Глава 1 «Поликарп»
Когда Поликарпу Трифоновичу исполнилось 108 лет, он, катаясь на велосипеде, попал под колеса старого «Москвича», принадлежавшего Терентию Ивановичу, и скончался на месте. Терентий Иванович скрылся с места аварии из-за того, что целенаправленно совершил наезд на Поликарпа Трифоновича, так как он его с детства ненавидел, как и остальные жители села Поликарпово, которое после смерти Поликарпа было переименовано в Терентьево.
"Слава героям!" - ликовал народ, толпясь у дверей дома Терентия Ивановича, и даже сам Трифон Простатович, ста сорока трёхлетний отец погибшего Поликарпа, рыдал от счастья, упёршись коленями в зелёную сочную июньскую осоку, растущую у крыльца героя народа.
Поликарпа ненавидели все. И было за что, ведь вся его жизнь была наполнена извращениями и больной фантазией, с самого детства до глубокой старости он портил жизнь окружающим.
Всё началось в далёком 1812 году, когда молодой Трифон влюбился в прекрасную крестьянку по имени Прасковья. Был тёплый майский вечер. Грачи, прилетевшие с юга, романтично каркали на лысых зеленоватых ветвях тополя. Почва была уже сухой, но ещё холодной и необработанной крестьянами. Земля, как и Парашка, ждала, когда наконец-таки её окучат и посадят в неё семя, готовое родиться в этот прекрасный мир, ведь Прасковье тогда было уже 98 лет, но красоту свою она ни капли не утратила, ведь тратить было нечего, потому что была она всю жизнь страшной и безобразной уродиной, которая лишь бухала и курила махорку.
Тот майский вечер был судьбоносным для молодой старушки...
Трифон был очень стеснительным человеком (если его вообще можно назвать человеком), поэтому он не смог признаться Прасковье в своих чувствах, но совокупления с ней Трифону очень хотелось. Тихонько подкравшись к Прасковье сзади, Трифон накинул на нее мешок и утащил в лес, где и изнасиловал, не снимая мешка, и вроде уже собрался уходить, как вдруг в нем заговорил отцовский инстинкт, и Трифон поволок мешок с Прасковьей к себе домой, где поместил мешок в инкубатор человекорождения, предварительно отправив Прасковью в кому ударом кувалды по голове. Через девять месяцев в инкубаторе раздался плач младенца…
"Бог ты мой..." - выдавил из себя хриплым голосом Трифон и добавил - "Ну, и урод. Назову-ка я тебя Поликарпом, чтоб жилось тебе похуже!"
Именно так началась дрянная жизнь Поликарпа Трифоновича, жизнь полная разврата, извращений и дерьма. Мальчик долго не мог привыкнуть к жизни вне инкубатора и поэтому часто по ночам заползал в соседский огород, где прятался от клещей под берёзой, потому что знал, что на берёзе клещи не живут, собственно, как и люди, которых Поликарп возненавидел практически сразу, как только крышка инкубатора растворилась перед ним и он увидел противное рыло своего отца. Однажды, когда ему уже исполнилось четырнадцать минут, Поликарп покакал и получил отцовской бляхой по заднице, после чего осознал, что какать больше не надо. Так он ни разу больше за всю свою 108 летнюю жизнь и не гадил фекалиями, но уж чересчур много нагадил людям в душу, за что и был убит старым "Москвичом".
Глава 2 «Беда»
В 6 лет Поликарп попал в беду.
Дерьмо, копившееся в нем за все эти годы, настолько раздуло тело Поликарпа, что не было уж сил терпеть. Он был похож на железнодорожную цистерну, но его с ней никто не сравнивал, так как в те времена цистерн никто не видел. И все-таки Поликарп решился покакать, для этого он ушел далеко в лес на озеро, которое давно облюбовали местные рыбаки, и справил в него нужду, и тут же был снесен потоком холодной воды, выплеснувшийся из озера. С того времени озеро назвали «Душным», а вся вода из него растеклась по лесу и больше в озеро не возвращалась. Рыба, водившаяся когда-то в озере, оказавшись на суше, обросла шерстью и стала жить на деревьях. Часто Трифон ходил рыбачить на то самое озеро, и сложно даже представить, что он сделал с Поликарпом после случившегося инцидента.
