Эй, человек! Ты зачем смотришь через прицел? Аль не мила тебе пара молодых, белых лебедей в предутренней тишине лесных озёр? Мало ли зла на земле? Зачем же и ты руку свою прилагаешь к делу этому страшному? Иль забыла головушка о горе твоём великом во дни молодости? Как разлучился с любимой своею в день свадьбы вашей? Зачем вино горькое, голову твою тогда затуманило? Посмотрел на другую взглядом вожделенным. Открыл горе им в сердце любимой. Ушла, убежала в лес тёмный. Утонула, горемычная от ревности девичьей в озере глубоком. Только фата и осталась на глади зеркальной.
Вспомни страшную разлуку вашу! Опусти ружьё окаянное! Пожалей пару ясную в небе утреннем. Не стреляй!
Ох… Не послушался, дерзкий. Хлопнул выстрел в тиши приозёрной. Завертелась земля пред глазами лебедиными. Охнул крик подруги раненой… Закувыркалась бедная и… рухнула в водную гладь осеннюю. Не долететь ей с суженым до земли заморской. И не вернуться весною в гнездо родное на озеро маленькое, где поют соловьи, и плещется волна на песчаном бреге. Лежит бедная, подраненная. Крылышки распластала над водяным омутом. Вот-вот головка лебединая без сил погрузится в воду холодную.
Наблюдал стреляющий за птицею. Не впервой он целился. Много видел умирающей живности. Злоба в сердце его обитала за жизнь неудачную. Себя не винил – чужих. Камень кровавый – не сердце пламенное носил с юности.
Рухнул с неба, крылья распластав, любимый. Шеей гибкою обвил головку подруженьки своей. Не дал ей уронить головушку в омут страшный. Не дал исчезнуть из мира прекрасного. Но удержать её на плаву сил не хватает. Закричал суженый о помощи. Но ответило только эхо одинокое. Да человек–убийца слышал.
Ударил крик птичий в грудь окаянную. Распорол плоть мёртвую. Добрался до сердца грубого. Острой стрелою пронзила его боль ужасная. Отшвырнул человече оружие страшное в воду, чтоб сгинуло оно. Бросился на встречу к погибающей и спасающему. Вытащил раненую на берег илистый. Завернул в одежды свои и бережно понёс к дому одинокому на краю озера. А за ними бежал лебедь с криком умоляющим. С подругой решил остаться. На эшафот взойти вдвоём в белых одеяниях. Смерть принять нечаянную, не заслуженную.
Лечил человек, скорбя о соделанном, лебёдушку раненную. А рядом друг её сидел, с беспокойством вглядываясь в глаза любимой.
Пролетела ночка. Утро снова туман расстелило. Сидит человек на завалинке у дома. Думу думает тяжкую. О жизни своей нехорошей. О любви и ненависти человеческой. О делах проклятых…
***
Так и стали жить–поживать зимушку втроём. Два лебедя белых и хозяин. Кормит он горемычных птиц. От холода обогревает у печи. Сожалеет о сделанном выстреле. Радуется, что не один–одинёшенёк. Попривыкли друг к другу. Простила подстреленная птица обидчика своего, что мечты не сбылись о странах дальних. Да и не сбудутся. Крыло уже не для полёта ближнего, а тем более дальнего. Только по земле матушке шагать калеке всю жизнь оставшуюся. Смирилась несчастная. Взглянет в небо синее, где суженый её летает. Прячет голову белоснежную под крыло надломленное. Плачет птичьими слезами, утираясь перьями своими. А дело-то уже и не поправишь…
А вот и весна зимушку отодвинула. Первый подснежник засиял голубой капелькой на снегу талом. Крик птичьих стай в небесной купели льётся. Вернулись из стран гостиных. Вернулись в края родные. Любовь на крыльях своих принесли. Пришла она и к паре лебединой. В гнезде птенцы рты разинули. От радости плакал человек. Прощения просил у матери их. Не переставал восхищаться верностью птицы другой. Сердце радовалось, что оковы злобы сброшены. Что обида на себя и на других, как туман утренний, растворилась.
Радость сказочная и любовь невиданная на дворе дома жили. Словно детки его, птенцы на траве у оконца гуляют шумною толпою. Балаганят на языке непонятном. Крылышками машут приветливо ему. Умилялся человек детками своими, по праву считая себя тоже их родителем. А как ляжет он на травушку зелёную, соберутся белые проказники на груди его. И щебечут песенки свои лебединые. Клювами детскими седую бороду хозяина пощипывают. Чудеса, да и только!
