О разногласиях мирового коммунистического движения

Раздел8. О разногласиях мирового коммунистического движения. 
Содержание
1. Введение
2. Вопросы теории
3. Оппортунизм
4. Последствия оппортунизма
5. От идеологии к теории
6. С. Платонов «После коммунизма» Выдержки
7. Обзор мирового коммунистического движения
8. Научно – практическая конференция МОК
9. Коммунистическая партия России в международном коммунистическом движении
10. Кризис перед возрождением
11. Коммунисты и Карл Гейнцен
12. Морализующая критика и критикующая мораль
13. Преданная социал – демократия
14. Коммунистическое движение сегодня и завтра
15. Из программы ВКПБ
16. О событиях в Египте
17. Левые в России от умеренных до экстремистов
18. Институт экспериментальной социологии
19. Революция и революционер 21 века
20. Партии необходима самокритика
21. В чем надо покаяться современным компартиям
22. Тред – юнионы Ф.Энгельс
23. Хранители марксизма
24. Мирный переход (условие)
25.


Введение

В наше смутное время марксизм востребован как никогда! Он необходим не только обездоленным, тщетно ведущих борьбу за кусок хлеба; он необходим в первую очередь тем, кто находясь у власти, буквально мечется в поисках спасения перед грозящей катастрофой. Он необходим простым гражданам, которым все чаще и чаще приходится принимать решения при огромном потоке противоречивой информации, кардинально меняющих привычный жизненный уклад. Чаще всего марксизм связывают с нелицеприятным обликом руководителей нашего недавнего прошлого приведших страну к реставрации буржуазии и перешедших в основной массе своей ей в услужение. Смею утверждать, что в их действиях марксизмом и не пахло. Это я усвоил в стенах Университета марксизма-ленинизма, преподаватели которого уже тогда в угоду правящей верхушки преподносили марксизм так, чтобы в нем никто и ничего не понял. Что касается стран, так называемого, капиталистического окружения, то им, как говорится, «сам бог велел» искажать его (марксизма) сущность.
Но, не смотря на это, логика заложенных в нам идей неумолимо влечет к себе все мыслящее человечество.
О них повествует нижеприводимая статья, которую я привожу полностью.


ХРАНИТЕЛИ МАРКСИЗМА

Б.Роче - американский ученый и публицист

Несмотря на сдвиг общественных умонастроений вправо, группа экономистов, придерживающихся в своей работе марксистской традиции, продолжает пользоваться успехом в университетских городках Новой Англии (США).
Двадцать лет прошло с тех пор, как профессор экономики Ричард Вольф приехал в Амхерст молодым дерзким иконоборцем. За это время он стал хуже видеть, его взъерошенные волосы поседели, да и мир стал совершенно другим. Зная современную политическую ситуацию, можно было бы подумать, что он устал и подавлен. Но нет!
В закутке на десятом этаже Томпсоновской башни, где размещается экономический факультет Амхерстского городка Массачусеттского Университете, Вольф без апологетики рассуждает о марксизме, философии, забытой большей частью остального мира. "Спросить, ну, чему может научить этот марксизм, значит, спросить, почему мое поколение переживает такие беды, - говорит Вольф. - Почему каждая крупная компания уменьшает производство? Почему сокращаются социальные программы, придающие стабильность обществу? Почему у нас так много бездомных и нищих? Это общество хаотично, оно развивается по нисходящей, и именно это заставляет людей задавать такие вопросы".
Вольф - один из группы экономистов, придерживающихся в своей работе марксистской традиции, группы, не так чтобы процветающей, но все еще удерживающейся на плаву в университетских городках Новой Англии. Их голос остается в меньшинстве, их обгоняют другие, более популярные и современные теории. Но радикальные экономисты- марксисты продолжают предлагать свою левую альтернативу электорату, становящемуся все более консервативным. Многие же из них учатся либо преподают на_экономическом отделении Амхерстского филиала Массачусеттского Университета, который стал прибежищем для экономистов-радикалов, потерпевших поражение в первой Лиге еще в начале 70-х годов.
Этих ученых вы не увидите в "Ночной линии" и не услышите по радио. Но они публикуют свои работы в научных журналах и преподают в институтах Веллеслея, Симмонса, Смита, Маунт Холйока и других институтах гуманитарного профиля. Их интересуют проблемы окружающей среды, реформирования общества, экономического состояния бывшего Советского Союза и, в особенности, растущей пропасти между богатством и бедностью в Соединенных Штатах. И, как говорит Вольф, "мы занимаемся этим с удовольствием".
И, может быть, сознанием того, что политический маятник может качнуться в обе стороны.
"Мы ожидаем, по прошествии нескольких лет, что интерес к марксизму в Соединенных Штатах значительно возрастет по двум причинам, - говорит Вольф. - Негативные ассоциации, связанные с марксизмом, рассеялись от политических перемен в Восточной Европе, и в то же время несколько померкла Американская Мечта. Чем больше американцев будет сталкиваться с трудностями и задаваться вопросами: "В чем дело? Что у нас не так?", тем больше их будет обращаться к марксизму".
Похоже, так и происходит. На прошлогодней конференции, организованной Американской экологической ассоциацией, большой интерес вызвала секция под названием "Что значит быть марксистом?" Более 1,5 тысяч ученых со всей страны приняли участие в конференции "Марксизм в условиях нового мирового порядка", проводившейся в Массачусетсом Университете два года назад. Еще больше ожидается на другой конференции, запланированной на следующий год. Однако спектр мнений относительно обоснованности марксистских теорий настолько широк, что лишь немногие продолжают называть себя марксистами, а сам термин "марксист" стал почти забытым.
Лауреат Нобелевской премии, профессор экономики Массачусеттского технологического института Роберт М. Солоу говорит, что марксистское экономическое учение совершенно устарело. "Практически каждый его экономический постулат оказался либо нелогичным, либо неверным. Их критика все меньше и меньше напоминает подлинную критику марксизма, - добавляет Солоу, - разве кому-нибудь захочется повторять то, что сказал покойный экономист в 19 веке? Критики марксизма считают себя очень оригинальными, но я бы так о них не сказал".
Многие из этих экономистов отказались от ряда положений экономического учения философа 19 века, таких как теория неизбежного крушения капитализма или снижения прибыли в результате технологического прогресса. По их мнению, сохраняет свое значение марксистский анализ тенденции концентрации богатства и политической власти в руках немногих, независимо от вклада в общественное производство.
"Большинство экономистов не устраивает сложившееся положение вещей", - говорит Джеймс Бойс, возглавляющий экономический факультет Массачусеттского Университета. "Экономисты-радикалы склонны рассматривать неравенства, порожденные экономикой, как чрезвычайно серьезные проблемы. При этом в центре внимания оказываются проблемы распределения".
К числу этих неравенств относится и углубляющийся разрыв между богатыми и бедными. По мнению профессора экономики Массачусеттского Университета Дэвида М. Котца, страх избирателей за свое материальное благополучие в будущем сыграл главную роль в ноябрьском прорыве республиканцев в Конгрессе. "На самом деле наиболее важна экономика частного сектора, - говорит Котц, - но люди не привыкли голосовать за СЕО of General Electric, поэтому они отправляют в отставку своих конгрессменов".
"В наше время марксизм может быть важной альтернативой для тех людей, которые ищут ответы на вопросы, что же происходит в обществе, - говорит Джек Амарильо, профессор экономики Мэримекского института, - в их суровой жизни им предлагают винить черных, винить аборты, винить каждого, но на самом деле во всем виновата экономическая система, при которой у них нет права на равную долю общественного богатства".
Можно было бы предположить, что распад Советского Союза и слухи о "триумфе капитализма" подействуют угнетающе на западных марксистов, но, однако, в действительности, произошло обратное. Марксисты говорят, что события в Восточной Европе освободили их от модели, которую они никогда не считали подлинно марксистской. Профессор экономики Массачусеттского Университета Сэмуэль Боулс подчеркивает, что Маркс никогда не писал о социализме, а модель, осуществленная в Советском Союзе, разительно отличалась от демократической альтернативы, предсказанной Карлом Марксом. "Она была проигрышной и проигрышной с самого начала. Большинство американских левых знали это. Ее крушение лишь расчистило место для более перспективных альтернатив", - говорит профессор.
"Парадокс заключается в том, что если бы эта система не рухнула, никому бы и в голову не пришло говорить, что дела у капитализма идут хорошо", - считает Котц.
"Средняя заработная плата снижается, и люди вынуждены трудиться все больше и больше при снижающемся уровне жизни", - добавляет он.
Хотя за последние 10 лет производительность труда возросла, доходы остались на прежнем уровне и увеличился разрыв между самыми высокооплачиваемыми и самыми низкооплачиваемыми рабочими. За прошедшее десятилетие число временно занятых работников без доходов удвоилось и даже прибыльные компании вынуждены высвобождать наемных работников.
Кроме того, если для некоторых не хватает работы, у других ее слишком много. Даже "Time", отнюдь не радикальное издание, задает вопрос: "Бум для кого?" "Time" отмечает, что для рабочих американских фабрик продолжительность рабочей недели увеличилась до 42 часов, включая 4,6 часа сверхурочных. В автомобилестроении, где на рабочих приходится в среднем по 10 часов сверхурочных в неделю, оплачивается только время, оговоренное в контракте. Если же администрация компании хочет нанять новых работников, она может установить ограничения на обязательное сверхурочное время.
По многим причинам маловероятно, что эти проблемы приведут к возникновению классового самосознания у недовольных, хотя марксисты верят, что жизнь неизбежно заставит людей искать другие пути организации работы и перераспределения доходов, получаемых в результате более высокой производительности труда.
Джулия Маттей, профессор экономики в Веллеслейском Университете, считает безработицу и сверхурочную работу проявлением "огромной неэффективности капитализма". "Каждый мог бы работать меньше времени и каждый мог бы иметь работу, - говорит она, - а у нас несколько миллионов безработных, а другие слишком перегружены работой".
В качестве альтернативной модели экономисты-радикалы часто рассматривают сокращенную рабочую неделю, уже примененную на практике в Швеции. "Чтобы использовать ее, - говорит Боулс, - необходимо выяснить, почему люди перегружены работой. Они перегружаются, так как не уверены в своем будущем и вынуждены иметь дело с тем, что им не подконтрольно".
Боулс является сторонником экономической демократии, предусматривающей право собственности наемного работника и администрации компании. Есть основания считать, что реализация этих идей не нанесет ущерба эффективности экономики. Но, по мнению Боулса, еще рано говорить о возможности применения их в более широком масштабе. Он не уверен в том, что капитализму в целом существует замена, при которой система оказалась бы работоспособной. И как честный ученый он говорит, что такой замены не знает.
Другие экономисты занимаются проблемами, находящимися на стыке экономической, семейной и социальной политики. Профессор экономики Амхерстского филиала Массачусеттского Университета Нэнси Фолбри и профессор экономики его Бостонского филиала Рэнди Абельда работают над совместной брошюрой под названием "Атака на бедных: Руководство по защите". В ней рассматриваются проблемы социальной реформы и делается вывод о том, что богатые, в действительности, получают больше прибыли от правительственных субсидий, чем бедные.
В книге Фолбри "Кто платит за детей?" рассматриваются вопросы распределения выплат на воспитание ребенка. Автор доказывает, что дети являются общественным богатством, и сегодняшние родители, воспитывающие следующее поколение работников, которое будет платить в систему социального страхования, по сути платят системе дважды. "Родители тратят значительную часть своих средств на воспитание детей, которые в свою очередь будут кого-то поддерживать, - пишет Фолбри, - к тому же женщины в большей степени страдают от этого вида перераспределения, так как матери тратят больше денег и времени на воспитание, чем отцы".
Конечно, предложение, чтобы правительство делало для бедных больше, а не меньше, в наши дни сочтут ересью. Но Джон Роймер, профессор экономики Калифорнийского Университета, недавно в течение семестра преподававший в Гарвардском Университете, считает, что должны быть специальные социальные программы для детей из непривилегированных семей для обеспечения равенства возможностей. "Стандартная консервативная точка зрения заключается в том, - говорит Роймер, - что родители ответственны перед своими детьми за предоставление им возможностей в жизни, если же они не могут им их предоставить, общество им ничем не обязано. Я не согласен с этим. Я не верю, что нам следует наказывать детей". Роймер, автор книги "Будущее социализма", выступает за перераспределение общественного богатства через более жесткие налоги на наследство и большие поступления в казну от родовых владений.
Еще одним слабым местом рыночной экономики экономисты считают разрушение окружающей среды. "До конца нынешнего столетия, - говорит Боулес, - мы прийдем к своего рода централизованному планированию в области регулирования потребления энергии, если же нет, мы просто уничтожим планету. Но кто заплатит за нищету планеты?".
Маттей считает, что капитализм, в действительности, противопоказан экологическому здоровью. "Покупая в течение всей жизни 20 машин, вы приносите пользу экономике, но наносите вред людям и окружающей среде, - говорит Маттей.- Мне кажется, что прибыль, которую многие экономисты считают движущей силой в развитии экономики, способствующей приросту ценностей, на самом деле ведет к потерям, если смотреть на это в мировом масштабе".
Лишь немногие студенты сегодня поступают на экономические факультеты. Например, в Амхерсте Массачусеттского Университета число студентов, слушающих курс введения в экономику, сократилось на 40% в 1994 по сравнению с 1991 годом. Д.Бойс объясняет это тем, что молодежь уже не так стремится, как в 80-е годы, "делать деньги", а также тем, что студенты опасаются всего, связанного с математикой. Но по словам преподавателей, интерес к марксистскому экономическому учению остается стабильным.
Список хранителей знамени радикализма включает: Новый Институт Социальных исследований в Нью-Йорке; Университет Юта в Солт-Лейк-Сити; Калифорнийский Университет в Риверсайде; Университет  Нотр Дам Саус Бенде, Индиана; а также Американский Университет в Вашингтоне. Во главе списка стоит, конечно же, Массачусеттский Университет. Наиболее известен на факультете Сэм Боулес, уволенный из Гарварда после наиболее острой "дискуссии" преподавателей в 1970 г., несмотря даже на поддержку таких ученых, как Джон Кеннет Гэлбрейт, и академиков в 1970 году, несмотря даже на поддержку таких ученых нобелевских лауреатов Василия Леонтьева и Кеннета Д. Арроу.
В начале 70-х годов случай с Боулесом был типичен. Война во Вьетнаме и общественные движения 60-х годов породили раскол между молодыми левыми экономистами и их старшими коллегами. Конфликты разыгрывались в учебных заведениях по всей стране, включая Гарвард, Йельский Университет и Стэнфордский Университет в Пало Алто, Калифорнии.
Писатель Лоуренс Лифшульц описал такую сцену в своей статье "Смог бы Карл Маркс преподавать экономику в Америке?", вышедшей в 1974 году в левом журнале "Рампартс".
Ответ: Ну, может быть, но, конечно, не долго. "Если бы был жив Карл Маркс, если бы был жив Торнстейн Веблен, руководство факультета не рекомендовало бы их на должность", - сказал Лифшульцу профессор экономики Гарварда.
Двадцать лет спустя, Боулс, сын экономиста и дипломата Честера Боулса, утверждает, что он и не собирался оставаться в Гарварде. "Гарвард был привратником тому, что, по его мнению, считалось приемлемым подходом к изучению политэкономии, - говорит Боулс. - Как оказалось, у меня была возможность пойти в Массачусеттский Университет, где можно было создать целый экономический центр из тех, кто не разделял эту ограниченную точку зрения, и я не преминул воспользоваться этой возможностью". Боулс и его коллеги Герберт Гинтис и Ричард Эдвардс из Гарварда, Ричард Вольф и Стефан Резник из Городского института в Нью-Йорке, а также Леонард Раппин из Университета Карнеги Меллон в Питтсбурге нашли пристанище в Массачусеттском Университете, на экономическом факультете, который также реорганизовывался после длительного периода внутренней борьбы. В последующее десятилетие Массачусеттский Университет стал центром радикальной экономической мысли.
"Это было восхитительно, - говорит Боулс. - Я имел удовольствие участвовать в создании подлинно свободной, открытой образовательной среды, где высказывались самые различные точки зрения от правых до левых и где студенты могли услышать абсолютно противоречащие друг другу высказывания".
В результате студенты коммерческого курса обнаруживали, что изучают основы макроэкономики по Боулсу и Гинтису. "Хотя они могли не соглашаться с политическими взглядами, - говорит Боулс, - они, в действительности, не могли не видеть ценности этого".
"Большая часть экономических знаний, которые мы даем в Университете, - добавляет он, - более подходит к миру бизнеса и тем конфликтам, с которыми люди сталкиваются в процессе извлечения прибыли".
В 70-х годах, по словам Джеймса Бойса, около 40% факультета экономического отделения могли отнести себя к марксистам. Сегодня, с уходом 27 членов факультета, эта пропорция ниже, но это вряд ли связано с изменением идеологии.
Конечно, такое количество радикалов не всегда благоприятно сказывалось на имидже Университета, особенно в 80-е годы повального увлечения бизнесом. Бойс вспоминает о телевизионных дебатах середины 80-х годов между тогдашним президентом Жозефом Дуффи и Ридом Ирвином, главой консервативной группы "Акьюраси" в Медиа. Ирвин сказал: "Вы собрали в Университете всех своих марксистов". На что Дуффи ответил: "Они диссиденты. А вы имеете что-либо против диссидентов?" Это его сразило, так как в то время особенно остро поднимался вопрос о советских диссидентах.
Возможно, изменение политического климата в конце 90-х годов обрушит на отделение новую волну критики. Но Бойс, считающий себя прогрессистом, защищает плюрализм мнений: "Я думаю, что Массачусеттский Университет имеет историческое обязательство перед свободой мысли и, надеюсь, будет продолжать его выполнять, чтобы ни случилось в Вашингтоне".
Сегодня выпускники Университета, поступившие в него в 70-е годы, преподают экономические курсы в институтах гуманитарного профиля по всей стране. Хотя многие подходят к своей работе с прогрессивной точки зрения, лишь некоторые могли бы считать себя марксистами. Как правило, они не преподают отдельно политэкономию К.Маркса, а включают ее в более широкие курсы. "Многие из моих студентов не догадываются, что я марксист. По сути, Маркса я в аудитории не преподаю, - говорит Кэрол Бьинер, глава экономического отделения Института в Симмонсе. - Достаточно того, чтобы студенты были способны видеть альтернативы". Он также поясняет, что крупные университеты часто пугает "радикальная" репутация экономического отделения Массачусетта, тогда как гуманитарные институты приветствуют ученых, имеющих альтернативные взгляды. Предполагается, что они обеспечивают плюрализм мнений и критический подход.
Вольф также предлагает студентам иной взгляд на экономику, которая сегодня не дает им таких возможностей, что были у их родителей. "Сегодняшние студенты очень обеспокоены своим будущим, - говорит Вольф. - У них есть ощущение, что страна в беде, они готовы к критическому восприятию перспектив, и именно это может привести их к марксизму, независимо от того, преподавал я его или нет".
По мнению Джека Амарильо (Институт в Мэримеке), для большинства студентов марксизм уже не так страшен, как раньше. Их уже не запугать формулой - интересуешься, значит жуткий коммунист.
Для того, чтобы вести диалог между учеными-марксистами, Амарильо, Стивен Кулленберг из Калифорнийского Университета, Вольф, Давид Руссио из Нотр Дама, Стефан Резник и другие основали журнал "Переосмысливая марксизм" в 1988 году. Его тираж не велик, около 1.700 экземпляров, но в его редколлегию входят такие выдающиеся ученые, как Корнел Вест и Стефан Джей Гоулд из Гарварда.
В обществе экономистов-традиционалистов марксистов часто считают наивными, сильными на критику, но не предлагающими сколько-нибудь серьезных решений, которые можно было бы с успехом осуществить на практике. "Большинство людей нашей профессии относятся к таким экономистам как Сэм Боулес с большим уважением, - говорит Бойс, - но что касается постмодернистской работы Вольфа и Резника, то в целом экономисты даже не понимают, чем они занимаются. Они говорят на разных языках".
"Они занимаются некоторыми очень важными вещами и исследуют такие проблемы, которые многие экономисты-традиционалисты просто не видят", - добавляет Роберт Хейлбронер, профессор экономики Новой Школы социальных исследований, автор книги "Марксизм: за и против".
"У прогрессистов всегда много работы, - соглашается Кэрол Бьинер из Симмонского Института, - им нужно выдвинуть не только вдохновляющую альтернативу, но и такую, чтобы ее можно было бы реализовать на практике".
"Люди считают все это утопией и это, действительно, одно из наших слабых мест, - добавляет Джулия Маттей из Веллеслея. - Однако сегодня в стране существует много компаний, где собственность принадлежит рабочим. Она была приобретена, когда владельцы захотели уехать куда-либо еще. Сейчас происходит много хорошего, но об этом мало кто знает".
Маловероятно, чтобы Дэвид Котц, Рик Вольф и Стефан Резник, эти стойкие марксисты, когда-нибудь отказались от своих взглядов, как это недавно сделал экономист из Гарварда Джеффри Сакс. "Можно дать голову на отсечение", - со смехом говорит Котц. Он пишет книгу о распаде Советского Союза, нередко полемизировал с Саксом на экономических конференциях. Котц считает, что в распаде советской системы виновата алчность, а не сама социалистическая экономика. Вольф и Резник пишут в соавторстве книгу под названием "Что случилось в Советском Союзе?" и выступают за такую экономическую систему, которая была бы чем-то средним между бывшей системой и тем "скособоченным" свободным рынком, складывающимся в России сейчас.
Вольф, например, предлагает такую организацию компаний, при которой сами рабочие решают, как использовать прибыль. "Можем ли мы создать другую классовую организацию по типу того, как мы организуемся для производства, присвоения и распределения полученной прибыли? - спрашивает Вольф. - Мы говорим: "Давайте пойдем дальше колебаний капитализма и посмотрим, на что это похоже"."
В 80-е годы Вольф и его коллеги не пользовались большим успехом. И сегодня у них нет иллюзий, что их идеи вскоре будут востребованы. Но это их не очень смущает. "Меня иногда спрашивают: "Как ты можешь заниматься марксизмом сейчас, ведь это сплошная чепуха!" Я отвечаю, что не считаю марксизм епитимьей, он мне просто нравится, - говорит Вольф. - У меня есть четкие представления о том, что мне нравится, а что нет. Марксизм же - живая традиция, которая вбирает в себя различное понимание того, как общество устроено. Занятие марксизмом, как вид интеллектуальной деятельности, захватывает и восхищает меня. У меня появляется чувство, что я делаю что-то значительное".
"Мной движет чувство, что мы живем в очень несправедливом обществе и, возможно, я могу что-то сделать для преодоления этих несправедливостей", - говорит Роймер.
"Очень важно сохранить альтернативные идеи, - считает Амарильо. - Это как сокровищница, куда люди смогут обратиться в другие времена. В 60-е годы людей типа Гингрича в мире считали сумасшедшими. Теперь же это основное направление. Если успех правых считать показателем, это значит, что идеи еще имеют значение. Если возможно изменение в одном направлении, то оно может произойти и в других. Поэтому важно сохранить эти идеи".
В последние полвека богатейшие американцы переложили бремя подоходного налога с себя на всех остальных. Три удобных и точных графика, помещенные ниже, демонстрируют интересные детали. Первый график сравнивает официальные уровни налогов, которые платили люди с высоким и низким уровнем доходов. Особенно отметим, что со времени окончания Второй мировой войны до 1960-х годов люди с наибольшим доходом платили налоги выше 90%. Cегодня они платят 35%. Также заметим, что промежуток между размером налога богатейших и беднейших существенно уменьшился. Если же учесть множество лазеек, которые богатые, в отличие от бедных, могут использовать, то этот промежуток сужается еще больше.
График: История уровня налогов лиц, получающих максимальные и минимальные доходы
Красным на графике обозначен налог богатых, синим – бедных
Один вывод ясен и очевиден: богатейшие американцы разительно снизили нагрузку подоходного налога с 1945 года, как в абсолютных цифрах, так и относительно подоходного налога бедных.
Рассмотрим еще два положения на основе графика, приведенного выше. Первое. Если бы люди с наибольшими доходами сегодня платили подоходный налог на том же уровне, что и в 1945 году, то федеральное правительство имело бы гораздо меньший дефицит бюджета для поддержки частного сектора экономики в условиях ее нынешнего кризиса. Второе. В годы высоких налогов после 1945 года определялся гораздо менее высокий уровень безработицы и гораздо более высокий экономический рост по сравнению с тем, что мы имеем на протяжении многих последних лет.
Снижение налогов, которое они устроили для себя – одна из причин, почему богатые стали настолько богаче в течение последних 50 лет. Параллельно с тем, как их налоги в 1960 году стали сокращаться, их (богатых) доля от общего национального дохода начала расти. Как показывают две схемы ниже, мы вернулись к крайнему неравенству в доходах, который был характерен для Соединенных штатов век назад.
График выше показывает долю в процентах от общего национального дохода, получаемую 1%, 0,1% и 0,01% самых богатых граждан и их семей, богатейшими из богатейших. Приведенная ниже диаграмма сравнивает, что случилось с доходом (после вычета налога) американских семей с 1979 по 2005 годы (с поправкой на инфляцию). Нижняя (по уровню доходов) пятая часть населения практически не увеличила свой доход. Средняя пятая часть населения увеличила доходы менее чем на 25%. При этом, доходы после уплаты налогов «верхнего» 1% населения возросли на 175%.
Диаграмма: Изменение доходов американцев с 1979 по 2005 годы



На диаграмме сверху вниз: нижняя пятая часть, средняя пятая часть, четвертая пятая часть, верхняя пятая часть, верхний 1%

Проще говоря, богатейшие американцы в течение последних 30 лет чувствуют себя гораздо лучше, чем в предыдущие десятилетия, и они гораздо более чем другие граждане способны платить налоги. Особенно во время экономического кризиса они должны платить намного большие налоги.
Вместо этого в течение многих лет мы видим порочный круг. Уменьшение налогов для богатых оставляет им все больше денег, при помощи которых они могут влиять на политику и политиков. Их влияние приводит к большему снижению налогов, которое дает им больше денег на политические нужды. При потере налоговых поступлений от богатых ухудшается и без того напряженное состояние государственного бюджета, богатые давят на политиков, чтобы те сокращали рабочие места в государственном секторе и объем коммунальных услуг. При этом даже не поднимается вопрос о возврате к уровню налогов, которые богатые платили раньше.
Как богатые могут оправдывать такое положение вещей? Они утверждают, что они могут инвестировать сохраненные от налогов деньги и таким образом создавать рабочие места и т.д. Делают ли они это? По факту, урезание налогов богатых часто сказывается очень плохо на остальных (помимо усугубления неравенства и «стреноженного» правительства, которые имеются в результате).
Несколько примеров могут продемонстрировать это.
Во-первых, значительная часть средств, которую богатые экономят на налогах, они дают правительству взаймы (в форме покупки ценных бумаг Казначейства США для сохранности собственных портфелей инвестиций). Очевидно, что правительству было бы лучше облагать богатых большими налогами, чтобы удержать свои расходы и тем самым избежать дефицита и долгов. Тогда правительству не будет нужно брать с остальных налоги, чтобы платить проценты по долгам богатым.
Во-вторых, богатейшие американцы берут спасенные от налога деньги и вкладывают большую их часть в Китае, Индии и других странах. Это ведет к большему производству рабочих мест там, меньшему их производству здесь и большему импорту товаров. Американские доллары утекают на оплату этого импорта и скапливаются в иностранных банках и руках иностранных правительств. Они занимают эти деньги нашему правительству, ему нужны деньги, потому что оно не обкладывает налогом богатых. Поэтому Вашингтон обкладывает налогами нас, чтобы обслуживать эти долги. Сейчас самым крупным получателем таких процентных выплат является Китайская Народная Республика.
В-третьих, богатейшие американцы берут свои не обложенные налогами деньги и передают их биржевым брокерам и хедж-фондам, чтобы те делали прибыльные инвестиции. В наше время это часто означает спекуляцию на нефти и продуктах питания, что ведет к росту цен, подрывает экономическое восстановление простых американцев и приводит к страданию во всем мире. Хедж-фонды и брокеры также используют часть спасенных от налогов денег для спекуляций на фондовых рынках США. Недавно начался рост цен на акции: выздоровление фондового рынка. И это идет на пользу – да, вы угадали – все тем же богачам, которые владеют большей частью акций.
Сокращение налогов для богатых никаким образом не гарантирует социальную выгоду от того, как они распорядятся своими деньгами. Их выбор может ухудшить экономические условия для массы людей. В настоящее время это и происходит.
Ричард Д. Вольф (Richard D. Wolff), почетный профессор Университета штата Массачусетс в Амхерсте, MRZine
Примечание: Указанные выше графики можно будет посмотреть в ИНТЕРНЕТЕ в статье под заголовком «Хранители марксизма».
Далее:
Коммунисты
Коммунизм просто непостижим для нашего свято¬го потому, что коммунисты не выдвигают ни эгоизма против самоотверженности, ни самоотверженности против эгоизма и не воспринимают теоретически эту противоположность ни в ее сентиментальной, ни в ее выспренной идеологической форме; они, наоборот, раскрывают ее материальные корни, с исчезновением которых она исчезает сама собой. Коммунисты вооб¬ще не проповедуют никакой морали,— каковой про¬поведью Штирнер (см. «Святое семейство») занимается сверх всякой меры. Они не предъявляют людям морального требования: лю¬бите друг друга, не будьте эгоистами и т. д.; они, нао¬борот, отлично знают, что как эгоизм, так и самоот¬верженность есть при определенных обстоятельствах необходимая форма самоутверждения индивидов. Следовательно, коммунисты отнюдь не хотят, уничтожить «частного человека» в угоду «всеобщему», жертвую¬щему собой человеку: это — чистейшая фантазия. Коммунисты-теоретики, те немногие, у кото¬рых есть время заниматься историей, отличаются как раз тем, что только они открыли тот факт, что всюду в истории «общий интерес» созидается индивидами, которые определены в качестве «частных людей». Они знают, что эта противоположность является лишь ка¬жущейся, потому что одна из ее сторон, так называе¬мое «всеобщее», постоянно порождается другой сто¬роной, частным интересом, а отнюдь не противостоит последнему как самостоятельная сила, имеющая са¬мостоятельную историю, - так что эта противополож¬ность практически все снова уничтожается и вновь порождается. Мы имеем здесь, следовательно, не геге¬левское «отрицательное единство» двух сторон проти¬воположности, а материально обусловленное уничтожение прежнего, материально обусловленного, способа существования индивидов, с исчезновением которо¬го исчезает и эта противоположность с ее единством. Январь — март 1846 г. т. 3, с. 236
Коммунисты, поскольку они нападают на мате¬риальный базис, на котором покоится неизбежное до сих пор затвердевание желаний или мыслей, являют¬ся единственными, благодаря историческому дейст¬вию которых расплавление затвердевающих желаний и мыслей действительно осуществляется и перестает быть, как у всех моралистов до сих пор «вплоть до» Штирнера, бессильной моральной заповедью. Комму¬нистическая организация действует двояким образом на желания, вызываемые в индивиде нынешними от¬ношениями; часть этих желаний, а именно те, кото¬рые существуют при всяких отношениях и лишь по своей форме и направлению изменяются различными общественными отношениями, подвергаются и при этой общественной форме изменению, поскольку им доставляются средства для нормального развития; другая же часть, а именно те желания, которые обя¬заны своим происхождением лишь определенной об¬щественной форме, определенным условиям произ¬водства и общения, совершенно лишаются необходи¬мых для них условий жизни. Какие именно влечения при коммунистической организации подвергаются лишь изменению, а какие упраздняются,— можно ре¬шить только практическим путем, посредством изме¬нения действительных, практических влечений, а не посредством сравнений с прежними историческими отношениями. Т.3, с.236

Марксист, Коммунист

…Коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя (4, 459) К.Маркс и Ф.Энгельс
Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир (4, 459) К.Маркс и Ф.Энгельс
Наши цели должны быть настолько широкими, чтобы включать в себя все формы деятельности рабочего класса. Придать им специальный характер значило бы приспособить их к потребностям только одной какой-нибудь группы рабочих, к нуждам рабочих одной какой-нибудь нации (17, 635; 44,545) К.Маркс
…Коммунисты считают, – и вполне правильно, – своим долгом быть с борющимися массами угнетенных, а не с стоящими в стороне и выжидающими трусливо героями мещанства (38, 393) В.Ленин
Коммунисты не потворствуют стихийности, не стоят за разрозненные вспышки. Коммунисты учат массы организованному, цельному, дружному, своевременному, зрелому выступлению (38, 393) В.Ленин
…Быть коммунистом – это значит организовывать и объединять подрастающее поколение, давать пример воспитания и дисциплины в этой борьбе (41, 314) В.Ленин
…Марксист должен учитывать живую жизнь, точные факты действительности, а не продолжать цепляться за теорию вчерашнего дня, которая, как всякая теория, в лучшем случае лишь намечает основное, общее, лишь приближается к охватыванию сложности жизни (31,134). В.И.Ленин
…Марксист, используя всякую, даже реакционную почву для борьбы за революцию, не опускается до апофеоза реакции, не забывая о борьбе за наилучшую возможную почву деятельности. Поэтому марксист первый провидит наступление революционной эпохи и начинает будить народ и звонить в колокол еще тогда, когда филистеры спят рабским сном верноподданных. Поэтому марксист первый вступает на путь прямой революционной борьбы, идет к непосредственной схватке, разоблачая примиренческие иллюзии всяких социальных и примиренческих межеумков. Поэтому марксист последний покидает путь непосредственно-революционной борьбы…(14,159-160) В.И.Ленин
Если я знаю, что знаю мало, я добьюсь того, чтобы знать больше, но если человек будет говорить, что он коммунист и что ему знать ничего не надо прочного, то ничего похожего на коммуниста из него не выйдет (41, 305-306) В.И.Ленин
Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество (41, 305) В.И.Ленин

ВСЕМИРНОЕ ОБЩЕСТВО КОММУНИСТОВ- РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ
Целью общества является низложение всех приви¬легированных классов, подчинение этих классов дик¬татуре пролетариев путем поддержания непрерывной революции вплоть до осуществления коммунизма, который должен явиться последней формой устрой¬ства человеческого рода.
Середина апреля 1850 г. т. 7, с 551




Как указывалось выше, все основные проблемы современности решаемы исключительно лишь с позиций исторического и диалектического материализма, при наличии у человечества партии, на знаменах которой написано «Пролетарии всех стран соединяйтесь!».

 Весь мир фактически глобализирован. Все попытки решить  назревшие общечеловеческие проблемы сепаративно, правительствами любого государства, обречены на неудачу изначально. Миру не нужен глобализм капиталистический, а вот без глобализма социалистического ему не обойтись! Чем быстрее человечество осознает это, тем менее болезнен будет переход к новой экономической формации. Возглавить этот процесс должен очередной КОМИНТЕРН, очищенный от ошибок прошлых ( следует признать, что слово «ошибок», пожалуй, неуместно и, звучит не совсем по- марксистски, ибо политические деятели прошлого творили историю исходя из конкретной исторической обстановки, при конкретном политическом раскладе и вряд ли могли действовать иначе). Вся проблема в его создании. Как это сделать – давайте подумаем вместе ( думаю, что при наличии интернета, организация очередного КОМИНТЕРНА не может предоставить затруднений. Экстерном, через интернет,  также можно организовать массовое обучение будущих руководителей процесса преобразований в мировом масштабе. При этом следует признать, что созданный, ныне покойным, Уго Чавесом Пятый Коминтерн несколько «хромает» в теоретическом плане).
 Анализируя полученные из интернета публикации (другие источники мне неизвестны) по вопросам проблем международного коммунистического движения я пришел к выводу: Вся проблема ныне существующих идеологов ЛЕВОГО ФРОНТА в их неумении творчески применять марксизм к анализу современности с тем, чтобы на основании такого анализа определится со стратегией и тактикой международного коммунистического движения.
 В чем причина такой неспособности?   
Причина одна – отход от марксизма со времен Каутского, с идеологией которого безуспешно в свое время боролись К.Маркс, Ф.Энгельс, В.Ленин. Имя этой идеологии – оппортунизм.
Марксизм это наука, ее надо изучать, а не возлагать дискуссию на плечи дилетантов.
Лучше всего марксизм будет изучаться в процессе в процессе обсуждения программы перехода к качественно новой экономической формации. На разработку такой программы должны быть направлены силы тех, кто в настоящее время считает себя марксистом. Общество крайне нуждается в такой программе!
Ближайшие 2-3 года, до наступления анархии, надо потратить на изучение марксизма, как единственной идеологии, вооружившись которой, передовая часть человечества возглавит борьбу с невежеством, ведущее человечество к неминуемой гибели.
Что касается экономической и политической модели грядущего социалистического глобализма, то она выработается в процессе предстоящих преобразований. Недостатка в умах не будет - они уже имеются. Публикация их трудов тормозится по известным причинам. (Например: см. сайт Барсова А.С. www.vladenov.narod.ru или работа Т.Г.Зураева «Социализм», Шубин А.В. Социализм: «Золотой век теории» и др.)
Проблем с захватом власти не будет (см. выше). Проблема состоит в переделке сознания масс с позиций индивидуализма на позиции коллективизма - в этом и заключается революционность нашей эпохи. Иными словами - кто и как будет чистить «Авгиевы конюшни капитализма?» – эту хроническую форму политического невежества.
Не мешало бы, учитывая бесперспективность дальнейшего сопротивления грядущему,  предложить финансовому капиталу добровольно сдать свои позиции, «уходом на пенсию».
Помните! Истинный марксизм против конфронтации - он всегда стоял за мирный и постепенный переход от частной собственности на средства производства к общественной (революционно будет сломана лишь государственная машина). Мирный переход возможен лишь при добровольном отказе от сопротивления власть имущих.