Бедного ребёнка Трифон на шесте вывесил во дворе на съедение воронам, предварительно смазав тело мальчика трупным ядом, для привлечения крылатых. Через два часа первая ворона уселась на хрупкое плечо Поликарпа, который уже через минуту впервые в жизни почувствовал острый удар клювом в область шеи и заплакал, как баба, а ворона рассмеялась и улетела, сказав своим, что не воронье это дело - жрать всякое дерьмо, чем спасла жизнь Поликарпу, отец которого от таких дел пришёл в безграничную ярость, и сам стал клевать сына в голову, но, так как клюва у него не водилось, Трифон воспользовался собственным носом и, ударив сына носом в лоб, свернул носопырку и тоже заплакал, как баба. Именно в тот момент Поликарп впервые насладился чужой болью.
Вкус трупного яда очень понравился Поликарпу и, слизав его с себя языком, он отправился на поиски и вскоре почувствовал знакомый аромат. Запах шел из амбара, в котором посреди старого сена лежал мешок. Поликарп зашел в амбар и понял, что запах идет из мешка, развязав который, Поликарп увидел внутри чьи-то кости, почти сгнившую одежду и документы на имя какой-то Прасковьи, но не придал этому значения, так как читать не умел. Опьяненный ароматом трупного яда, Поликарп съел все содержимое мешка вместе с одеждой и документами, затем, зарывшись в сено, тихо уснул. Спустя пару часов в амбар зашел Трифон вместе с участковым Карлом.
- А это что за мешок? – спросил участковый
- Да просто, обычный мешок, - ответил Трифон.
Карл заглянул в мешок и, ничего в нем не обнаружив, спросил: «Так вы по-прежнему утверждаете, что не видели Просковью шесть лет назад? Тогда скажите мне, чем же вы занимались теплым вечером 15 мая 1812 года?»
Трифона передёрнуло и капелька пота слетела с кончика ломаного носа на рыхлый холодный пол амбара. Трифоново тело всем своим видом выдавало волнение от прямого вопроса Карла, а мозг его стал хаотично придумывать небылицы, чтоб уйти от ответственности. Карл увидел суматоху в глазах Трифона, но подумал, что человек, стоящий перед ним, просто с похмелья, как и все остальные жители села и это не удивило участкового, ведь он так понимал и разделял с людьми простое человеческое похмелье.
"Вы знаете, господин участковый, кажется, в тот прекрасные майский день я как обычно занимался ничем..." - дрожащим голосом проговорил Трифон, и Карл, доверительно покачав головой, пожал руку лжецу, и, улыбнувшись, добавил: "Удачного дня Вам, дорогой человек!", после чего развернулся, и старые двери амбара со скрипом проводили непрошеного гостя.
"Где труп твоей мамаши, маленькая сволочь?!" - крикнул отец на сына, пнув кучу сена, и с силой ударил Поликарпа перегаром по лицу, пробормотав в стог: "Выходи, падла..."
«Ты че тут кудахтаешь на меня, извращенец? - закричал Поликарп, - Завалил маманю, и теперь на меня все спихнуть решил? Я ж тя, сучара, можно сказать от нар тюремных спас, а ты гонишь на меня? Сожрал я мамку! Откуда мне было знать, что это она? Ты ж мне всегда говорил, что она была летчиком! И где слово-то такое нашел «летчик»? Летала, говорит, на каком-то там «лёте», против Наполеона воевала, и погибла геройски, врезавшись во французский обоз. Так что не фиг на меня вякать, закрой свой поганый рот и радуйся свободе, урод!» Трифон снова расплакался. Он никак не мог поверить в то, что сделал его сын, а Поликарп смотрел на страдания отца и приговаривал: «Еще хоть пальцем меня тронешь, падла, я тебя сразу Карлу сдам! Пшел вон отсюда, гнида! Чеши на кладбище и принеси пожрать, и завали кого-нибудь на будущее, а то сдохнешь еще, копая могилы!»
