже если вокруг всё темнеет.
Холода вдруг на юге, на севере тепло?
Ничего, всё пройдёт, посветлеет.
Проснулся опять? – Опять хорошо!
Нет радостных чувств? – И не надо!
Холода вдруг на сердце, на душе тепло?
Над нами ведь бог. Он всё знает!
Вантала сошёл на родной берег, оставив за себя помощника на борту, и первым делом решил разыскать виконтессу Элизу Де Лавиньон.
Он помнил её имя и помнил прекрасно, что она – невеста его дяди. Только всё, что беспокоило сейчас, — это убедить юную виконтессу, что он не является Грегором Армоур и чтобы она забыла кому-либо подобное рассказывать.
Вантала приоделся в богатый камзол, который хранил всегда в гардеробе корабля на случай надобности, и отправился в один из богатых салонов, где разузнал адрес семьи Лавиньон. Как только городская карета привезла его к воротам той усадьбы, то ноги не смели сделать и шага, заставив замереть в одиночестве у металлической ограды.
Вантала оглядывал многочисленные балконы второго этажа дома, что выделялся серыми красками среди окружённых в ухоженности деревьев, кустарников и красиво рассаженных клумб с увядающими цветами от ступившей в свои права осени. Не замечая движения вокруг, но прекрасно заметив мелькнувшую на балконе Элизу, Вантала рванул к стороне её окон.
Оглядев вокруг возможность взобраться к ней на балкон, он схватился за ветки соседнего дерева и перебрался с небольшим трудом туда. Медленным шагом подступив к развивающимся шторам, Вантала подглядел за взволнованной ходьбой виконтессы по роскоши своей комнаты.
Светлые локоны Элизы были красиво уложены с устойчивыми в них бутонами цветов, словно вопреки осенним дням у неё весна. Вантала не сводил глаз и, пока она стояла спиной, облокотился плечом на косяк раскрытой балконной двери.
Почувствовав непонятное движение позади, Элиза обернулась и от испуга застыла на месте, уставившись на того, о ком только что вспоминала. Их взгляды неотрывно следили друг за другом, а души выдавали взволнованность от встречи.
– Грегор? – еле слышно выпустили уста Элизы, и она сделала несмелый шаг навстречу.
– Именно для этого я вас и нашёл, виконтесса, – кивнул Вантала.
– Как вы нашли меня? – удивилась она.
– Ваш отец оказался довольно популярен, и многие знают адрес, – пояснил спокойно он и встал ближе. – Я не буду терять время на выяснения кто, что и почему. Я прошу вас, сударыня, забыть, что я назвался ложным именем, а так же никому не говорить о том, кем я не являюсь.
– Я боюсь, что это всё-таки вы, – сглотнула она с трепетом, наслаждаясь находиться так близко к его красивым глазам.
– Вы, – хотел он что-то продолжить говорить, но стук и возглас из-за двери какой-то женщины заставил их вздрогнуть и молчать.
– К вам прибыла баронесса Бристен! – прозвучала для них новость, но дверь так и не открылась.
– Это моя подруга, – прошептала Элиза.
– Прощайте, – усмехнулся Вантала и стрелою умчался обратно на балкон, где исчез прочь.
Элиза кинулась смотреть ему вслед, прикусив губы от радости, что вновь увидела понравившегося человека.
– Эл?! – улыбалась вошедшая подруга-баронесса: русоволосая, стройная девушка, в строгом тёмно-синем наряде.
Сняв шляпку, та только успела сесть на один из находившихся рядом стульев.
– Инес, милая моя, – кинулась к её коленям счастливая Элиза и прошептала. – Помнишь, я тебе говорила о том странном пирате, о Вантале?
– Бог с тобой, ты опять о нём?! Каждый день! Не устала? – поразилась Инес.
– Тише, дорогая, – поднялась та и, погрузившись в мягкость своей постели, вздохнула. – Ах, он так мил... Меня так к нему тянет.
– Ты сошла с ума? Что это ещё за новости такие сегодня вдруг?! – села подруга возле.
– Он только что был здесь! Просил забыть, что он называл себя Грегором, – приподнявшись, выдала Элиза.
– Что?! – продолжала удивляться подруга. – Как он посмел? Как нашёл?
– Неважно. Он помнит меня, нашёл. А как он смотрел! – пищала в сладости душевного парения Элиза.
– Ты меня пугаешь, – закачала головой подруга и поднялась. – Слава богу, ты ещё никому об этом не рассказала больше, иначе бы тебя точно приняли за сумасшедшую.
– Да нет, Инес, – махнула рукой Элиза и отбежала сесть на подоконник раскрытого у балкона окна.
– Что? Тебе через месяц замуж! – шепнула в недовольстве её дорогая Инес.
– Он так мил. Я хочу его видеть ещё раз, – загорелись вдруг глаза Элизы, что вызывало в подруге большее беспокойство.
– Эл, дорогая, – только и молвила она.
– Помоги мне, Инес! Как мне его ещё раз увидеть, чтобы никто не узнал? – тихо спросила Элиза. – Ты же сама тайком видишься со своим Карлом.
– Ты с ума сошла. Карл из хорошей семьи, только наши родные не ладят, потому нам и не быть вместе, а ты... Ты... вдруг... и с пиратом? – покачала головой Инес и принялась приглаживать руками воланы своего платья. – Только если по простому оденешься.
– Ты права! – вскочила Элиза от радости и тут же бросилась вон из комнаты, оставив удивлённую подругу на время в одиноких мыслях о своей неудачно складывающейся жизни в любви и о дороге любви, которую вдруг решила выбрать милая подруга:
«Неужели во всех веках так и останется право решать за нас у страшного времени да у рук правителей?» – ответа на этот вопрос Инес не находила и знала, что не найдёт. Знала и то, что из-за любви она сама горы свернёт, чтобы побежать к милому в объятия, потому и сдалась на уговоры Элизы: «Что ж, пускай будет так, как решаем мы. Никто не в праве нас отговаривать или заставлять действовать против воли. Вот оно — новое течение жизни, которое мы избираем для себя вопреки запретам. Мы молоды и упрямы. Мы можем победить. Судьба в наших руках...»
И подруги решились.
Вернувшись, Элиза предстала перед Инес с простым платьем в руках:
– Я заняла у нашей камеристки!
– Что ж, – поднялась полная взволнованности за будущее событие подруга, но помогла ей переодеться и вместе выкралась из усадьбы к своей карете.
Они устроились там, и, будто ни в чём ни бывало, кучер по приказу отправился в путь, увозя их к пристани...
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/05/24/2089