«Закон механики гласит, что действие равно противодействию. В истории разрушительная сила революции тоже в немалой степени зависит от того насколько сильно  и продолжительно было подавление стремления к свободе, насколько глубоко противоречие между допотопной «надстройкой» и живыми силами современной эпохи» (11, 45 – 46) В.Ленин
«…Когда нет революционного насилия, против которого надо бороться, то не может быть и речи о каком- то революционном насилии; ведь нельзя же совершать революцию против того, что даже нет необходимости свергать» (38, 419-420) Ф.Энгельс
«Один акт насилия может быть искоренен только другим таким же актом» (6, 255) К.Маркс
Единственной ошибкой марксизма и его последователей следует считать определение степени «дряхлости» капитализма того времени. Лишь в настоящее время дальнейшему развитию производительных сил мешают сложившиеся на сегодняшний день производственные отношения, грозящие в своем упорном сопротивлении неизбежному уничтожить человечество как вид. В настоящий момент марксизм не нуждается в пересмотрах, он нуждается лишь в адептах способных его творчески применять  в непрерывно меняющихся обстоятельствах современности. Например, предстоит адаптировать к современности такие понятия как «революция», «диктатура пролетариата», «классы», «власть советов» и т.п.
Марксизм предполагает мирный переход к неизбежной смене форм собственности. В этом его гуманизм! Эпоха насильственного свержения власти прошла. Человечество накопило достаточно трагичного опыта конфронтации двух систем; следующая, приведет к самоуничтожению очередной цивилизации.
Марксизм это наука и требует обращения как к науке - его надо изучать. Однако широким слоям населения нет нужды проникать в глубины этого шедевра человеческой мысли. Для усвоения его сущности им  достаточно ознакомиться с содержанием работы Ф.Энгельса, сравнительно небольшого по объему произведения, написанного (кстати, как и все работы Ф.Энгельса) популярным и доходчивым языком, а  именно: «Происхождение семьи частной собственности и государства» обязательно, «Манифест коммунистической партии» и, наконец, Ф.Энгельс «Рецензия на первый том “Капитала” К.Маркса». Эти три произведения сделают многих «зрячими», способными разобраться в сущности происходящего и не позволят использовать себя в качестве пушечного мяса в предстоящей бессмысленной братоубийственной войне, и многим помогут занять достойное место в борьбе с невежеством и мракобесием.
Людям же, искушенным в мыслительных процессах, просто необходимо проработать «Капитал» К.Маркса. В этом произведении раскрывается сущность капиталистического способа производства, его историческая необходимость на пути прогресса человечества и, наконец, закономерность его замены коммунистическим способом производства в первой его фазе, именуемой социализмом. Путеводителем в изучении основ марксизма может стать
О коммунистической общественной формации: В 4 т. Т. 1-Год выпуска: 1987 Автор: Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В.И. Жанр: Философия, социология, политэкономия Издательство: М.: «Политиздат» Формат: DjVu ,
в котором отражена историческая последовательность становления на научную основу социальной формы движения материи. Примечание: В процессе изучения не надо обращать внимание на комментарий сопровождающий основной текст, составленный в угоду партийных боссов того времени и  показывающий всю бездарность и формализм в трактовке классиков. (С.Е.М.)
Из теперешнего кризиса, теперь уже последнего и самого трагического, выход один - готовить общество к переходу на качественно новый способ производства

Создалась абсурдная ситуация: ведущие производители заполнили мир своей продукцией и стоят в тупике перед проблемой ее реализации. В этих условиях Россия, как производитель на мировом рынке, ни кому не  нужна, ибо, освоив новейшие технологии при дешевом (своем) сырье, она способна завалить весь рынок продукцией, с которой не сможет конкурировать весь остальной мир. Что же останется конкурентам - просить милостыню у России? - нонсенс! Может быть поэтому «остальной мир», руками финансового капитала, при молчаливом согласии остальных, проводит политику геноцида против народов бывшего СССР.
Военным путем «оттяпать» Сибирь не удалось ни в Первую мировую, ни во Вторую  - так «давайте уморим народы бывшего СССР». Здесь кроется ключ к разгадке всего негатива, которым кишит интернет и газетные публикации. Россию буквально заставляют готовиться к войне со всем миром! - нонсенс!
Вопрос: «кто и, главное, за что будет воевать? Уж не за это ли скотское существование, которое преподносится «идеологами» разлагающегося империализма как общечеловеческие «ценности»?
Сейчас мир довел оружие самоуничтожения до совершенства. Одно только стрелковое оружие не оставляет никаких шансов на выживание в предстоящей бойне. О ядерном оружии и говорить нечего (после ядерной катастрофы Земля станет непригодной для жизни). Вы что же, господа от капитала, хотите, уморив все человечество, отсидеться в бункерах, обрекая себя на пожизненное заключение?
А ведь выход-то есть! - ибо настоящий марксизм стоит на позициях мирного перехода с одной формы собственности на другую, обеспечивая вам, господа от капитала, безбедную старость «в связи с уходом на пенсию». От вас, господа, лишь требуется добровольная сдача позиций и участие в срочном формировании  мировоззрения, способного вооружить им  армию будущих руководителей грядущих преобразований. Для чего нужно срочно переориентировать, находящиеся у вас в распоряжении, СМИ на пропаганду марксизма, поставив во главе этого процесса достойных и сведущих. Этим шагом вы спасете себя и человечество, которое и без вашего участия способно себя защитить, но с большими людскими потерями. При таком сценарии не трудно догадаться, что народ сделает с вами. Либо гильотина, как это было во Франции в 1793г, либо массовый расстрел, как в «гражданскую» в России. Остановите же процесс бессмысленного кровопролития, и общество по достоинству оценит ваш шаг.
Самым первым шагом на пути человеческого прогресса является создание мирового социалистического сообщества (или, иначе говоря, речь в дальнейшем пойдет о социалистическом глобализме), живущего одной семьей, по единому плану, сообща решающего все социальные проблемы. Одним словом, лозунг дня, как и 150лет тому назад, должен звучать так: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Переходный процесс от капитализма к социализму (как первой фазе коммунизма) должен возглавить КОМИНТЕРН очищенный от догматизма и оппортунизма, которым он на сегодняшний день заражен. Почему КОМИНТЕРН?
 Потому что все, ныне существующие экономические, политические, социальные и экологические проблемы, решаемы только в рамках пролетарского интернационализма объединенного «Социалистическим глобализмом».
Процесс практической реализации идеи «Социалистического глобализма», безусловно, творческий и потребует армию образованных, диалектически мыслящих руководителей, представителей всех ныне существующих государственных образований, объединенных одной идеологией и действующих в рамках единой Программы.
Однако следует заметить что «Социалистический глобализм» хотя и стучится в двери, но все-таки является перспективой ближайшего будущего. Главной же задачей человечества на современном этапе является борьба с американской экспансией а, точнее сказать, с расположенным на территории Америки мировым финансовым капиталом, который является раковой опухолью на теле человечества (см. «Онкогенез социальной формы движения материи», превратив народ Америки вместе с Пентагоном и ЦРУ заложником своего империализма. Возглавить же эту борьбу просто обязано мировое коммунистическое движение, которое за последнее время, благодаря своему оппортунизму потеряло доверие мирового пролетариата. Сейчас на борьбу с экспансией Америки проводимой администрацией Б.Обамы, который сам вынужден «плясать под дудку» небольшой кучки мировых финансистов (кстати, как вся европейская администрация). И только российская администрация, возглавляемая В.В.Путиным пытается преградить распространение метастаз исходящих от раковой опухоли мирового финансового капитала. Все СМИ, подчиняясь своей администрации, руководимой УОЛЛ-СТРИТ, всячески искажают проводимый Россией курс. Вот тут-то и должна проявить свою активность мировая коммунистическая общественность, забыв на время генезис образования российской олигархии. Одним словом, начинать надо с крушения американского доллара и аннулирования всех долгов в МВФ. Кстати наиболее всех в этом процессе должна быть заинтересована Америка и Япония, страны, которые никогда не будут в состоянии не только погасить свою задолжность, но даже обслуживать свои долги. МВФ это нонсенс, это агония мирового финансового капитала.


    

Вопросы теории. Наболевшие вопросы нашего движения


Из: Шубин А.В. Социализм: «Золотой век» теории
   
….Революция – не синоним насилия. Это – социально-политический переворот, ломающий старую политико-правовую оболочку, меняющий принципы социальной организации. Он может осуществляться разными методами. Революция теоретически может быть совершена без кровопролития, «мирными средствами».
    Но в XIX столетии политические течения еще не имели прививки от насилия, которую дал опыт ХХ века. Проблема насилия была скорее вопросом тактики, чем принципа. Стремление рационально преобразовать страну или мир требовало военной победы, а готовность экспериментировать на себе давала возможность не прибегать к насилию (если не вставал вопрос о самозащите эксперимента). Физическое воздействие на противника гармонировало с принятыми тогда методами действия элиты (от иезуитов до либеральных революционеров), и с настроениями отчаявшихся и необразованных масс. Будущее виделось как романтическая борьба на баррикадах, движение революционных колонн, дым сражений, а затем результат — свободное общество свободных людей. И лишь часть социалистических мыслителей, прежде всего французских, переживших или воспринявших от родителей ужас Великой французской революции, стали понимать, что в дыму сражений выковывается не свобода, а диктатура «вождя».
Человеческая натура является и фундаментальной предпосылкой, и фундаментальным препятствием для движения к социализму. Человек как таковой несет в себе и биологическое, и идеальное (моделирующее, креативное, духовное) начала. В социалистической мысли выделились две стратегии движения к социализму в зависимости от взгляда на человека. Либо общество продвигается к идеальному, альтруистическому началу, подавляя стихию биологического (эгоистического, мещанского, непросвещенного) начала. После первого импульса идеалистического энтузиазма наступает неизбежный откат. Творческая энергия человека самомобилизуется на сопротивление принуждению, на адаптацию коммунистического проекта к потребностям реальных людей. Соотношение идеальных и «приземленных» качеств консервируется, так как творческие способности теперь направлены не только на осуществление проекта, но и на сопротивление ему человека.
Другой путь – попытка выделить в самой стихии идеальные начала, и пестовать их, стимулируя самоорганизацию стихии, устраняя внешние препятствия для их развития, одновременно создавая условия для удовлетворения биологических потребностей. Уязвимая сторона этого пути – угасание проекта в случае неудачи самоорганизации, опережающего развития биологических потребностей над творческими.
В силу этого качественное преобразование общества невозможно чисто эволюционным путем. Без революционных импульсов эволюция угасает, но сам по себе революционный импульс может и не способствовать продвижению общества к идеалу. Это зависит от соотношения «духа разрушающего» и «духа созидающего».
Бакунин и Маркс полагают, что работники уже готовы творить новую социальную реальность, а Прудон, Герцен и Лавров настаивают на необходимости подготовки социально-культурных предпосылок для революции. Это разногласие ставит перед социалистической мыслью важную проблему связи революции и просвещения.
Бакунин видит в революции самой по себе предпосылку для стремительного культурного развития народа. Он считает, что разрушение государственности и ликвидация правящей имущественной элиты (кстати, отметим, тесно связанной с элитой культурной) даст преимущество “духовной стороне жизни”. Но эта мысль не доказана “Великим бунтарем”. Радикальный скачок к будущему обществу может привести к возвращению во времена варварства. На это Бакунину указывали коллеги по народническому движению Герцен и Лавров.
Революция откроет путь к просвещению трудящихся, росту их культурного уровня, или культурный уровень является необходимой предпосылкой для революции, без которого она не сможет обеспечить переход к новому обществу?  Важно учитывать, что предпосылки революции отличаются от предпосылок нового общества и, как правило, возникают раньше. И речь должна идти не только о социально-экономических, но и о культурно-нравственных предпосылках нового общества.
Социальные структуры во многом зависят от нравственной традиции и этических представлений, но и нравственность исторически формируется социальными структурами. Кропоткин прав в том, что этот фактор нельзя игнорировать, но и с Бакуниным трудно не согласиться в том, что сама по себе нравственная проповедь даст ограниченные результаты – классовое общество легко изолирует чудаковатых альтруистов. Из этой взаимосвязи социального и нравственного факторов следует, что необходимо постепенное формирование новых отношений в тесной связи с распространением альтруистической морали – первоначально в рамках освободительного движения и локальных социалистических (коммунистических) экспериментов.
С учетом культурно-нравственной инерции, путь к «утопии» распадается на ряд этапов: вызревание элементов новых отношений в недрах эксплуататорского общества, социальная революция, которая приводит к возникновению «переходного» общества, например, федеративного социализма, постепенное укрепление начал свободы и солидарности по мере развития альтруистической морали.
*
Главная предпосылка пролетарской революции по Марксу 40-х гг. – это не столько развитость капитализма, сколько наличие боеспособного пролетариата — армии революции и строительного материала нового общества.
Маркс надеется, что пролетарии используют свою энергию отрицания капитализма для разрушения этого строя, что автоматически приведет к возникновения нового строя – коммунизма. Но значит ли это, что рабочие сами по себе испытывают стремление именно к коммунизму. Позднее Ленин отметит, что стихийное рабочее движение не вырабатывает социалистической стратегии, идеология социализма привносится в рабочий класс извне, со стороны интеллигенции. Из этого следует, что соответствие социалистической стратегии интересам пролетариата – это теоретическая модель, а не результат эмпирических исследований.
В XIX веке собственно пролетарское сознание было значительно ближе к тред-юнионизму и анархизму, чем к марксизму. Но тред-юнионизм еще не выработал своей идеологии (позднее ее роль станет играть социал-либерализм, разработанный политическими течениями), и радикальное рабочее движение тяготело к анархизму. Рабочий еще не оторвался от крестьянских и ремесленных корней, и его идеологи стремились вернуть пролетариев к распоряжению средствами производства на новом техническом уровне. После того, как рабочие окончательно свыклись со своим положением инструмента высоко специализированного производственного организма, изменилось и их сознание. Тред-юнионизм соединился с этатистской социал-демократической стратегией, когда задачи социальной защиты стали возлагаться на «свое» государство. В фордистскую эпоху эта тенденция стала преобладающей.
Предлагая себя в качестве выразителя интересов пролетариата, марксизм на деле собирается идти дальше, чем нужно самому пролетариату как классу. Пролетариат, таким образом, оказывается попутчиком марксизма, его союзником до возникновения социального государства. Марксистская идеология может соответствовать интересам не только (и даже не столько) пролетариата, сколько управленческой элиты индустриального общества (технократии, бюрократии). Отсюда – рабочие выступления при коммунистических режимах.
Ленин предлагает устранить противоречие марксистской идеологии и изначального пролетарского сознания, коммунистического проекта и социальной стихии с помощью модели «пролетарской революции»: организация рабочего класса (марксистская интеллигенция + сознательные рабочие) руководит всем пролетариатом, а от его имени – также революционной частью крестьянства. От партии исходит организованность, которая все глубже проникает в тело стихии. Эта модель, явившаяся марксистским развитием идей бланкизма, обеспечила большевизму возможность эффективного взаимодействия с социальной стихией (что было ахиллесовой пятой оппонентов большевизма).
*
Важная проблема социалистического движения: различие интересов работников города и деревни. Перед революционерами встала альтернатива – встать на одну из сторон (например – пролетариата) или искать пути преодоления самого противоречия. Марксизм видел свою армию в пролетариате. Прудон и народники стали искать пути классового союза и синтеза. В крестьянской стране народники сделали ставку на крестьянство, но не отрицали и важную роль городских слоев в революции.
Маркс и Энгельс пришли к выводу, что пролетарская революция в Западной Европе не увенчается успехом без «второго издания» крестьянской войны на Востоке Европы. Но в этом случае не могло идти речи о равноправии крестьянского и рабочего движений. «Пролетарские» революционеры должны были воспользоваться крестьянским бунтом. Но и у народников революционный импульс исходит не от крестьян.
Социальный рычаг, который Маркс нашел в пролетариате, Лавров обнаружил в слое критически мыслящих людей. Но пролетариат более многочислен и сплочен. Поэтому радикальной интеллигенции необходимо опереться на массы народа, которые являются «заказчиком» социалистического проекта. В России второй половины XIX века народничество обречено было ориентироваться на крестьянство не только из-за того, что искало в общине модель будущего, но и в силу демократизма. Раз народ – крестьянство, то на крестьянство и следует опираться прежде всего, а уже во вторую очередь – на рабочих.
В ХХ веке идея рабоче-крестьянского союза была взята на вооружение марксизмом-ленинизмом. Крестьянство оставалось в этой связке страдательным членом. Коммунисты в странах Третьего мира уже были готовы отодвинуть в сторону «пролетарский характер» революции и формировать свои армии и партийные аппараты из крестьян. В конечном итоге технологически марксистский коммунизм и народничество пришли к общей схеме: лидерство интеллектуалов, разночинная организация, опора на активные массы трудящихся – рабочих (по возможности) и крестьян.
*
Раскол социал-демократического движения и выделение коммунистического марксистско-ленинского движения в результате потрясений, связанных с Первой мировой войной, вылились в реализацию двух стратегий: либо использование мирового кризиса и вызванных им революций для начала строительства альтернативного капитализму общества, когда нет еще всей полноты предпосылок социализма; либо превращение социал-демократии в элемент капиталистического общества, который работает над улучшением положения рабочего класса и в то же время стоит на страже существующей социально-политической системы перед лицом кризиса. Стратегия ожидания облегчила интеграцию социал-демократии в существующую индустриально-капиталистическую систему с соответствующей коррекцией этой системы в интересах рабочего класса.
Радикальный марксизм в России в 1917 г. получил преимущества за счет своего союза с низовым социальным движением, с той самоорганизацией, на которую возлагал надежды еще Бакунин. Но модель общества, которой руководствовался большевизм, была отторгнута крестьянским большинством населения, а в значительной степени и рабочими. В ходе Революции и Гражданской войны 1917-1922 гг. модель государства-фабрики навязывалась массам силой, крайне авторитарными средствами. И хотя коммунизм в теории – самый свободный и демократический общественный строй, его реализация авторитарными средствами выявила преобладание централистичного властного идеала над демократическими задачами марксизма. Это подтвердило, что результат преобразований определяется не только провозглашенной целью, но и средствами ее достижения. Цель не оправдывает средства, а поглощается ими.
Реализуя марксистский идеал в стране, не прошедшей этапа индустриальной модернизации, коммунисты вынужденно брали на вооружение некоторые народнические идеи, в частности – о своеобразии путей к социализму в разных странах, о союзе с крестьянством, о «прямой дороге» к социализму в условиях неразвитого капитализма. Но при этом коммунисты отрицали ядро «общинного социализма» - его конструктивную программу. Однако марксизм много взял у своих оппонентов, и в этом отношении элементы антиавторитарного социализма могли найти немало точек опоры в официальной марксистско-ленинской идеологии СССР, а также в культурных традициях страны. С этим связано «проступание» народничества в советской культуре вопреки ленинизму.
Марксизм (в том числе ленинизм) является социалистическим течением, наиболее адекватным индустриальному обществу, а значит – задачам модернизации, которые стояли перед страной. Народничество было течением социализма, наиболее адекватным традициям страны. Насколько в советском обществе осуществлялась модернизация – реализовывался марксистский проект; насколько народ при этом заставлял режим учитывать традиции страны – воспроизводились элементы народничества. В результате синтеза социалистических традиций, модернизационного напряжения и автономного социального и индивидуального творчества возникла советская культура, основанная на социалистических ценностях. Достижения этой культуры следует отличать от тоталитарного стержня коммунистического режима. По мере эрозии этого стержня в 60-80-е гг. советская культура только процветала.
*
Маркс и Ленин полагают, что революция будет состоять из нескольких периодов «натиска». Ленин считает, что в ходе одного из таких «натисков» возможна победа социалистического движения первоначально в немногих или даже в одной капиталистической стране. Но построение социализма как общества станет делом наиболее развитых стран.
Мировая война ослабила империалистическую систему в ее ядре и с точки зрения Ленина создала окончательные предпосылки для нового строя. Ленин считал, что для преодоления капитализма осталось сменить надстройку, свалить империалистическое государство и заменить его пролетариатом, организованным в коммуну с помощью советов.
Однако в 1917-1918 гг. революционная волна первоначально выдвигала на первый план умеренных социалистов, планы которых в большей степени соответствовали стремлению масс к социальному государству и решению аграрного вопроса. Шанс на приход к власти коммунистов давали только дальнейшее углубление социально-экономического кризиса, неспособность умеренных социалистов хотя бы начать назревшие социальные преобразования.
Именно такая ситуация сложилась в России, где реформистские планы социалистов были блокированы либералами и правыми крыльями социалистических партий. Во второй половине 1917 года левыми социалистами и большевиками обсуждались две модели революции. Либо – проведение социальных преобразований однородным демократическим (или социалистическим) правительством с опорой на большинство трудящихся (как организованное в советы, так и нет). Это было возможно в случае компромисса между всеми социалистическими партиями и большевиками на платформе немедленного начала аграрной реформы (с последующим утверждением ее принципов авторитетом Учредительного собрания), государственного регулирования с одновременным расширением прав производственного самоуправления и участия работников в управлении производством. Либо – проведение аналогичных преобразований силами радикального меньшинства «демократии», опирающегося на недостроенную советскую систему и кадры активистов, лучше приспособленные к социально-политической конфронтации, чем к организации производства и обмена. Коалиционная конфигурация «однородного социалистического правительства» советов и других структур самоорганизации народа могла предотвратить широкомасштабную гражданскую войну и обеспечить основу для целостного синтеза социалистической традиции и «разделения обязанностей» между направлениями. Но такому развитию опыта Парижской коммуны не суждено было сбыться.
Прорыв к пост-капиталистическому обществу начали представители узкого спектра марксизма, что ограничило как теоретический багаж преобразований, так и организационные возможности преобразователей. Экспериментаторство коммунистов во многом вытекало из нерешительности социалистов и сопутствующего углубления кризиса.
Опыт Российских революций позволил практически разрешить ряд проблем, по поводу которых ломали теоретические копья российские социалисты – и марксисты, и народники. Уровень развития страны оказался достаточен для того, чтобы преодолеть капитализм уже в первой трети ХХ века (если понимать под ним систему, основанную на частной собственности). Этот уровень оказался недостаточным, чтобы создать социализм (если понимать под ним общество без элитарного класса и эксплуатации). Страна продолжила движение по пути индустриализма, индустриальный уклад (потеряв капиталистическую оболочку) стал господствующим. Но социализм так и остался гипотетической перспективой, и если ему суждено стать реальностью, то она будет уже пост-индустриальной. Это делает вновь актуальными размышления народников о таком социализме, который будет вытекать не из усиления индустриальной технологии, а из ее ослабления, введения в рамки, ограниченные интересами личности.


     Уже в «Манифесте» и преамбуле «Устава» были поставлены некото¬рые важнейшие вопросы, связанные с коммунистическим преобразова¬нием общества: освобождение рабочего класса самим рабочим классом; экономическое освобождение как цель и политическое движение рабоче¬го класса как средство, последнее было конкретизировано как необхо¬димость завоевания политической власти, для чего необходима поли¬тическая организация рабочего класса — его партия, руководствую¬щаяся научной теорией; необходимость интернациональной солидарно¬сти, союза рабочего класса всех стран; международный характер про¬цесса освобождения рабочего класса; необходимость перехода к ассоции¬рованному труду, организации кооперативного труда в национальном масштабе, общественного производства, управляемого общественным предвидением; необходимость борьбы за мир в международных отноше¬ниях (см. наст, т., с. 132—137).
что освобождение труда — не местная и не нацио¬нальная проблема, а социальная, охватывающая все страны, в которых существует современное об¬щество, и что ее разрешение зависит от практиче¬ского и теоретического сотрудничества наиболее пе¬редовых стран;

Оппортунизм

Немного истории
« ..Партийная борьба придает партии силу и жизненность, величайшим доказательством слабости партии является ее расплывчатость и притупление резко обозначенных границ, партия укрепляется тем, что очищает себя...»
(Из письма Лассаля к Марксу от 24 июня 1852 г.)
Последствия оппортунизма

...Страны Запада любят учить весь остальной мир демократии, но демократия эта существует до тех пор, пока нет опасности для стоящей у власти буржуазии. В последнее время на мировой политической сцене появилось так называемое антиглобалистское движение. У этого нового анти-капиталистического движения есть свои плюсы и минусы, но речь пойдет не о нем, а о реакции на его появление правящего класса. Все началось в Сиэтле, и там же начались первые нарушения прав человека по отношению к демонстрантам. Демонстрации жестоко разгонялись, а арестованные избивались. Дальше была Прага, где диссидент и «бархатный революционер» Гавел, бросил против демонстрантов не только полицию, но и армию. Над арестованными в Праге молодыми людьми издевались, не давали позвонить адвокатам и родственникам, избивали их. В новой Европе, -- «Европе без границ», эти самые границы перекрывались, с необыкновенной легкостью. В Европе, где у власти находятся социал-демократы, людям не просто отказывали в визах, а наглухо перекрывали въезд в страны проведения международных форумов. Достаточно было, иметь подозрительный вид и вас ссаживали с поезда, несмотря не на что. А подозрительным мог стать любой молодой человек не похожий на «яппи». Во Франции во время саммита в Ницце просто перекрыли франко-итальянскую границу. Но больше всех на сегодняшнее время отличились власти Швейцарии. Давос был словно осажденный вражескими войсками город. Были запрещены даже мирные демонстрации, в течение десяти часов было закрыто движение поездов направляющихся в город. Только поэтому на демонстрацию пришло мало народу, но даже это небольшое число людей так перепугало власти, что они стали поливать демонстрантов водой, хотя на улице шел снег и был мороз. Швейцария предложила новый вид борьбы с демонстрантами, поливания их дерьмом, причем дерьмом не образным, с газетных страниц, что делалось и раньше, а самым настоящим говном. Такая вот дурно пахнущая демократия. Ни в одной стране, будь то Куба или Северная Корея, которые так любит поучать все мировое сообщество до такого ни когда бы, не додумались.
«Дерьмовая демократия» - опубликовано на том же сайте.

Социал-демократия должна из партии социальной революции превратиться в демократическую партию социальных реформ. Это политическое требование Бернштейн обставил целой батареей довольно стройно согласованных «новых» аргументов и соображений. Отрицалась возможность научно обосновать социализм и доказать, с точки зрения материалистического понимания истории, его необходимость и неизбежность; отрицался факт растущей нищеты, пролетаризации и обострения капиталистических противоречий; объявлялось несостоятельным самое понятие о «конечной цели» и безусловно отвергалась идея диктатуры пролетариата: отрицалась принципиальная противоположность либерализма и социализма; отрицалась теория классовой борьбы, неприложимая будто бы к строго демократическому обществу, управляемому согласно воле большинства, и т. д.
Таким образом, требование решительного поворота от революционной социал-демократии к буржуазному социал-реформаторству сопровождалось не менее решительным поворотом к буржуазной критике всех основных идей марксизма. А так как эта последняя критика велась уже издавна против марксизма и с политической трибуны и с университетской кафедры, и в массе брошюр и в ряде ученых трактатов, так как вся подрастающая молодежь образованных классов в течение десятилетий систематически воспитывалась на этой критике,- то неудивительно, что «новое критическое» направление в социал-демократии вышло как-то сразу вполне законченным, точно Минерва из головы Юпитера. По своему содержанию, этому направлению не приходилось развиваться и складываться: оно прямо было перенесено из буржуазной литературы в социалистическую.
Далее. Если теоретическая критика Бернштейна и его политические вожделения оставались еще кому-либо неясными, то французы позаботились о наглядной демонстрации «новой методы». Франция и на этот раз оправдала свою старинную репутацию «страны, в истории которой борьба классов, более чем где-либо, доводилась до решительного конца» (Энгельс, из предисловия к сочинению Маркса: «Der 18 Brumaire»). Французские социалисты стали не теоретизировать, а прямо действовать; более развитые в демократическом отношении политические условия Франции позволили им сразу перейти к «практическому бернштейнианству» во всех его последствиях. Мильеран дал прекрасный образчик этого практического бернштейнианства, - недаром Мильерана так усердно бросились защищать и восхвалять и Бернштейн, и Фольмар! В самом деле: если социал-демократия в сущности есть просто партия реформ и должна иметь смелость открыто признать это, - тогда социалист не только вправе вступить в буржуазное министерство, но должен даже всегда стремиться к этому. Если демократия в сущности означает уничтожение классового господства, - то отчего же социалистическому министру не пленять весь буржуазный мир речами о сотрудничестве классов? Отчего не оставаться ему в министерстве даже после того, как убийства рабочих жандармами показали в сотый и тысячный раз истинный характер демократического сотрудничества классов? Отчего бы ему не принять лично участия в приветствовании царя, которого французские социалисты зовут теперь не иначе как героем виселицы, кнута и ссылки (knouteur, pendeur et deportateur)? А возмездием за это бесконечное унижение и самооплевание социализма перед всем миром, за развращение социалистического сознания рабочих масс - этого единственного базиса, который может обеспечить нам победу, - в возмездие за это громкие проекты мизерных реформ, мизерных до того, что у буржуазных правительств удавалось добиться большего!
Кто не закрывает себе намеренно глаз, тот не может не видеть, что новое «критическое» направление в социализме есть не что иное, как новая разновидность оппортунизма. И если судить о людях не по тому блестящему мундиру, который они сами себе надели, не по той эффектной кличке, которую они сами себе взяли, а по тому, как они поступают и что они на самом деле пропагандируют, - то станет ясно, что «свобода критики» есть свобода оппортунистического направления в социал-демократии, свобода превращать социал-демократию в демократическую партию реформ, свобода внедрения в социализм буржуазных идей и буржуазных элементов.
• Основной сущностью оппортунизма является идея, согласно которой социализм придет сам по себе, возникнув из недр капитализма в рамках ныне существующей демократии, без революционных усилий со стороны пролетариата. Оставим пока без внимания причины такого искажения сущности марксизма, так как это отдельная тема из истории коммунистического движения. Акцентируем же внимание на результатах такой «идеологии». Это 10 млн. жизней в первую империалистическую, 50млн. во второй мировой войне, не прекращающиеся людские потери трудоспособного населения в «наше мирное время» (рекомендую посмотреть статистику суицидов в мире, не говоря уже о потерях в «горячих точках»). Что касается ныне существующей демократии, то ее услужливость классу буржуазии столь очевидна, что в доказательствах этот факт не нуждается. Причем все это делается с откровенным цинизмом.
Ниже приводится высказывания Ф.Энгельса по существу оппортунизма.
«…На первый план выдвигают общие, абстрактные политические вопросы и таким образом прикрывают ближайшие конкретные вопросы, которые сами со¬бою становятся в порядок дня при первых же крупных событиях, при первом по¬литическом кризисе. Что может выйти из этого, кроме того, что партия внезапно в решающий момент окажется беспомощной, что по решающим вопросам в ней господствует неясность и отсутствие единства, потому что эти вопросы никогда не обсуждались…(вот где зарыты корни беспомощности ныне существующих марксистских образований  в творческом применении марксизма к решению проблем международнрго коммунистического движения)
«Это забвение великих, коренных соображений из-за минутных интересов дня, эта погоня за минутными успехами и борьба из-за них без учета дальнейших по¬следствий, это принесение будущего движения в жертву настоящему — может быть, происходит и из-за «честных» мотивов. Но это есть оппортунизм и остается оппортунизмом, а «честный» оппортунизм, пожалуй, опаснее всех других..». Ф.Энгельс из «Критика проекта эрфуртской программы»
На чем основывается идея «честного» оппортунизма?
На высказывании К.Маркса о том, что коммунистическая формация возникнет не раньше, чем выполнит свою историческую миссию капиталистическая (развитие производительных сил). Все попытки преждевременных социалистических преобразований, поэтому, являются утопичными. Примеры: тщетные попытки Сен-Симона, Фурье и Оуэна и, наконец, трагедия СССР. На основании такой трактовки марксизма оппортунисты, к великому удовольствию буржуазии, от руководства пролетарским движением устранились, ограничив свою деятельность призывами к борьбе за увеличение заработной платы и условий труда.
«Сегодняшние коммунисты – это, прежде всего, парламентская партия. Они не выносят политическую борьбу на улицу... Новая коммунистическая политика Зюганова исходит из возможности реализовать в нашей стране демократию на принципах социальной справедливости без нового витка обострения классовой борьбы, почти всегда перерастающей в гражданскую войну...
Надо сконструировать государственную форму спасительного сотрудничества и закрепить ее в конституции. Коммунисты отказываются от вооруженной революции, а предприниматели отказываются от эксплуатации. Зюганов, его окружение и их идеологические оруженосцы решают за народ, что нужно народу и какие формы борьбы он должен применять. Никакого тебе самоуправления народа. Управлять должны социал-демократы типа Зюганова. Они сконструируют государство, в котором российские капиталисты добровольно отказываются от присвоения прибавочной стоимости, создаваемой пролетариями физического и умственного труда, а оппортунисты от КПРФ уведут народ от вооруженной революции. Таково последнее теоретическое слово оппортунистического кретинизма». В.К.Дяченко
Но разве Зюганов одинок в своем оппортунизме? Отнюдь - Зюганов являет собой лицо всемирного оппортунизма. Не смотря на его «страстные призывы», народ в своей активной массе  глух к его лозунгам, потому что не видит в них организующей силы. ( следует признать что, как капитализм был необходимой ступенькой на пути человечества к процветанию, так и оппортунизм был промежуточной идеологией перед полным освоением марксизма. Оппортунизм показал на неготовность масс той эпохи к осознанию идей интернационализма. Сейчас оппортунизм висит тяжелой гирей на пути прогресса. Настоящие коммунисты должны выбросить его за борт как использованную ветошь. С.Е.М.)
Другой крайностью в трактовке марксизма является троцкизм («замкнувшийся» на высказывании К.Маркса и Ф.Энгельса о невозможности победы социализма в отдельно взятой стране), призывающий мировой пролетариат к одновременным  революционным действиям без учета конкретной обстановки сложившейся во всем мире и в конкретно взятом государстве.
К.Маркс и Ф.Энгельс В.Ленин в свое время боролись как с той, так и с другой разновидностью догматизма.
В настоящий момент, капитализм, реализовав свою историческую миссию, превратился в империализм (монополизм в лице финансового капитала), который больше не в состоянии управлять процессами производства и распределения, и своей политикой всячески препятствует дальнейшему процветанию человечества и упорно тащит нации к военной конфронтации.
Что же остается делать человечеству? Конечно, сопротивляться. Что оно, кстати, и делает. Очаги сопротивления вспыхивают то там, то здесь и процесс этот ни чем не остановить, потому что корни его лежат (как и предвидел К.Маркс) в том, что капитализм как система со временем станет нерентабельной и станет неспособной удовлетворить непрерывно растущие потребности населения земного шара.
«На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями или, – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых она до сих пор развивалась. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции» (13, 7) К.Маркс
«…Где бы ни происходило революционное потрясение за ним всегда кроется известная общественная потребность, удовлетворению которых мешают отжившие учреждения» (8, 6) Ф.Энгельс
«Социальная революция есть нечто совершенно иное, чем происходившие до сих пор политические революции: в отличие от них, она направлена не против собственности монополии, а против монополии собственности; социальная революция – это открытая война бедных против богатых» (2, 552) Ф.Энгельс
«Закон механики гласит, что действие равно противодействию. В истории разрушительная сила революции тоже в немалой степени зависит от того насколько сильно  и продолжительно было подавление стремления к свободе, насколько глубоко противоречие между допотопной «надстройкой» и живыми силами современной эпохи» (11, 45 – 46) В.Ленин
Современной коммунистической партии надо срочно очиститься от обоих видов догматизма как «слева» так и «справа»
«Леваки» призывают к насильственому захвату власти, что в сложившейся политической ситуации практически неосуществимо. Почему? Ответ на этот вопрос последует своим чередом. «Правые» т.е. оппортунисты в настоящий момент являются политическими трупами. Это видно по процентному соотношению голосов в мире отданных представителям коммунистических организаций, основным электоратом которых являются люди преклонного возраста.
Обеспокоенная таким неудовлетворительным состоянием дел мирового коммунистического движения общественность, возлагавшая большие надежды на него, начала бить тревогу. Интернет изобилует обилием публикаций, так или иначе освещающих сущность догматов, которыми заражено мировое коммунистическое движение, проанализировав которые, можно найти выход из создавшегося идеологического тупика. Партия, освободившись от догматов, вновь встанет на путь революционных преобразований, разработав стратегически и тактически обоснованную программу, за которой пойдет вся мировая общественность. Такой программой в свое время был «Манифест коммунистической партии».
Взять власть в наше время можно, лишь обеспечив большинство в парламенте (самый мирный путь), но при этом необходимо глубоко продумать: что дальше делать с этой властью. Какие новая власть предпримет шаги на пути строительства нового общества, на какие силы оно при этом будет опираться? Если эти теоретические разработки не провести заранее, то в массах быстро наступит разочарование, а при наличии обязательной реакции наступит анархия и повторится сценарий 1793г (Франция).
Пришла пора провести анализ состояния партий именующих себя коммунистическими и стремящимися к захвату этой самой власти.
ОТ ИДЕОЛОГИИ — К ТЕОРИИ
С.Платонов После коммунизма
Платонов (1949—1986) — вымышленная личность, коллективный псевдоним трёх авторов14.02—30.05. 1986 г. Москва  Сократ, а именно В. Аксёнова, В. Криворотова, Сергея Чернышёва.
Социализм — новый исторический тип общества, которое не развивается само по себе, по законам социальной природы, а сознательно культивируется, строится на научной основе. В этом его главное преимущество, но в этом же — главное уязвимое место, поскольку опора на научную основу влечет за собой зависимость от степени ее разработанности.
Это означает, в частности, что любой перестройке, не говоря уже о крутом переломе в общественном развитии социализма, с необходимостью должен предшествовать крупный качественный сдвиг в сфере теории.
« Совершенно очевидно, что без серьезного исследования этой области, без планирования любое политическое движение, выходящее за рамки парламентского капитализма, будет заблокировано. Никогда ни один рабочий или народный блок в западном обществе (читай – и в российском тоже С.Е.М.) на данном этапе истории не сделает скачок в неизвестность. Социализм, сохраняющий инкогнито, никогда не будет привлекательным для современного народного движения».Перри Андерсон
Поразительно то, что наша теория, которая должна играть роль точного компаса, мощной производительной силы, грозного оружия, — вообще не предвидела предстоящего перелома в общественном развитии. Хуже того: подойдя вплотную к его границе вместе со всем обществом, теория по-прежнему «в упор не видит» нового качества развития, не может внятно сформулировать его суть.
Одной из причин ныне существующей близорукости в области развития коммунистического мировоззрения является методика его оглупления, насаждавшаяся «идеологами» ПОЛИТБЮРО КПСС, что в конечном итоге и привело к реставрации буржуазии, а точнее, к клептократии. Подробности у С.Платонова см.ниже.