Шаг за шагом, шагая на кладбище, Трифон всё глубже погружался в собственные
раздумья. В голове у него крутились различные мысли о грехе надругательства над человеческим прахом, но жажда свободы побеждала грех, и, украв по дороге лопату из чьего-то амбара, он уже подходил к вратам кладбища, как вдруг откуда-то из леса он услышал крик о помощи. "Помогите!"- доносилось жалобно из лесной гущи, Трифон, воткнув лопату в землю и закатав рукава по локоть, рванул куда глаза глядят, потому как жутко не любил помогать кому-то хоть в чём-то, а уж о спасении чужой жизни и речи идти не могло. "Сам виноват, что умираешь!" - думал он, убегая всё дальше в ночь. На горизонте с запада вспыхивали последние огоньки заката. Ночная туча заволокла почти всё небо. Ночь предвещала беззвездное небо, но это не пугало Трифона куда-то убегать от
человеческого "Помогите!".
Глава 3 «Город»
Спустя три недели, Трифон остановился и огляделся. Был уже день. Звёзд снова не было, а ночная туча так и осталась грозно висеть над его головой, которая оглядывалась по сторонам и видела, что ноги принесли её в какой-то странный город, заполненный атмосферой страха и запахом ослиного дерьма, которым были вымощены все улицы населённого пункта. Дома стояли не симметрично, а даже хаотично: некоторые строения росли из стен других домов, некоторые здания лежали на крышах. Всё было странным, даже люди, которых в городе не было, ни одной души. Только запах дерьма, кривые дома и Трифон Простатович.
"Так. Нужно подумать, хотя зачем?" - подумал он и перестал думать, сделав шаг в тёмный дверной проём дома с заколоченными окнами. Лёгкий хруст под правой ногой и раздавшееся эхо немного испугали Трифона, но он не испугался и сделал второй шаг, под которым снова что-то хрустнуло, вновь испугав своим эхом смелого Трифона. Порыскав в карманах, он достал коробок и зажёг спичку, которая осветила дом. Трифон увидел, что в здании всё усеяно костями. Черепа удивлённо смотрели на гостя пустыми глазницами, пока ноги Трифона не стали смело шагать и давить человеческий прах. Растоптав всё и всех, он подмёл дом и выкинул мусор. Потом помыл посуду и поел воображаемой еды, слава Богу, с фантазией у него было всё в порядке. Выковыривая из зубов кусочки мяса,
Трифон прогулялся по дому и решил идти домой, но куда идти он не знал, поэтому, хлопнув дверьми, он вышел на улицу, окутанную ночной пеленой.
Вдруг на горизонте послышался шум копыт и, спустя минуту, перед Трифоном
остановилась карета, из которой вышла дама лет тридцати трёх и спросила:
- Вы не видели здесь чего-то необычного?
- Да вроде нет... - ответил Трифон и ещё раз огляделся. Всё было как всегда
- Дело в том, что я люблю всё необычное и от того путешествую в поисках приключений на задницу! Моё имя Отвёртка Петровна! - представилась дама и захихикала, тыкая рукой в рожу Трифона.
- Трифон Простатович. - сказал Трифон и поцеловал руку новой знакомой.
Дама раскраснелась и покорчилась от отвращения. Никогда ранее мадам Отвёртку не целовал настолько отвратительный человек, но Трифона реакция женщины не удивила, так как он очень привык к таким реакциям человеческого рода на общество с Трифоном.
- Эй, а ты в какую сторону едешь? - спросил Трифон у Отвёртки - Может подкинешь меня до дома?
- Я попробую - сказала дама и, с трудом приподняв противное тело Трифона, с ещё большим трудом подкинула его в воздух, откуда его туловище брякнуло костями оземь, а Отвёртка Петровна, воспользовавшись замешательством противного знакомого, залетела в карету и с криком: "Гони!" повозка скрылась из города. Трифон, немного погодя, встал на ноги, отряхнулся и потряс головой, в которой никак не желала укладываться мысль о том, что его только что кинули, но так как мужиком он был суровым и закалённым, решил не париться по ерунде и, взяв себя в руки, двинулся из дурацкого города, в котором нечего было ловить, да и удочки, впрочем, у него с собой не было.