***
Незаметно осень прикатилась золотистая. По полям и лесам пробежалась мокрой поступью. Всё чаще и чаще в небесах сверкали перья белоснежные. Обучались у родителя премудростям лётным птенцы молодые. Погрустнела лебёдушка, чувствуя разлуку близкую. Да и человек реже стал улыбаться. Сядет рядом и вздыхает тяжко. Не одна уже стая лебедей пролетала над домиком приозёрным. Голосами призывными зовя сородичей в дорогу. Только отворачивался глава семейства от вопросительных взглядов потомства своего. Да и уплывал в камышовые заросли со скорбью.
Вот последняя стая пролётная, от зимы улетает с поспешностью. Пришло время расстаться влюблённым. Убежала подальше лебёдушка от своего семейства. Скрылась в чаще лесной среди еловых лапок. Закричал лебедь. В нём призыв и тоска и надежда и прощальный аккорд для любимой.
Взвилось семейство в облака серые, удлиняя клин пролетающий. Тишина нависла над озером лесным. Окружила тоскою домик на берегу.
***
Ей-ей, дерева лесные! Поляны, покрытые листвою опавшею! Плачьте об одинокой лебёдушке! Лейте облака, слёзы горькие, на землю сиротливую! Оголились овраги и берега озёр прохладных. Обильною небесной слезою наполнились. Окручинилась наша красавица. Свет не мил ей без любимого. Деток охраняет и направляет в страны дальние милый её. Вернётся ли весною долгожданною? Вспомнит ли о подруженьке верной? Не пролетит ли мимо? Не свернёт ли на крик соперницы зовущей?
Горе–горькое в сердце лебёдушки разгулялось. Не ест, не пьёт, бедная. Головку под крыло белоснежное прячет. Жить не хочет. Не мила ей земля без друга юности её. Ушла утречком к озеру стылому. Заплыла на глубину его. Белою фатою обернулась в глазах человека зовущего. Кричит он с берега. Умоляет вернуться к дому тёплому, к рукам любящим.
Услышала птица скорбь великую в крике человеческом. Лапками гребёт к берегу. В дом входит с тоскою. Голову свою на колени хозяина кладёт. Гладит он шею безвольную и приговаривает слова ласковые, добрые,
- Лебёдушка, моя любимая. Не покидай меня, дорогая. Жизнь закончится моя без тепла твоего, без заботы о тебе. Вернётся твой суженый. Разве может он забыть красавицу свою ненаглядную?
***
Что случилось на дворе ночью тёмною и холодною? Приползла метель колкая. Разлеглась у порога стылого. Под дверь щупальца просунула. Всё никак до уснувших на печи, не дотянется рукою холодной. Воет в щелях видимых и невидимых от бессилия. Куда ты, дерзкая, просишься? Аль не слышишь дыхание ровное птицы и человека, друг к другу прижавшихся. Одной снится лебедь белый. Зовом ласковым слух тревожит. Ну, а другому - девица прекрасная. Плывёт по воде ноженьками, словно по земле идёт. Зазывно рукой машет. К берегу подошла-подплыла. Низко голову перед женихом клонит и слова говорит такие,
- Мой любимый, прости меня, грешную. Ревность-мачеха меня полонила. Прости, что утопла негаданно. Сожалею о соделанном…
Как падёт он пред ней со слезами, умоляя девицу красавицу,
- Ты приди ко мне в дом ненаглядная и останься со мною, любимая, украшая моё одиночество.
Улыбнулась невеста загадочно, и слова вот такие промолвила,
- Уж не я ль из рук твоих пила? Уж не я ль тебе деток родила?
Всколыхнулся от сна человек. Чу, слышит, скребётся за дверью настойчиво кто-то. Удивился хозяин. Осторожно засов отодвинул, и дверь приоткрыл скрипучую.
…Весь измотанный, мокрый, усталый лебедь верный стоял на пороге и призывно любимой трубил!
***
Эй, просторы лесные озёрные! Пойте песню верности птичьей! Возвратился лебедь к любимой, чтобы пёрышки ей целовать. Пойте ветры, в ветвях оголённых, о счастливых ликующих криках! О слезах человеческих скромных! И о сердце, поющем в груди!