С.Платонов «После коммунизма». Выдержки
Во всем обществе, не говоря уже о руководящем эшелоне, широко распространено понимание не просто нехватки, а практически полного отсутствия крупных, смелых идей, адекватных ощущаемому всеми масштабу проблем, масштабу исторического вызова, с которым столкнулось мировое коммунистическое движение.
…На пути нашего общественного развития как бы установлен знак: «Осторожно, опасный участок!», а мы, не имея, по существу, ясного понимания характера этого участка и природы опасности, не только не можем сбавить скорость, но, напротив, — объективно вынуждены ее резко увеличивать.
Безопасность нашей страны оказывается под угрозой, масштабы которой беспрецедентны.
Как было подчеркнуто советской стороной в Женеве, для сохранения мира жизненно необходимо, чтобы с обеих сторон практическая политика базировалась не на застывших схемах и догмах, а на четком понимании исторических реальностей.
Сегодня мы располагаем огромным и пополняющимся с каждым днем массивом данных о качественно новых процессах и явлениях, о глубоких сдвигах во всех сферах мирового социально-экономического развития. Но эти данные совершенно не вписываются в те застывшие схемы, которые предлагают общественные науки. Проблема в том, что эти схемы тормозят принятие неотложных политических решений, блокируют осознание нами исторических реалий, продуцируют своеобразную «слепоту» по отношению ко всему качественно новому. Однако общественные науки настаивают на неприкосновенности своих схем, ссылаясь на авторитет марксистско-ленинского учения, которое они монопольно представляют.
Таким образом, мало того, что общественные науки сами не выдвигают никаких новых идей, они к тому же блокируют формирование нового политического мышления, основанного на осмыслении новых реальностей общественного развития.
В этих условиях необходимо, устранив подобное обременительное посредничество, обратиться прямо к арсеналу подлинных идей основоположников марксизма-ленинизма.
Ирония истории, ее объективный парадокс состоит в том, что ныне весь этот раздел учения Маркса прочно забыт; само его существование как для современных марксистов, так и для их идейных противников является, по-видимому, абсолютно неизвестным.
Безотлагательное возвращение созданного гением Маркса мощного духовного оружия его законным наследникам, овладение им, его обновление — вопрос жизни и смерти для современного коммунистического движения.
Противопоставление идеологии и строгой научной теории не является изобретением буржуазной пропаганды. Оно принадлежит Марксу и Энгельсу и образует стержневую линию их работы «Немецкая идеология». Теория строит объективную картину действительности. Идеология оценивает эту действительность с точки зрения того или иного общественного идеала или же рисует утопию, воплощающую этот идеал. Там, где начинается идеология, наука кончается. Так было всегда, во всей предшествующей истории духовной культуры.
Однако Ленин определил учение К. Маркса как уникальную целостность качественно нового типа: научную идеологию. Таким образом, в этом учении можно выделить как минимум две его составные части: коммунистическую теорию и идеологию. Что же объединяет вместе эти две ранее абсолютно несовместимые сущности, сплавляет их в «единый кусок стали»? Этим диалектическим посредником, сердцевиной учения К. Маркса служит основанное на материалистическом понимании истории учение о революционной миссии пролетариата. Именно благодаря такому опосредованию теоретический, объективный взгляд на будущее развитие общества, не теряя своей объективности, становится партийным взглядом с точки зрения вполне определенного общественного идеала, — в то время как сам этот идеал совлекается с небес утопии и обретает теоретически обоснованный путь и материальную силу для своего воплощения.
Но можно ли говорить здесь о трех, а не о двух частях учения Маркса? Разве коммунистическая теория, о которой идет речь, и Марксово материалистическое понимание истории — не одно и то же?
Нет. Речь идет о двух различных теориях, о теориях двух абсолютно различных типов исторического развития, более того — прямо противоположных его типов. Связь между ними, конечно, существует, но она может быть установлена лишь в рамках более широкого целого, объемлющего обе эти теории и диалектически снимающего противоречие между ними.
Так называемое «материалистическое понимание истории» является, по более точному выражению самого Маркса, лишь материалистическим пониманием «предыстории», теорией возникновения, развития и смены исторически конкретных форм частной собственности вплоть до высшей и последней — капитала.
Коммунистическая же теория, в отличие от этого, имеет совершенно иной характер, который с гениальной краткостью определен в «Манифесте»: «...КОММУНИСТЫ МОГУТ ВЫРАЗИТЬ СВОЮ ТЕОРИЮ ОДНИМ ПОЛОЖЕНИЕМ: УНИЧТОЖЕНИЕ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ».
Именно эта теория, эта важнейшая часть наследия К. Маркса оказалась целиком утеряна современным коммунистическим движением, и подступы к ней наглухо заблокированы предрассудками и некритическими представлениями.
Принято считать, что частная собственность в странах реального социализма уже окончательно уничтожена. На самом деле, по Марксу, верно обратное: к ее подлинному уничтожению еще даже не приступали.
Свержение власти буржуазии и ее захват пролетариатом, как разъясняет «Манифест», еще не несет в себе ничего собственно коммунистического. Это лишь упразднение частной собственности в отличие от «действительного коммунистического действия» (К. Маркс), то есть уничтожения частной собственности, «овладения» ею, «обобществления на деле» (Ленин), для которого первое упразднение только создает предпосылку. Частная собственность есть конкретная совокупность всех производственных отношений общества, и ее уничтожение — исторически длительная, позитивная деятельность, имеющая объективную, весьма сложную структуру. Эту структуру невозможно нащупать эмпирически, с самого начала здесь необходима опора на Марксову теорию уничтожения частной собственности.
В отсутствие опоры на указанную теорию коммунистическое строительство как положительная деятельность оказалось начисто лишенным теоретической основы, обреченным развиваться «эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок» (Ю. В. Андропов). Оно понималось не как длительное закономерное развитие, структура и этапы которого целиком обусловлены структурой снимаемой, уничтожаемой частной собственности, а как волюнтаристское движение в светлую пустоту.
Современные общественные науки, пытающиеся возвести свое здание исключительно на фундаменте «материалистического понимания истории» (то есть теории развития предысторического, докоммунистического типа), так же неприложимы к современным практическим задачам, как палеонтология — к автомобилестроению. По существу, после Ленина в науку о строительстве коммунистического общества не было добавлено ни строчки.
Положения об «уничтожении частной собственности», «уничтожении производственных отношений» имеют простой, осязаемый смысл. Уничтожить то или иное производственное отношение означает заменить отношение между людьми в процессе производства отношением между неодушевленными элементами производительных сил. Такое «погружение» в производительные силы одного слоя производственных отношений за другим означает, с одной стороны, постепенное вытеснение людей из сферы производства, а с другой — качественное преобразование производительных сил, их превращение в своего рода искусственную природу, автономно, без участия человека в производстве обеспечивающую удовлетворение всех его материальных потребностей.
Уничтожение производственных отношений вовсе не означает уничтожения всякой деятельности во имя основания царства бездельников, — напротив, это есть превращение деятельности в подлинно человеческую, поскольку уничтожение производственных отношений только и открывает простор для отношений человеческих. Известная, со времен Сократа, совместная деятельность по постижению Истины, утверждению Блага, сотворению Прекрасного — это воистину «дьявольски серьезное дело» (Маркс), но это не есть производство.
В этом высокий гуманистический смысл борьбы коммунистов. Коммунизм, по Марксу, есть царство осознанной необходимости, эпоха, опосредующая царство естественной необходимости — человеческую предысторию, и царство свободы — эпоху Гуманизма.
В коммунистической теории речь идет о качественно новом типе, механизме общественного развития, в рамках которого объективные закономерности развития реализуются совсем не так, как в рамках «предыстории», — не сами по себе, через диалектику развития производительных сил и производственных отношений, а только через деятельность познающего эти законы, обладающего самосознанием субъекта. Не для красного словца Ленин писал о главной заслуге Маркса и Энгельса, состоящей в том, что «они научили рабочий класс самопознанию и самосознанию и на место мечтаний поставили науку».
Основы коммунистической теории, то есть теории уничтожения частной собственности, заложили младогегельянцы. Заслуга ее дальнейшего развития в цикле работ 1843—1848 годов принадлежит исключительно Марксу и Энгельсу. Материалистическое понимание предыстории лишь обосновывает неизбежность перехода к новому, коммунистическому типу развития, но на границе двух типов развития оно слагает свои полномочия.
В центре коммунистической теории стоят категории самосознающего субъекта и его общественно-исторической практики.
Правящая партия — субъект нового, коммунистического типа развития — даже имея все необходимые экономические, политические и социальные предпосылки, не сможет двинуть общество по социалистическому пути, не сможет сделать даже самого первого шага, не овладев предварительно коммунистической теорией, теорией уничтожения частной собственности. Это утверждение — не просто риторический оборот, оно имеет статус закона. Таков закон новой исторической эпохи, в которой общественное развитие совершается только через сознательную деятельность субъекта на основе познанной им объективной необходимости.
На первый взгляд кажется непонятным, как могло возникнуть и существовать такое фундаментальное непонимание Марксовой коммунистической теории. На деле можно показать, что это произошло закономерно. Достаточно вспомнить здесь ленинский афоризм из «Философских тетрадей»: «Нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и в особенности его 1 главы, не проштудировав и не поняв всей логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса ; века спустя!!»
В отличие от коммунистической теории идеология марксизма содержит систему идеалов и принципов, которые должны быть (но могут и не быть) воплощены в здании нового общества, шаг за шагом возникающем в ходе демонтажа и реконструкции здания частной собственности. В центре этой системы — принцип социальной справедливости и его высшее коммунистическое воплощение: «Каждый — по способностям, каждому — по потребностям» (Маркс).
Современный «научный коммунизм», который многими ошибочно рассматривается как коммунистическая теория, на самом деле (в его части, касающейся деятельности уже победившего пролетариата) целиком относится к сфере идеологии, и слово «научный» в его названии не должно вводить в заблуждение.
Можно показать, что во всей системе современных «общественных наук» нет ничего, имеющего хотя бы отдаленное отношение к Марксовой теории уничтожения частной собственности, то есть подлинной коммунистической теории. Упреки в адрес общественных наук в том, что они плохо выполняют роль коммунистической теории, указующей путь практике, отражают непонимание их природы: они по своей сути вовсе не приспособлены и не могут иметь отношение к выполнению этой функции, хотя, как и всякая идеология, притязают на нее из лучших побуждений.
Идеология, которая подвизается в несвойственной ей роли теории, то есть берется объяснять и предсказывать, неизбежно порождает фантастические представления о современном мире — и что самое опасное и печальное — творит идеологические мифы о нас самих.
В свете сказанного особую остроту приобретает вопрос о характере того этапа общественного развития, на котором находится наше общество.
Вызывающая столько дебатов промежуточная фаза коммунизма, которая опосредует его первую и высшую фазы, действительно существует. Для Маркса это было очевидной истиной, иначе он назвал бы «высшую фазу» просто «второй». Диалектика вообще не допускает двухфазных процессов развития. И, в конце концов, в «Экономическо-философских рукописях 1844 гг.» Маркс подробно, не оставляющим сомнения образом характеризует каждую из этих трех фаз (Капитализм, социализм, коммунизм С.Е.М.).
К нашим сегодняшним проблемам это, однако, не имеет никакого отношения, поскольку мы еще не вошли даже в первую фазу коммунизма.
После ниспровержения власти буржуазии первая в мире страна диктатуры пролетариата не имеет возможности непосредственно перейти к новому, социалистическому типу развития, поскольку предмет деятельности — то, чем должен овладевать возникший субъект общественного развития, то есть совокупность производительных сил и производственных отношений, — недостаточно развита, а частично уничтожена в ходе борьбы за власть. С этим связана объективная необходимость в длительном переходном периоде, в ходе которого совокупность отношений частной собственности не только не уничтожается, но напротив, развивается вместе с развитием производительных сил, правда, оставаясь при этом в рамках и под общим контролем диктатуры пролетариата. (Суть переходного периода. С.Е.М.)
На протяжении переходного периода производственные отношения совершенствуют и развивают, в то время как с момента вступления в первую фазу коммунистической эпохи их будут последовательно, шаг за шагом уничтожать. Так, в соответствии с буквой и духом «Манифеста», с ними и надлежит поступать, ибо они образуют ткань уничтожаемой частной собственности, ибо по завершении коммунистической эпохи должна возникнуть ассоциация, в которой «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех» и в которой людей не связывают между собой, помимо человеческих, никакие иные отношения.
На одном из внутренних этапов сверхзатянувшегося переходного периода наша страна находится сегодня. Десятилетия мы стоим перед границей, отделяющей подлинный социализм от «социализма в известном смысле» (Ленин), не в силах преодолеть ее без опоры на коммунистическую теорию. Истина сурова, но она такова.
Революция 1917 года была величайшим событием во всей предшествующей мировой истории, поскольку ознаменовала собой начало перехода от «предысторического» к качественно новому, коммунистическому типу общественного развития. Однако завершение переходного периода, переход к «действительному коммунистическому действию», подлинное вступление в первую — социалистическую — фазу коммунизма станет этапом не менее значимым и неизмеримо более сложным.
Коммунизм, по Марксу, — не способ производства, а целая историческая эпоха, сопоставимая не с капитализмом, а со всей завершаемой им эпохой предыстории. Каждая из трех фаз эпохи коммунизма, в свою очередь, включает в себя три способа производства — таков ее подлинный исторический масштаб. Войти в эту эпоху, в коммунистический тип развития, можно единственным образом: сознательно превратив в производительную силу общества коммунистическую теорию, Марксову теорию уничтожения частной собственности. А такое превращение теории означает не писание пухлых томов, а развертывание мощного человеко-машинного комплекса, в рамках которого понятийные структуры теории будут функционировать как часть специальных средств разработки программ общественного развития.
Такова высота порога, в который в действительности упирается развитие нашей страны и о котором формула двадцатилетней давности о «переходе от экстенсивного к интенсивному развитию» не дает никакого представления.
Подлинное освоение Марксовой теории частной собственности влечет за собой не менее революционный переворот в устоявшихся взглядах на современное западное общество.
Вся совокупность данных о различных сторонах развития противостоящей нам общественной системы, которыми мы сегодня располагаем, о качественно новых явлениях в ее экономике, о структуре и функционировании центров власти, о глубоких сдвигах в сфере идеологии и т. п. — все это абсолютно не вписывается в схемы, предлагаемые обществоведами, и вынуждает сделать практически неизбежный вывод о том, что уже на протяжении десятилетий, с начала 30-х годов, перед нами не капитализм (пусть даже «государственно-монополистический»), а качественно иное образование, имеющее другую социальную природу.
Возможно строгое теоретическое обоснование этого тезиса, основанное на подлинных взглядах и работах Маркса и Ленина, до сих пор, не входивших в научный обиход, и на их методологии.
Принятие данного вывода и всех его неизбежных следствий повлечет за собой глубокие, революционные сдвиги в деле обеспечения безопасности мировой социалистической системы, во всей сфере не только внешней, но и (не в меньшей степени) внутренней политики.
Представление о том, что противостоящая нам общественная система все еще является государственно-монополистическим капитализмом, постоянно некритически воспроизводится представителями наших общественных наук. Однако, оно не имеет никакого отношения ни к Марксу, ни к Ленину и более того — прямо противоречит всем ленинским оценкам.
Анализ, следующий подлинным взглядам Маркса на природу частной собственности, опирающийся на ленинскую теорию многоукладности и теорию победы социализма первоначально в одной стране, показывает, что капитализм в развитых странах в целом перестал существовать после «великого экономического кризиса» 1929—1933 годов, то есть уже в первые полтора десятилетия после Октябрьской революции. Противостоящее нам сегодня эксплуататорское общество является сложным многоукладным социальным организмом, в котором развитый капиталистический уклад продолжает существовать, но уже не является при этом господствующим.
Уклад, который господствует сегодня над капиталом (и над всеми прочими, включая государство) — финансовая элита, которая, реализуя научное понимание части объективных закономерностей общественного развития, используя развитые методы и средства планового руководства, опираясь при необходимости на механизмы тайной власти, шаг за шагом ограничивает сферу «анархии общественного производства» и постепенно овладевает системой общественных отношений, преобразуя их в интересах правящего меньшинства.
Этот уклад естественно назвать элитаристическим. Элитаризм является (как это можно доказать с помощью теоретических средств, завещанных Марксом и Лениным) неизбежной «тенью» коммунизма на всем протяжении коммунистической эпохи. Его появление в наиболее развитых капиталистических странах было закономерно обусловлено победой российского пролетариата и осуществилось в различных формах (от Рузвельтовской до фашистской) в условиях великого экономического кризиса.
Экономическая суть элитаризма, — как бы это ни казалось парадоксальным, — та же, что и коммунизма; уничтожение частной собственности. Но если социализм и коммунизм — это переход от частной собственности к общественной, к собственности всего общества, то элитаризм — переход от частной собственности к корпоративно-элитаристической.
Первоначально элита возникает из объединения — диктуемого жесткой внешней необходимостью — крупнейших представителей финансового капитала. Посредством государства она монополизирует высшие формы деятельности банковского капитала, начинает осуществлять плановое управление инвестиционным циклом в масштабе всей страны.
При таком переходе члены правящей группировки шаг за шагом теряют качество капиталистов, меняют форму деятельности, прекращают в определенных сферах экономики конкурентную борьбу друг с другом. Правящая группировка — элита — постепенно становится единым и единственным, совокупным собственником всех производительных сил, принадлежавших ранее классу капиталистов, но управлявшихся каждым из них порознь, частным образом.
Поскольку форма присвоения общественных производительных сил по мере развития элитаризма перестает быть частной — основное противоречие капитализма уже не является неразрешимым, и шаг за шагом осуществляется его снятие. Для элитаризма характерно немало глубоких экономических и иных противоречий, однако он, как и социализм, обладает механизмом их сознательного выявления и планомерного разрешения. Это уже не «этапы общего кризиса», а объективные противоречия последовательных стадий развития. Поэтому совершенно правильный тезис о «неизбежности гибели капитализма» не имеет к современному элитаризму никакого отношения. Наблюдаемые в последнее время спады и подъемы производства в странах Запада в большинстве своем отражают не столько стихию кризисов, сколько сознательно осуществляемые, запланированные качественные и структурные сдвиги в экономике.
Экономическое могущество элитаризма основано на эксплуатации «третьего мира», а также — в меньшей степени — трудящихся собственных стран. Однако по мере развития элитаризма эксплуатация в форме наемного труда уступает место другим, в том числе неофеодальным и неорабовладельческим формам, происходит быстрое расслоение трудящихся масс и потеря ими качества пролетариата, а также прямое вытеснение из сферы производства и маргинализация.
Таким образом, в условиях элитаризма социалистическая революция — в мирной или же немирной форме — необратимо теряет «классическую» экономическую основу и социальную движущую силу, и без мощного воздействия извне, со стороны социалистической системы и «третьего мира», становится все менее возможной
Современная экономика элитаризма характеризуется наличием огромного избыточного капитала. Для того чтобы сохранять себя в качестве капитала, он должен постоянно находиться в процессе расширенного воспроизводства (в рамках инвестиционного цикла).
Специально организованным резервуаром для сохранения и воспроизводства этого избыточного капитала служит так называемый военно-промышленный комплекс. Эта обособленная часть, выделившаяся из промышленного капитала, является подчиненным укладом в рамках элитаризма. Хотя верно то, что интересы ВПК являются определяющими по отношению к стратегическим установкам администрации США и других стран элитаризма, сами эти интересы являются определяемыми, подчиненными по отношению к интересам правящей элиты. В этом смысле прав был М. Болдридж, который говорил во время годового собрания АСТЭС в 1985 году: «Поверьте, что ВПК не управляет нашими экономическими отношениями!»
Гонка вооружений «вмонтирована» в современную форму воспроизводства системы производительных сил и производственных отношений элитаризма, и ее приостановка внешними, внеэкономическими средствами повлекла бы катастрофические экономические последствия для экономики Запада. Поэтому любые реальные меры по ее ограничению должны включать в качестве главного элемента «запасной выход» для избыточного капитала — глубоко продуманную и взвешенную альтернативную форму экономического воспроизводства элитаризма.
Наши предложения по ограничению и сокращению вооружений в их нынешней форме, не оставляющей выхода для ВПК, не просто игнорируют основные интересы правящей элиты, — они грубо противоречат этим интересам. Поэтому они будут отклоняться ею вне зависимости от любых наших уступок в военной и политической сфере.
Уже из того, что сказано выше, становится понятным: мы абсолютно превратно представляем себе природу противостоящей нам общественной системы, движущие силы и характер ее развития, возможности и перспективы, мы игнорируем ее подлинные центры власти, адресуясь вместо этого к третьестепенному «административному» укладу, мы не понимаем системы ее подлинных экономических и политических интересов, выдвигая на переговорах заведомо неприемлемые предложения и идя на существенные (для нас) уступки, которые несущественны для партнера; наконец, мы практически не знаем и глубоко недооцениваем идеологию нашего противника. Существует настоятельная необходимость переосмысления всего комплекса проблем обеспечения безопасности в современных условиях.
Однако на самом деле вопрос гораздо глубже. Речь должна идти о переосмыслении основного содержания современной эпохи и основного ее противоречия.
Человечество переживает переломный, переходный период не просто между двумя формациями, а между двумя эпохами своей истории, двумя качественно различными типами общественного развития. Содержание первой эпохи — «предыстории» (Маркс) — становление и развитие частной собственности, включая высшую и последнюю ее форму, капитал. Содержание второй эпохи — сознательное уничтожение частной собственности, в ходе которого общество как бы проходит все формации предыстории «в обратном порядке».
Революция 1917 года послужила исходной точкой переходного периода между эпохами. Однако его важнейший, наиболее сложный и опасный этап только начинается.
Уничтожение частной собственности осуществляется в двух противоположных общественных формах — коммунистической и элитаристической. Главной движущей силой каждой из форм при их возникновении выступают два противоположных класса капиталистического общества — пролетариат и финансовая элита. Борьба коммунистической и элитаристической общественных систем — это качественно новая форма классовой борьбы в наступающей второй эпохе истории. Однако, в отличие от классовой борьбы, которая, при всем ее значении, была лишь формой разрешения противоречия между производительными силами и производственными отношениями, — противоборство коммунистического и элитаристического субъектов общественного развития является основным противоречием и непосредственным источником развития в новую эпоху.
Коммунизм и элитаризм проходят в своем развитии одни и те же этапы, закономерно обусловленные объективной структурой уничтожаемой частной собственности. Однако в возводимом на ее месте здании нового общества каждая система реализует один из двух противоположных общественных идеалов. Коммунистический, эгалитарный идеал социальной справедливости противостоит элитарному идеалу индивидуалистической свободы.
Слово «идеология» мы привыкли произносить с пиететом. Действительно, идеология, когда она базируется на теоретическом основании, то есть является научной — это громадная, мобилизующая, преобразующая сила. Но стоит ей оторваться от этого основания — и она шаг за шагом начинает превращение в свою противоположность.
Для Маркса и Энгельса понятие «идеология» имело негативный смысл, закономерно стояло рядом с понятием «идеализм». Идеализм в практической политике, самогипноз в области пропаганды — это еще не худшие следствия подмены теории идеологией.
Политику коммунистических партий во всем мире объективно объединяет то, что она, как это определено «Манифестом», должна быть направлена на уничтожение частной собственности.
Однако, это единство лежит в сущности их политики. На поверхности явлений, — поскольку структура частной собственности в Чехословакии, Вьетнаме, Анголе, Аргентине, Великобритании, Японии различается глубочайшим образом, — политика каждой партии неизбежно должна быть особенной, не похожей ни на какую иную. Глубина этих объективных различий на самом деле неизмеримо превосходит то худосочное разнообразие, которое ныне служит поводом для разброда и организационной разобщенности.
Идеология, которая пыжится предстать теорией, сначала возводит национальные особенности политики в ранг своих принципов, а следующим ходом провозглашает их законом коммунистической теории. Так производятся на свет «австромарксизмы», «еврокоммунизмы» и сонмы иных «измов».
Новая интеграция международного коммунистического (и шире — рабочего) движения насущно необходима — но она может осуществиться только на основе коммунистической теории, которая ныне утеряна им и которая должна быть ему возвращена.

Для спасения человечества от нависшей над ним угрозы самоуничтожения интеграция международного коммунистического движения является необходимым, но недостаточным условием. Нужен конструктивный диалог с самым широким спектром политических сил, прежде всего — с новым массовым демократическим движением на Западе.
Однако, если стороны вступают в контакт только в роли носителей определенной идеологии, тогда возможен лишь один вид «диалога» — идеологическая борьба. Поскольку же какое-то согласие политически необходимо — оно достигается лишь на доидеологическом «общечеловеческом» уровне в его банальном варианте, в вопросе о том, что мир — это хорошо, а война — плохо. Но это абстрактная, чрезвычайно слабая основа для развития контактов, диалога, политических договоренностей и совместных действий.
Подлинной основой для этого должна стать Марксова теория частной собственности, в которой осуществился не имеющий и поныне аналогов синтез двухтысячелетнего развития европейской мысли. Достаточно вспомнить, что одним из источников марксизма служит классическая немецкая философия, различные части которой образуют теоретический фундамент большинства сколько-нибудь значительных политических, общественных, культурных движений современности.
Даже среди тех, кто по различным причинам не полностью приемлет теорию и методологию Маркса, понимание его непреходящего вклада в общечеловеческую культуру имеет широчайшее распространение. Это справедливо в первую очередь для представителей так называемых альтернативных движений, либералов и радикалов, многих клерикальных партий и т. д.
Вступая в диалог в качестве носителей и законных преемников теоретического и культурного наследия Маркса, коммунисты получат беспрецедентные возможности для глубокого воздействия на любого политического партнера, прямой доступ, универсальный ключ к диалогу со всеми основными силами.
Колоссальные резервы, однако, могут быть вскрыты и в сфере идеологической борьбы, как только наша идеология воспользуется своим правом коммунистического первородства, своей возможностью стать первой в истории научной идеологией.
В отсутствие строгого контроля со стороны коммунистической теории днище идеологического судна обрастает массой необязательных «принципов» и случайных «идеалов». Какой же идеал является действительно несовместимым с основополагающим принципом «Каждый — по способностям, каждому—по потребностям», выступает его подлинным отрицанием? Очевидно, элитарный принцип «Каждому — по способностям», тесно связанный с печально известным лозунгом «Каждому — свое». Если будет осознано, что подлинный водораздел в идеологии и в политике проходит по границе между этими двумя принципами — по одну его сторону вместе с коммунистами окажется большинство политических сил, значительное большинство населения Земли.
С целью решения сформулированных задач вносится предложение учредить фонд имени Карла Маркса. Фонд может действовать как общественное объединение, существующее на средства от добровольных взносов граждан и организаций, а также собственной социально-культурной и экономической деятельности.
Развертывание деятельности фонда можно представить в виде трех этапов.
На первом этапе фонд провозглашает своей целью систематическое содействие всем формам изучения, пропаганды и популяризации среди советской и мировой общественности целостного научного и культурного наследия К. Маркса, а также его личности, жизни и деятельности. Фонд заключает договоры о создании соответствующих работ с журналистами, учеными, деятелями искусств. Он вносит свои рекомендации в учреждения пропаганды, образования, науки, культуры по вопросам, касающимся преподавания, изучения, отражения в литературе и искусстве, пропаганды и популяризации творческого наследия К. Маркса. ( Одно из направлений деятельности современных прогрессивно мыслящих олигархов. Пример из истории – Савва Морозов. С.Е.М.)
На втором этапе деятельности фонд инициирует создание аналогичных национальных фондов имени Карла Маркса, опирающихся вначале главным образом на коммунистические и социал-демократические партии соответствующих стран; содействует вовлечению в деятельность национальных фондов широкого спектра политических и общественных сил; ведет дело к их объединению в Международный фонд имени Карла Маркса.
На третьем этапе фонд вступает в прямой диалог с широким кругом общественных и политических сил, первоначально — через каналы функционально подобных ему объединений: от фонда имени Ф. Эберта у социал-демократов — до фонда Форда и «Фонда наследия» («Херитидж фаундейшн»).
Все указанные этапы деятельности можно осуществлять как последовательно, так и одновременно — как параллельные направления работы.
Комментарий:Я познакомился с этим, истинно марксистским, произведением в процессе поиска творческого применения марксизма к решению проблем современности в рамках указанной в заголовке темы и был поражен глубиной приведенного анализа. На мгновение мне показалось, что наконец-то у коммунистического движения появились достойные теоретики способные применить достижения классиков к анализу проблем современности и ответить наконец на мольбу современников ответив на вопрос: «Что делать, как делать и под чьим руководством?» За последние 25 лет после написания «После коммунизма» в области теории коммунистического движения, адекватно отражающей реальность современности  с целью разработки стратегии и тактики интернационального коммунистического движения, к существенными сочинениями можно было отнести лишь Т.Г.Зураев «Социализм»,  «Путь к свободе» А.С.Барсова а также Шубин А.В. Социализм: «Золотой век теории». Детальное обсуждение их трудов в различных организациях, именующих себя коммунистическими, избавило бы их от догматизма и привело бы к объединению С.Е.М.). 

Обзор мирового коммунистического движения
Научно-практическая конференция МОК

 Коммунистическая партия России в международном коммунистическом движении

Сложность определения места будущей российской компартии в составе международного коммунистического движения заключается в том, что нам предстоит показать роль несуществующей компартии России в также несуществующем международном движении коммунистов.
Современное коммунистическое движение представляет собой несвязный конгломерат партий, находящихся на разных уровнях развития, с разными целями и задачами, никак не связанными между собой. Можно утверждать, что полноценного коммунистического движения в мире нет.
Вряд ли под «международным коммунистическим движением» можно понимать некие совещания коммунистических партий, в которых регулярно участвует КПРФ, и где за одним столом сидят представители официальных европейских компартий и В.С. Никитин. По нашему мнению, также к коммунистическому движению не стоит относить и объединение, созданное европейскими левыми на рубеже 1998–1999 гг. для более успешного прохождения в Европарламент – «Партию европейских левых». Данная партия, имея множество достоинств, имеет один существенный недостаток – она есть всего лишь партия улучшения состояния народных масс при капитализме, но никак не революционная партия, стремящаяся уничтожить строй, при котором существует эксплуатация.
Что же касается системы современных «социалистических» государств (имеются в виду Китай, Вьетнам, Северная Корея и др.), то связи между ними и коммунистическим движением автор вообще не находит. В этих странах (особенно ярко это можно проследить на примере КНР), хоть и с активным использованием «социалистической» и националистической риторики, просто проходила буржуазная модернизация – переход от азиатского и феодального способа производства к капиталистическому. Впрочем, это тема отдельной дискуссии, возможно, даже более или менее плодотворной.
Мы же будем исходить из первоначально заявленного и отстаиваемого автором данного доклада тезиса об отсутствии на данный момент международного коммунистического движения как такового.
Формирование и развитие движения коммунистов в международном масштабе напрямую, помимо имеющего место субъективного фактора – сознательных усилий носителей коммунистической идеи, – обусловлено развитием международного рабочего движения, без которого первое просто не имеет под собой никакой социальной базы, чем и объясняется плачевное состояние коммунистического движения в настоящее время.
Чтобы ответить на вопрос, что же должно собой представлять международное коммунистическое движение сейчас, мы должны проследить основные тенденции развития капитализма. Большинство буржуазных учёных описывают современные процессы, происходящие в мире, словом «глобализация», которое, пусть и в извращённой форме, является осознанием продолжающегося развития капитализма на его империалистической стадии, в т.ч. продолжением монополизации производства в результате окончательно завершившего сращивания промышленного и банковского капитала в единый финансовый капитал и роста транснациональных компаний (ТНК). Современная социология, заявляя о смерти марксизма вместе со смертью промышленного пролетариата, утверждает, что общество переходит на новый этап развития – «постиндустриальный», когда в экономике над сферой материального производства превалирует сфера услуг, а рабочий класс – опора коммунистов согласно классическому марксизму – исчезает. Приводится большое количество статистических данных по развитым капиталистическим странам Европы и Северной Америки, где действительно доля пролетариата в экономике уменьшается. Однако этими учёными упускается (сознательно или бессознательно) одна очень важная деталь: такое происходит, если за единицу анализа брать только указанные страны Европы и Северной Америки. Если же единицей анализа считать весь мир, то у нас появится совершенно иная картина – промышленное производство переносится (в т.ч. теми же ТНК) в развивающиеся страны «третьего мира», где стоимость рабочей силы гораздо ниже, чем в славящейся сильными профсоюзами и социал-демократическими партиями Европе. Более того, в абсолютных цифрах сфера материального производства в мире отнюдь не сокращается, а напротив – увеличивается. Международное разделение труда, обусловившее концентрацию производства в развивающихся странах, отвело России роль «великой сырьевой державы».
Коммунисты не могут не учитывать указанные тенденции развития современного общества. Более того, опыт «построения социализма в одной отдельно взятой стране» – в Советском Союзе, со всей очевидностью показал, что полномасштабное разворачивание социалистических преобразований даже в экономически сильных, автаркических странах невозможно – сил у внутренней и внешней (влияние мирового рынка и господствующих там товарно-денежных отношений) контрреволюции оказывается в итоге, без взаимной поддержки хотя бы нескольких таких мощных социалистических держав, больше.
Указанные обстоятельства приводят нас к мысли, что просто необходима координация усилий коммунистических партий всех стран с целью борьбы за установление общества нового типа, за уничтожение частной собственности и эксплуатации человека человеком. А это, в свою очередь, – к неизбежности создания сильного международного коммунистического центра для организации разрозненных коммунистических партий в единое и стройное международное коммунистическое движение с общими целями, задачами и программой.(Социалистический глобализм? С.Е.М.)
Если же переходить непосредственно к теме – о месте создаваемой коммунистической партии в будущем коммунистическом движении, то оно будет определяться, прежде всего, ролью и местом российского пролетариата в борьбе за освобождение всего человечества и её способностью организовать и повести за собой этот пролетариат; а также активностью её научно-теоретических поисков.
Пока же международное коммунистическое движение находится в зачаточном состоянии, до сих пор не оправившись от провала попытки социалистических преобразований в СССР и странах Восточной Европы; как и другие левые политические течения (в т.ч. и социал-демократическое), пытается преодолеть «кризис идентичности», вырабатывает чёткую программу действий по борьбе за новое общество; нашей задачей является создание такой коммунистической партии, которая стала бы образцом для компартий других стран.
А.И. Бухвалов (Ленинград)

Взяв за основу тезисы перечисленные в статье А.И.Бухвалова, можно смело браться за поиск политических ошибок в программах партий, имеющих в своей абревиатуре слово «коммунистический». Не берусь анализировать программы и результаты практической деятельности этих образований - это задача как рядовых членов так и руководителей. Забегая вперед, скажу лишь одно: « Для того чтобы проводить указанные в программах мероприятия нет нужды призывать массы к насильственному свержению ныне существующего режима власти. Достаточно принять активное участие в мероприятиях проводимой администрацией президента, направленных на ликвидацию коррупции, казнокрадства, разгула местничества, напрямую связанного с криминальными структурами, опираясь при этом на массы, у которых просто «руки чесутся». Только объединенными усилиями «сверху» и «снизу» можно успешно бороться с вышеперечисленным негативом. Только проводя политику помощи президенту, его усилий направленных на укрепление мощи государства Российского, можно обеспечить приток массовости в свои ряды с тем, чтобы идти на выборы в парламент с полной уверенностью в своей победе. 
 