Глава 4 «Сережа»
В это время Поликарп наслаждался одиночеством в стоге сена и чувством голода. Что-то в этом чувстве ему очень нравилось: толи жажда жизни, толи чувство самопереваривания. Голод и пищепоглощение, как подумал тогда Поликарп, ничто иное, как сцепление для коробки передач, именуемой жизнью - сначала ты выжимаешь сцепление и хочешь есть, затем включаешь передачу и ешь, после чего голод медленно отходит, ровно как и педаль сцепления неспеша поднимается вверх. Впереди дорога. Дальше лишь газ в пол и вперёд, к победам, периодически потребляя пищу в моменты голода и переключая передачи на
повышенные, приближая к себе цель. Но об этом не мог подумать тогда Поликарп, ведь он не встречал ещё ни автомобилей на своём жизненном пути, ни дорог, которые куда-то ведут. Поликарп лежал в сене и просто хотел жрать, проклиная отца за столь долгий поход на кладбище.
За амбаром бушевало лето. Зелень пышно обволокла кривые страшные деревья, еноты шептались в лесах под страшные медвежьи песни и червяки игриво ковырялись в дерьме и чернозёме. Раки в реке ползали, щекотя свои панцири о гнилое илистое дно. Кукушка не кукукала на просьбы грибников и ягодников, которых ещё не отпустило прошлое лето даже из лесу, не говоря уж о приходах. Вороньё чирикало на крышах избушек, мирно спящих под жарким июльским солнцем, а Поликарп всё сидел в амбаре и ждал отца. Внезапно в дверь постучались и, вытянувшись, Поликарп пополз в направлении дверей, но сбился с пути и потерялся, забыв куда он полз. Затем в амбар постучали вновь, и парень сообразил, что его мозг за время лежачего режима толи отёк, толи атрофировался, и, немного погодя, он решил поспать, несмотря на неумолкающий стук в старую и тяжёлую дверь амбара. Но не вышло. В дверь упрямо стучали. Поликарп психанул и, с треском открыв веки, заорал: "Да хули ты долбишься?!" Затем он подлетел к дверям и, открыв их с криком "Чё?!", увидел перед собой мальчика лет семи с большими круглыми и голубыми, как небо глазами, которые смотрели на него и хлопали огромными воздушными ресницами.
- Меня зовут Серёжа. - сказал гость.
- Странное имя... Никогда его раньше не слышал, - ответил Поликарп и добавил - Поликарп.
- Я твой сосед. Давно за тобой наблюдаю. Я видел как ты родился и вылез из инкубатора, а потом съел свою мать. Ты весёлый, - сказал Сергей и широко улыбнулся.
- Ну... Спасибо конечно... Я кстати мать свою два раза съел. Видишь вон ту кучу говна?
- Вижу!
- Так вот это уже переваренная дважды мать. Думаю, хватит ли её на третий раз? - сказал Поликарп.
- Удивительно, - добавил Серёжа и улыбнулся шире прежнего.
"Странно..." - прочитал в своей голове Поликарп - "Уж не шнырь ли он какой?.. Улыбается, как ..."
- А не пидарок ли ты часом?! - рявкнул Поликарп с грозным взглядом.
- Нет, нет! Я простой мальчик! Мне семь лет и у меня голубые глаза! Серёжа меня зовут!
- Хорошо, Серёжа. Чего ты от меня хотел?
- Просто мне скучно, а ты весёлый. Ты мать свою съел - это весело! Дружить хочу с тобой! Давай?
- На, - ответил Поликарп и вчесал Серёже по еблету с вертухи, от которой в голубоглазой голове появились искры, а на лице слёзы, от которых Поликарп вновь испытал чувство наслаждения.
«Да ладно, не ссы!» – сказал Поликарп Сереже и, взяв его за ворот, со всего размаху ударил об стену, размозжив тому голову, после чего закопал его за амбаром. «Пусть разлагается… - прошептал Поликарп – Вот пустит яд, тогда и съем. А пока схожу-ка я до кладбища, а то папани-идиота не дождаться…»
Глава 5 «Тезка»
Тем временем Трифон, пытаясь покинуть город, никак не мог из него выбраться. Вдруг перед собой он увидел странное металлическое сооружение, которое почему-то светилось в темноте кислотно-зеленым цветом. Оно постоянно издавало противные звуки, которые Трифону доселе были незнакомы и очень его раздражали. Обойдя вокруг, Трифон увидел дверь, на которой находилась панель с кнопками. Трифон нажал хаотично пятнадцать клавиш, и дверь открылась. Внутри было еще больше кнопок, которые, естественно также очень его раздражали, а также было огромное кресло и какой-то дисплей. Трифон сел в кресло, случайно набрал какие-то цифры на дисплее (как оказалось это были координаты его амбара), тут же в глаза ударил яркий свет, и Трифон оказался дома. Найдя в амбаре кучу говна, Трифон узнал в ней Прасковью и расплакался. Он собрал все в мешок и отправился на кладбище, чтоб наконец-то похоронить любимую и уничтожить все улики убийства. Теперь оставалось найти Поликарпа.
"Где ты, маленькая дрянь?!" - кричал Трифон, выйдя во двор, но там никого не было. Поликарп был уже на подходе к кладбищу. В животе у него урчало, но видимые венки на горизонте радовали парнишку и, в предвкушении скорого чревоугодия, он пускал слюнки. Давно Поликарп не выходил из своего амбара и сегодня он наслаждался природой: в канавках лежали мёртвые мышки, погибшие от жажды, с деревьев свисали ссохшиеся шерстяные рыбы. Можно было бы подкрепиться и трупиками животных, но человечина Поликарпу нравилась намного больше, поэтому он решил не сбивать аппетита, тем более он уже стоял между могил и выбирал захоронение посвежей, но и не настолько свежее, чтоб прям на днях - "Ну, не тот же вкус совсем у молодых трупов." - рассуждал мальчик. И вот, определившись с могилой, он подошёл к ней и прочитал на памятнике:
"Поликарп Трифонович. 1813-1921 гг.
Гори в аду, сука!"
Перед смертью, Сережа научил Поликарпа читать, поэтому Поликарп даже слегка испугался, но потом подумал, что это просто его тезка. Естественно это было то, что нужно, ведь тезок он еще никогда не пробовал на вкус. Поликарп начал копать могилу руками. Земля впивалась ему под ногти, но голод побеждал, и через пару часов гроб был уже на поверхности. Поликарп поднял крышку, как вдруг из гроба в его шею впились две сильных руки и стали его душить. Это был Трифон, который закопал себя в этой могиле, понимая, что сын клюнет на тезку. «Попался, сученыш!» - кричал Трифон. «Вот тебе за мамку! Вот тебе за Сережу!» Но тут неожиданно с дерева сорвалась какая-то хищная шерстяная рыба и вцепилась в волосы Трифону, его хватка тут же ослабла, и Поликарп вырвался. Рыба откусила Трифону полскальпа и скрылась в кронах деревьев. «Ну что, батя? Вот и все! Не послушал ты меня! Придется сдать тебя Карлу, а чтоб ты не ляпнул про меня лишнего, откушу-ка я твой вонючий язык!» - сказал Поликарп и вырвал зубами отцовский язык, переломал ему пальцы крышкой гроба, чтоб тот ничего не написал, затем положил его обратно в гроб, который закопал обратно. «Я скоро, надеюсь, ты не умрешь, пока я хожу. Поделом тебе!» - сказал Поликарп и отправился к участковому.
Глава 6 «Разоблачение»
"Тук-тук" - послышалось в кабинете участкового, но дверь не открывалась. Поликарп постучал ещё раз, но уже посильней и вдруг дверь медленно и со скрипом открылась. В кабинете пахло бумагами и спиртом. Кипарис стоял на комоде с чьими-то делами. Поликарп огляделся и увидел участкового. Он сидел за столом спиной к дверям и смотрел в занавешенное окно.
"Господин участковый." - обратился Поликарп к спине должностного лица, но тот не отреагировал. Стало жутковато... Часы пробили один раз. Было уже три часа дня... Поликарп, собрав всю смелость в кулак, осторожно подошёл к спине участкового и, взяв его за плечо, стал поворачивать к себе. Стул на колёсиках, издавая противный скрежет, поддался Поликарпу и...