КРИЗИС ПЕРЕД ВОЗРОЖДЕНИЕМ
Алексей ПРИГАРИН
(О коммунистическом движении в России)

Нас много, но...
Истоки многопартийности
Разные судьбы
«Коммунисты»
Консерваторы-сталинисты и немного троцкистов
Марксисты
Характеристики основных течений в коммунистическом движении
Перспективы выздоровления
Наша стратегия
________________________________________
Ниже приводятся выкладки из этой статьи характерные для понимания сущности в ней изложенного. В целом статья достаточно подробно излагает состояние идеологического кризиса партий претендующих называться коммунистическими, хотя фактически таковыми неявляющимися.С.Е.М.
    Коммунистическое движение России переживает тяжелые времена. Число голосов поданных за коммунистов в последние годы на различных выборах последовательно сокращается от 30-35 до 14 процентов проголосовавших, то есть всего до 10 процентов тех, кто имеет право голоса. Между тем, по данным многих социологических опросов, приватизацию отрицательно оценивают почти 80 процентов граждан, 70 процентов выступают за пересмотр ее итогов и восстановление ведущего положения госсектора, социальных гарантий и других преимуществ недавнего прошлого. Огромный (с точки зрения здравого смысла) разрыв между семидесятью и десятью процентами свидетельствует том, что коммунистам не удалось реабилитировать сами понятия «коммунисты» и «социализм» в глазах более чем половины населения страны, разделяющего, в то же время, социалистические ценности. Не удалось потому, что под коммунистами люди представляют себе именно тех, кто развалил страну и неплохо устроился в новом режиме, а под социализмом, тот «реальный» социализм, который был раньше.
И это - конечный результат того системного - организационного, идеологического и политического кризиса, который охватил все коммунистическое движение в целом.
Безусловно, против коммунистов действуют факторы, от нас не зависящие. Абсолютное господство буржуазного режима в средствах массовой информации (особенно электронных), использование «административного ресурса», включая прямую фальсификацию итогов голосования, скудные материальные и финансовые возможности компартий, ставят их в крайне тяжелое положение. Но, в таком же положении всегда находились все революционные движения накануне всех революций. Поэтому корни кризиса и способы его преодоления необходимо искать в самом коммунистическом движении. А для этого назвать вещи своими именами, без оглядки на сегодняшние авторитеты.
   « Я бы на первое место поставил крайне низкий уровень теоретических разработок касающихся стратегии и тактики международного коммунистического движения. Одним словом все или почти все коммунистические организации, (по крайней мере считающие себя таковыми),  ограничили свою деятельность критикой существующей действительности, не предлагая плана мероприятий по их устранению. Или предлагают мероприятия, которые выполнить ныне существующий режим просто не в состоянии, и выполнимые лишь при условии взятия власти пролетариатом в свои руки. А вот к взятию власти современные лидеры коммунистических организаций как раз и не готовы. Это видно хотя бы потому, что отсутствуют публикации, в которых  освещалось бы, что они собираются делать с этой властью и на какие силы они будут опираться в процессе проведения своих мероприятий. Нынешний пролетариат не сделает прыжок в неизвестность. Именно поэтому КПРФ и др. не получают подавляющего большинства в парламенте, а не  шельмованием результатов выборов «Единой Россией», как это утверждает Г.А.Зюганов». С.Е.М. 
Нас много, но...
Организационный кризис в первую очередь проявляется в известной всем коммунистической многопартийности. Помимо КПРФ в России действуют пять-шесть относительно известных партий (ВКПБ, КПСС - в количестве трех, РКП-КПСС, РКРП-РПК, «Трудовая Россия»), еще несколько совсем небольших и около десятка общественных организаций коммунистической ориентации.
Поэтому главную причину общесистемного кризиса следует искать в кризисе идеологическом.
Решающая политическая ошибка практически всех компартий - в отсутствии жесткого анализа причин, по которым в 1989-1991 годах значительная часть рабочего класса активно выступила против Советской власти и КПСС.
Анализ этой трагедии с неизбежностью выявил бы реальные противоречия, недостатки и слабости того общества, в котором жила страна до 1991 года. Их открытое и честное признание вернуло бы коммунистам доверие народа.
Между тем без критического анализа советского прошлого, невозможно выработать программу социализма XXI века, социализма на новом этапе его развития. Программу, которую как свою принял бы народ.
Строго говоря, движение, которое сегодня принято называть коммунистическим, на самом деле таким не является.
Внутри марксистского течения также нет единства, но нас объединяет, ряд принципов, которые легли в основу недавно созданной Ассоциации марксистских организаций. Вот эти принципы (с небольшими сокращениями):
Мы боремся против любых видов эксплуатации человека человеком. Принципиальное отрицание эксплуатации человека человеком - это то, что разграничивает нас с теми левыми организациями, которые руководствуются социал-демократической идеологией соглашательства с классом эксплуататоров.
Мы - за социалистическую революцию, как коренное изменение существующего строя, невозможное без замены власти буржуазии властью трудящихся. Этот принцип разграничивает нас с теми, кто доказывает ненужность и невозможность революций и, тем самым, увековечивает капитализм. (что понимать под социалистической революцией. Если насильственный захват власти по сценарию 1917г, то это утопия – это понимают все, кроме тех кто выставляет этот лозунг. Если под революцией понимать комплексный подход к переделке сознания масс и оздоровления экономики на базе качественно нового подхода, то не видно разработок в этом направлении. Массы не верят в реальность реализации на практике выставляемых лозунгов, потому что не видят способности так называемых вождей в их реализации. Никто не хочет подставлять головы молоху революции без уверенности в окончательной победе. С.Е.М.)
Далее
Мы - интернационалисты. Выступая за право каждой нации на развитие, за взаимопомощь и сплочение народов всего мира, мы непримиримо относимся к любым формам шовинизма и национализма. Мы - за сплочение трудящихся всех национальностей на классовой основе. Этот принцип разграничивает нас с националистами любых оттенков, со всеми, кто проповедует превосходство одной нации над другими.
Мы - за общество реальной социалистической демократии, в котором не только юридически, но и практически обеспечены политические права граждан и трудовых коллективов, созданы условия для свободы творчества во всех областях человеческой деятельности. Признание политической и производственной демократии естественным следствием общественной собственности, и в то же время, условием её эффективного функционирования - это то, что отличает нас от «ультралевых» организаций, считающих диктаторские методы единственным средством революционных преобразований общества
Мы - сторонники атеистического мировоззрения, против заигрывания с религией и любыми видами идеализма и будем разъяснять их антинаучную и псевдогуманную сущности с позиций материализма, выступая за отделение церкви от школы и государства.
Наши нравственные идеалы - коллективизм, социальная справедливость и гуманизм. В конечном счёте, все экономические и социальные преобразования нужны только для того, чтобы устранить причины корысти и лжи, вражды и ненависти, чтобы люди могли проявлять свои лучшие качества
Стремясь к объединению всех коммунистов России, стоящих на позициях научного коммунизма, на ленинских принципах, мы отрицаем как левое сектантство и догматизм, так и оппортунистический уклон, ведущий к примирению с буржуазным режимом.
Главная слабость марксистского течения сегодня - это «распыленность» его сторонников по всем коммунистическим партиям и организациям. Создание Ассоциации марксистских организаций из трех небольших партий (РКП-КПСС, Левой партии «Коммунисты России», Региональной партии коммунистов) и пока еще только виртуально существующей Новой коммунистической партии - первая попытка установить контакты между марксистами, состоящими сегодня в разных партиях. Стоит отметить, что лидеры всех трех названных партий - выходцы из Марксистской платформы в КПСС, образца 1989-1992 годов.
Перспективы выздоровления

Возрождение коммунистического движения исторически неизбежно. Оно произойдет тем скорее, чем быстрее коммунисты поймут необходимость создания нового образа движения, обновления лозунгов, практики и форм политической борьбы.
    Партия коммунистов должна освободиться от стереотипов политической борьбы прошлого, быть понятной и интересной для современного человека, владеть современными политическими технологиями. В глазах общества она должна олицетворять не прошлое, пусть даже лучшее, но будущее.
Наша стратегия: организовать и придать пролетарскому движению социалистический характер, чтобы оно в союзе с полупролетарскими слоями города и деревни, и нейтрализуя мелкую буржуазию, свергло власть крупного капитала, а вместе с ней и буржуазный строй.
    Эта статья Пригарина логично завершает освещение раздела посвященного анализу причин разобщенности международного коммунистического движения .
   
Для большей убедительности вышесказанного приведем фрагменты идеологической борьбы К.Маркса с К.Гейнцем своего рода догматиком,  пытавшегося реализовать свои неполноценные теоретические взгляды на практике. Аргументация которой пользовался К.Маркс может быть полезна в борьбе с современным догматизмом. Там где К.Маркс обращается к  К.Гейнцу по имени я поставил знак вопроса с тем, чтобы читатель сам вставил  фамилию ныне существующего лидера – идеолога « коммунистического(?) движения»(С.Е.М,)
КОММУНИСТЫ И КАРЛ ГЕЙНЦЕН

За что же, собственно, ратует г-н… ?
Г-н…  призывает к немедленному восстанию. Он печатает прокламации в этом духе и старается распространить их в массах. Мы спрашиваем: не является ли такая бессмысленная, топорно и вслепую ведущаяся пропаганда в высшей степени вредной для интересов мирового коммунистического движения? Мы спрашива¬ем: не доказал ли опыт, насколько такая пропаганда бесполезна? Разве во времена значительно большего возбуждения,    … не распространялись сотни тысяч подобных лис¬товок, брошюр и т. д. и разве имела хоть одна из них какой-нибудь успех? Мы спрашиваем: может ли хоть один человек, находящийся в более или менее здра¬вом уме, вообразить, что народ удостоит хотя бы ма¬лейшим вниманием такого рода политические нраво¬учительные проповеди и увещевания? Мы спраши¬ваем: занимался ли когда-нибудь в своих листовках г-н    …? чем-либо иным, кроме проповедования и увещевания? Мы спрашиваем: не смехотворно ли поднимать шум на весь мир своими призывами к революции, вопреки всякому здравому смыслу, без знания и учета действительных отношений?
Какова задача партийной прессы? Прежде всего, вести дискуссии, обосновывать, развивать и защи¬щать требования партии, отвергать и опровергать претензии и утверждения враждебной партии. Како¬вы задачи прессы? Дока¬зывать, …выводя это из негодности существующего образа правления, пред¬ставляющего в той или иной мере интересы …,  из невозможности для народа улучшить свое положе¬ние, пока он не обладает политической властью. Она должна, таким образом, выяснить причины того гне¬та, которому подвергаются пролетарии, она должна вы¬яснить, чем обусловлено возникновение не только политического, но прежде всего социального гнета,
и при помощи каких средств он может быть устранен; она должна доказать, что завоевание политической власти пролетариями, мелкими крестьянами и город¬скими мелкими буржуа является первым условием для применения этих средств. Она, далее, должна исследовать, в какой мере можно рассчитывать на немедленное осуществление демократии, какие сред¬ства находятся в распоряжении партии и к каким дру¬гим партиям она должна примкнуть, пока она еще слишком слаба, чтобы действовать самостоятель¬но.— А выполнил ли г-н… хоть одну из всех этих задач? Нет. Он и не дал себе труда делать это. Он ничего не объяснил народу. Он никогда не изучал положения классов и партий. Он только и делал, что разыгрывал вариации на одну и ту же тему: бей его, бей его, бей его!
И к кому обращается г-н … со своими рево¬люционными нравоучительными проповедями? Пре¬жде всего к…. кото¬рый в наше время менее всего способен проявлять революционную инициативу.
во-первых, всякий раз держалось реакционно, а во-вторых, всякий раз подавлялось. Промышленный пролетариат городов стал ядром всякой современной демократии;
А г-н … возлагает надежды на  бунт теперь, в … веке!
Г-н…, однако, обещает и социальные рефор¬мы. Конечно, равнодушие народа к его призывам постепенно вынудило его к этому. А что это за рефор¬мы? Именно такие, какие сами коммунисты предла¬гают как подготовительные меры к упразднению частной собственности. Они возможны, несмотря на все выдвигаемые экономистами в каче¬стве аргумента против них трудности и препятствия, так как именно эти трудности и препятствия заставят пролетариат идти все дальше и дальше до полного уничтожения частной собственности, чтобы не поте¬рять снова то, что было им уже завоевано. Они воз¬можны как подготовительные мероприятия, как пере¬ходные промежуточные ступени к упразднению част¬ной собственности, но только в качестве таковых .
Но г-н … требует этих мероприятий как не¬зыблемых и конечных мероприятий. Они ничего не должны подготовлять, они должны быть окончатель¬ными. Они для него не средство, а цель. Они рассчи¬таны не на революционное, а на спокойное буржуаз¬ное состояние общества. Но в силу этого они стано¬вятся невыполнимыми и в то же время реакционными. Буржуазные экономисты совершенно правы, когда они, в противовес, изображают эти меро¬приятия как реакционные по сравнению со свободной конкуренцией. Свободная конкуренция есть послед¬няя, высшая, наиболее развитая форма существова¬ния частной собственности. Все мероприятия, следо¬вательно, имеющие своей предпосылкой сохранение частной собственности и все же направленные против свободной конкуренции,— реакционны и клонятся к восстановлению низших ступеней развития собствен¬ности. Поэтому в конечном счете они должны опять- таки потерпеть крушение благодаря конкуренции и повлечь за собой восстановление нынешнего положе¬ния вещей.
Г-н … воображает, конечно, что можно изме¬нять и приспосабливать по произволу отношения собственности, право наследования и т. д. Г-н … — один из невежественнейших людей этого сто¬летия — может, конечно, не знать, что отношения собственности каждой эпохи являются необходимым результатом присущего этой эпохе способа производ¬ства и обмена
Г-н …
может не знать, какая тесная связь существует меж¬ду современной крупной промышленностью, концент¬рацией капиталов и формированием пролетариата. Г-н … может не знать, что такая зависимая и порабощенная в промышленном отношении страна, как …, может себе позволить предпринять на свой страх и риск лишь такое преобразование своих отношений собственности, которое будет соответст¬вовать интересам буржуазии и свободной конку¬ренции.
Короче говоря, у коммунистов эти мероприятия имеют разумный смысл, потому что они рассматри¬ваются ими не как произвольные мероприятия, а как необходимые результаты, сами собой вытекающие из развития промышленности, сельского хозяйства, тор¬говли, средств сообщения, из развития обусловлен¬ной этим классовой борьбы между буржуазией и про¬летариатом; и они будут вытекать из этого не как окончательные мероприятия, а как переходные, продиктованные самой, также преходящей, классовой борьбой.
У г-на … эти мероприятия лишены какого- либо разумного смысла, ибо они выступают у него как, совершенно произвольно, придуманные мещанские фантазии об улучшении мира, ибо у него нет и намека на связь этих мероприятий с историческим развитием, ибо г-н… ни капельки не заботится о практиче¬ской осуществимости своих проектов, ибо он стремит¬ся не формулировать непреложные законы производ¬ства, а, наоборот, декретами упразднить эти законы.
26 сентября 1847г          т.4, с. 270-274
Коммунисты при современных условиях не только совершенно далеки от того, чтобы начинать бесполез¬ные споры с демократами, но скорее сами в данный момент выступают как демократы во всех практиче¬ских партийных вопросах. Необходимым следстви¬ем демократии во всех цивилизованных странах яв¬ляется политическое господство пролетариата, а по¬литическое господство пролетариата есть первая предпосылка всех коммунистических мероприятий . Пока, следовательно, демократия еще не завоевана, до тех пор коммунисты и демократы борются рука об руку, и интересы демократов являются также интере¬сами и коммунистов. До этого момента разногласия между обеими партиями имеют чисто теоретический характер и прекрасным образом могут быть предме¬том теоретических дискуссий без всякого ущерба от этого для совместных действий. Можно будет даже столковаться о некоторых мероприятиях, которые следовало бы провести немедленно после завоевания демократии в интересах доныне угнетенных классов,
например, о переходе в ведение государства крупной промышленности, железных дорог, о воспитании всех детей на государственный счет и т. д.
3 октября 1847г     т.4, с.276
Г-н… воображает, что коммунизм есть некая доктрина, которая исходит из определенного теорети¬ческого принципа, как из своего ядра, и делает отсю¬да дальнейшие выводы. Г-н … жестоко ошиба¬ется. Коммунизм не доктрина, а движение *. Он ис¬ходит не из принципов, а из фактов. Коммунисты имеют своей предпосылкой не ту или другую филосо¬фию, а весь ход предшествующей истории и, в особен¬ности, его современные фактические результаты в цивилизованных странах. Коммунизм есть следствие крупной промышленности и ее спутников: возникно¬вения мирового рынка и обусловленной этим без¬удержной конкуренции; принимающих все более раз¬рушительный, все более всеобщий характер торговых кризисов, которые теперь уже окончательно стали кризисами мирового рынка; формирования пролета¬риата и концентрации капитала; вытекающей отсю¬да классовой борьбы между пролетариатом и бур¬жуазией. Коммунизм, поскольку он является тео¬рией, есть теоретическое выражение позиции проле¬тариата в этой борьбе и теоретическое обобщение условий освобождения пролетариата .
Г-ну … не мешало бы теперь понять, что для того, чтобы судить о коммунизме, требуется нечто большее, чем усматривать его ядро, попросту говоря, в упразднении частной собственности; что лучше бы¬ло бы ему взяться за основательное изучение полити¬ческой экономии, чем праздно болтать об упраздне¬нии частной собственности; что он не может иметь ни малейшего представления о тех следствиях, к кото¬рым должно привести упразднение частной собствен¬ности, если он не знает также и его предпосылок.
В этом последнем вопросе г-н…  обнаружи¬вает такое грубое невежество, что он даже полагает, будто «совместное пользование земными благами» (тоже недурное выражение) является следствием упразднения частной собственности. На деле имеет место как раз противоположное. Вследствие того, что крупная промышленность, развитие машинного про¬изводства, средств сообщения, мировой торговли принимает такие колоссальные размеры, что их эксп¬луатация отдельными капиталистами с каждым днем становится все более и более невозможной; вследст¬вие того, что все усиливающиеся кризисы мирового рынка дают нам самое убедительное доказательство этого; вследствие того, что производительные силы и средства обмена современного способа производст¬ва и обмена с каждым днем все больше перерастают рамки индивидуального обмена и частной собствен¬ности; одним словом, вследствие того, что прибли¬жается момент, когда общественное управление промышленностью, сельским хозяйством, обменом становится материальной необходимостью для са¬мих же промышленности, сельского хозяйства и обме¬на,— вследствие всего этого частная собственность будет упразднена.
Когда г-н … упразднение частной собствен¬ности, которое, конечно, является предпосылкой освобождения пролетариата, отрывает таким обра¬зом от собственных предпосылок этого упразднения, когда он рассматривает его вне всякой связи с дейст¬вительным миром как простую глупую кабинетную выдумку, то оно становится чистейшей фразой, о ко¬торой он может сказать только плоский вздор. Он так и поступает.
Г-н … придает особенное значение приобре¬тенной частной собственности и доказывает этим лишний раз свое абсолютное незнакомство с предме¬том, о котором он говорит. Добродетельно-филистерская справедливость, в соответствии с которой г-н … стремится дать каждому то, что он зарабо¬тал, к сожалению, сводится на нет крупной промыш¬ленностью. Пока крупная промышленность еще не достигла такого уровня развития, при котором она может окончательно освободиться от оков частной собственности, до тех пор она не допускает никакого иного распределения своих продуктов, кроме ныне существующего, до тех пор капиталист будет класть в карман свою прибыль, а рабочий будет все больше знакомиться на практике с тем, что представляет собой минимум заработной платы.
3 октября 1847г       т.4,  с. 281-283
К. Маркс
 
МОРАЛИЗИРУЮЩАЯ КРИТИКА И КРИТИЗИРУЮЩАЯ МОРАЛЬ

Современные буржуазные отношения собственно¬сти «поддерживаются» государственной властью, ко¬торую буржуазия организовала для защиты своих отношений собственности. Следовательно, там, где политическая власть находится уже в руках буржуа¬зии, пролетарии должны ее ниспровергнуть. Они дол¬жны сами стать властью, прежде всего революцион¬ной властью.
Г-н … опять бессознательно говорит то же самое, что сказал Энгельс, и опять в наивном убеж¬дении, что говорит нечто противоположное. Он гово¬рит не то, что думает, а то, что думает, не говорит.
Впрочем, если буржуазия политически, т. е. при помощи своей государственной власти, «поддержи¬вает несправедливость в отношениях собственности», то этим она не создает ее. «Несправедливость в отно¬шениях собственности», обусловленная современным разделением труда, современной формой обмена, конкуренцией, концентрацией и т. д., никоим образом не обязана своим происхождением политическому го¬сподству класса буржуазии, а, наоборот, политиче¬ское господство класса буржуазии вытекает из этих современных производственных отношений, провоз¬глашаемых буржуазными экономистами в качестве необходимых и вечных законов. Поэтому, если проле¬тариат и свергнет политическое господство буржуа¬зии, его победа будет лишь кратковременной, будет лишь вспомогательным моментом самой буржуазной революции,— как это было в 1794 г.,— до тех пор, пока в ходе истории, в ее «движении» не создались еще материальные условия, которые делают необхо¬димым уничтожение буржуазного способа производ¬ства, а, следовательно, также и окончательное свер¬жение политического господства буржуазии. Господ¬ство террора во Франции могло поэтому послужить лишь к тому, чтобы ударами своего страшного молота стереть сразу, как по волшебству, все феодальные руины с лица Франции. Буржуазия с ее трусливой осмотрительностью не справилась бы с такой работой в течение десятилетий. Кровавые действия народа, следовательно, лишь расчистили ей путь. Точно так же лишь кратковременным было бы и свержение абсолютной монархии, если бы экономические усло¬вия недостаточно созрели для господства класса бур¬жуазии. Люди строят для себя новый мир не из «бо¬гатств земных», как заставляют воображать грубия¬нов их предрассудки, а из тех исторических благо¬приобретений, которые имеются в их гибнущем мире. В самом ходе своего развития должны они сперва произвести материальные условия нового общества, и никакие могучие усилия мысли или воли не могут освободить их от этой участи.
Конец октября 1847г     т.4,  с. 298-299
Вопрос о собственности, как он был поставлен в «наше время», никоим образом не сводится лишь к тому, чтобы, снова выяснять, справедливо ли, чтобы один человек обла¬дал всем, а другой ничем, чтобы отдельный человек вообще мог чем-нибудь обладать»,— и к подобным простым вопросам совести и фразам о справедли¬вости.
Вопрос о собственности выступает в весьма раз¬личном виде, соответственно различным ступеням развития промышленности вообще и особым ступе¬ням ее развития в различных странах.
Для галицийских крестьян, например, вопрос о собственности сводится к превращению феодальной земельной собственности в мелкобуржуазную земель¬ную собственность. Он имеет для них тот же смысл, какой он имел для французского крестьянст¬ва перед 1789 годом. Английский сельскохозяйствен¬ный поденщик, наоборот, не связан никакими отноше¬ниями с собственником земли. Он имеет отношение только к фермеру, т. е. к капиталисту-предпринимателю, ведущему сельское хозяйство на таких же осно¬вах, на каких ведется фабрика. Со своей стороны, этот капиталист-предприниматель, платящий ренту земельному собственнику, находится в силу этого в непосредственных отношениях с последним. Поэтому уничтожение собственности на землю составляет важнейший вопрос о собственности для английской промышленной буржуазии, и ее борьба против хлеб¬ных законов  имела именно этот смысл. Для англий¬ских сельскохозяйственных поденщиков, наоборот, уничтожение капитала является таким же важней¬шим вопросом о собственности, как и для английских фабричных рабочих. ( в современности речь пойдет о разнообразии переходных процессов в различных государственных образованиях, с различной исторически сложившейся структурой. С.Е.М.)
Как в английской, так и во французской револю¬ции  постановка вопроса о собственности сводилась к тому, чтобы дать простор свободе конкуренции и уничтожить все феодальные отношения собственно¬сти: феодальное землевладение, цехи, монополии и т. д., которые превратились в оковы для развившейся в течение XVI—XVIИ веков промышленности.
В «наше время», наконец, смысл вопроса о собст¬венности состоит в том, чтобы уничтожить коллизии, порожденные крупной промышленностью, развитием мирового рынка и свободной конкуренцией.
Вопрос о собственности всегда был жизненным вопросом того или другого — в зависимости от ступе¬ни развития промышленности — класса. В XVII и XVIИ веках, когда речь шла об упразднении феодаль¬ных отношений собственности, вопрос о собственно¬сти был жизненным вопросом класса буржуазии. В XIX веке, когда дело идет об отмене буржуазных отношений собственности, вопрос о собственности яв¬ляется жизненным вопросом рабочего класса.
Тот вопрос о собственности, который в «наше вре¬мя» является всемирно-историческим вопросом, име¬ет смысл, следовательно, лишь в современном буржу¬азном обществе. Чем более развито это общество, чем, следовательно, буржуазия в какой-нибудь стра¬не экономически более развита, а потому и государст¬венная власть приняла более буржуазный характер, тем резче выступает социальный вопрос [...]
Октябрь 1847г      т.4,   с. 301-302
Как в Англии под именем чартистов, так в Север¬ной Америке под именем национал-реформистов  рабочие образуют политическую партию, и ее боевым кличем является отнюдь не республика вместо монар¬хии, а господство рабочего класса  вместо господ¬ства класса буржуазии.
Конец октября 1847г    т.4, с.303
Так как частная собственность, например, пред¬ставляет собой не простое отношение и уж совсем не абстрактное понятие или принцип, а всю совокуп¬ность буржуазных производственных отношений — речь идет не о подчиненной, пришедшей к гибели, а именно о существующей теперь, буржуазной част¬ной собственности,— так как все эти буржуазные производственные отношения являются классовыми отношениями, что должно быть известно каждому ученику из Адама Смита или Рикардо, то изменение или вообще уничтожение этих отношений может, конечно, произойти лишь в результате изменения самих классов и их взаимных отношений; изменение же отношений между классами есть историческое изменение, продукт всей общественной деятельности в целом, одним словом, продукт определенного «исто¬рического движения». Писатель может служить это¬му историческому движению, являясь его выразите¬лем, но, разумеется, он не может его создать.
Конец октября 1847г    т.4,  с.318
   
Международный характер социал – демократии на сегодняшний день наиболее полно отражает интервью взятое у Филиппа Мальера, которое  приводится полностью.
Преданная социал-демократия

    Настоящее международной социал-демократии не может не интересовать людей левых взглядов в современной России. Мы стараемся уделять данной тематике должное внимание, выслушивая при этом и точку зрения европейских политиков и политологов. Наш сегодняшний собеседник - известный в Европе левый политолог Филипп Марльер, сам около двадцати лет состоявший в рядах французской Социалистической партии. Филипп Марльер - доктор политических и социальных наук, он является профессором Лондонского Университетского колледжа. Ф. Марльер - автор или соавтор таких научных работ, как «Социал-демократические партии в Европейском Союзе», «Третий путь в тупике: Критическое эссе о новом лейборизме и Тони Блэре» и «Покорённая социал-демократия. Блэристский путь».
Интервью брал Руслан Костюк.
Дорогой коллега, я хотел бы начать с личного и одновременно психологического вопроса. Я знаю, что Вы сами долгое время были членом французской Социалистической партии. Для человека твёрдо антикапиталистических убеждений,  комфортно ли сегодня быть членом социал-демократических партий в Западной Европе?
    Нет, это даже всё более и более некомфортная ситуация для искренних социалистических активистов - то есть тех, кто ставят свою радикальную реформистскую борьбу на службу революционных целей - развиваться в социал-демократических формациях. Эти формации даже не выступают больше в пользу реформизма, имеющего целью уравновесить «изъяны капитализма», или не пытаются перераспределить богатства. Они прекратили использовать рычаг парламентаризма, чтобы вырывать у Капитала политические и экономические победы в пользу рабочего класса.  Сегодня социал-демократия является объективным союзником неолиберальных и реакционных правых сил. Я не говорю о том, что социал-демократия смешивается с правой.  Я думаю, что отличия между правой и этой  левой, сопровождающей капитализм, всё более и более тонки, всё менее и менее видимы для публики.  Социал-демократия поводит «строгую» политику (строгость + власть) на службе финансового капитализма, как Франсуа Олланд во Франции. Когда она в оппозиции, она одобряет эту политику. Эд Милибенд, лидер британской Лейбористской партии, только что, неделю назад, анонсировал свою программу: «Спасти капитализм!»  Следовательно, не удивительно, что более чем век спустя после Маркса, Троцкого или Розы Люксембург, растущее число социалистических активистов делает выбор покинуть социал-демократические партии.  Оскар Лафонтен в Германии и Жан-Люк Меланшон ушли.  Я равным образом сделал этот выбор; что было, впрочем, необходимостью, поскольку я желал бороться в формации, полностью повёрнутой на антикапиталистическую борьбу.
Многие как левые, так и правые наблюдатели констатируют глубокий кризис международной социал-демократии. Если обобщить, каковы основные черты этого кризиса?
    Можно было говорить о кризисе в 80-е и 90-е годы. Тогда социал-демократия была зажата в тиски, с одной стороны, между дискурсом, ценностями и целями против капиталистического господства и, с другой стороны, практикой, всё более и более идущей в согласии с неолиберализмом. Неолиберализмом не столько как идеологией, сколько как практикой, которая имеет целью ликвидировать одну за другой всякую форму коллективного сопротивления коммерционализации природных благ и человеческой деятельности. Он претендует на то, чтобы обрабатывать дух и тело (габитус, словами Бурдьё); разоружить индивидов, рассматривая их более не как критических граждан, а как послушных потребителей. Социал-демократы ослабляли это грязное дел. Известны сменяющие друг друга отступления находившихся у власти французских социалистов: в 1982 (строгость), в 1986 и 1992 (Единый Европейский Акт и Маастрихтский договор), затем между 1997 и 2005 гг. (многочисленные приватизации). Всякий раз, всякое отступление переживалось меньшинством социалистов как предательство их идеалов. Потом появился Блэр. Он сказал свои социал-демократическим друзьям, что быть большим капиталистом, чем капиталисты, не представляет акт измены, но адекватный способ «модернизировать» социал-демократию. Сегодня нет больше нечистой совести. Французские социалисты у власти готовы проголосовать в парламенте европейский фискальный договор, который ставит железный ошейник строгости на французскую экономику и накоротко замыкает независимость парламента. Левые социалисты молчат по своей немощи, но также и потому, что некоторые из их кадров сделали выбор в пользу карьеризма. 
Негативные последствия социал-либеральной гегемонии перед нами: Партия европейских социалистов, ослабленная в Европарламенте и почти невидимая в Европейской Комиссии, потеря социал-демократами власти во многих странах Европы, в особенности судьба ПАСОК. Но социал-либеральное направление всё ещё господствует в европейской социал-демократии, на Западе, как на Востоке. Почему?
    Социал-либеральное направление блэритстского типа повсюду у руля в социал-демократии, просто потому, что идеи, которые оно несёт, находятся в широком большинстве в этих партиях. Нужно знать о том, что социология членов и элит всё более и более однородна. Типичным кадром социалистической партии не является более преподаватель или работник общественной службы, а высокопоставленный руководящий работник, оснащённый экономическим культурным капиталом. Идеология здесь, если она имеет место, - это благонамеренный абстрактный гуманизм, который не воспринимает, что ещё существует пролетариат или что мелкие средние классы находятся на пути пауперизации. Всё идёт к чрезмерной важности, придаваемой социетальным тематикам и к отсутствию интереса по отношению к вопросам экономического доминирования и распределения богатств. 
В 1990-е гг. политологи часто противопоставляли «линию Блэра-Шрёдера» «линии Жоспена». Но сегодня, если анализировать состав Совета Министров Франции, превосходство социал-либеральных политиков очевидно. Тогда кто в Европе наших дней может ассоциироваться с тенденцией классического социал-демократического реформизма?.
    В 1997 г. Лионель Жоспен умело обозначил своё отличие с Блэром. «Я являюсь новым социалистом»,- говорил он. Но речь шла только ораторском отличии. В правительственной практике Жоспен и Блэр совместно проводили одну и ту же политику. Сегодня в о французской Социалистической партии более даже не предпринимают « речевые меры предосторожности». В делах, но также в манере говорить, правительство Эйро во Франции является наиболее правым в истории социалистических правительств: Мосоквиси, Вальс, Каузак, Сапен Лё Дриан являются аутентичными блэристам, находящимися на ключевых постах правительства.
В своё время открыто радикальные течения были достаточно активны в социалистических и социал-демократических партиях Европы (в Германии, Франции, Великобритании). Какое место, на Ваша взгляд, занимают ныне левые социалисты в европейском социал-демократическом движении? И я уточню: имеет ли смысл для них - политический, идеологический - оставаться в этих партиях?
    Левые крылья социал-демократии занимают сегодня незначительное место в социал-демократии. Они никоим образом не имею веса в социал-демократических руководствах или правительствах. Или их кадры и активисты примкнули к социал-либеральному лагерю (Испания, Греция, Италия). Или же они истощены и ослаблены в результате постоянных выходов из партий (Франция и Германия). Они являются идеологически высушенными, двигаются «без руля и ветрил». Члены этих левых течений, которые проводили кампанию за «нет» Европейскому конституционному договору в 2005 г., сегодня нам говорят, что нужно проголосовать за европейский фискальный договор. Поймите кто сможет!    
И последний вопрос. В 1980-е гг. при Вилли Брандте социал-демократия боролась за «новый международный экономический порядок». В наше время мы видим, что социал-демократические правительства, как правило, осуществляют свою внешнюю политику в рамках неолиберальной парадигмы. Но тогда что можно сказать о видении международных отношений со стороны социалистов?
    Не существует больше «социал-демократического видения» мира. Чтобы быть понятым, я сказал бы, что его нет больше после убийства Жана Жореса в июле 1914 г. Социал-демократы поддерживают - очевидно искренним образом -, но в действительности лицемерно и расчётливо - Европейский Союз, который сделался наиболее крупным международным институтом в эстафете дискредитированных неолиберальных политик. По всему остальному, нет социал-демократической политики на Среднем Востоке, в Палестине или Латинской Америке. Социал-демократы держат курс, установленный Соединёнными Штатами Америки. Вспомним, в 2003 г. Жак Ширак, всего лишь жалкий голлист, противостоял Бушу младшему, неоконсервативному президенту в его преступной и незаконной войне. На стороне Буша находился Тони Блэр, символ и вдохновитель этой новой социал-демократии.         
«Коммунистическое движение сегодня и завтра». Репортаж с международного круглого стола в Москве
15 декабря 2012г в Москве состоялся международный круглый стол «Коммунистическое движение сегодня и завтра». Вместе с КПРФ в нём приняли участие представители 11 коммунистических партий из разных стран мира. Первый день работы был посвящён выступлениям представителей делегаций.
Смею утверждать, что участники круглого международного стола продемонстировали крах международного оппортунистического движения каким оно являются фактически. В своей беспомощности фактически расписался и лидер КПРФ (как глава российского филиала международного оппортунистического, а не коммунистического движения) Г.А.Зюганов в своем «Политическом отчете Центрального комитета ХV съезду КПРФ. С.Е.М. 

Из программы ВКПБ

Установить диктатуру пролетариата можно лишь путём социалистической революции, поскольку буржуазия никому и никогда мирным путём власть не отдаст. ( комментарий к этой цитате приведен выше С.Е.М.)
    Социалистическая революция может быть осуществлена лишь при наличии революционной ситуации, должной зрелости объективного и субъективного факторов, а именно, объективного фактора - массового революционного подъёма среди самых широких слоёв трудящихся («низы не хотят жить по-старому»), обострения экономического и политического кризиса в такой мере, что власть начинает ускользать из рук правящего буржуазного режима («верхи не могут управлять по-старому») и фактора субъективного - наличия и готовности коммунистической партии возглавить решительную борьбу за власть революционного пролетариата в союзе с крестьянством и трудовой интеллигенцией.
При отсутствии революционной ситуации партия должна проводить самую широкую пропаганду и агитацию идеи Советов и организовывать борьбу за завоевание власти Советами.
ВКПБ исходит из того, что реализация поставленных целей возможна в несколько этапов:
• первый - борьба за свержение власти капитала, установление диктатуры пролетариата путём социалистической революции;
• второй - переходный период от капитализма к восстановлению и победе социалистического уклада в экономике и социалистических общественных отношений;
• третий - постепенный переход от социализма к коммунизму.
На ПЕРВОМ ЭТАПЕ основными задачами партии являются:
1. Свержение диктатуры буржуазии и установление диктатуры пролетариата
2. в форме Советов рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции, разделяющих его позиции, при руководящей роли пролетариата. В противоположность буржуазной демократии, скрывающей классовый характер её государства, большевики открыто признают неизбежность классового характера всякого государства, пока не исчезнет деление общества на классы. Рабоче - крестьянское государство по своей сути есть государство диктатуры пролетариата. ВКПБ исходит из того, что всякая свобода является обманом, если она противоречит освобождению Труда от гнёта Капитала и не лишает эксплуататоров права эксплуатировать и угнетать трудящихся.
3. Слом государственной машины, обслуживавшей угнетателей, учреждений президентства и связанных с ним властных структур, роспуск буржуазных парламентов, сосредоточие у Советов законодательной и исполнительной власти, отмена всех законодательных актов антисоциалистического характера.
4. Ликвидация частной и восстановление общественной собственности на средства производства, введение повсеместного рабоче-крестьянского контроля над производством и распределением. Национализация промышленности, банков, транспорта, земли и её недр, передача их в государственную собственность, восстановление государственной монополии внешней торговли. Основным законом общества выступает социалистический принцип : «Кто не работает, тот не ест».
5. Национализация всех средств массовой информации ( электронных, радио, периодических изданий, типографий и т.п.).
6. Исходя из того, что классовая борьба в классовом обществе пронизывает все стороны жизни, ВКПБ руководствуется ленинско - сталинским положением, что с установлением диктатуры пролетариата и в ходе социалистического строительства классовая борьба не прекращается, а принимает новые формы.
Уважаемая, Нина Александровна! Несмотря на громкую абревиатуру руководимой вами партии, и ее благородные цели, надо все-таки признать, что с учетом современной конкретики (явную неготовность современного пролетариата к насильственному захвату власти, а также наличия способности у правящего класса гасить в зародыше всякие попытки к этому и, вообще, гражданская война по сценарию начала хх-го столетия в принципе невозможна) надо признать программу руководимой Вами партии утопичной. Революционный же запал членов Вашей партии в скором времени будет востребован в связи с необходимостью взятия власти в свои руки после неизбежного краха сложившейся на сегодняшний день финансовой системы. Задачей всей ныне существующей прогрессивной общественности всячески способствовать этому краху. Как? Об этом разговор пойдет в следующей главе. (С.Е.М.)
Возвращаясь к анализу революционной ситуации, попутно заметим, что революция это искусcтво, и во главе ее должна стоять организация вооруженная истинно научным мировоззрением, способная взять на себя всю ответственность за руководство этим сложным процессом. С прискорбием следует констатировать – такой организации на сегодняшний день нет. В партиях именующих себя марксистскими, нет единства, может быть из-за недостаточно глубокого проникновения в теорию научного коммунизма. Им необходимо срочно восполнить этот пробел. Иначе нас ждет -  хуже, чем революция, нас ждет бунт, репетиция которого произошла недавно в Киргизии, Египте (кстати, в свете последних сообщений о положении в Египте см. ниже). Бойня в Египте: война всех против всех. И наконец самые свежие события на Украине ( См. раздел «К событиям на Украине»).

О событиях в Египте

Это не взрослые мужчины с бородами из движения «Братьев-мусульман» и не сторонники Фронта национального спасения светской оппозиции — на улицы Каира и Александрии вышел плебс, подростки из кварталов бедноты. Они глубоко чужды идеологическим распрям. Представители исламистов и светской оппозиции, они исповедуют принцип войны всех против всех.
В Египте не могли «поделить» революцию, которой исполнилось ровно два года. Ее затевали уличные активисты одной силы, а власть оказалась у другой.
В Суэце они разгромили полицейскую казарму, сожгли и разграбили арсенал огнестрельного оружия. Теперь карабины, револьверы и даже автоматы не только у спецназовцев.
«Это фанаты футбольных клубов, они теперь хозяйничают. Они избивают и терроризируют всех остальных», — говорит один из местных жителей.
Футбольные болельщики местного клуба «Аль-Масри» по сути захватили промышленный и портовый Порт-Саид. Штурмовали тюрьму и окружной суд. Шли на приступ полицейского участка. Пытались отбить у властей своих товарищей — 21 фаната, приговоренного к смертной казни за бесчинства и поножовщину на городском стадионе 2 февраля 2011 года. Тогда погибли 74 человека.
Накануне в столкновениях с полицией — еще тридцать. Убитых похоронили. На улицы Порт-Саида вышли сотни тысяч горожан. По пути на кладбище разорили полицейский офицерский клуб. В ответ получили пули и слезоточивый газ — новые жертвы.
По аналогии с китайским «восстанием боксеров» вековой давности в Порт-Саиде можно говорить о «восстании футболистов». Жизнь парализована. Учреждения, магазины, лавки закрыты. Введено чрезвычайное положение. На улицах — танки и БТРы. На крышах — снайперы.
Полицейский спецназ и военные подразделения были задействованы во всех сколько-нибудь крупных городах Египта. Во второй половине дня выяснилось, что личного состава просто не хватает для того, чтобы держать ситуацию в стране под контролем.
Падение курса египетского фунта, остановленные предприятия, подорожавшие товары первой необходимости, отсутствие инвестиций, дышащий на ладан туризм. На третий год революции на улицы вышли дети окраин, те, кто отчаялся разорвать порочный круг нищеты.
«Всем теперь плохо. У власти нет головы. Такого Египта еще никто никогда не видел», — говорят протестующие.
Радикальные исламисты призывают президента применить силу, задействовать армию и ввести чрезвычайное положение во всей стране. Оппозиция настаивает на создании коалиционного правительства национального согласия. Сам Мухаммед Мурси убеждает сограждан прекратить насилие, но, похоже, его уже не слышат.
Не правда ли, события в Египте аналогичны событиям происходящим на Украине?
Вот что ждет российское общество, если оно последует за горе – революционерами, до сих пор не усвоившими азбуку, что призывать народ к революции, не будучи при этом готовыми к руководству последующими процессами, есть преступление!
Нам этого -  не надо!!! А кому надо? Это надо тем, кто руководит процессом агонизирования, всячески стараясь удержаться на плаву, перед тем как отправится на дно. Опомнитесь господа, пока еще возможно, ибо приближается точка невозврата, и 1793г уже стучится в дверь. Помните, истинный марксизма за мирный переход при  соблюдении условий договора! Для  начала, как это ни звучит парадоксально, имеющимися пока в вашем распоряжении средствами способствуйте развитию Научного коммунизма, с которым вы  боролись и который, как это, опять, ни парадоксально, может обеспечить вам господа от капитала достойную капитуляцию.

Тарасов А. Н., Черкасов Г. Ю., Шавшукова Т. В.
Левые в России: от умеренных до экстремистов
М.: Институт экспериментальной социологии, 1997. - 232 с.; тираж не указан; ISBN 5-87637-006-1.

Новая книга информационно-экспертной группы «Панорама» представляет развернутое толкование «левого марша» как определенной, устойчивой и влиятельной политической, идеологической и духовной тенденции ХХ века, а также и «леваков» (троцкистов, пролетаристов, «новых левых», анархистов) - то есть тех, кто, будучи проникнут «левым» духом, всячески, зачастую экстремальными и противоправными методами, воплощал и воплощает данную тенденцию в жизнь. Не оставлены без внимания и так называемые «радикальные коммунисты», на словах отмежевывающиеся от «леваков», но во многом им близкие, и коммунисты парламентского типа, то есть члены Коммунистической партии Российской Федерации (КПРФ). «Что?», «Откуда?», «Почему?», «Кто?» - на эти вопросы книга отвечает подробно и внятно. Не в последнюю очередь, вероятно, благодаря тому, что авторы разделов «Леворадикалы», «Радикальные коммунисты», «Демократические левые» Александр Тарасов и Татьяна Шавшукова, как предупреждает введение Александра Верховского, «и сами придерживаются левой ориентации». О том, какова ориентация третьего автора, Глеба Черкасова, введение умалчивает. Однако вряд ли человек, равнодушный к левым, коммунистам, анархистам и иже с ними, стал бы тратить на них время. Несомненно, что какое-то отношение, пусть и резко отрицательное, но все же имеется. Как бы то ни было, серия изданий информационно-экспертной группы, начатая книгами «Политический экстремизм в России» и «Национал-патриотические организации России. История, идеология, экстремистские тенденции», получила достойное продолжение.
Читателю, даже тому, кто сам был или продолжает находиться в плену мелодий «левого марша», будет любопытно найти в книге концептуальное восприятие мира через призму основных левацких теорий и положений. В той или иной степени освоенное российскими «леваками», оно позволяет взглянуть на историю последних десятилетий еще с одной стороны, ранее многим неизвестной. Развернутое описание групп, партий и объединений способно представить «левизну» во всей ее неприглядной наготе. И тут оказывается, что крайние точки шкалы, как, впрочем, признают и авторы книги, в исторической перспективе обречены на «растворение». Лишь память останется о них... А вот «левый центр», сконцентрированный в КПРФ, трансформируясь и переживая, словно птица Феникс, этапы рождения и смерти, имеет политическое будущее. Правда, возможны и самые неприглядные кульбиты, но в случае центристов-коммунистов жизнь, вероятнее всего, победит смерть. А романтики и лирики революции, те, кто был готов до хрипоты дискутировать об оппозиции «управление - обладание», о сексуальной революции как о политическом явлении, о равновеликости и определенной взаимозаменяемости эстетического и политического, обречены на политическое небытие.
Иного в принципе не дано. Ведь трудно оспорить, например, такое: «Идеологические схемы, используемые леваками, оказались в основном устаревшими, с помощью этих схем оказалось невозможно анализировать процессы, происходящие сегодня в стране и мире»  Также нельзя не согласиться с тем, что «леворадикалы страдают от отсутствия ярких («харизматических») личностей, природных вождей, ораторов, блестящих публицистов», что страдания их идут и от серьезных проблем с дисциплиной и моральным обликом А тут еще алкоголизация и наркотизация...
Да и радикальные коммунисты, члены групп и партий типа ВКПБ, Всесоюзной Молодой Гвардии Большевиков (ВМГБ) и им подобных, - те, кто идет за Анпиловым, и те, кто за Ниной Андреевой, и те, кто за Игорем Маляровым, - вряд ли имеют удовлетворительные перспективы. Дело даже не в том, что, в отличие от «леваков», радикальные коммунисты любят Сталина, а любовь к вождю нынче не в моде. Просто жизнь рано или поздно расставляет все по своим местам, а «места» все радикальные «комми» рано или поздно находят, пристраиваясь к устойчивым структурам (как уже пристроился, например, Игорь Маляров), к новым течениям и блокам, вместе с которыми и пойдут на новые президентские выборы. А уж там их компаньонами могут стать или уже стали самые неожиданные персонажи, от «братков» до баркашовцев, от бывших генералов до нефтяных магнатов.
Но главное, как представляется, не в этом. Несмотря на маргинализацию, «леваки» были и остаются поэтами революции. Певцами и аристократами оной. За ними (хотя многие из отечественных «левых» об этом и не знали, и теперь уже, наверное, не узнают) стояли и стоят фигуры настолько масштабные, настолько влиятельные, что только это одно должно заставить относиться к «левакам» с уважением. Герберт Маркузе,Ролан Барт, Тимоти Лири, Вильгельм Райх, Теодор Адорно, Эрих Фромм. Люди, глубоко неудовлетворенные тем, как развивалась и во что развилась современная западная цивилизация. И предлагавшие - вернее, пытавшиеся предложить - свое видение проблемы и выхода из нее. То есть «леваки» по определению - «интеллектуалы революции» или, если кого-то пугает слово-жупел «революция», «интеллектуалы политической жизни». В отличие от прочих - чернорабочих политического процесса. И со всеми сопутствующими аристократизму осложнениями типа попыток «леваков» претворить в жизнь положения о том, что «революционер суть выпавший из реальности в процесс революционного акта субъект», что «революционер тождествен художнику». А еще с отношением к политическому процессу как к искусству...
В этих иллюзиях заключены самые большие ошибки, самое большое недоразумение, сопровождающее «левый марш» на русской почве. «Леваки» и радикальные коммунисты в России так и не смогли и, вернее всего, никогда не смогут найти адекватный язык для общения с массами. Живущие с «простым человеком» в разных измерениях, в разных плоскостях, «леваки» с достойным лучшего применения упорством пытались хотя бы быть понятыми. Тщетно! Они говорили о «революции сознания», о «великом отказе», об участии в революции как о «личном проекте», а в ответ - тишина.
Люди заняты иным. Они отдают голоса политикам традиционным, - тем, кому, по сути, до людей, до конкретных людей, дела нет, которые заняты «массами» и видят перед собой химеру «общества» или «общественных интересов». Понимания и приязни «масс» добьется лишь тот, кто будет говорить с ними очень просто и, желательно, даже не на русском языке, а используя паралингвистические способы общения. Например, баркашовцы и прочие растущие как грибы нацистские партии и группы. За этими, как ни страшно такое звучит, будущее. Впрочем, информационно-экспертная группа «Панорама» о «наци», «фашистах» и прочих инфернальных молодчиках книгу уже выпустила.
Дмитрий Стахов
Революция и революционер 21 века

     Как правило, когда современные люди слышат слово «революция» у них перед глазами сразу встают толпы революционных матросов, штурм Зимнего, указующий перст Ленина и прочие хорошо известные по советской пропаганде образы. Эти затертые штампы сейчас выглядят комично, их неадекватность сегодняшним реалиям столь очевидна, что порой кажется, будто эпоха революций прошла. Возможно, это и верно, если под революцией подразумевать реализацию классического алгоритма «телефоны, телеграфы, мосты», но кто сказал, что революция сводится к картинкам из фильмов советского агитпропа? Возможна ли сейчас революция, и если да, то какая, и если нет, то почему?

    Чтобы ответить на эти вопросы надо четко представлять себе, что означает сам термин «революция». Итак, революция (от позднелатинского revolutio-поворот, иногда переводят «катить назад» — коренной переворот в жизни общества, который приводит к ликвидации одного общественного строя и замене его другим строем. Как видим, в определении нет ни слова о броневиках, ленинских кепках, матросах и прочих тому подобных вещах. Если выражаться русским языком, по возможности обходясь без позднелатинских словечек, то вопрос, помещенный в заголовке статьи будет звучать так: возможен ли коренной переворот в жизни общества?

На вопрос, сформулированный подобным образом, просто напрашивается положительный ответ, ведь мы сами были свидетелями революции 1991 года. Все было, и коренной переворот, и замена одного строя другим, был даже глубокий передел собственности. Заметьте, я не даю названия строю, установившегося после известных событий 1991 года, к чему ненужные споры? Я лишь констатирую факт: революция произошла на наших глазах, но многие парадоксальным образом этого не заметили.

Причины этой слепоты, на мой взгляд, коренятся как раз в том, что пропагандистские штампы советской эпохи вошли в плоть и кровь значительной части нашего народа, причем пропитали даже тех, кто искренне считает себя антикоммунистом. Нередко, даже те, кто считают марксизм бредом сивой кобылы, не способны выйти за рамки марксизма! Они видят революцию через очки истмата: объективные предпосылки, движение масс, классов, противоречие между производственными отношениями и производительными силами и все такое прочее.

С другой стороны, противники сегодняшнего строя, мечтающие о его свержении, также находятся в плену устаревших понятий, а потому они совершенно бессильны. В разных вариантах они пытаются повторить опыт Ленина, опять- таки даже те, кто самого Ленина и большевиков ненавидит. Сторонники революционной борьбы ломают голову над тем, где взять деньги на революцию, как создать партию, боевые отряды, пропагандистский аппарат, а потом уже перейти к телефону-телеграфу. Самые прогрессивные из таких людей мысленно способны чуть скорректировать цели, ну, например, поменять телеграф на «Останкино». Кое-кто даже понимает, что появились сотовые телефоны и так просто связь уже не поставишь под свой контроль, но не более того.

Выходить на борьбу с такими представлениями о революции, значит уподобиться Дону Кихоту, напялить ржавые доспехи, «оседлать клячу» и броситься... не на мельницу, а хуже, на танк, причем в танке будет сидеть такой же Дон Кихот, искренне полагающий, что именно он защищает Россию. Мир за последние десятилетия сильно изменился, а раз так, то должен измениться и революционер, если только он хочет быть настоящим революционером, а не картонной дурилкой в ловких и натруженных руках.

Революционер нового поколения должен понимать, что сила оборачивается слабостью, а слабость, напротив, может быть источником силы. Колоссальные динозавры, казавшиеся непобедимыми, царили миллионы лет, но где они? Их вытеснили крысоподобные существа, предки современных млекопитающих, на которых динозавры и внимания то не обращали. Закованный в латы рыцарь, вооруженный тяжелым мечом, оказался беспомощным против арбалетчика. То, что еще совсем недавно было источником силы, теперь является слабостью.

Как совершались революции прошлых эпох? Создавалась мощная, дисциплинированная организация, с руководящим аппаратом, между революционерами четко распределялись функции, параллельно с теоретической борьбой, шла подготовка боевых отрядов, закупка оружия и так далее. Идти сейчас этим путем практически невозможно и бесперспективно. Власть, в широком смысле этого слова, не сидит, сложа руки. Правящие группировки нашли эффективные способы противодействия традиционным схемам свершения революции. Деятельность спецслужб пронизывает все слои общества, любая формальная организация легко нашпиговывается провокаторами, они и разваливают организацию изнутри. Все силы революционеров идут уже не на подготовку революции, а на борьбу с расколами, шатаниями, предательством и прочее. Создается невыносимая атмосфера взаимного недоверия, обвинения в продажности следуют одно за другим. В конце концов, почуяв неладное, истинные революционеры отказываются участвовать в фарсе и выходят из организации, надеясь создать свою, новую партию.

Так происходит раскол с последующей маргинализацией и скатыванию революционной деятельности к бутафории и имитации таковой. На самый крайний случай, у властей есть еще пара козырей пострашнее — это шантаж, подкуп и физическое устранение революционеров. Власть не повторит ошибок прошлого, она не станет делать из революционера мученика или народного любимца — в тюрьму его не посадят. Далее, если знаешь цели революционеров, знаешь, что ими движет, то нетрудно предугадать их шаги. Властям очень хорошо известен устаревший стереотип поведения бунтовщиков: на «телеграфе» революционеров и повяжут, что блестяще доказали события 1993 года. Поэтому глубоко ошибочными являются попытки создать подпольную организацию заговорщиков-революционеров. Нынешняя революция должна быть полным антиподом предыдущих. Вместо концентрации — распыление, вместо централизованной организации — полное отсутствие таковой. Нет штаба, разрушив который, власть разрушает всю организацию. Да и организации тоже нет.

    Рассмотрим идеальную модель революции будущего. Это именно модель, то есть значительно упрощенное описание того, что имеет место в реальной жизни, однако в главных чертах отражающая действительность.

Итак, те, кто придерживаются сходных идей и готовые отстаивать эти идеи, не создают политических организаций, а создают народ внутри народа. Вместе реализовывают коммерческие проекты, поддерживают и всячески помогают другу, словом создают клан. В процессе совместной работы быстро выясняется — кто чего стоит, выдвигаются управленцы, специалисты, волевые и профессиональные люди. Те, кто сможет наладить солидарные связи, получают значительные преимущества по сравнению с остальными разрозненными социальными группами общества. Такой клан может постепенно обрасти «мускулами», деньгами и влияниям. В перспективе «свои» люди оказываются везде. И в конечном итоге, деятельность современного революционера должна заключаться в изменении идейного и морального климата общества. Это и будет коренным поворотом в жизни общества — то есть революцией.
Зыкин Д., d_zykin.livejournal.com
Комментарий: Статья очень актуальна в связи с ныне существующим разногласием в выборе стратегии и тактики левого движения.
   
    Так как основной силой современности ведущей к развалу капиталистической системы является тред-юнионизм, проявляющийся в различных формах протеста, то повесткой дня современных марксистов для приобретения необходимого авторитета в массах является не призыв к революционным преобразованиям по устаревшей схеме, указанной автором в констатирующей части, а активное участие в тред –юнионистком движении в качестве организующей силы.

В нашем народе вы видите полное отсутствие знания, и вы говорите, что народ еще не готов для революции. Замечая, что и наша молодежь по части знаний не особенно сильна, вы находите, что и она еще недостаточно подготовлена к революционной деятельности, вы советуете ей поручиться, а потом заняться обучением народа. И конечно, с вашей скрытой, потаенной точки зрения, той точки, которую вы никогда не решитесь открыто высказать, но с которой вы и ваш журнал никогда не сходят, с точки зрения мирного прогресса,—- вы правы, тысячу раз правы. Всякий, кто хочет содействовать мирному прогрессу, должен учиться, учиться и учиться, накоплять и распространять знания; они — необходимое условие этого прогресса. Но они — совсем не необходимое условие революции. Они создают прогресс. но не они создают революцию.
Революции делают революционеры, а революционеров создают данные социальные условия окружающей их среды. Всякий народ, задавленный произволом, измученный эксплуататорами, осужденный из века в век поить своею кровью, кормить своим телом праздное поколение тунеядцев, скованный по рукам и по ногам железными цепями экономического рабства, — всякий такой народ (а в таком положении находятся все народы) в силу самых условий своей социальной среды есть революционер; он всегда может', он всегда хочет сделать революцию; он всегда готов к ней. И если он в действительности не делает ее, если он в действительности с ослиным терпением продолжает нести свой мученический крест... то это только потому, что в нем забита всякая внутренняя инициатива, что у него не хватает духа самому выйти из своей колеи; но раз какой-нибудь внешний толчок, какое-нибудь неожиданное столкновение выбили его из нее — и он поднимается, как бурный ураган, и он делает революцию.
Наша учащаяся молодежь точно так же в большинстве случаев находится в условиях, благоприятных для выработки в ней революционного настроения. Наши юноши — революционеры не в силу своих знаний, а в силу своего социального положения. Большинство их —дети родителей-пролетариев или людей, весьма недалеко ушедших от пролетариев. Среда, их вырастившая, состоит либо из бедняков, в поте лица своего добывающих хлеб, либо живет на хлебах у государства; на каждом шагу она чувствует свое экономическое бессилие, свою зависимость. А осознание своего бессилия, своей необеспеченности, чувство зависимости всегда приводят к чувству недовольства, к озлоблению, к протесту.
Правда, в положении этой среды есть и другие условия, парализующие действие экономической нищеты и политической зависимости; условия, до известной степени примиряющие с жизнью потому, что они дают возможность эксплуатировать чужой труд; условия, заглушающие недовольство, забивающие протест, развивающие в людях тот узкий, скотский эгоизм, который не видит ничего дальше своего носа, который приводит к рабству и тупому консерватизму. Но юноши, еще не охваченные губительным влиянием условий второго рода, еще не втянувшиеся в будничную практику пошлой жизни, не успевшие присосаться ни к одному из легализированных способов грабежа и эксплуатации, юноши, не видящие ничего в будущем, кроме необеспеченности и зависимости, вынесшие из прошлого безотрадные воспоминания о всякого рода унижениях и страданиях, которым зависимость и нищета подвергают человека, — эти юноши, едва они начинают сознательно мыслить, невольно, неизбежно приходят к мысли о необходимости революции, невольно, неизбежно становятся революционерами. В революции они видят единственную возможность выйти из того положения, в которое втиснули их данные экономические и политические условия нашей социальной жизни*. (...)
Напрасно царские опричники с каким-то диким бешенством топчут и давят молодые силы, напрасно пускают они в ход все возможные и невозможные средства, чтобы устрашить, запугать или хоть развратить молодежь, напрасно восстановляют они против нее общественное мнение, бросают в нее грязью и инсинуациями, напрасно: ни их угрозы, ни их ласки, ни их кары, ни их преследования, ни их клеветы —
* Может быть, для вас, м. г., для вас, не знающих молодежи, не понимающих ни ее стремлений, ни ее идеалов, чуждых ее духу,— может быть, для вас, говорю я, все эти мои соображения покажутся недостаточно убедительными. В таком случае позвольте мне сослаться на слова одного из типических представителей нашей современной молодежи. Вы можете видеть конкретное “подтверждение моих отвлеченных, абстрактных умозаключений”.
“Кто мы и чего должны мы хотеть в силу самой необходимости?” — вот вопрос, который поставил Нечаев в первом номере “Общины”. и вот как он отвечал на него:
“Мы, дети голодных, задавленных лишением отцов, доведенных до отупения и идиотизма матерей”.
“Мы, взросшие среди грязи и невежества, среди оскорблений и унижений; с колыбели презираемые и угнетаемые всевозможными негодяями, счастливо живущими при существующем порядке”.
“Мы, для которых семья была преддверием каторги, для которых лучшая пора юности прошла в борьбе с нищетой и голодом, пора любви, пора увлечений — в суровой погоне за куском хлеба”. “Мы, у которых все прошлое переполнено горечью и страданиями, в будущем тот же ряд унижений, оскорблений, голодных дней, бессонных ночей, а в конце концов суды, остроги, тюрьмы, рудники или виселица”.
“Мы находимся в положении невыносимом и так или иначе хотим выйти из него”.
“Вот почему в изменении существующего порядка общественных отношений заключаются все наши желанные стремления, все заветные цели”.
“Мы можем хотеть только народной революции”.
“Мы хотим ее и произведем ее” (“Община”, № 1, стр. 3).
ничто не может одолеть ее. Десятки, сотни юношей ежегодно гибнут в этой неравной борьбе, но на месте погибших борцов сейчас же являются новые, и борьба продолжается почти без отдыха, без перерывов.
Это точно какая-то сказочная тысячеголовая гидра: отрубят одну голову, на ее месте вырастает другая сейчас же! И ни в одном царском арсенале нет такого орудия, которым можно бы было ее убить. Чтобы ее убить, нужно изменить социальные условия той среды, из которой выходит наша учащаяся молодежь, нужно перестроить заново все здание нашей общественной жизни, т. е. деспотическое государство должно убить прежде всего само себя. В этой-то неуничтожимости (при данных, разумеется, условиях), в этой, так сказать, бессмертности нашей революционной молодежи и заключается один из основных элементов ее силы. На сознании этой силы она основывает свою веру в свое революционное призвание. И эта вера, одушевляя и вдохновляя юношей, дает им смелость мужественно поддерживать неравную борьбу с их страшным врагом, укрепляет их энергию, поощряет их на отважные подвиги, делает из них героев. (...)
(...) Конечно, со своей точки зрения, вы вполне правы, поступая таким образом, и я вас не обвиняю, я хочу лишь раскрыть перед вами практические последствия вашей пропаганды, тот вред, который она может нанести интересам вашей революционной партии.
До сих пор я рассматривал значение этой пропаганды со стороны ее влияния на революционную молодежь.
С этой стороны я признаю ее вредной в четырех отношениях. Она вредна, во-первых, потому, что вы спутываете понятия молодежи, подтасовывая идею революции идеей мирного прогресса; беря на себя роль защитника первой, вы в сущности защищаете лишь вторую, и, нападая на попытки вызвать революцию искусственно, вы этим самым дискредитируете в глазах наших юношей революцию вообще.
Во-вторых, она вредна потому, что тот путь, на который вы указываете молодежи как на единственный полезный в деле подготовления революции, совсем не единственный, и, идя по нему, она будет не приближаться, а скорее удаляться от возможности осуществления насильственного переворота в ближайшем будущем; она будет работать не для торжества революции в настоящем, а для торжества мирного прогресса в будущем.
В-третьих, ваша пропаганда вредна потому, что вместо того, чтобы возбуждать и подстрекать молодежь к непосредственной практической революционной деятельности, она отвлекает от нее, проповедуя революционерам не столько необходимость, настоятельную необходимость этой деятельности, сколько необходимость “строгой и усиленной подготовки к ней”. Притом же ваши советы насчет “самообразования” и “самовоспитания” не соответствуют ни социальному положению нашей революционной среды, ни господствующему среди нее настроению и резко противоречат с теми святыми обязанностями, которые страдания народа налагают на каждого революционера.



Партии необходима самокритика
 
Открыто признать ошибку, вскрыть ее причины, проанализировать обстановку ее породившую, обсудить внимательно средства исправить ошибку – вот это признак серьезной партии,  вот это исполнение ею своих обязанностей, вот это – воспитание и обучение класса, а затем и массы (41, 40-41) В.Ленин
Мы не боимся наших ошибок. От того, что началась революция люди не стали святыми. Безошибочно сделать революцию не могут те трудящиеся классы, которые веками угнетались, забивались насильственно, зажимались в тиски нищеты, невежества, одичания (37, 60-61) В.Ленин 
Все революционные партии, которые до сих пор гибли – гибли оттого, что зазнавались и не умели видеть, в чем их сила, и боялись говорить о своих слабостях. А мы не погибнем, потому что не боимся говорить о своих слабостях и научимся преодолевать слабости (45, 118) В.Ленин
Нельзя научиться решать свои задачи новыми приемами сегодня, если нам вчерашний опыт не открыл глаза на неправильность старых приемов (44, 205) В.Ленин

В чем же надо покаятся современным партиям?

Партии претендующей называться марксистской надо
избавиться от догматов стратегии и тактики разработанными классиками на основании сложившихся на тот период (конец 19-го начало 20-го столетия) уровня развития производительных сил и производственных отношений и политического расклада в мире, но непригодных для решения проблем современности. Конкретно:
Идеологи постепенного перехода из капитализма в социализм (оппортунисты) стали ныне политическими трупами .
1. Идеологи течения именуемого троцкизмом представленные в той или иной форме тоже терпят провал за провалом ( это аксиома).
2. Идеологам марксизма надо пересмотреть свои взгляды на сущность революционных процессов современности, а также стратегию и тактику взятия власти  в условиях современности
3. Надо адаптировать к современности такие понятия как «пролетариат» «советы» «диктатура пролетариата» «парламент» соотношение общественной и частных форм собственности в переходный период и т.д.
4. Срочно восстановить утраченное уважение масс к носителям коммунистических идей путем теоретических разработок в области предполагаемой стратегии и тактики для обеспечения переходного периода. Массы должны видеть результаты практической деятельности марксистских организаций. Детальный анализ современности с использованием творческой сущности марксизма обязательно приведет к идеи «прощения» лидеров ныне существующих процессов, направленных на сохранение своего статуса, которые можно рассматривать как агонию. Переходный период от капитализма (теперь уже от империализма) предполагает наличие двух форм собственности общественной и частной на всем протяжении его существования что сохранит (по крайней мере в рамках одного поколения) привычный образ жизни (разумеется в разумных пределах) той буржуазии, которая примет активное участие в строительстве этой политической структуры.

 

Тред-юнионы Ф.Энгельс

Система наемного труда. Ф.Энгельс

В предыдущей статье мы рассмотрели издавна почитаемый лозунг — «справедливая заработная плата за справедливый рабочий день» — и пришли к заключению, что при нынешних социальных условиях самая справедливая заработная плата неизбежно соответствует самому несправедливому распределению продукта труда рабочего, так как большая часть этого продукта идет в карман капиталиста, а рабочему приходится довольствоваться лишь такой долей, которая дает ему возможность поддерживать свою трудоспособность и продолжать свой род.
Это — закон политической экономии или, другими словами, закон нынешней экономической организации общества, и закон этот сильнее всех писанных и неписанных английских законов, вместе взятых, включая и канцлерский суд*.Пока общество разделено на два противостоящих друг другу класса: с одной стороны — капиталистов, монополизировавших все средства производства — землю, сырье, машины, с другой стороны — трудящихся, рабочих, лишенных всякой собственности на средства производства, не обладающих ничем, кроме собственной рабочей силы; пока существует эта общественная организация, — закон заработной платы останется всемогущим и будет каждый день заново ковать цепи, превращающие рабочего в раба своего собственного продукта, монополизированного капиталистом.

Английские тред-юнионы (профсоюзы) вот уже в течение почти шестидесяти лет борются против этого закона, — а каков результат? Удалось ли им освободить рабочий класс от порабощения, в котором держит его капитал, этот продукт его собственных рук? Дали ли они возможность хотя бы части рабочего класса подняться выше положения наемных рабов, стать собственниками своих же средств производства — сырья, инструментов, машин, требующихся в их производстве, и стать таким образом собственниками продукта своего собственного труда?

Хорошо известно, что они не только не сделали этого, но никогда и не пытались сделать.

Мы далеки от утверждения, что тред-юнионы [профсоюзы] бесполезны, потому что не сделали этого.

Наоборот, тред-юнионы [профсоюзы], как в Англии, так и во всякой другой промышленной стране, необходимы рабочему классу в его борьбе против капитала. Средний размер заработной платы равен сумме предметов первой необходимости, достаточных для того, чтобы рабочие в определенной стране могли поддержать свой род соответственно обычному для этой страны уровню жизни. Этот уровень жизни может быть весьма различен для различных слоев рабочих. Большой заслугой тред-юнионов [профсоюзов] является то, что, борясь за поддержание на известном уровне размеров заработной платы и за сокращение рабочего дня, они стремятся к поддержанию и к повышению уровня жизни.

В лондонском Ист-Энде есть много производств, в которых труд столь же квалифицирован и так же тяжел, как труд каменщиков и их подручных, а между тем там зарабатывают едва половину заработной платы последних. Почему? Просто потому, что мощная организация дает одной группе возможность поддерживать сравнительно высокий уровень жизни как норму, которой измеряется ее заработная плата, тогда как другая группа, неорганизованная и бессильная, вынуждена терпеть не только неизбежные, но вдобавок и произвольные вымогательства своих предпринимателей: ее уровень жизни постепенно понижается, она приучается жить на все меньшую и меньшую заработную плату, и ее заработная плата, разумеется, падает до того уровня, с которым сама она привыкла мириться.