"О, Боже!!!!" - крикнул Поликарп, увидев обезображенное лицо. Небритый, с опухшей от запоя мордой, гнилые зубы и запах! О, ужас! От него пахло грязной голодной псиной, гниющей изнутри! Пьяный Карл спал.
Поликарп взял со стола чернильное перо и изо всех сил воткнул участковому в ногу, пробив коленную чашечку. Карл лениво открыл глаза, посмотрел на Поликарпа, почесал колено и снова уснул. Тогда Поликарп достал из тумбочки графин с водкой и стал тихонько наливать ее в стакан, слегка позвякивая горлышком. Карл открыл глаза и потянулся за стаканом. «Ты по какому делу сюда пришел Поликарп?» - спросил участковый, выпив залпом стакан.
- Я знаю, кто убил Прасковью! – крикнул Поликарп.
- Да? И кто же? Можно мне еще стаканчик начислить?
- Пожалуйста, товарищ участковый! Пойдемте со мной, я приведу Вас к убийце.
- Ну хорошо, пойдем, только водку возьми, - сказал Карл, опрокинув еще один стакан.
Совсем скоро они оказались на месте, перед могилой Поликарпа Трифоновича.
- Как быстро время летит, - сказал задумчиво Карл, - уже 1921-й, а ты до сих пор, будто шестилетний. Не твоя могила-то?
- Нет, в этой могиле убийца, давайте-ка, помогите мне.
Они достали гроб и открыли крышку. Внутри было пусто.
- Уполз, гад! – досадно промолвил Поликарп.
- Ааааа!!!!! Ой, бляаааааа!!! Уй-ёооооо!!! Твою ж мать!!! – кричал Карл, доставая из ноги перо, - Что ж это творится-то такое? Где твой убийца, сука? Куда ты меня привел?! Налей мне скорее!
Испуганный, но довольный болью Карла Поликарп, налил еще стакан водки. Участковый, допив стакан, сказал: «Итак. Ты говоришь, что здесь был убийца. А в гробу его нет. Имеется только надгробная плита с фамилией и именем и, судя по надписи, человек был отвратительный. А так как на плите написано «Поликарп Трифонофич» и тебя зовут Поликарп Трифонович, следовательно, убийца – ты!»
- Да ты что, Карл? Это батя мой мамку завалил! А мне сказки про нее рассказывал! Да я ж не видел ее никогда!
- Ну с этим мы в отделении разберемся, пойдем-ка со мной, там все и расскажешь.
Вдруг в шею Карлу вцепилась шерстяная хищная рыба и, порвав сонную артерию, скрылась в кроне деревьев. Участковый тихо умирал от потери крови, а над его телом стоял довольный Поликарп и смотрел с презрением на умирающего. Когда Карл, наконец, скончался, Поликарп зарыл его под старым высоким дубом и отправился на поиски Трифона…
Глава 7 «Возвращение Трифона»
"Что бы найти Трифона нужно думать, как Трифон. Нужно действовать, как Трифон. Нужно стать Трифоном." - подумал Поликарп и стал думать, как Трифон, но у него ничего не получалось, потому как думать он не умел вообще, и, понадеявшись на удачу и интуицию, Поликарп закрыл глаза, вытянул правую руку вперёд и, выставив палец, закружился. Вдруг у него сильно закружилась голова и Поликарп, потеряв равновесие упал на землю. Палец показывал на небо. "Так... Неужели он в небе?..." - поразмыслил Поликарп и, немного отлежавшись, встал и пошёл в небо, но из этого ничего не вышло, так как гравитацию парень был не в состоянии победить. Поэтому Поликарп немного расстроился и стал ждать чуда.
Вдруг случилось чудо.
Из дубового дупла послышался чей-то грубый пердёж.
- Кто здесь? - спросил Карл у дупла.
- Никого. - ответило дупло и снова бздануло.
- Тогда с кем я разговариваю?
- Ни с кем. - закончило дупло.
Поликарп почесал затылок и удивился такому раскладу событий. Никогда раньше он не разговаривал сам с собой. Да и с дуплом вобщем-то тоже.
- Эй, дупло. Может ты мне подскажешь? Я ищу своего отца. У него нет половины скальпа, он без языка и у него пальцы переломаны. Ты не видел его? - спросил Поликарп.