Итак, закон заработной платы совсем не такой закон, который действует незыблемо и прямолинейно. В известных пределах он вовсе не является неумолимым. Во всякое время (за исключением периодов глубокой депрессии) для всякой отрасли производства существует определенная амплитуда колебаний, в пределах которой размеры заработной платы могут быть изменены в результате борьбы между двумя борющимися сторонами.Заработная плата в каждом случае устанавливается путем торга, а при торге тот, кто дольше и успешнее сопротивляется, имеет лучшие шансы получить больше, чем ему полагается. Если торг с капиталистом пытается вести изолированный рабочий, то его одолеть легко, и ему приходится сдаться на милость врага; но если рабочие целой отрасли производства образуют мощную организацию, собирают общими силами денежный фонд, дающий им возможность в случае надобности выдержать бой со своими предпринимателями, и благодаря этому могут с этими предпринимателями вести переговоры как определенная сила, — тогда, и только тогда, имеют они возможность получить хотя бы те жалкие гроши, которые соответственно экономическому строю современного общества можно назвать справедливой заработной платой за справедливый рабочий день.

Закон заработной платы не нарушается борьбой, которую ведут тред-юнионы [профсоюзы]. Наоборот, он осуществляется благодаря их давлению. Без средств сопротивления, предоставляемых тред-юнионами, рабочий не получал бы даже того, что ему следует получить соответственно законам системы наемного труда. Лишь угроза, которую представляют для капиталиста тред-юнионы, может заставить его оплачивать полную рыночную стоимость рабочей силы своего работника. Вы ждете доказательств? Сравните заработную плату, выплачиваемую членам крупных тред-юнионов, с заработной платой, выплачиваемой в бесчисленных мелких производствах в лондонском Ист-Энде, этом омуте беспросветной нищеты.

Итак, тред-юнионы не ведут наступления против системы наемного труда. Но экономическая деградация рабочего класса обусловливается не высокой или низкой заработной платой, — эта деградация заключается в том факте, что вместо того, чтобы получить за свой труд полный продукт этого труда, рабочий класс вынужден удовлетворяться частью им самим производимого продукта, именуемой заработной платой. Капиталист загребает себе весь продукт (уплачивая из него рабочему), потому что он является собственником средств труда.

И поэтому подлинное освобождение рабочего класса невозможно до тех пор, пока он не станет собственником всех средств труда — земли, сырья, машин и т. д., а тем самым и собственником ВСЕГО ПРОДУКТА СВОЕГО СОБСТВЕННОГО ТРУДА.

Фридрих Энгельс

Написано 15—16 мая 1881г.
Напечатано в газете «The Labour Standard» (London) № 3, 21 мая 1881 г. в качестве передовой
Перевод с английского
Печатается по тексту газеты

 

Призыв к буржуазии:

   Обратимся опять же к великому И.Гете философу мыслителю, поэту, который жил и творил в период очередной революции охватившей Европу (Переходный период от феодализма к капитализму). Как известно, основной идеологической нагрузкой автора был показ обществу различные стадии обладания безраздельной властью и богатством. Вот основная фабула «Фауста» И.Гете: Фауст, разочаровавшись в поисках формулы счастья, измотав свой организм кабинетным трудом, решил покончить жизнь самоубийством. Тут появляется Мефистофель, который предлагает ему молодость, власть и гарантию исполнения всех желаний. Полагая при этом, что все, чем он (Фауст) до сих пор занимался в сущности – «туфта», а  смысл жизни – в богатстве. Фауст стоит на позиции, что богатство счастья не приносит. Тогда Мефистфель предлагает ему пари, суть: Мефистофель дает Фаусту молодость  богатство и власть, но после того как Фауст произнесет ключевую фразу: «Остановись мгновение – ты прекрасно!» Мефистофель уносит его душу в ад. В дольнейшем Мефистофель, по желанию Фауста, предоставляет ему возможность окунутся в старину (где как считал Фауст люди жили лучше прежнего), затем дал испытать любовь юнной Маргариты, после чего мифической красавицы Елены, испытать власть над людьми и, наконец, от скуки стать разрушителем (Мефистофель по просьбе Фауста топит иторговое судно с товарами экипажем и людьми). Испобовав все предоставленные богатством искушения, Фауст так и не произнес заветной фразы. Фауст ударился в общественно полезную созидательную деятельность см. ниже:
Фауст
До гор болото, воздух заражая,
Стоит, весь труд испортить угрожая;
Прочь отвести гнилой воды застой —
Вот высший и последний подвиг мой!
Я целый край создам обширный, новый,
И пусть мильоны здесь людей живут,
Всю жизнь, в виду опасности суровой,
Надеясь лишь на свой свободный труд.
Среди холмов, на плодоносном поле
Стадам и людям будет здесь приволье;
Рай зацветёт среди моих полян,
А там, вдали, пусть яростно клокочет
Морская хлябь, пускай плотину точит:
Исправят мигом каждый в ней изъян.
Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли не даром; ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идёт на бой!
Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной
Дитя, и муж, и старец пусть ведёт,
Чтоб я увидел в блеске силы дивной
Свободный край, свободный мой народ!
Тогда сказал бы я: мгновенье!
Прекрасно ты, продлись, постой!
И не смело б веков теченье
Следа, оставленного мной!
В предчувствии минуты дивной той
Я высший миг теперь вкушаю свой.

Вот тут-то Мефистофель и потащил душу Фауста в ад. Но этому воспротивился Бог. Подумайте над этим сюжетом, господа! Он очень даже современен и указывает вам, господа от капитала, с чего надо начинать свое оздоровление. Но мы еще вернемся к этому вопросу.
Мирный переход (условие)

Револю¬ция неизбежна: уже слишком поздно предлагать мир¬ный выход из создавшегося положения; но револю¬ция может принять более мягкие формы, чем те, кото¬рые я здесь обрисовал. Это будет зависеть не столько от развития буржуазии, сколько от развития проле¬тариата. Чем больше пролетариат проникнется социалистическими и коммунистическими идеями, тем менее кровавой, мстительной и жестокой будет рево¬люция. По принципу своему коммунизм стоит выше вражды между буржуазией и пролетариатом; он при¬знает лишь ее историческое значение для настоящего, но отрицает ее необходимость в будущем; он именно ставит себе целью устранить эту вражду. Пока эта вражда существует, коммунизм рассматривает ожес¬точение пролетариата против своих поработителей как необходимость, как наиболее важный рычаг на¬чинающегося рабочего движения; но коммунизм идет дальше этого ожесточения, ибо он является делом не одних только рабочих, а всего человечества. Ни од¬ному коммунисту и в голову не придет мстить отдель¬ному лицу или вообще думать, что тот или иной бур¬жуа при существующих отношениях мог бы посту¬пить иначе, чем он поступает. Английский социализм (т. е. коммунизм) прямо исходит из принципа неответственности отдельного лица. Поэтому, чем более английские рабочие проникнутся социалистическими идеями, тем скорее станет излишним их теперешнее ожесточение,— которое, если оно будет проявляться в таких насильственных актах, как до сих пор, все равно ни к чему не приведет,— и тем меньше будет грубости и дикости в их выступлениях против бур¬жуазии. Если бы вообще возможно было сделать весь пролетариат коммунистическим до того, как борьба развернется, она протекла бы очень мирно. Но это те¬перь уже невозможно: слишком поздно! Я полагаю, однако, что до начала вполне открытой, непосредст¬венной войны бедных против богатых, ставшей теперь неизбежной в Англии, удастся, по крайней мере, на¬столько распространить в рядах пролетариата ясное понимание социального вопроса, что коммунистиче¬ская партия при благоприятных обстоятельствах ока¬жется в состоянии с течением времени преодолеть же¬стокие и грубые элементы революции и предотвра¬тить повторение 9 термидора. К тому же опыт Франции не пропадет даром, да и теперь уже боль¬шинство вождей чартистского движения — коммуни¬сты. А так как коммунизм стоит выше противоречия между пролетариатом и буржуазией, то лучшим пред¬ставителям последней — впрочем, крайне немного¬численным и принадлежащим только к подрастающе¬му поколению,— легче будет примкнуть к нему, чем к исключительно пролетарскому чартизму.
Если эти выводы покажутся здесь недостаточно обоснованными, то, я надеюсь, мне представится воз¬можность в другом месте доказать, что они с необхо¬димостью вытекают из исторического развития Анг¬лии. На одном я настаиваю: война бедных против богатых, которая теперь ведется косвенно и в виде от¬дельных стычек, станет в Англии всеобщей и откры¬той. Для мирного исхода уже слишком поздно. Клас¬сы обособляются все резче, дух сопротивления охва¬тывает рабочих все больше, ожесточение крепнет, от¬дельные партизанские стычки разрастаются в более крупные сражения и демонстрации, и скоро доста¬точно будет небольшого толчка, для того чтобы при¬вести лавину в движение. Тогда действительно раз¬дастся по всей стране боевой призыв: «Война двор¬цам, мир хижинам!», но тогда для богатых будет уже слишком поздно принимать меры предосторожности.
Сентябрь 1844 — март 1845 г.
т. 2, с. 513—517

Путь мирного перехода
ПИСЬМО Ф. ВАН-ПАТТЕНУ, 18 АПРЕЛЯ 1853г

Маркс и я с 1845 г. держались того взгляда, что одним из конечных результатов грядущей пролетар¬ской революции будет постепенное отмирание и, в ко¬нечном счете, исчезновение политической органи¬зации, именуемой государством . Главной целью этой организации всегда было обеспечивать при по¬мощи вооруженной силы экономическое подчинение трудящегося большинства состоятельному меньшин¬ству. С исчезновением состоятельного меньшинства исчезает и необходимость в вооруженной силе уг¬нетения в государственной власти. В то же время мы всегда считали, что для достижения этой и других, гораздо более важных целей грядущей социальной революции рабочий класс должен прежде всего ов¬ладеть организованной политической властью госу¬дарства и с ее помощью подавить сопротивление класса капиталистов и организовать общество по- новому. Это можно найти уже в «Коммунистическом манифесте» 1847 г., глава II, заключительная часть 656.
Анархисты ставят все на голову. Они заявляют, что пролетарская революция должна начать с уп¬разднения политической организации государства. Но единственная организация, которую пролетариат застает в готовом виде после своей победы,— это именно государство. Правда, это государство требу¬ет значительных изменений, прежде чем оно сможет выполнять свои новые функции. Но разрушить его в такой момент — значило бы разрушить то единст¬венное орудие, посредством которого победоносный пролетариат может осуществлять только что завое¬ванную им власть, подавить своих капиталистиче¬ских противников и провести ту экономическую рево¬люцию общества, без которой вся победа должна была бы закончиться новым поражением и массовым убийством рабочих, как то было после Парижской Коммуны *.
т 36, с 9
Тред-юнионизм и профсоюзы в борьбе против капитала

     Если профессиональные союзы необходимы для партизанской борьбы между капиталом и трудом, то они еще, в большей степени, важны как организованная сила для уничтожения самой системы наемного труда и власти капитала (16, 200) К.Маркс
     Непосредственные выгоды, которые дает профессиональная организация, втягивают многих, обычно индифферентных людей, в политическое движение; в то же время, общность политического действия сплачивает, обычно изолированные профессиональные союзы и обеспечивает их взаимную поддержку(19 ,128) Ф.Энгельс
    Тред-юнионы приносят пользу, поскольку они противодействуют хотя бы временно, тенденции к понижению общего уровня заработной платы и, поскольку они стремятся сократить и регламентировать рабочее время, иными словами продолжительность рабочего дня. Они приносят пользу, поскольку являются средствами организации рабочего класса, как класса. Они иногда не соответствуют своему назначению, когда неразумно используют свою силу и обычно не соответствуют своему назначению, когда рассматривают современные отношения капитала и труда как нечто незыблемое, вместо того чтобы добиваться их уничтожения (44, 379) К.Маркс
История повторяется, по крайней мере, в стратегии и тактике финансового капитала в борьбе с социализмом.
Вторая мировая война организована финансовыми олигархами выбрав в качестве оружия А.Гитлера приведя его к власти (см. главу «история) отправив при этом на заклание народ германии. В настоящее время такая угроза нависла над народом Соединенных штатов Америки, который сначала раскормили взимая обложив контрибуцией все население Земного шара. А теперь буквально заставляют народы США вступить в военную конфронтацию с восстающими рабами как это было в древнем Риме (Восстание Спартака).

США инициатор гонки вооружений. Полицейский мирового капитализма.

Расходы государств-членов ООН на военные нужды выросли за прошедшие десять лет на 50% и превысили 1,5 триллиона долларов США, между тем, эти средства могли бы быть использованы для решения острейших проблем развития: искоренения бедности, улучшения здравоохранения, борьбы с последствиями изменения климата. Об этом заявил генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун на совещании высокого уровня по активизации женевской Конференции по разоружению, которое открылось в рамках Генеральной ассамблеи в Нью-Йорке.
Мировой финансовый кризис и экономический спад мало повлияли на военные расходы в мире. Из стран, по которым имеются данные, за 2009 год военные расходы увеличили около 65 процентов стран, говорится в сообщении пресс-службы Стокгольмского международного института исследования проблем мира SIPRI (СИПРИ) в связи с публикацией очередного ежегодника – SIPRI Yearbook 2010, посвященного тенденциями в сфере вооружения, разоружения и международной безопасности в мире.
По оценкам SIPRI, военный бюджет США в 2009 г. достиг 46,5 процента военных расходов во всём мире. На долю США приходится 54% роста мировых военных расходов. Америка тратит на армию и вооружение почти столько же, сколько все остальные государства планеты вместе взятые.
Согласно списку Пентагона, в мире существует более 865 военных баз США, но вместе с базами в Ираке и Афганистане их число переваливает за 1000 (по другим данным No Bases, Пентагон признает только 735 военных баз США, не считая таковыми формирования в рамках всевозможных договоров о военном сотрудничестве). Это 95% иностранных военных баз во всем мире.… Старая модель колониализма, практикуемая европейцами, состояла в том, чтобы целиком захватить страну и управлять. Но была неуклюжей. Соединенные Штаты – пионер в реализации облегченной версии глобальной империи. Как говорит историк Chalmers Johnson, „Американская версия колонии – это военная база…США имеют империю военных баз».
 Закономерен вопрос: почему США, провозглашая себя защитником свободы, мира и демократии, считают необходимым иметь военную машину, фактически равную вооруженным силам всех остальных государств планеты вместе взятых?
Лучше всего отвечают на этот вопрос американские учёные. Профессор истории и международных отношений Бостонского университета США Эндрю Басевич, в статье «Почему военные расходы должны быть неприкасаемыми», опубликованной недавно на сайте Counterpunch, пишет: «Как отмечал в документе Госдепартамента 1948 года Джордж Кеннан, «Америка имеет около 50 процентов мирового богатства, но только 6,3 процента населения». Главная задача, стоящая перед американскими политиками, - «разработать модель отношений, позволяющих сохранять это неравенство». Такое описание целей США, считает Э.Басевич, является гораздо более точным, чем вся риторика насчёт продвижения свободы и демократии, стремления к миру на планете или осуществления глобального лидерства». И далее: «К концу 50 годов ХХ века американские политики пришли к заключению, что развёртывание военной силы - ключ к сохранению высокого мирового статуса Америки. Присутствие вооруженных сил США за рубежом и демонстрация, фактически повсеместно на планете, намерения к вторжению, открытому или тайному, будет поддерживать стабильность, предоставит Соединённым Штатам доступ к рынкам и ресурсам и в целом обеспечит увеличение влияния США в глазах друзей и противников...»
О полицейской политике США

    Она вовсе не желала таких результатов своей собственной деятельности; наоборот, они с непреодолимой силой вторглись в жизнь против ее воли и намерений; ее собственные производительные силы переросли ее руководство и с неумолимостью самой природы гонят теперь все буржуазное общество к гибели или к перевороту. И если буржуа взывают теперь к силе, чтобы спасти разрушающееся экономическое положение, то этим они доказывают только, что разделяют заблуждение г. Дюринга, будто «политическое состояние составляет решающую причину экономического положения». Точь-в-точь как г. Дюринг, они воображают, что посредством «первоначального фактора», «непосредственной политической силы», можно переделать «второстепенные экономические явления» и изменить непреложный ход их развития, что крупповскими пушками и маузеровскими ружьями можно отстреляться от экономического действия паровых машин, всемирной торговли, банков и кредита.
Экономическое разложение современности
    Только когда данный способ производства уже в значительной степени пройдет нисходящую стадию своего развития, когда он уже наполовину переживет себя и когда исчезнут условия, породившие его существование, и в дверь уже стучится его преемник,— только тогда становящееся все более неравномерным распределение начинает казаться несправедливым, только тогда начинают от отживающей действительности апеллировать к так называемой вечной справедливости. Эта апелляция к морали и праву в научном отношении не ведет нас ни на шаг далее; экономическая наука может усматривать в нравственном негодовании, как бы оно ни было справедливо, не доказательство, но только симптом. Напротив, ее задачей является показать, что проявившиеся недостатки общественного строя представляют необходимые следствия существующего способа производства, но, в то же время, и признаки наступающего его разложения, и открыть внутри разлагающейся экономической формы движения элементы будущей, могущей уничтожить эти недостатки, новой организации производства и обмена. (Сегодня этот час настал С.Е.М.)
…  капиталистические формы производства и обмена все более приобретают характер невыносимых оков для самого производства; что необходимо обусловленный этими формами способ распределения создал постоянно возрастающую непримиримость классовых отношений, с каждым днем обостряющееся противоречие между немногими, все более богатеющими, капиталистами и многочисленными, в общем, все хуже и хуже обеспеченными, неимущими наемными рабочими; и, наконец, что созданные в пределах капиталистического способа производства массовые производительные силы, которые не могут быть им рационально использованы, только ждут перехода во власть организованного для планомерной совместной работы общества, чтобы обеспечить всем членам общества средства к существованию и к свободному развитию их способностей, притом во все возрастающем размере.
Вообще высший революционный пилотаж – мирное течение революции. Как это было в Октябре 1917, когда отстранение Временного правительство стоило жизни 17 человек (“штурм” Зимнего – четверых).

Карл Маркс и Ф.Энгельс (очерк теории)

« Если производство в своей капиталистической форме, как это происходит в настоящее время, создает гораздо большее количество средств существования и развития чем может потребить капиталистическое общество, потому что оно искусственно отстраняет огромную массу действительных производителей от потребления этих средств существования и развития; если собственный закон жизни этого общества вынуждает его к тому, чтобы постоянно расширять это, и без того уже чрезмерно большое  для него, производство,  и поэтому оно вынуждено периодически, каждые десять лет,  уничтожать не только массу продуктов, но и сами производительные силы, – то какой же смысл имеет здесь болтовня о «борьбе за существование»? Борьба за существование может здесь заключаться еще только в том, что производящий класс отнимет руководство производством и распределением у класса, в руках которого это руководство находилось до сих пор, но который стал теперь не способным к нему, а это и есть социалистическая революция». К.Маркс т.34 с. 137
    «Овладев всеми средствами производства в целях их общественного планомерного применения, общество уничтожит существующие ныне  порабощение людей их собственными средствами производства . Само собой разумеется, что общество не может освободить себя не освободив каждого отдельного человека. Старый способ производства д.б. следовательно коренным образом перевернут, и в особенности должно исчезнуть старое разделение труда . На его место должна вступить такая организация  производства где с одной стороны, никто не мог бы сваливать на других свою долю участия  в производительном труде, этом естественном условии человеческого существования , и где с другой стороны, производительный труд,  вместо того чтобы быть средством порабощения людей, стал бы средством их освобождения,  предоставляя каждому возможность развивать во всех направлениях и действенно проявлять все свои способности как физические так и духовные, – где ,следовательно, производительный труд из тяжелого бремени превратится в наслаждение.
Все это в настоящее время уже отнюдь не фантазия и не благочестивое пожелание. При современном развитии производительных сил достаточно уже того увеличения производства, которое будет вызвано фактом обобществления производительных сил, достаточно одного устранения проистекающих из капиталистического способа производства затруднений и помех, расточение продуктов и средств производства,  чтобы при всеобщем участии в труде,  рабочее время каждого  было доведено до незначительных, по нынешним представлениям, размеров.» Ф.Энгельс  «Анти – Дюринг»   
Мы живем в период поистине революционных преобразований, а это требует серьезного, основательного изучения марксистско – ленинской теории, чтобы иметь ясное, научно обоснованное представление о закономерностях и особенностях общественного развития, – без этого невозможна разработка перспектив нашего продвижения вперед, четкой, всесторонне продуманной программы действий, определяющей как ближайшие так и отдаленные цели коммунистического созидания.
Современное буржуазное общество, с его буржуазными отношениями производства и обмена, буржуазными отношениями собственности, создавшее, как бы по волшебству, столь могущественные средства производства и обмена, походит на волшебника ,который не в состоянии более справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями (4 ,429) К.Маркс и Ф.Энгельс
Беспрестанные перевороты в производстве, непрерывное потрясение всех общественных отношений, вечная неуверенность и движение отличают буржуазную эпоху от всех остальных (4, 427) К.Маркс и Ф.Энгельс
Буржуазные отношения стали слишком узкими, чтобы вместить созданное ими богатство (4, 430)
Убожество буржуазии

     И не только рабочие, но и классы, прямо или косвенно эксплуатирующие их, также оказываются, вследствие разделения труда, рабами орудий своей деятельности; духовно опустошенный буржуа порабощен своим собственным капиталом  и своей собственной страстью к прибыли; юрист порабощен своими окостенелыми правовыми воззрениями, которые, как некая самостоятельная сила владеют им, «образованные классы» вообще порабощены разнообразными формами местной ограниченности и односторонности своей собственной физической и духовной близорукости, своей изуродованностью воспитанием, выкроенным по мерке одной определенной специальности, своей прикованностью на всю жизнь к этой самой специальности – даже и тогда, когда этой специальностью является просто ничегонеделанье. Ф.Энгельс «Анти-Дюринг»
Разве в обиходе и деловых отношениях буржуазного общества возможно избежать грязи? Как раз там ее естественное место (30, 403) К.Маркс
Общество, если даже оно напало на след естественного закона своего развития… не может ни перескочить через естественные фазы своего развития, ни отменить последние декретами. Но оно может сократить и смягчить муки родов (23, 10) К.Маркс
Учение К.Маркса

     Все учащающиеся экономические кризисы перепроизводства, безработица, прогрессирующая противоположность между богатством буржуа и нищетой рабочих – все эти неизбежные следствия всеобщего закона капиталистического накопления, концентрации и централизации капитала способствуют рассеиванию буржуазно демократических иллюзий в рабочем классе и выработке пролетарского, революционного сознания рабочих масс. Огромную роль в этом идеологическом процессе играет распространение марксистского мировоззрения. Если в начале изучаемого периода учение марксизма еще отнюдь не господствует, то к концу этого периода марксизм в значительной мере вытесняет из организованного рабочего движения различные мелкобуржуазно утопические формы социализма, господствовавшие в нем прежде.
Утверждение капиталистического способа производства и развитие присущих ему антагонистических противоречий, с одной стороны, борьба марксизма против буржуазной и мелкобуржуазной идеологии – с другой, закономерно приводят к тому, что в крупнейших странах Западной Европы, а частью и за ее пределами марксизм становится признанной научной идеологией освободительного движения пролетариата.

Частная собственность закономерна
    Вообще возникновение частной собственности в истории ни в каком случае не было результатом обмана и насилия. Наоборот. Она существует уже в древних, первобытных общинах всех культурных народов, хотя и простирается лишь на известные предметы. Уже в этих общинах она развивается путем внешнего обмена в форме товара. И чем более продукты общины принимают товарную форму, т. е. чем менее производится для собственного потребления производителей и чем более на продажу, тем скорее внутри самой этой общины первобытное, естественно выросшее разделение труда вытесняется обменом; тем неравномернее становится имущественное положение отдельных членов; тем глубже подрывается общинное землевладение; тем скорее превращается сельская община в деревню мелких собственников-крестьян. Восточный деспотизм и «меняющееся господство кочующих завоевателей в течение целых тысячелетий не могли уничтожить древнего общинного быта; крупная же промышленность, постепенно подрывающая естественно выросшие сельские ремесла, разлагает этот быт все более и более. Тут
так же мало может быть речи о насилии, как и при, до сих пор совершающихся, разделах общинных земель на Мозеле и в Гох-вальде; крестьяне сами находят для себя выгодным заменить общинное землевладение частной собственностью. Даже образование, на почве общинного землевладения, первобытной аристократии опирается вначале вовсе не на насилие, а на привычку и добровольное подчинение, как это было у кельтов, германцев и в индийском Пенджабе. Частная собственность всегда образуется лишь там, где вследствие изменившихся условий производства и обмена введение ее нужно для усиления производства и расширения торговых сношений; следовательно, она создается экономическими причинами. Насилие не играет тут никакой роли. Само собою понятно, что институт частной собственности должен существовать раньше, чем грабитель получит возможность присваивать себе чужое имущество; что, следовательно, насилие может только перемещать имущество из одних рук в другие, но не порождать частную собственность как таковую.
Нам нет также надобности ни в насилии, ни в насильственной собственности, чтобы объяснить «принуждение людей к подневольному труду» в его современной форме труда по найму. Мы уже упоминали о том, какую роль в разложении общинного быта, а следовательно в прямом или косвенном распространении частной собственности, играло превращение продуктов труда в товары и их производство не для собственного потребления, а на продажу. Маркс же в «Капитале», как нельзя яснее, доказал,— хотя г. Дюринг и остерегается проронить об этом хоть слово,— что на известной ступени своего развития товарное производство превращается в капиталистическое и что на этой ступени «закон присвоения, или закон частной собственности, основывающийся на производстве и обмене товаров, oбращается, в силу присущей ему внутренней, неизбежной диалектики, в свою прямую противоположность. Обмен эквивалентов, являвшийся первоначальною сделкою, до такой степени извратился, что мена совершается теперь только кажущимся образом, так как, во-первых, часть капитала, обменивающегося на рабочую силу, есть только часть продукта чужого труда, присвоенного без соответственного эквивалента, а во-вторых, она должна быть не только возвращена своим производителем — рабочим, но возвращена с новой прибавкою... Первоначальное право собственности являлось основанным на собственном труде... Теперь же (в конце указанного Марксом развития) собственность является для капиталиста правом, присвоения чужого неоплаченного труда или продукта его, а для рабочего она является невозможностью присвоить себе свой собственный продукт. Отделение собственности от труда становится необходимым следствием закона, исходящего, повидимому, из их тожества». Другими словами: даже в том случае, если мы исключим всякую возможность грабежа, насилия и обмана, если мы допустим, что всякая частная собственность первоначально основывалась на личном труде собственника и что затем во все дальнейшее время только равные стоимости обменивались на равные, то все-таки, с дальнейшим развитием производства и обмена, мы необходимо придем к современному капиталистическому способу производства; к монополизированию производительных средств и средств существования в руках одного малочисленного класса; к угнетению другого, составляющего неисчислимое большинство, класса до положения лишенных всякой собственности пролетариев; к периодической смене производительной горячки и торговых кризисов и ко всей современной анархии в производстве. Весь процесс объяснен из причин чисто экономических, причем ни разу не встретилось надобности в грабеже, насилии, государстве или каком-нибудь ином политическом вмешательстве. «Насильственная собственность» и тут оказывается не «более, как громкой фразой, скрывающей непонимание действительного хода вещей.
Выраженный исторически, ход этот представляет собою историю развития буржуазии. Если «политические отношения являются решающей причиной экономического строя», то современная буржуазия должна была бы явиться не результатом борьбы с феодализмом, но его добровольным порождением. Всякий знает, что в действительности произошло как раз обратное. Вначале угнетенное сословие, обязанное платить оброк господствующему феодальному дворянству, пополняющее свои ряды выходцами из крепостных и других несвободных людей, буржуазия в беспрерывной борьбе с дворянством завоевывала у него один важный пост за другим, пока в наиболее развитых странах не стала на его место в качестве господствующего сословия, причем во Франции она открыто низвергла дворянство, а в Англии постепенно обуржуазила его и присоединила к себе в качестве почетного украшения. А каким образом достигла она этого? Простым изменением «экономического положения», за которым раньше или позже, добровольно или с бою шло изменение политических отношений. Борьба буржуазии против феодального дворянства была борьбою города против деревни, промышленности против землевладения, денежного хозяйства против натурального, и решительнейшим оружием буржуазии в этой борьбе было ее постоянно возраставшее экономическое могущество, заключавшееся в развитии сперва ремесленной, потом мануфактурной промышленности, а также в расширении торговых сношений. В течение всей этой борьбы политическая сила была на стороне дворянства, за исключением одного периода, когда королевская власть употребляла буржуазию против дворянства с намерением ослабить одно сословие посредством другого. Но с того момента, когда все еще политически бессильные горожане начали становиться опасными своим растущим экономическим могуществом, королевская власть снова соединилась с дворянством и вызвала этим революцию буржуазии сперва в Англии, потом во Франции. В этой последней стране «экономическое положение» давно переросло «политические отношения», оставшиеся без изменений. По своим политическим правам французское дворянство было всем, а буржуазия ничем, тогда как по своему общественному положению буржуазия была уже важнейшим классом в государстве, а дворянство, утерявши все свои общественные функции, продолжало только получать за них плату в виде доходов. Кроме того, все буржуазное производство оставалось втиснутым в феодальные средневековые политические формы, из которых давно выросли даже ремесла, не только мануфактура; оно оставалось скованным бесчисленными цеховыми привилегиями, служившими теперь только для стеснений и кляуз, а также местными и провинциальными таможнями. Буржуазия покончила с этим посредством революция. Но она поступала не по основному закону г. Дюринга, она не приспособляла экономического положения к политическим учреждениям: над этим долго и напрасно трудились дворянство и королевская власть; буржуазия же, наоборот, выбросила всю старую, истлевшую политическую рухлядь и создала на ее месте такие политические учреждения, при которых могло существовать и развиваться новое «экономическое положение». И оно блистательно развилось в приспособленной к нему политической и правовой атмосфере, так блистательно, что буржуазия уже не далека от того положения, какое занимало дворянство в 1789 году; она не только становится бесполезной, но все сильнее и сильнее препятствует общественному развитию; она все более и более устраняется от производительной деятельности и становится, как в былые времена дворянство, классом людей, единственное назначение которых заключается в получении доходов; и этот переворот в своем собственном положении, а также создание нового класса пролетариев буржуазия совершила без всяких насильственных фокусов, чисто экономическим путем. Даже более. Она вовсе не желала таких результатов своей собственной
деятельности; наоборот, они с непреодолимой силой вторглись в жизнь против ее воли и намерений; ее собственные производительные силы переросли ее руководство и с неумолимостью самой природы гонят теперь все буржуазное общество к гибели или к перевороту. И если буржуа взывают теперь к силе, чтобы спасти разрушающееся экономическое положение, то этим они доказывают только, что разделяют заблуждение г. Дюринга, будто «политическое состояние составляет решающую причину экономического положения». Точь-в-точь как г. Дюринг, они воображают, что посредством «первоначального фактора», «непосредственной политической силы», можно переделать «второстепенные экономические явления» и изменить непреложный ход их развития, что крупповскими пушками и маузеровскими ружьями можно отстреляться от экономического действия паровых машин, всемирной торговли, банков и кредита. Ф.Энгельс «Анти-дюринг.Теория насилия»

.
Перечень актуальных разработок востребованных современностью
1. Необходим каталог социальных проблем каждой страны
2. Экономические выгоды Социалистического глобализма
3. экономические потери ныне существующего общества
4. Затраты будущего общества на обеспечение бесплатного образования и качественного медицинского обслуживания
5. Воспитание и содержание детей за государственный счет
6. Необходимые средства для поднятия экономики слаборазвитых стран
7. Сложив дебит-кредит, показать экономический эффект от внедрения принципов социалистического глобализма
8. И др.
 
Необходим переходный период

Но уничтожить ее сразу невозможно (речь идет о частной собственности). Необходим определенный переходный период и дальнейшее развитие про¬изводительных сил: только по мере развития крупной промышленности, возможно довести до конца процесс уничтожения частной собственности. И только обобществление производства дает полный простор для безгра¬ничного развития производительных сил, только тогда потенциальные воз¬можности современного производства станут реальной действительностью и преобразуют всю жизнь общества. Такова концепция, которая развива¬ется в «Принципах коммунизма». Одним из ее существенных аспектов является понимание стадиального характера коммунистического преобразо¬вания общества как в каждой стране, так и в международном масштабе
задачи диктатуры пролетариата: 1) последовательно отобрать у буржуа¬зии все средства производства и сосредоточить их в руках пролетарского государства, т. е. превратить частную собственность на средства произ¬водства в общественную (на данной стадии — в государственную собст¬венность) и 2) возможно более быстро увеличить сумму производитель¬ных сил, т. е. максимально быстро развить производство.
   Здесь предлагаются некоторые результаты исследований, проведенных на основе марксистско-ленинского учения. В них рассмотрены причины, обусловившие поражение революционного движения пролетариата к социализму в б. Стране Советов.
   Выводы, предложенные в данной работе, создают предпосылки выхода коммунистического движения из теоретического и, следовательно, практического кризиса.
Превращение коммунизма из утопии в науку означает, что человечество получило реальный ориентир своего развития и основные вехи, которые указывают направление пути его движения в будущее. И «теперь дело прежде всего в том, чтобы разработать ее дальше во всех ее частностях и взаимосвязях». Первые шаги в этом направлении человечеством были сделаны, но проблема оказалась намного сложнее, чем выход в космос.

   Эти строки Маркс написал, когда еще не было завершено его монументальное исследование капиталистического способа производства, в котором нашли свое отражение ряд отправных точек («революционных элементов») экономической системы будущего, таких как: общественная собственность на средства производства, закон экономии времени, который становится в условиях общественной собственности на средства производства законом «даже в гораздо более высокой степени», планомерности и пропорциональности развития общественного производства, превращение прибавочного труда в необходимый труд для общества и т. д. Первый том «Капитала» Маркса вышел в 1867 г., а уже через десять лет (в 1877 г.) была опубликована работа Энгельса «Анти-Дюринг», где автор говорит о революционных элементах будущего способа производства, которые в зачаточном состоянии содержатся в современной Энгельсу крупной промышленности и которые произведут переворот во всем производстве» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 309).

   Существование мирового рынка для отдельных членов коммуны (номенклатурно-бюрократического слоя и теневиков в стране Советов) – мотив накопления сокровищ, возможность свободно и независимо лавировать как по отношению к коммуне, так и за ее рубежом, реализуя на мировом рынке накопленное частное богатство. Они превращаются «в господ, владеющих средствами обращения и мировыми деньгами, а следовательно, в господ, захвативших в свои руки производство и самые средства производства, хотя бы эти последние еще много лет продолжали функционировать номинально как собственность хозяйственной и торговой коммуны» (См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 315-316).


   Развернутая на форуме КПРФ дискуссия по марксистско-ленинской теории говорит о том, что главное в падении СССР не предательство ренегатов и двурушников из верхушки партийно-хозяйственной номенклатуры, которое имело место, а серьезные проблемы в освоении оставленного пролетариям теоретического наследия по научному коммунизму. В процессе дискуссии оппонентами в обоснование своей правоты хотя и делаются ссылки на первоисточники, однако, уровень этих споров о социализме не выходит часто за рамки представлений о рыночном социализме, который заложен в учебниках политической экономии от акад. Островитянова (1954 г. изд.) до акад. Абалкина (1989 г. изд.).

   Результат был бы иной, если бы в процессе дискуссии не смешивался социализм с переходным периодом от капитализма к социализму, т. е. периодом диктатуры пролетариата (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 27). Была бы комплексно и системно рассмотрена первая фаза коммунизма, исходя из основ, изложенных в марксистско-ленинской теории, включая следующий перечень факторов:
1. Свободное всестороннее развитие индивидуума (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 294-295. Ленин В.И. ПСС. Т. 6. С. 232).
2. Общественная собственность на средства производства (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23 С. 773, Ленин В.И. ПСС. Т. 33. С. 92).
3. Закон экономии времени и планомерное распределение труда (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 117).
4. Весь живой труд становится необходимым трудом (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 539).
5. Научно-технический прогресс и исчезающая энергия единичной рабочей силы как бесконечно малой величины (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 2. С. 205)
6. Отмирание государства в условиях строя социалистических кооперативов (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 224-225 и Т. 16. С. 9).
7. Социалистические кооперативные предприятия основаны на общественной собственности на средства производства (см. Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 374-375).
 
   Указанные факторы отвечают перечисленным ниже общим признакам формационных систем, что дает представление о первой фазе коммунизма:
1. Абсолютный закон (свободное всестороннее развитие индивидуума);
2. Форма собственности на средства производства (общественная);
3. Приоритетный экономический закон (закон экономии времени);
4. Форма дохода данного способа производства (экономия ресурсов);
5. Приоритетный экономический уклад (строй) данного способа производства (социалистические кооперативы и полная демократия /Ленин В. И. ПСС. Т. 33. С. 90/).

   Чтобы далее разрабатывать социалистическую систему «во всех ее частностях и взаимосвязях», надо реально осознать причины торжества контрреволюции в РФ. Следует сопоставить полученный результат с тем, что было в последние десятилетия в СССР, который застрял в переходном периоде от капитализма к социализму и деградировал; что было при капитализме, который исследовали основоположники марксизма, с развитым капитализмом после 30-х гг. ХХ века.
Социализм – первая фаза коммунизма.
   Термин коммунизм в марксистско-ленинском учении обозначает, с одной стороны, движение (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 34-35, Т. 7. С. 339), а с другой стороны, коммунистическую общественно-экономическую формацию (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 120).
   НЭП и мобилизационная экономика – этапы практического движения народов бывшей Страны Советов под руководством В. И. Ленина и далее И. В. Сталина к социализму, т. е. происходила реализация положений марксистско-ленинской теории. Основоположники этого учения назвали его периодом диктатуры пролетариата (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 27) или переходным периодом от капитализма к социализму (см. Ленин В. И. ПСС. Т. 38. С. 353).

   Историческое развитие этого движения (борьбы пролетариата) объективно приводит к состоянию, в котором создается новая коммунистическая общественно-экономическая формация, контуры которой в марксистско-ленинской теории определены двумя фазами этой формации. При общественной собственности на средства производства первая фаза (социализм) – строй цивилизованных кооператоров (см. Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 373). Высшая фаза (коммунизм) при той же общественной форме собственности на средства производства – коммунальный строй общества (см. Р. Косолапов «Слово товарищу Сталину», Москва, Палея, 1995, С. 85-86). Нельзя смешивать ленинские кооперативы с горбачевскими кооперативами, организованными в соответствии с законом СССР 1987 г. «О государственном предприятии», которые опирались на частно-коллективную форму собственности.

   Под руководством И. В. Сталина советский народ в 50-е годы ХХ века практически создал материальную базу для перехода к первой фазе коммунизма (социализму). Однако две формы собственности на средства производства, зафиксированные Конституцией СССР 1936 г., в которой колхозно-кооперативная собственность выступала как частно-коллективная, обусловливали действие рыночных отношений, что нашло свое отражение в работе Сталина 1952 г. «Экономические проблемы социализма в СССР».
Если сопоставить взгляд Ленина на социалистические кооперативы (см. Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 374-375) с высказыванием Сталина в упомянутой работе, то окажется, что по этой позиции Страна Советов не дотянула до социализма, а эта позиция была не одна.
   Настойчиво развивая рыночные отношения, страна, у которой был построен материальный фундамент социализма, не могла, по предвидению Энгельса (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 315-316) не скатиться к контрреволюции.
Что в первоочередном порядке нужно делать? Воспользоваться рекомендациями Энгельса (см. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 6), а далее, Ленина...
         Александр Барсов  16.11.06

Следствием настойчивости рыночников в фальсификации марксистско-ленинской экономической теории и прочих их «достижений», указанных ранее, были: практика планирования от достигнутого, провал Государственной автоматизированной системы управления, падение СССР и мировой социалистической системы.

Для результата (контрреволюции) ни так уж важно, что двигало людьми, от которых зависел этот результат, - невежество в теории или умысел. Не будем уточнять, что движет сегодня современными сторонниками рыночного социализма. Но ясно одно, что их теоретические взгляды на социализм не принесут пользу пролетариату в его борьбе за свободу.
Энгельс, указывая на  отрицательные стороны рыночных отношений, опирающихся на конкуренцию, писал:
«Дарвин не подозревал, какую горькую сатиру он написал на людей, и в особенности на своих земляков, когда он доказал, что свободная конкуренция, борьба за существование, прославляемая экономистами как величайшее историческое достижение, является нормальным состоянием мира животных. Лишь сознательная организация общественного производства с планомерным производством и планомерным распределением может поднять людей над прочими животными в общественном отношении точно так же, как их в специфически биологическом отношении подняло производство вообще. Историческое развитие делает такую организацию с каждым днем все более необходимой и с каждым днем все более возможной»  (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 359).

Именно заблуждения в теории привели СССР к контрреволюции 90-х гг. ХХ века. Мощному  развитию производительных сил страны советского периода требовалось соответствующее развитие производственных отношений. Но с 50-х гг. ХХ в. началась устойчивая тенденция деградации как производственных отношений, так и надстройки. Для результата (контрреволюции) ни так уж важно, что двигало людьми, от которых зависел этот результат, - невежество в теории или умысел.
Владенов. Сайт: http://vladenov.narod.ru


Все это является предвестием того, что человечество из предыстории может перейти к своей истории, только научно решая проблему социальной справедливости, вкладывая свои ресурсы не в разрушительные программы, а в то, что развивает и поддерживает интеллект как определяющую производительную силу.
Эра баррикад и уличных боёв прошла навсегда; если войска сражаются, сопротивление становится безумием. Значит необходимо выработать новую революционную тактику. (38 342)
,,,На одном революционном настроении строить революционной тактики нельзя. Тактика должна быть построена на трезвом строго объективном учете всех классовых сил данного государства ( и окружающих его государств и всех государств м мировом масштабе) а также на учете опыта революционных движений (41 47)
Сила наша была и будет в том, чтобы совершенно трезво учитывать самые тяжелые поражения, учась на их опыте тому, что следует изменить в нашей деятельности (44 205). В.И.Ленин
Восстание – это искусство
Восстание – очень большое слово. Призыв к восстанию – крайне серьезный призыв. Чем сложнее становится общественный строй, чем выше организация государственной власти, чем совершеннее военная техника, тем непозволительнее легкомысленное выставление такого лозунга (11, 366) В.Ленин

Социализм или смерть

Т.Г.Зураев. Социализм. Выкладки.
Абсолютно бесперспективной является попытка понять возникновение сегодняшнего кризисного состояния науки и общества, а стало быть, найти разумный способ разрешения самого кризиса, спасения России от дальнейшего разрушения, без всестороннего учета, анализа высшей до сих пор формы существования человека — советского уклада жизни, без понимания становления, развития и уничтожения последнего.
Любая форма борьбы (политическая, экономическая, идеологическая) против становления социализма неизбежно способствует третьей мировой, ядерной войне.
Дилемма: “Социализм или смерть” — это не только нравственный принцип великого Кубинца. Это возможный выбор человечества, о чем свидетельствует его история.
Превосходство первой ступени социализма укрепляло авторитет социализма в глазах всего мирового сообщества — рабочего класса и капиталистов. И те и другие использовали опыт первой ступени социализма. Одни — для завоевания новых прав, улучшения экономических условий существования, а другие — для сохранения системы капитализма. Элементы социализма применялись для разрешения местных противоречий капитализма. Не только отдельные государства, но и крупные корпорации часто уходили от полного банкротства с помощью социализма, хотя это было бессознательное, в смысле теоретическом, применение социализма.
Возникновению всеобщего кризиса решающим образом способствовала стратегическая ошибка, связанная с
• отождествлением состояния первой ступени социализма с социализмом,
*          признанием построенности социализма в основном,
*          отождествлением экономической структуры первой ступени социализма с экономическим базисом социализма,
тогда как экономический фундамент социализма не был построен и, с учетом уровня развития науки об обществе к тридцатым годам, не мог быть построен.
Таким образом, функциональная деятельность официальных обществоведов сводилась к тому, чтобы с одной стороны разрабатывать “теорию” ревизионизма, а с другой — создавать “теорию” догматизма.
Это, в конечном счете, привело к тому, что официальное обществоведение, с одной стороны, опустилось с марксистского уровня понимания общества до буржуазного уровня, а с другой стороны, превратило учение Маркса-Энгельса-Ленина в своеобразное слово божье, а сами обществоведы при этом играли роль толкователей “коммунистического” “Корана” (“Библии”). Любые попытки ученых уклониться от этих двух тенденций — ревизионизма и догматизма — подвергались суровому преследованию. И это преследование осуществляли сами обществоведы, а не какие-нибудь особые карательные органы.
Условием получения ученых степеней, званий становились, с одной стороны, борьба с гениальностью и ее проявлениями, а с другой стороны — утверждение мракобесия и невежества. Гений общества ставился вне закона. Невежество, напротив, возносилось. И общество катилось по наклонной к своему концу.
Так как должности, научные степени и звания служили средством получения дополнительных доходов и так как форма стимулирования оставалась буржуазной, частной, то борьба за должности, степени, звания из борьбы за повышение эффективности общественного производства и познания истины превратилась в борьбу за индивидуальные доходы и оболванивание общества, во всеобщую демагогизацию. Это способствовало дальнейшему снижению эффективности общественного производства и социальному расслоению.
Возможный выбор обществоведов сводился к следующему: признать общественную систему и себя, её апологетов, банкротами или признать несостоятельной только систему, а себя продолжать считать учеными.
Первый путь наиболее трудный. Он связан с перестройкой общественной системы при предварительной перестройке ума обществоведов, с возвышением последних. Второй путь — непосредственно наиболее легок. Он предполагает изменение общественных отношений при сохранении обанкротившегося ума и усилении его подлостью обществоведов. “Демократическая” часть обществоведов избрала второй путь. “Демократы”, защитившие и получившие ученые степени и звания на основе восхваления реального социализма, при смене своего отношения к реальному социализму “забыли” сказать, что они получили все степени и звания, а вместе с ними “умеренные” добавки к зарплате, незаслуженно, что они виноваты перед народом.
Народ имеет право на ошибку. Но народ имеет право и на исправление ошибок. Народ, способный, в силу собственного невежества, отсутствия собственной политической организации, произвести господ, кумиров и богов, способен, конечно, в силу собственного развития, создания собственной политической организации, уничтожить паразитов.
Речь не о ревизии учения Маркса. Под ревизией (ревизионизмом) чего-либо, кого-либо я понимаю воззрение, согласно которому новые выводы (в данном случае Маркса) объявляются ошибочными, несправедливыми, невозможными, стало быть, возникает необходимость возврата к старому порядку, к старой точке зрения.
Речь идет о критическом осмыслении и усвоении учения Маркса, благодаря которому только и возможно развитие этого учения. Речь ни в коем случае не идет о возврате к домарксовскому уровню. Марксистом нельзя быть, не развивая учение Маркса и Энгельса. Стало быть, перед нами выбор — вперед или назад. Иного не дано.
Вот один из примеров критического осмысления и ус воения учения Маркса: взгляд на взаимоотношение закона развитие с законом сохранения.
Если бы закон сохранения мог разговаривать, то он сказал бы следующее:
“Я сохраняю ту форму развития, которую ты заказываешь. Если твой заказ в силу твоей глупости не соответствует твоим намерениям, то ты получаешь прямо противоположный результат. Я сохраняю твою глупость и передаю ее твоим детям по наследству. Если последние поумнеют, то учту и этот факт. А если они, как “демократы”, безумие выдадут за прозрение, я и это учту мгновенно. Я, как джин, сохраняю и жизнь и смерть. Но я не более подобен богу, чем ты — человек. Ты, опираясь на меня и на моего брата (мой брат — закон развития), способен творить. А я способен только сохранять твое творчество. Если ты решил уничтожить свою противоположность, то учти, я уничтожу и тебя. Если ты, рабочий класс, решил сохранить себя, то я сохраню и твоего противника — класс капиталистов. Таков я — закон сохранения. Изменение чего-либо, кого-либо не входит в мою функцию. Моя функция — сохранять. Если ты, пролетариат, решил уничтожить капитализм, то ты должен уничтожить его прежде всего в самом себе, покончить с тем собственным состоянием, которое ежедневно производит капитализм. И я запомню это твое деяние и в соответствии с ним я “сохраню” класс капиталистов. Но проблема саморазвития не входит в мою компетенцию. Я гарантирую изменение противоположного в соответствии с собственным изменением. Но собственное изменение (саморазвитие) — функция моего брата — закона развития. Он понимает только одно и только это одно он признает — изменение. Для него мир существует постольку, поскольку он меняется. А для меня он существует только в неизменном виде. Я признаю движение, если нет изменения движения. Мой брат не признает движение, если нет изменения движения. Мой брат не признает скорости, если нет ускорения; не признает ускорения, если нет изменения ускорения. Ты, человек, пойми меня хорошенько. От твоего понимания того, что я скажу тебе, зависит, сохраню я тебя или нет. Ты, человек, если будешь опираться на наши плечи, — мои и моего брата, — сделаешь своего врага своим ближайшим другом. А если ты, человек, проигнорируешь одного из нас, то превратишь своего друга в непримиримого врага. От твоего понимания и признания нас обоих зависит, будешь ли ты богом или сатаной. Ты владеешь всем, но ты сам по себе ничто. Ты можешь владеть всем постольку, поскольку признаешь такое право за каждым другим. Если ты не признаешь это право за другим, то я, со своим братом, лишу и тебя такого права. Если президент лишает народ права на совместное владение, то я говорю народу, что его сохранение — уничтожение президента. Если президент лишает народ права на совместное владение средствами производства и народ признает такого президента, то я говорю президенту: “Твое сохранение — уничтожение народа”. И я сохраню процесс уничтожения народа. Но если народ передумает, то я буду сохранять процесс уничтожения президентов так же, как сохраняю сейчас уничтожение народов Советского Союза. Но ты пойми, наконец, человек: каждый, кто лишает права кого-либо на что-либо, лишается сам такого же права. Если советское руководство издает законы по уничтожению Советского народа, то я приказываю уничтожить советское руководство и уничтожаю его с помощью силы, которая прямо пропорциональна активности руководства и обратно пропорциональна его уму. Точнее, сила самоуничтожения определяется активностью, умноженной на глупость. В каждом моем деянии участвует и мой брат. Я без него — ничто. Я ничего не могу сохранить без него. И тот, кто этого не понимает, превращается в ничто. А кто такой мой брат, пусть он сам о себе расскажет. Мне деликатность не позволяет говорить всю правду о нем. Не могу же я, действительно, сказать, что мой брат тоже ничто без меня. Тот, кто не понимает это, уподобляется “демократам”, сотрясающим воздух пустыми фразами, превращается, в конечном счете, тоже в ничто. Консерваторы — ничто, “демократы” — ничто.
Если ты, человек, хочешь быть нечто, возьми в качестве опоры и источника силы нас обоих — меня и моего брата.(Закон единства и борьбы противоположностей в популярной форме. В биологии это взаимодействие между иммунной системой и адаптацией С.Е.М.) ) Мой брат признаёт изменение чего-либо в каком-нибудь пространстве, а я признаю сохранность (неизменность) того же в том же пространстве. Например, если функциональная деятельность моего брата стала фактом; если изменение некоторой части целого осуществлено и, таким образом, брат мой положил меня на обе лопатки по поводу существования данной части, то я мгновенно признаю победу моего брата и стремлюсь сохранить целое, частью которого является данная часть. И это я осуществляю либо путем изменения других частей в соответствии с изменением исходной части, либо путем ликвидации изменения исходной части в связи с невозможностью соответствующим образом изменить другие части. Если тебе трудно нас понять, — не падай духом. Возьми в качестве учителей тех из прошлого, кого люди признали великими. А изучая великих, ты обрати внимание на мысли тех из них, которых люди подвергли критике, которых в прошлом в той или иной форме не признавали. А из тех, кто ныне живет рядом с тобой на земле, обрати особое внимание на тех, кого живущие кумиры игнорируют, “не знают”, кого ты сам не знаешь, но кто готов вызвать на бой интеллектуальный всех твоих кумиров, кто голову не склоняет перед мнением света, но кто уважительно относится ко мнению света. А найдя такого человека, заставь кумиров вступить с ним в единоборство. И тогда ты увидишь, какое богатство ты приобрел. Борьба между твоими кумирами и незнакомцем-“быстрым разумом” возвысит тебя самого. И ты, человек, став великим, будешь в состоянии решать свою судьбу.
А если ты, человек, не последуешь моему совету, изменишь своему человеческому существу, то я предавшего предам, превращу тебя в ничто. Таков я — закон сохранения”.
Советское обществоведение, признавая закон сохранения относительно формы развития материальных производительных сил, не осознало и не признало этот закон относительно самих групп, классов. Оно “упустило” из виду, что капитализм нельзя уничтожить только путем уничтожения класса капиталистов, без уничтожения класса пролетариата. Короче говоря, капитализм нельзя уничтожить без уничтожения класса капиталистов. Класс капиталистов нельзя уничтожить без уничтожения класса пролетариев. При этом, согласно закону сохранения, пролетариат играет революционную роль в ликвидации капитализма постольку, поскольку уничтожает себя как класс. Темпы уничтожения пролетариата определяют темпы уничтожения класса капиталистов. Точно так же капиталисты могут играть революционную роль ровно постольку, поскольку уничтожают класс капиталистов, а тем самым и класс пролетариев. Но закон сохранения не объясняет ни возникновения классов, ни почему классы существуют, ни способ самоуничтожения классов и посредством этого революционного преобразования общества.
Согласно Марксу и Энгельсу
“Отдельные индивиды образуют класс постольку, поскольку им приходится вести общую борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях они сами враждебно противостоят друг другу в качестве конкурентов. С другой стороны и класс, в свою очередь, становится чем-то самостоятельным по отношению к индивидам, так что последние находят уже заранее установленными условия своей жизни: класс определяет их жизненное положение, а вместе с тем и их личную судьбу, подчиняет их себе.”(К.Маркс, Ф.Энгельс, Соч. Изд.2, т.3, стр.54).
“Это подведение индивидов под определенные классы не может быть уничтожено до тех пор, пока не образовался такой класс, которому уже не приходится отстаивать против господствующего класса какой-либо особый классовый интерес” (К.Маркс, Ф.Энгельс, Соч. Изд.2, т.3, стр.76-77).
В изменении собственной природы заинтересован тот класс, которому изменение его природы, собственного состояния сулит материальную и моральную выгоду. Таковым, безусловно, является пролетариат. Остальные классы представляют собой условно революционные. Пролетариат становится революционным не потому, что он пролетариат, а потому и постольку, поскольку он реально уничтожает свое пролетарское положение. Остальные слои, классы выступают в качестве революционных или контрреволюционных в зависимости от их отношения к революционному пролетариату.
Для того, чтобы пролетариат стал революционным классом, необходимо, чтобы он, во-первых, был в этом материально заинтересован (это у него есть всегда), и, во-вторых, он должен знать, как преобразовать собственную природу, чтобы стать сильнее своего классового противника.
Что касается действительного соотношения между большевиками и “демократами”, то следует отметить следующее. Каждый большевик в благородстве не уступает самому Христу, умом превосходит “демократов”.Совокупный ум большевиков превосходит ум самого умного большевика. Каждый “демократ” в “благородстве” не уступает сатане, умом превосходит совокупный ум “демократов”. Совокупный ум “демократов” равен нулю.
Цель “демократов” — стабилизация общества вокруг интересов эксплуататорского меньшинства — в принципе не достижима. Это доказано и исторически, и теоретически.
Цель коммунистов — стабилизировать развитие общества вокруг интересов всех и каждого — достижима в принципе. Первые неудачи, поражения на этом пути лишь свидетельствуют о недостаточной теоретической вооруженности коммунистов в построении нового общества.
Маркс переходит к проблеме внутренних отношений групп тогда, когда эти группы уже расколоты, когда из расколовшихся групп образовались два больших противостоящих класса рабочих и капиталистов, когда прежние внутренние отношения групп оказываются внешними отношениями классов. Таким образом, мы видим, что марксовский подход (анализ одного общественного разреза — простое товарное производство — независимо от анализа другого общественного разреза — производство прибавочной стоимости) позволяет обнаружить следующее: отношение между рабочими и капиталистами, которое всеми марксистами признается решающим (определяющим, основным) отношением капитализма, есть следствие развития внутреннего отношения групп, производящих потребительные стоимости.
Теория самого перехода, если не считать таковой главу о первоначальном накоплении на основе насилия, в “Капитале” отсутствует. Важность, необходимость такой теории связана не только с исторической ценностью объяснения возникновения классов. Необходимость этой теории связана с тем, что подобный переход был совершен не только однажды, а осуществляется ежегодно, ежемесячно, ежедневно, ежечасно, ежесекундно. Этот переход является тем каналом, через который капитализм непрерывно увеличивает свою силу. Достаточно перекрыть этот “канал” — и капитализм “осядет”, растворится, в худшем случае капиталисты будут претендовать на хранителей мертвых богатств, на что, естественно, рабочие отреагируют конфискационными мероприятиями. Связывать ликвидацию капитализма с конфискацией имущества — это значит не осознавать главный источник капитализма — внутренние отношения рабочего класса, внутренние отношения интеллигенции, внутренние отношения крестьян. Но для того, чтобы разработать теорию внутренних отношений классов, надо прежде всего изучить внутренние отношения групп, производящих определенные материальные и духовные блага.
Без знания внутренних отношений групп мы не можем понять ни возникновение классов и их способ существования, ни способ их ликвидации. Стало быть, без разработки теории внутренних отношений групп, классов, рабочий класс, другие слои общества никогда не избавятся от рабского, угнетательского, самоубийственного состояния общества.
Итак, по Марксу мы не можем уничтожить капитализм, построить социализм (коммунизм). Но без Маркса, без понимания и признания всех его достижений, мы так же бессильны. Всякая переоценка теории Маркса столь же глупа и вредна для дела, как и недооценка
. …  в результате революции создается новая форма развития производительных сил — новый базис и новая надстройка общества. И далее все повторяется, пока не будет ликвидирована последняя, буржуазная форма антагонизма.
Здесь возникает несколько групп вопросов:
1)   Развивается ли экономическая структура между двумя ступенями? И если да, то каков ее закон развития?
2)   Зависит ли развитие структуры от воли людей или нет? Или, может быть, “не во власти идущего давать направление стопам своим”? Участвуют ли люди в формировании базиса? Прав ли здесь Маркс и если да, то при каких условиях? Что общего между данным Марксом и Марксом — автором одиннадцатого тезиса о Фейербахе?
 3)   Однозначно ли определяется ступень развития производительных сил, на которой с необходимостью совершаются революции? Может ли произойти одна и та же смена структуры при различных уровнях развития материальных производительных сил? Другими словами, материальные производительные силы определяют необходимое условие перехода в новую формацию или необходимое и достаточное? И каков уровень развития материальных производительных сил, который обусловливает целесообразность перехода к социализму (коммунизму)?
4)   Зависит ли осуществление революции от воли людей или нет? Устанавливается ли новая экономическая структура независимо от воли людей или все-таки судьба людей в их собственных руках? Короче говоря, можно ли представить развитие общества как функцию только от развития материальных производительных сил, как функцию от технологии?
5)   Является ли человек творцом своей истории? И если да, то в качестве кого — раба или свободного человека? Что такое история? Что создает раб, а что — свободный человек? Что такое учение Маркса? Теория рабства или теория свободного человека? Или это теория раба, борющегося с рабством?
6)   Как закон развития структуры между двумя переходными ступенями относится к закону развития производительных сил и к закону развития структуры в период революции? Можно ли избежать необходимости революционных преобразований, переход к которым, как правило, связан с гражданскими войнами? Можно ли революционный процесс превратить в эволюционный процесс? И если да, то как это сделать? Можно ли изменить характер закона эволюционного развития структуры между ступенями в соответствии с характером революционного развития структуры? Можно ли “поправить” эволюцию с помощью революции, а революцию с помощью эволюции?
У Маркса нет ответов на все эти вопросы, что “позволяет” некоторым коммунистам произвольно трактовать его мировоззрение, откладывать проблемы коммунизма на потом, списывать свое собственное незнание общества на техническую отсталость и так далее, и тому подобное. Именно отсутствие ответов на поставленные вопросы обусловило произвольную трактовку капитализма, социализма, способов перехода к социализму, взятия государственной власти, произвольное отношение к государственному аппарату, товарному производству, а следовательно, произвольное отношение к кадрам, в особенности к руководящим, и абсолютизацию произвола.
Для того, чтобы ответить на все эти вопросы, надо прежде всего изучить данную реальность, все закономерные ее процессы в их единстве и выяснить, какую каждый из них (процессов) играет роль в становлении и развитии целого и части, смены реальности.
Все разнообразные формы развития связаны между собой через закон сохранения целостности и части. Закон сохранения диктует определенные правила, несоблюдение которых неизбежно ведет к нарушению сохранения данной формы развития целого и части. Всякое нарушение закона сохранения, скажем, элементом А вызывает неизбежное и непредвиденное изменение положения элемента В. Непредвиденное изменение положения элемента В, в свою очередь, делает неизбежным столь же непредвиденное изменение элемента А. Но если первое изменение А, предположим, осуществлено по желанию, сознательно, то вторичное изменение А происходит независимо от воли и сознания. То есть, если некто нарушает закон сохранения в своих интересах, то он, если не глуп, должен ждать, что через некоторое время сегодняшнее положительное нарушение может обернуться отрицательным нарушением.
Закон сохранения в принципе нельзя нарушить, уничтожить. Уничтожается (нарушается) сохранение формы развития, формы существования. Именно через закон сохранения мы можем понять, как развитие одних конкретных форм влияет на развитие целого и как развитие целого обусловливает развитие других конкретных форм, как взаимодействие форм определяет форму развития целого.
Однако, закон сохранения не объясняет, как и почему возникает та или иная “изначальная” форма.
Да, по Марксу нельзя было построить экономический фундамент социализма (коммунизма). Но, опираясь на учение Маркса и Энгельса в целом, можно было избежать стратегической ошибки, сформулировать и поставить в повестку дня теоретическую проблему о расширении и углублении экономического учения Маркса и соответственно практическую проблему о дальнейшем строительстве социализма.

Итак,
-      производство кладет начало, создает возможность изменения структуры;
-      обмен формирует общественную структуру по отраслям;
-      распределение завершает в целом формирование экономической структуры, обновление базиса общества;
-      потребление — начало нового производства — характеризует обновленную структуру.
Но каков конкретно закон развития экономической структуры? Говоря языком математики, какие параметры в него входят и в каких качественных и количественных соотношениях последние находятся. Ведь без знания этого закона невозможно, при всем желании, управлять развитием общества. Можно, конечно, бесконечно вмешиваться в стихийное развитие общества, конвульсивно менять правила игры или твердой рукой рубить направо и налево головы неугодных подданных и правителей. Но это все-таки не управление. Под управлением понимается сознательное, целенаправленное действие для получения желаемого результата.
Можно ли правление горбачевского, ельцинского руководства назвать управлением? —Нет. Или да, если признать, что целью Горбачева, Ельцина и их окружения была ликвидация СССР, а стало быть, самоубийство. Но у каждого из окружения Горбачева было свое окружение и так далее. Следовательно, все общество избрало путь самоубийства?
Можно ли брежневское правление назвать управлением? — Нет.
Хрущевское? — Нет.
Сталинское после 30-х годов? — Нет?.
Андроповское? — Да.
Сталинское до 30-х годов? — Да.
Ленинское? — Да.
Сталинское во время второй мировой войны? — Да.
Это значит, что советские руководители, в особенности первые, знали капитализм более или менее. Следовательно, их функциональные действия были, более или менее, осмысленными, правильными, целесообразными. И этому они были обязаны великим ученым, в особенности Марксу и Энгельсу.
Итак, что мы знаем более или менее о законе развития материальных производительных сил и о законе развития структуры общества?
1)   Закон пропорционального друг другу развития производительных сил, отраслей производства.
2)   Закон обмена. Будем считать, что, независимо от разногласий между спорящими сторонами, мы в какой-то степени знаем этот закон. А на вопрос, какую здесь роль играют издержки производства и полезность, лучше всех ответил молодой гений, Фридрих Энгельс, полтора века назад.
3)   Распределение. Здесь мы знаем, говоря словами гениального Низами, что сотня тянет единицу всегда, единица сотню — никогда. Иными словами, кто богаче, тот становится еще богаче. Эту мысль, как отражение объективной тенденции, мы обнаруживаем в работах всех крупных экономистов. Но дальше всех пошел гений пролетарского движения — Карл Маркс. Он, на основе операции обмена, используемой прежними экономистами, и нового собственного открытия — двойственности характера труда, — разгадал тайну капиталистического присвоения. Так называемый закон прибавочной стоимости есть не что иное, как распределение вновь созданной стоимости между классами. Форма изложения этого закона ограничена операцией обмена. Но как распределяются необходимая и прибавочная стоимости внутри классов? Маркс занимается распределением постольку, поскольку можно эту проблему изучать с помощью обмена. Но обмену подвластны только внешние отношения групп, классов, государств. С уничтожением капиталистического класса уничтожается и межклассовое разделение вновь созданной стоимости. А как быть с внутриклассовым распределением стоимости? Вот вопрос, который после Октябрьской революции остался без ответа в теории и на практике.
Если интегрировать лучшие мысли относительно закона распределения, то можно подвести следующий итог: доля каждого во вновь созданном богатстве прямо пропорциональна тому, что он имел до этого. Это есть суть частной собственности. Это еще не окончательная формулировка закона, но это явно обнаруживаемая и теоретически установленная тенденция. Эта тенденция наиболее наглядно установлена Марксом при анализе распределения общей прибавочной стоимости между капиталами различных отраслей с учетом их органического строения.
Итак, мы можем, пока предварительно, сформулировать законы развития материальных производительных сил и экономической структуры следующим образом:
1. Материальные производительные силы: различные отрасли развиваются пропорционально друг другу и не могут развиваться иначе.
2. Экономическая структура классового общества, и в частности капиталистического общества, развивается в соответствии с законом пропорциональности самой себе — пропорционально величине собственности, которой владеют члены общества.
Первый закон соответствует закону сохранения общества, второй — не соответствует закону сохранения общества. Поэтому последнее неизбежно раскалывается на враждебные части, классы, прослойки, когда каждый против каждого и все против одного, когда класс противостоит другому классу и каждому своему представителю.
Закон распределения классового общества характеризуется принадлежностью частей средств общественного производства отдельным лицам, группам и непринадлежностью их всему обществу, что противоречит закону развития производства и закону сохранения общества

Учение Маркса и Энгельса представляет собой, как было сказано, единую систему, которая изложена с учетом логики и конкретной истории. Поэтому отдельные положения, выводы Маркса и Энгельса можно напрямую использовать тогда, когда соответствующие исторические условия тождественны тем, при которых излагалась логика основоположников. Отвергать какое-либо положение Маркса и Энгельса можно при том условии, если будет установлено либо противоречие между рассматриваемым положением и другими положениями учения, либо несоответствие данного положения отражаемой им действительности. И при этом надо еще выяснить, какое из противоречивых положений верно, а какое ошибочно. Изменившиеся исторические условия никоим образом не могут служить основанием для пересмотра положений марксизма. Исторические условия изменяются непрерывно. Поэтому марксизм можно применять только творчески. Любое другое применение вступает в противоречие с марксизмом. Если, скажем, нельзя решить ту или иную проблему с помощью марксизма, то возникает необходимость развития марксизма, но не пересмотра тех или иных выводов марксизма. Конечно, “пересмотреть” фундаментальные положения науки куда легче, чем развить их.
Всякое творческое применение марксизма обогащает практику, но не всякое творческое применение марксизма есть его развитие как метода. Развитие марксизма как метода связано не с изменением исторических условий, а с решением фундаментальных задач, для которых данный уровень развития марксизма недостаточен. Марксизм может развиваться в том же духе, в каком он создан: логически и исторически. Если, скажем, определение ленинизма как марксизма эпохи империализма справедливо, то ленинизм представляет собой развитие марксизма в историческом плане. Принадлежность тех или иных лиц к марксизму, а значит к коммунизму, характеризуется функциональной деятельностью, с одной стороны, и взаимными отношениями между ними, с другой стороны, одним словом, способом общественного производства, способом общественного мышления, общественного обсуждения проблем и так далее. Если, например, советские обществоведы, разбившись на исторические, экономические, философские, правоведческие группы, изучали проблемы общества независимо друг от друга, то они в целом не могли быть марксистами. Более того, если какая-либо группа (экономическая, юридическая, философская и т.д.) обсуждает какую-нибудь конкретную общественную проблему таким образом, что отдельные члены группы действуют независимо от того, что делают другие, то такая группа, как бы она себя не называла, не является марксистской (коммунистической).
Некоммунистическая группа очень часто напоминает умных людей, не слышащих друг друга.
Горбачев, вместо того, чтобы, опираясь на достижения науки об обществе, перевести страну из положения падения общественного ума в положение непрерывно укрепляющегося и усиливающегося общественного ума, с помощью болтунов от науки перевел страну из состояния общественного слабоумия, полоумия, в состояние полного общественного безумия. По сути дела, никто из официальных обществоведов и политиков не может обоснованно предъявить Горбачеву обвинение в предательстве, не обвинив себя в предоставлении услуг предателю.
Законы общества, как и законы природы, действуют неумолимо, но действуют через волю и сознание людей. И такое действие законов общества через волю и сознание людей не зависит от воли и сознания людей. То есть, форма проявления законов общества зависит от воли и сознания людей, от коллективной формы воли и коллективной формы сознания людей. И такая зависимость имеет место независимо от воли и сознания людей. Индивид не может не формировать того или иного вождя, не может не участвовать в политике. Участие или неучастие индивида в политике не зависит от индивида. От индивида зависит только одно — выбор формы политики. Народ сам кует свою судьбу. И народ способен изменить свою судьбу в своих интересах с полным основанием тогда, когда осознает эту свою роль, когда перестанет надеяться на данную волю, честь и разум вождей, когда сам сознательно начнет формировать последних и, поэтому, делать их, неизбежно, великими.
Великие свершения происходят не благодаря великим людям. Напротив, великие люди рождаются при великих свершениях народа. Но великие свершения не могут происходить без того, чтобы народ не рождал и не ковал великих людей, организующих волю и ум народа.
Итак, как формировать экономическую структуру, чтобы при этом ее классовую суть не прикрывать прилагательными “социалистический”, “общенародный”, лозунгами о строительстве социализма и коммунизма, как это делалось с 1934г. по 1988г., чтобы ради “обновления социализма” не уничтожать саму страну, как это делалось с 1988г. по 1991г., чтобы после очередного ельцинского “прозрения” ради гайдаровско-чубайсовских реформ не расстреливать собственный народ, не уничтожать заводы, фабрики, научно-исследовательские комплексы, не вырезать скот, как это делается с 1992г.? И, наконец, как надо начинать формирование экономической структуры, чтобы избежать, во имя светлого будущего, жертвоприношения в количестве нескольких десятков миллионов жизней?
Капиталистического будущего у России нет. Капиталистическое будущее России — гибель России. Социалистическое будущее России через всеобщую гражданскую войну с учетом современных производительных сил, орудий уничтожения человека также, с большой вероятностью, ведет к гибели. Социализм — это необходимое условие дальнейшего существования России. Но социализм — по-социалистически. Надо строить социализм — по-социалистически, а не по-капиталистически, как это делалось во многом до сих пор. А для этого нужно предельно ясно представлять капиталистический закон развития экономической структуры.
“Упустив” из виду важнейшую деталь советской действительности, партийное и государственное руководство вместе с обществоведами-”демократами” и обществоведами-”коммунистами” стало, вольно или невольно, на путь предательства интересов собственного народа, на открытый антикоммунистический путь, стало врагом народа.
Единство закона развития экономической структуры и закона развития производительных сил представляет собой закон развития общественного производства. Сознательное использование этого последнего закона есть коммунизм.
Соответствует ли это общее определение коммунизма марксовско-энгельсовскому? — И да, и нет, в зависимости от того, как понимается “использование” и “уничтожение”. Существуют различные способы уничтожения капитализма, равно как существуют различные способы использования закона.