- Нет, не видел. У меня ведь нет глаз, долбоёб. Но я слышал, как кто-то вырылся из могилы и пошёл туда.
Вдруг из дупла показалось огромное ухо, из которого вылез указательный палец и показал на юг.
- Спасибо, гниль. - ответил парень и харкнул в ухо дуплу.
- Пидар. - услышал вслед Поликарп, уходящий на юг.
Придя на юг, Поликарп попробовал поспать, так как путешествие оказалось тяжелым и продолжалось около восьми лет, но у него ничего не получилось. На юге было на удивление холодно, кругом простирались бесконечные льды и снега, и до самого горизонта не видно было ни души. «Опять он меня одурачил, а рассказывал, что на юге тепло, море, пальмы, песок. А я, дурак, и повелся. Да и жрать тут совсем нечего, снег кругом. Пойду-ка я назад» - подумал Поликарп и пошел в обратную сторону. Спустя еще восемь лет Поликарп вернулся к старому дубовому дуплу. Насобирав сухой листвы и хвороста, он запихнул это все в дупло и поджег. В дупле раздались дикие крики, из него полетели горящие листья и хворост, после чего из дупла выскочил обгоревший Трифон.
- Ы о? Оуем ёоуя? – кричал Трифон
- Опаньки! Так вот ты где? Попался, тварь! – радостно произнес Поликарп.
- Ии ы а уй, иуо!
Трифон бросил в глаза Поликарпу кучу горящих листьев и исчез из виду. Открыв глаза, Поликарп увидел рядом с собой обгоревшую хищную шерстяную рыбу, изо рта которой торчал ботинок Трифона.
Глава 8 «Прах»
Теперь Поликарп призадумался... Ведь столько уже лет он ищет проклятого отца. Но для чего? Пожрать мертвечатины? Ну, это дело не хитрое. Прах матери? Возможно. Ведь именно с этого праха и началась вся эта история, полная невероятных приключений. И тут Поликарп понял смысл жизни: пакостить людям и найти прах матери, чтоб вновь его переварить. Нужно было кончать бесполезные погони с отцом.
Поликарп встал, выковырял из глаз золу и не догоревшую листву, набрал в грудь воздуха и выдохнул со словами: " Мать, я найду тебя...", после чего вытащил ботинок Трифона из рыбьей пасти и, перекусив мохнатой селёдкой, двинулся в путь. "В этот раз я пойду туда!" - сказал Поликарп и зашагал туда. Спустя сорок семь лет, Поликарп пришёл туда, куда шёл, но даже отца не встретил. Попалась там ему лишь низенькая старушка, которая выглядела, как мешок картошки. И была она без глаз.
- Подойди ко мне, Поликарп. - сказала старушка и протянула руку мужчине.
Поликарп подошёл к бабусе, и та сказала ему:
- Ты ищешь прах своей матери. Я вижу. Отец твой носит его с собой. Ищи его в Китае в провинции Цзень-Ньяма. Он там.
- Откуда ты знаешь? Ты Ванга?
- Нет. Я просто предположила, что он там.
- Мммм... Ясно. Ну, ладно. Удачи, старуха. - сказал Поликарп и, удивившись наглости старушки, пошёл в Китай.
Не сумев обойти Китайскую стену, Поликарп вернулся к старушке. Она уже была мертва. «Это хорошо!» - сказал Поликарп и решил съесть полстарухи. Но лишь его зубы коснулись дряхлой кожи, как ее плоть разорвалась, и из старухи выскочил постаревший, но до сих пор энергичный Трифон и помчался прочь, выкинув диктофон. Поликарп пустился в погоню за отцом и через семь секунд настиг его, повалив на землю. Часа два продолжалась драка между отцом и сыном, пока не прибежал Карл и не разнял их. Схватив за горло Поликарпа и выпив стакан водки, Карл сказал:
- Ну что, паскуда, думал я сдох? Не дождешься! Засыпал ты меня землей, а земелюшка родная кровь-то мою и остановила. Долго я гонялся за тобой, вот ты мне и попался! Признавайся, куда мать дел?