Объективное положение таково, что объективные законы капитализма с необходимостью уничтожаются. Но способ уничтожения, преобразования — не однозначен. Вопрос о необходимости уничтожения законов капитализма не подлежит сомнению. Не ясна только возможная форма уничтожения, которая целиком зависит от сознания и воли самого народа. Но, в конечном счете, сколько бы еще различных колебаний не было, выбор сводится к одному из двух: либо человечество сумеет преобразовать себя, перейти из состояния капитализма в состояние социализма (коммунизма), либо оно исчезнет вообще. Оба состояния вероятны. Весь вопрос в том, сможет ли человечество перешагнуть через барьер, разделяющий капитализм и социализм и, таким образом, продлить свое существование или оно, в силу общественного безумия, погибнет, не дав расцвести зародышу.
Советский социализм (коммунизм) не мог существовать сколь-нибудь долго. И не потому, что он был окружен капиталистическим миром, которого он не смог победить в экономическом соревновании. Даже если, предположим, весь мир был бы преобразован по-советски, то все равно этот социализм рано или поздно рухнул бы. И это потому, что советский социализм не разрешил противоречие капитализма в самом его корне, в той самой области, которая составляет фундамент всего общества — не разрешил капиталистическое противоречие между одним рабочим и другим рабочим.
Социализм (коммунизм), независимо от того, на какой части территории земли (в отдельно взятом государстве, городе, области, деревне, предприятии) он первоначально возникает, не только может успешно соперничать с капитализмом, но при каждом соприкосновении одерживает над ним победу, быстро распространяется по всему земному шару. Процесс социализации, если он порожден не капитализмом, а социализмом, развивающимся на собственной основе, никто не сможет остановить. Вся трудность в том, чтобы социализм возник однажды.
Если бы, например, сегодня какая-нибудь сравнительно небольшая часть отдельной отрасли производства стала бы социалистической, то через некоторое время вся отрасль будет развиваться по-социалистически. Социалистическая форма, в силу более высокой структуры, при прочих равных условиях (материальных производительных силах), обладает большими темпами развития. А так как материальные условия различных форм собственности, каковыми являются состояния производств других отраслей, находятся в одинаковых условиях, то социалистическая форма неизбежно побеждает конкурентов в борьбе внутри отрасли. Социалистическая форма, одержав победу в одной отрасли, вступает в смертельную для других, несоциалистических (некоммунистических) форм собственности, схватку. Своими первыми шагами она ускоряет развитие своей отрасли. Однако, как было сказано, согласно закону сохранения, одна отрасль не может развиваться ускоренно относительно других. Поэтому здесь возникает несколько возможных продолжений. Ускоренное развитие отрасли продолжается до тех пор, пока на рост ее продукции другие отрасли реагируют адекватным ростом предложения, пока не наступит насыщение общественного производства ее продукцией. Своим прогрессивным движением данная отрасль способствует относительному росту спроса на продукции других отраслей, а стало быть, повышению цены на их товары. В свою очередь, это действует разорительно на часть отраслей, создавая дилемму: либо разоряющиеся отрасли сами внедряют передовой способ, либо продолжают разоряться, что неизбежно скажется и на развитии социалистической отрасли. Если разоряющиеся отрасли сами не переходят на социалистические начала производства, то работники социалистической отрасли вторгаются в экономическое пространство ослабленных отраслей, обеспечивая, таким образом, условия собственного развития. И во всех отраслях, куда вторгается социалистический способ производства, последний одерживает сокрушительную победу над всеми остальными формами собственности, способами производства. И это шествие социализма продолжается до тех пор, пока социализм не одержит победу во всех отраслях общественного производства данного государства. А затем социализм без единого выстрела переходит государственную границу, уничтожает отсталые формы общественного производства.
Для того, чтобы социализм перешел из данной отрасли одного государства в другие отрасли того же государства, а затем во все отрасли страны, потребуется не более 20-30 лет. Это и есть социалистическая революция. Но для того, чтобы она совершилась, надо, чтобы она началась, хотя бы на определенном, необходимом участке общественного производства.
Каждое поколение, упорно овладевая научными знаниями, общественной сознательностью, может эти два условия, две формы концентрации общественной энергии, заключенных в материальных производительных силах, в людях, в общественном настроении, использовать с целью укрепления союза людей, народов, групп, а, стало быть, с целью повышения общественного богатства, эффективности производства, а может, конечно, став в позу всезнайки, вседозволенности и вооружившись спесью и невежеством, развалить все и преподнести уничтожение экономики, морали, всякой политики за новаторство, новое мышление. Например, политику Ельцина, как и Горбачева, нельзя признать п Тот уровень материально-технического развития, с которого переход к социалистической форме становится целесообразным, определяется тем дополнительным эффектом, который может быть получен обществом за счет социалистического способа производства по сравнению с капиталистическим способом. Этот уровень без достаточно полного знания того, что такое капитализм, а что — социализм (коммунизм), теоретически нельзя определить. Сам уровень материально-производительных сил, необходимый для перехода к социализму, может возникнуть без полного знания, без науки о капитализме и социализме. Но переход к социализму без науки невозможен.
Капитализм — продукт стихийного в целом развития: индивидуально-сознательного и общественно-бессознательного. Социализм же в целом — продукт сознательного развития: индивидуально-сознательного и общественно-сознательного.
Первое, субъективно-волевое условие, по ряду причин может возникнуть до того момента, когда материально-техническое развитие не достигло еще необходимого для перехода к социализму уровня. При этом, естественно, возникает вопрос: брать низам власть или не брать? Власть, конечно, надо брать. Это необходимо хотя бы потому, что верхи уже не могут управлять страной. Но при этом, провозглашая социалистический путь развития, не следует забывать о материально-техническом условии и о втором субъективном условии — науке о социализме. Наука же не может достичь необходимого для перехода к социализму уровня раньше, чем аналогичного уровня достигнет материально-техническое развитие, отражением которого она является.
Для перехода к социализму необходимы и достаточны следующие три условия:
1)   определенный уровень материальных производительных сил;
2)   “верхи не могут, — низы не хотят”;
3)   наука о социализме.
На каждом индивиде стоит печать группы (коллектива, класса, государства, профессии и т.д.), членом которой он является.
Если индивид — капиталист, то он, как представитель класса, выступает в качестве эксплуататора. Хотя в действительности этот же индивид может оказаться прогрессивным борцом за преобразование общества. Пролетарий, напротив, как представитель класса рассматривается как борец против гнёта и эксплуатации. Хотя в действительности он (пролетарский индивид) может оказаться ярым реакционером.
Конкретные способы познания могут быть различными. Но любому из способов свойственно следующее: при рассмотрении какого-либо объекта анализируется общее поведение изучаемого объекта в отношении к другим качественно отличным объектам. И лишь выяснив это общее свойство, являющееся общим, краевым или начальным условием для внутренних частей, ставится вопрос о познании внутреннего мира объекта (группы, класса, нации и т.д.).
Диалектический способ мышления качественно адекватен самой действительности, находящейся в непрерывном развитии.
Само собой разумеется, что источником того, что подлежит распределению и по образу и подобию чего следует распределять, является способ производства, который, в свою очередь, зависит от уровня развития материальных производительных сил. Но закон развития общества фокусируется, выражается в способе распределения. Это объясняется, повторяю, тем, что вместе с распределением общественной энергии дано реальное общество с его реальными возможностями.
Примечание: Рассматривать проблему распределения независимо от способа производства — наивно. Это то же самое, если бы какой-то механик захотел решить проблему разумного распределения массы конструкции без учета характера ее работы.
Темпы развития производства достигают максимума тогда и только тогда, когда способ распределения максимально соответствует способу производства.
Общественная энергия, как было сказано, содержится, главным образом, в материальных производительных силах, человеке, науке. Эти три фактора связаны живым трудом, обладателем которого является рабочий человек (рабочий, крестьянин, учитель, писатель, ученый и т.д.). В самом деле, что было бы, если бы все участники производства доказывали свою правоту, доказывали бы свое право на ведущего? Это было бы настоящее вавилонское столпотворение, когда никто никого не признает и не понимает. В этом случае люди вынуждены избрать один из двух путей. Первый — путь Робинзона, ведущий общество к гибели. Второй путь — передача прав, полномочий, функциональной деятельности по взаимодействию всеобщему посреднику. Последний мыслит за всех, занимается политикой за всех.

 Что толку от учения Маркса, Энгельса, Ленина, если им не владеет ни одна партия в России и, таким образом, не развивает и не применяет его.



Уже сегодня перед человечеством возникли такие проблемы, нерешенность которых может привести его к самоубийству. В то же время решение этих сверхсложных проблем зависит от решения задачи социализма
Уравнение высшей эффективности
Итак, дополнительным источником богатства, за счет которого можно увеличить существующее богатство, является живой творческий труд. Чем крупнее идея изначально, тем большее количество людей необходимо для ее практической реализации, тем больше людей вовлекаются ею, поднимаясь до уровня гениев. И каждый, достигший этот уровень, обнаруживает, что идея настолько проста, что он может сам посмеяться над гением за то, что тот не умеет объяснить ее достаточно ясно.
Под полезным (общественно полезным) трудом подразумевается такой вид деятельности, который увеличивает количество необходимых материальных и духовных благ, способствует увеличению общественной производительной силы, продлению жизни людей.
Товарно-денежные отношения стимулируют общественно полезный труд весьма условно. Они содержат в себе свою погибель. Если человечество не осознает эту истину, своевременно, в течение отведенного последнему эксплуататорскому обществу времени, не сделает соответствующие выводы, то подпишет себе смертный приговор.
Примечание: Гегелевское положение “Все действительное разумно, все разумное действительно” под словом “разумное” понимает общественно необходимое в первой части и общественно полезное — во второй.
Когда общество в любой момент времени сможет поставить знак равенства между общественно необходимым и общественно полезным, тогда оно, как бы себя не называло, будет коммунистическим (социалистическим) по существу.
Примечание: Кто только не критиковал Сталина за репрессии в тридцатые и последующие годы. Но при этом никто его не упрекнул за допущенную стратегическую ошибку при оценке состояния общественного базиса. Ведь эта ошибка есть одновременно и ошибка в оценке функциональной деятельности людей. За неправильным определением базиса автоматически следует неправильное в среднем определение поведения людей. Отсюда так много ”предателей” и такое суровое наказание. А по сути дела общество отвечало за свою ошибку — ошибку руководства.(«Ошибка руководства» - термин неприменимый с марксистской точки зрения к оценки деятельности стоящего у кормила власти лидера. Анализ политической ситуации как правило приводит к выводу, что альтернативы не бывает.У Сталина не было политических  ошибок. Сталин, как и Ленин, адекватно реагировали на изменение как внутренней так и внешней ситуации и принимали единственно правильные решения соответствующие реальной обстановке и выбранного курса продиктованного Октябрем 1917г. Политика современного «руководства» тоже в какой-то степени адекватна и направлена на сохранение частной собственности любыми, в основном античеловеческими способами, либо сохранение стабильности в условии отсутствия альтернативы.  И тот и другой политический курс безпереспективен и целиком и полностью зависят от политической зрелости приходящего на смену коммунистического движения. С.Е.М.)
Закон частной собственности — закон формирования цивилизации
Закон распределения в условиях товарного производства можно сформулировать следующим образом:
доля прироста общественного продукта для каждого индивида определяется прямо пропорционально общественному положению, которым он владеет, умноженному на живой труд.
Проблема собственности — это проблема распределения прошлого (овеществленного) и живого труда. Закон распределения труда одновременно является законом формирования экономической структуры — фундамента общества. Сердцевину в распределении составляет способ распределения прироста результатов общественного труда и прироста живой силы. От его формы зависит вопрос, каким образом будет решать общество свои повседневные проблемы: мирно и прогрессивно или через насилие и кризисы, с помощью ума и благородства или через общественное безумие и ненависть.
Теоретическая и практическая проблема социализма связана с поиском наилучшей формы распределения прироста общественного труда (овеществленного и живого). Социалистическая форма должна обеспечить максимум экономической эффективности общественного (прошлого и живого) труда, значительно более высокую по сравнению с капиталистической формой.
Творческий труд и необходимость закона общественной собственности.
“Возлюби ближнего своего как самого себя”
Социалистическая форма, напротив, неизбежно сплачивает всех участников общественного производства в единый, неразделимый коллектив, ведет к определению роли каждого индивида, позволяет выяснить и выясняет в любой момент времени, кто на что способен, кто и посредством чего в состоянии дать максимум прироста эффективности общественного труда. Необходимость социалистической формы диктуется, с одной стороны, творческим трудом. А с другой стороны, социалистическая форма делает творческий труд всеобщим. При социализме каждый участник общественного производства владеет потенциально всеми средствами производства, а реально — теми средствами производства, с помощью которых он может принести максимальный общественный эффект. Сообразно строится и управление (взаимное управление). Здесь нет деления на индивидуалистов и державников. Здесь каждый — индивидуальность и каждый решает судьбу своей страны. Здесь есть только личности, в определении меры которых участвует сознательно каждая личность, каждая личность является “мерой всех вещей”.
Личность измеряется ее максимальными возможностями повысить эффективность общественного производства. Определение реальной личности можно в целом связать с ее возможностями изменить общественное состояние и с реальными действиями по изменению общественного состояния. В дальнейшем под мерой личности будем понимать максимальную потенциальную возможность личности положительно изменить состояние общества.
Общество — это условия реализации меры личности. Будет ли эта способность личности выражена через организующую волю и разум, музыку или вдохновенные стихи, через обучение или медицинское лечение — это дело конкретное. Но каждое конкретное дело при этом выражается через изменение (рост, падение) благосостояния людей.
Следовательно, для того, чтобы снять (разрешить) абсолютно реакционную (товарную) форму общения, на базе которой неизбежно рождается классовый антагонизм со всеми отсюда вытекающими социальными последствиями, обществу необходимо признать следующее:
при положительном исходе реализации идеи творческой личности никто не должен терпеть ущерб, никто не должен остаться без положительного вознаграждения. При отрицательном исходе — никто не должен остаться безответственным.
Условия реализации данного принципа есть условия функционирования закона общественной собственности, более точную формулировку которого мы еще должны найти.
Общество, в котором функционирует (начинает функционировать) закон общественной собственности, я называю социализмом (коммунизмом, гуманизмом). Собственно, дело не в названии (хотя терминами тоже нельзя бросаться). Дело в том, что реализация закона общественной собственности означает:
максимум свободы личности, максимум общественной эффективности производства, высшее возможное управление общественным производством, становление и укрепление общественного разума.
Однако, на практике закон общественной собственности так и не вступил в силу, не функционировал. Обществоведы, игнорировавшие этот факт, в особенности после допущения стратегической ошибки, стали, по существу, на путь профессиональных мошенников. Понимали ли при этом обществоведы, что они стали профессиональными мошенниками или нет? Вероятнее всего, что они этого не понимали до конца. Но их собственное историческое положение “обязывало” понимать столько, сколько положено — и не больше. В противном случае нечего было рассчитывать на кусок хлеба в обмен на “творческую” деятельность в общественных науках.
Проблема перехода от капитализма к коммунизму, независимо от того, как она решалась, была самой популярной в советский период. В целом в области теории ко времени Октябрьской революции никто не формулировал сколь-нибудь полно и ясно данную проблему. И тем не менее чуть ли не каждому, кто прикасался к ней, она казалось ясной, очевидной. Во всяком случае, такое впечатление складывалось при чтении этих работ. И такая “ясность” сидит до сих пор в головах наших “демократов” и некоторых “коммунистов”, которые рассуждают о коммунизме и коммунистах. Невежество, не осознающее свое невежество — вот суть этой “ясности”.
Сталинский период — это особый период в истории не только Советского общества, но и всего человечества. “Сталинизм” — это не свойство Сталина, не черта Сталина, это необходимые издержки общественного развития. Они проявляются в разных странах и в разные времена. Но проявляются.
В советский период подавляющее большинство талантов в погоне за должностями, степенями, званиями, славой самоликвидировались. Одни успели одеть костюм академика, другие — плащ секретаря ЦК КПСС, третьи “ограничились” промежуточным профессорским положением, четвертые, не получив ни того, ни другого, ни третьего, брюзжат, повсюду “кромсают” академиков, секретарей, растрачивают энергию попусту.
Отношение к решению второй задачи.
Содержание этой задачи в основном раскрыто в работах Энгельса “Происхождение семьи, частной собственности и государства” и “Анти-Дюринг”. Руководство КПСС худо-бедно считалось, по крайней мере, с необходимостью практического ее решения в течение первых 15-и лет после Великой Октябрьской революции. “Теоретически” вопрос был снят после допущения стратегической ошибки. А в 1939 году на XVIII съезде партии Сталин “отменил” тезис Энгельса о необходимости отмирания государства при построении социализма (коммунизма). Этим самым Сталин как бы теоретически “обосновал” ненужность второй задачи (правда, И.В.Сталин едва ли “подозревал” о связи между “мостиком перехода” Ленина и сломом государственного аппарата). Таким образом, руководство партии сняло необходимость теоретического и практического решения второй задачи
. Действительно, может ли общество в спокойном состоянии, без вмешательства извне, на базе декларации об общественной собственности решить вторую и третью проблемы социализма, т.е. мирно завершить революцию? Для ответа на этот вопрос надо исследовать характер реальных сил и выяснить их отношение к данной проблеме. Кто реально заинтересован в теоретическом и фактическом решении социалистических проблем.
Мирное становление и развитие социалистической формы возможно тогда, когда наряду с “рядовыми” (рабочими, крестьянами и т.д.) в этом заинтересованы и капиталисты в той или иной форме. Когда и при каких условиях капиталист заинтересован во внедрении внутри собственных владений социалистической формы организации производства? Только тогда, когда расходы на внедрение окупаются с лихвой, только при том условии, когда прибыль капиталиста при социалистической форме внутри предприятия будет выше, чем при обычной буржуазной системе. А это возможно тогда и только тогда, когда рабочие часть дополнительной производительной силы уступят капиталисту в обмен на существование социалистической формы организации внутри частного предприятия. То есть, социалистически организованные рабочие должны сознательно согласиться на то, чтобы допустить повышение степени их эксплуатации “собственным” капиталистом. Конечно, относительные заработки, по сравнению с рабочими несоциалистически организованных рабочих, будут выше. Но и степень эксплуатации передовой части рабочего отряда будет выше. Это христианское самопожертвование со стороны рабочих необходимо на пути мирного перехода к социализму. С другой стороны, и капиталист должен принять условие рабочих: активно поддержать организацию высшей формы производства, не претендовать на всю добавочную, за счет социализации, производительную силу. Этот христианский поступок со стороны капиталиста столь же необходим для мирного исхода революции, сколь необходимо добровольное соглашение рабочих на более высокую степень эксплуатации. Обе стороны здесь рискуют быть раздавленными в целом капиталистической системой, которая, конечно, куда сильнее (но это пока). Как только появится несколько капиталистов, внедривших социалистическую форму, так наступление социализма нельзя будет остановить.
Здесь возникает несколько групп вопросов:
1)   Развивается ли экономическая структура между двумя ступенями? И если да, то каков ее закон развития?
2)   Зависит ли развитие структуры от воли людей или нет? Или, может быть, “не во власти идущего давать направление стопам своим”? Участвуют ли люди в формировании базиса? Прав ли здесь Маркс и если да, то при каких условиях? Что общего между данным Марксом и Марксом — автором одиннадцатого тезиса о Фейербахе?
3)   Однозначно ли определяется ступень развития производительных сил, на которой с необходимостью совершаются революции? Может ли произойти одна и та же смена структуры при различных уровнях развития материальных производительных сил? Другими словами, материальные производительные силы определяют необходимое условие перехода в новую формацию или необходимое и достаточное? И каков уровень развития материальных производительных сил, который обусловливает целесообразность перехода к социализму (коммунизму)?
4)   Зависит ли осуществление революции от воли людей или нет? Устанавливается ли новая экономическая структура независимо от воли людей или все-таки судьба людей в их собственных руках? Короче говоря, можно ли представить развитие общества как функцию только от развития материальных производительных сил, как функцию от технологии?
5)   Является ли человек творцом своей истории? И если да, то в качестве кого — раба или свободного человека? Что такое история? Что создает раб, а что — свободный человек? Что такое учение Маркса? Теория рабства или теория свободного человека? Или это теория раба, борющегося с рабством?
6)   Как закон развития структуры между двумя переходными ступенями относится к закону развития производительных сил и к закону развития структуры в период революции? Можно ли избежать необходимости революционных преобразований, переход к которым, как правило, связан с гражданскими войнами? Можно ли революционный процесс превратить в эволюционный процесс? И если да, то как это сделать? Можно ли изменить характер закона эволюционного развития структуры между ступенями в соответствии с характером революционного развития структуры? Можно ли “поправить” эволюцию с помощью революции, а революцию с помощью эволюции?
У Маркса нет ответов на все эти вопросы, что “позволяет” некоторым коммунистам произвольно трактовать его мировоззрение, откладывать проблемы коммунизма на потом, списывать свое собственное незнание общества на техническую отсталость и так далее, и тому подобное. Именно отсутствие ответов на поставленные вопросы обусловило произвольную трактовку капитализма, социализма, способов перехода к социализму, взятия государственной власти, произвольное отношение к государственному аппарату, товарному производству, а следовательно, произвольное отношение к кадрам, в особенности к руководящим, и абсолютизацию произвола.
Сущность основной идеи Т.Г.Зураева заключается в попытке обосновать необходимость взаимодейсвия, в процессе переходного периода, общественной и частной форм собственностей. «Частник» в переходный период выступает в роли субподрядчика  планового ведения общенародного хозяйства, материальная выгода которого напрямую зависит от уровня внедрения им передовых технологий в процесс производства и совершенствования стиля руководства. Роль частного сектора можно рассматривать как своего рода соревнование с общественной формой собственности.
Примечание: Безусловна теоретическая и практическая ценность приведенных выше текстов, которые могли бы стать теоретическим фундаментом  для разработки цикла лекций для подготовки будущих вождей мирового коммунистического движения. Тезисы изложенные в них могли стать основой документа под названием «Продолжение Манифеста коммунистической партии», документа который остро востребован современностью. Документ, который увидя свет объединит все прогрессивно мыслящие слои населения, независимо от классовой принадлежности, и направит их в русло борьбы с мракобесием и невежеством, основным врагом современности.(С.Е.М.)
 Барсов А.С.
Истина, при всей ее кажущейся парадоксальности, состоит в том, что освоение глубинных пластов теоретического наследия Маркса только еще предстоит совершить.
Существует важнейший раздел этого наследия, овладение которым имеет ключевое значение для судеб мирового коммунистического движения в нынешний переломный момент исторического развития. От успеха или же неудачи в деле его превращения в производительную силу зависит выполнение коммунистами своей миссии по спасению человечества от угрозы ядерного самоуничтожения; от этого же целиком зависит сама возможность достижения странами реального социализма наивысшего мирового уровня производительности общественного труда.

Барсов А.С.
 
Теоретические и практические ошибки Взаимодействие базиса и надстройки 

               
Раскрывая сущность понятия гражданское общество
 «гражданское общество»,
основоположники марксизма дали ему следующее определение: «Форма общения, на всех существовавших до сих пор исторических ступенях обусловливаемая производительными силами и в свою очередь их обусловливающая, есть гражданское общество...” (Маркс К., Энгельс Ф.Соч. Т.З. С.35).
Далее, расширяя представление о формах общения, они отмечали: «Гражданское общество обнимает все материальное общение индивидов в рамках определенной ступени развития производительных сил.
Оно обнимает всю торговую и промышленную жизнь данной ступени и постольку выходит за пределы государства и нации, хотя, с другой стороны, оно опять-таки должно выступать вовне в виде национальности и строиться внутри в виде государства.
Выражение «гражданское общество»  возникло в XVIII веке, когда отношения собственности уже высвободились из античной и средневековой общности [....]. Буржуазное общество [....] как таковое развивается только вместе с буржуазией; однако тем же именем всегда обозначалась развивающаяся непосредственно из производства и общения общественная организация, которая во все времена образует базис государства и всякой иной идеалистической надстройки». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.З. С.35).
(Там же, в примечании редакции отмечено, что понятия «буржуазное общество» и «гражданское общество» в немецком языке имеют одинаковое написание).
Характеризуя взаимодействие людей в обществе, марксизм раскрывает отношения между ними в воспроизводственном процессе от общинного способа производства в условиях первобытнообщинного строя до различных форм частной собственности (рабовладение, феодализм, капитализм) и перехода к общественной форме собственности в коммунистической формации.
С разделением труда и расслоением общества на классы в связи с развитием частной собственности, на каждом этапе устанавливаются отношения людей в рамках данных условий производства и обращения, т.е. формируется гражданское общество, независимо от того, осознано оно или нет.
На конкретных этапах гражданское общество характеризуется антагонистическими классовыми противоречиями. Это означает, что они (противоречия) в эти периоды являются неотъемлемым условием соответствующего гражданского общества.
Поскольку оно, как отмечали основоположники марксизма, «образует базис государства и всякой иной идеалистической надстройки», постольку гражданское общество, с научной точки зрения, является синонимом понятия «производственные отношения», исследованиям которых классиками марксизма-ленинизма отведено одно из приоритетных мест.
В частности, они отмечали, раскрывая содержание базиса, на котором формируется и функционирует надстройка: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения - производственные отношения, которые
Экономическая структура общества
соответствуют определенной ступени развития их
материальных производительных сил.
Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания». «Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6 - 7).
В работе «К истории союза коммунистов» Ф. Энгельс подтверждает положение марксизма об определяющей роли производственных отношений при формировании надстройки, что и сегодня имеет для нас большое теоретическое и практическое значение.
Он писал, что   «...вообще не государством обусловливается и определяется гражданское общество, а гражданским обществом обусловливается и определяется государство, что следовательно, политику и ее историю надо объяснять экономическими отношениями и их развитием, а не наоборот.» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 220).
Экономические условия в Советском Союзе сложились далеко не в соответствии с требованиями марксистской теории. Развитие этих сложившихся отклонений особенно усилилось в последние десятилетия послевоенной истории страны, что стало базисом контрреволюционного переворота и построения криминального буржуазного государства.
Приведенные в приложении 3 работы «Путь к свободе» марксистско-ленинские положения о социалистических пролетарских кооперативах, в сопоставлении с положениями кооперативов в условиях «реального социализма», дают представление о том,
какие
теоретические и практические препятствия
 предстояло преодолеть обществу Страны Советов и предстоит преодолеть странам социалистической направленности.    
Серьезные отклонения от марксистско-ленинской теории в переходный период от капитализма к социализму показаны на примере частно-коллективных кооперативов, которые в СССР преждевременно были приняты за социалистические, а экономическая хозяйственная система в стране - за первую фазу коммунизма (социализм).
Эти кооперативы не развились до уровня социалистических, что объективно сохраняло условия   рынка и препятствовало преодолению таких факторов как:
1. прибыль, которая в последние десятилетия в СССР фактически выступала как цель производства, подменила цель в условиях общественной собственности на средства производства и диктатуры пролетариата (свободное, всестороннее развитие индивидуума).
2. доход в форме прибыли (затрат прибавочного труда), а не экономии ресурсов, обеспеченной научно-техническим прогрессом;
3. «затратная», а не «ресурсосберегающая»  система хозяйствования;
4. развитие частно-коллективной, а не общественной формы собственности;
5. закон стоимости, а не закон экономии времени;
6. стоимостная (относительная), а не натуральная система оценка результатов производственной деятельности;
7. развитие рыночной экономики в масштабе всей страны и свертывание планомерности;
8. право собственности на средства производства фактически передано руководителю кооператива и т. д.   

Формирование гражданского общества (производ-ственных отношений) в Российской Федерации на современном этапе в результате контрреволюционных преобразований происходит на основе криминальной приватизации общественных средств производства, что стало определяющим элементом построения современного гражданского общества, т.е. производственных отношений.
Криминальная приватизация является одним из основных аргументов народа в деле возвращения средств производства в общественную (общенародную) собственность.
С переходом собственности на средства производства в руки всего общества (народа), т.е. при устранении капиталистического способа производства, а, следовательно, упразднении классовых перегородок и антагонистических классовых противоречий, гражданское общество (производственные отношения) оказывается в состоянии гармонии между общественным характером производства и общественной формой собственности на средства производства.
Анализируя марксистско-ленинские теоретические положения построения пролетарского государства и сложившихся реальных социально-экономических условий в Советском Союзе и в РФ, автор на примере только некоторых сторон жизни советского и современного общества нашей страны пытается показать причины определенной идеологической инертности народа и роль в этом государства.
В перечне центральных проблем марксистско-ленинского учения стояли вопросы о классах и классовом государстве. Проблеме происхождения, становления, развития и упразднения классов и отмиранию государства в трудах основоположников учения было уделено большое внимание.
Поскольку наша задача определить причины, помешавшие Советскому обществу выйти к научному построению первой фазы коммунистической формации, то вначале остановимся на некоторых высказываниях классиков по этим вопросам.
Так Ф. Энгельс по вопросу о роли и значении классов писал следующее: «Пока совокупный общественный труд дает продукцию, едва превышающую самые необходимые средства существования всех, пока, следовательно, труд отнимает все или почти все время огромного большинства членов общества, до тех пор это общество неизбежно делится на классы.
Рядом с этим огромным большинством, исключительно занятым подневольным трудом, образуется класс, освобожденный от непосредственного производительного труда и ведающий такими общими делами общества, как управление трудом, государственные дела, правосудие, науки, искусства и т.д.
Следовательно, в основе деления на классы лежит закон разделения труда. Это, однако, отнюдь не исключало применения насилия, хищничества, хитрости и обмана при образовании классов и не мешало господствующему классу, захватившему власть, упрочивать свое положение за счет трудящихся классов и превращать руководство обществом в эксплуатацию масс.
Но если разделение на классы имеет, таким образом, известное историческое оправдание, то оно имеет его лишь для известного периода и при известных общественных условиях. Оно обусловливалось
недостаточностью производства
 и будет уничтожено полным развитием современных производительных сил.
И действительно, упразднение общественных классов, предполагает достижение такой ступени исторического развития, на которой является анахронизмом, выступает как отжившее не только существование того или другого определенного господствующего класса, но и какого бы то ни было господствующего класса вообще, а следовательно, и самое деление на классы.
Следовательно, упразднение классов предполагает такую высокую ступень развития производства, на которой присвоение особым общественным классом средств производства и продуктов, - а с ними и политического господства, монополии образования и духовного руководства, - не только становится излишним, но и является препятствием для экономического, политического и интеллектуального развития.
Эта ступень теперь достигнута.
Политическое и интеллектуальное банкротство буржуазии едва ли составляет тайну даже для нее самой, а ее экономическое банкротство повторяется регулярно каждые десять лет». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20. С.293).
Основоположники марксизма в результате глубоких социально-экономических исследований утверждали, что каждый класс, стремящийся к господству, - «если даже его господство обусловливает, как это имеет место у пролетариата, уничтожение всей старой общественной формы и господства вообще, - должен прежде всего
 завоевать себе политическую власть,
 для того чтобы этот класс, в свою очередь, мог представить свой интерес как всеобщий, что он вынужден сделать в первый момент.» (Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т.З. С.32-33).
Характеризуя роль материального производства и отражая сущность его влияния на человека, Маркс указывал: «Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 7).
В своем труде «К жилищному вопросу» Ф. Энгельс следующим образом обрисовал в сжатой форме процесс становления и развития в обществе правовых отношений, обусловленных материальным производством:
«На известной, весьма ранней ступени развития общества возникает потребность охватить общим правилом повторяющиеся изо дня в день акты производства, распределения и обмена продуктов и позаботиться о том, чтобы отдельный человек подчинялся общим условиям производства и обмена.
Это правило, вначале выражающееся в обычае, становится затем законом. Вместе с законом необходимо возникают и органы, которым поручается его соблюдение, - публичная власть, государство.» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 272).
Описание исторического значения и положения государства, роль в государстве господствующего класса емко раскрыто в трудах классиков научного коммунизма. Так, например, Ф. Энгельс в работе
 «Развитие социализма от утопии к науке» отмечал:
«Государство было официальным представителем всего общества, его сосредоточением в видимой корпорации, но оно было таковым лишь постольку, поскольку оно было государством того класса, который для своей эпохи один представлял все общество:
в древности оно было государством рабовладельцев - граждан государства, в средние века - феодального дворянства, в наше время - буржуазии. Когда государство наконец-то становится действительно представителем всего общества, тогда оно само себя делает излишним.
С того времени, когда не будет ни одного общественного класса, который надо бы было держать в подавлении, с того времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вместе с борьбой за отдельное существование, порождаемой теперешней анархией в производстве, те столкновения и эксцессы, которые проистекают из этой борьбы, - с этого времени нечего будет подавлять, не будет и надобности в особой силе для подавления, в государстве.
Первый акт, в котором государство выступает действительно как представитель всего общества - взятие во владение средств производства от имени общества, - является в то же время последним самостоятельным актом его как государства.
Вмешательство государственной власти в общественные отношения становится тогда в одной области за другой излишним и само собой засыпает. На место управления лицами становится управление вещами и руководство производственными процессами.
Государство не «отменяется», оно отмирает». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С.224-225).
Здесь же Ф. Энгельс обращает внимание на объективную закономерность процесса перехода власти от буржуазии к пролетариату, что влечет за собой упразднение классов, включая класс пролетариев, и отмирание государства.
«Заставляя все более и более превращать в государственную собственность крупные обобществленные средства производства, капиталистический способ производства сам указывает путь к совершению этого переворота. Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность.
Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем государство как государство». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С.224).
В уже упомянутой работе «К жилищному вопросу» Ф. Энгельс, раскрывая сущность современного ему буржуазного государства, писал: «Государство есть не что иное, как организованная совокупная власть имущих классов, землевладельцев и капиталистов, направленная против эксплуатируемых классов, крестьян и рабочих.
Чего не желают отдельные капиталисты (а только о них и идет здесь речь, так как участвующий в этом деле землевладелец тоже выступает прежде всего в качестве капиталиста), того не желает и их государство». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С.253).
Аналогично характеризует  и дает определение классового государства в работе «Государство и революция» В.И. Ленин: «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены.
И наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы». (Ленин В.И. ПСС. Т.ЗЗ. С.7). По мнению основоположников марксистско-ленинской теории государство отмирает в первой фазе коммунистической формации в условиях строя цивилизованных кооператоров.
Базис, т.е. производственные отношения, в период НЭПа и в условиях «реального социализма» не получил необходимого теоретического и практического (с марксистских позиций) развития. Следовательно, базис не отвечал требованиям теории научного коммунизма и постепенно оказывал отрицательное влияние на надстройку, т.е. формирование пролетарского государства, развитие его структур и социально-экономическую политику, что вызывало адекватное воздействие надстройки на базис.
Сущность и причины отклонения от теоретических основ марксистской политической экономии были рассмотрены в ранее опубликованных на сайте работах.
Противоречия между базисом и надстройкой в
переходный период от капитализма к социализму
 в СССР оказывали негативное влияние не только на построение материально-технической базы страны, но и на организационные структуры ее руководящих органов, основу которых объективно должен составлять принцип демократического централизма.
Исторически сложившиеся условия того тяжелого для страны времени - периода гражданской войны и иностранной интервенции, с одной стороны, и аграрно-промышленной структуры народного хозяйства со значительным перевесом сельского населения, с другой, - не могли не отразиться на практике организации общественного производства и его управления и, в частности, преобразования прав профсоюзов.
В работе «Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики» Ленин писал: «Всякое непосредственное вмешательство профсоюзов в управление предприятиями, при этих условиях, должно быть признано безусловно вредным и недопустимым.
Но было бы совершенно неправильным толковать эту бесспорную истину в смысле отрицания участия профсоюзов в социалистической организации промышленности и в управлении госпромышленностью. Это участие необходимо в точно определенных, именно следующих формах».... (Ленин В.И. ПСС.  Т.44. С.345-346).
Предложенная Лениным вынужденная форма организации управления промышленным производством позволила советскому народу под руководством Сталина в сжатые сроки создать мощную промышленную базу, что обеспечило победу над фашистской Германией (1941-1945 гг.) и позволило быстро восстановить разрушенное войной народное хозяйство.
Страна Советов на деле доказала свою жизнеспособность. Теперь требовалось дальнейшее преобразование советского общества в рамках требований марксистско-ленинской теории.
 Но ни И. В. Сталин и тем более его преемники не обладали осознанными решениями этих проблем. На таком же уровне была и обществоведческая наука. 
Противоречия, возникавшие в практике хозяйствования, обусловленные серьезными  отклонениями от марксистско-ленинской теории, в практической деятельности и сохраненной мобилизационной (административной) системой управления (при широкой рекламе принципов демократического централизма) фактически обусловили формирование в системе управления элементов принципа бюрократического централизма. 
Бюрократизация не обошла и руководящие органы КПСС.
Организационная структура ряда современных левых партий в РФ наследовала элементы бюрократизма.  Если основные причины возникновения бюрократизма, обусловленные противоречием между базисом и надстройкой, нами определены, то для выявления и устранения признаков бюрократизма требуется развернутое исследование.