- Да ты что, Карл! Я ж говорю, это все батя. У него спроси. То, что сожрал мать, признаю. Так я ж откуда знал, что это она? Жрать хотел, вот и съел, что под руку попалось.
- Ты поговори еще! Ты меня замочить хотел!
- Да я б не в жизнь! Ты чего? Тебя рыба шерстяная укусила в шею. Вспомни, ну?
- Что-то такое было вроде, может ты и прав. Давай-ка и правда спросим у Трифона.
Вдалеке, почти на горизонте, виднелась маленькая бегущая фигура Трифона…
"Лови его!" - крикнула мохнатая рыба с дерева и Карл на пару с Поликарпом помчались догонять Трифона. Когда они его догнали, то не остановились и продолжили бежать дальше, всё-таки перегнав Трифона, который тоже не думал сдаваться и продолжал бежать ещё пять лет, пока Карл и Поликарп не оббежали планету по кругу и вновь не догнали Трифона, повалив его на землю.
"Признавайся, ты убил Парашку?!" - кричал участковый на старика, но тот не мог ничего сказать, потому что стал умирать от чувства стыда. Стыдно ему стало, что изнасиловал он тогда Прасковью и убил, поэтому, издав последний вздох, он снова начал нормально дышать и передумал умирать стариком, потому что жизнь ему нравилась, да и голоден он был, а голодным подыхать подобно собаке бездомной, а это не по Трифоновским понятиям вовсе было.
"Да пошли вы, ублюдки!"- крикнул Трифон и проблевался переваренным прахом Парашки. "Подавитесь!"- добавил он и умер на руках у себя, после чего откусил нос участковому и ушёл в себя.
Глава 9 «Большое горе»
Карл умер, задохнувшись собственной кровью. Но никто не знал, что у Карла остался внебрачный сын от Прасковьи, по имени Иван. Потому-то Карл и пил постоянно. Бросил он Прасковью и горевал долго, но понять его можно – уж больно страшная баба была. Вот и рос Иван без отца, а как подрос, так и пошел по стопам батьки – стал баб совращать, да бросать потом. И была у него однажды связь с некой Авдотьей, которая родила ему сына и назвала Трифоном, а так как отец бросил их, то дала она ему отчество Простатович. Он-то и стал позже отцом Поликарпу. Но, как выяснилось позднее, Авдотья родила двойню. Один-то сразу родился, а другой чуть позже. С фантазией-то у Авдотьи плохо было, только на имя хватило, вот и назвала она его Терентием, а по отчеству Ивановичем оставила.
Шел 1921 год. Трифон по-прежнему притворялся мертвым, но Поликарп его не ел, из-за отсутствия признаков разложения.
И вот однажды в своём старом амбаре, где хранилось неразлагаемое тело Трифона, Поликарп нашёл ржавый велосипед и, водрузив свой ставосьмилетний зад на скрипучее сидение, решил прокатиться по селу. Тропинками он исколесил всё Поликарпово. Заезжал в гости к жителям села, откуда его прогоняли граблями и вилами - не любил народ этого дурного человека, многим он людям напакостил. И решил тут Поликарп ехать в соседнее село. Вырулил на трассу Поликарпово - Рим и закрутил педали, что есть мочи. Лицо его покрылось едким потом, который жёг глаза. Жёлтая рубаха прилипала к спине, сланцы натирали ноги, но Поликарп крутил педали и направлял своего коня к соседнему селу Большое Горе, как вдруг из кустов на него с яростью бросился старый "Москвич" и затоптал его своими грязными колёсами. Поликарп не дышал. Из "Москвича" вышел Терентий Иванович. Он оглядел труп человека, растоптанного колёсами и харкнул в него слюной в область головы, из которой уже не текла багровая кровь. "Давно нужно было это сделать..." - прохрипел Терентий и, ещё раз харкнув на Поликарпа, сел в машину. На минуту он задумался. Взгляд Терентия Ивановича был стеклянным и не отображал ни одной мысли. Лишь холодный, расчётливый и проницательный взгляд в лобовое стекло. Терентий Иванович думал о том, что поесть сегодня на ужин.
Конец.
Братья Обезьяновы (Monkey Brothers)
Психологический рассказ "Голод". 2014 год.