- Бабушка!.. – восторженно вопит моя внучка, оглушая своим воплем сидящих на лавочке у подъезда соседей.
Возможно, я тоже так вопила, когда к нам приезжала бабушка, но не всегда.
Мне было лет 14-15, когда к нам впервые приехала другая бабушка. – Папина мама - очень грузная, малоподвижная, просто монолит, она сидела, как скала, посреди детской комнаты, куда её поселили, и время от времени бросала на меня неодобрительные взгляды; огибала её, как кораблик айсберг.
- Кузын волк! - летело мне вслед, (что в переводе с татарского означает волчьи глаза).
Приласкала!..
Неласковая с нами, она и от нас не получала ласки и должного внимания. Оторванная от других любимых и любящих её внуков, бабушка чувствовала себя неуютно в скудно обставленной комнате, в которой кроме трёх кроватей и стола ничего не было - общежитие, да и только! Говорила она редко, мешая татарские слова с русскими – ведь эти - здешние её внучки совсем не понимали её!..
- Бер кошак! – просила она, на что я отвечала, что кошек у нас нет, а она всего-то и имела в виду - ложку!
- Иди в уголь! - рассерженная непониманием отправляла она меня, пятнадцатилетнюю, в угол!
- У нас нет угля! – дерзко отвечала я, в своё время досыта настоявшаяся в каждом углу старой квартиры. - Настоянная внучка!
Отец с трудом терпел её присутствие, его раздражало всё – и как она добавляет ломтики помидора в стакан с чаем и много чего ещё – всего не упомнишь, казалось, что он вот-вот взорвётся от переполнявшего его недовольства и злости. Все леденело под его холодным взглядом...
- Зачем ты это делаешь?! – резко спрашивал он у неё, глядя на плавающий в чае помидор…
- Как с лимоном! – отвечала бабушка.
Отец, поджимая губы, вскакивал из-за стола.
Вот пишу и думаю, почему бы нашей бабушке не попросить нас купить эти самые лимоны. Или самим без её просьбы… Или в то время был дефицит цитрусовых? Очень даже может быть.
Это сейчас в любое время года можно купить всё, что душе угодно – были бы деньги! А в те времена… А-а-а, да что там говорить! - Пожившие люди поймут меня, а молодёжи это представить крайне сложно – да и нужно ли?
Жили мы тогда в строящихся «Черёмушках». Рядом не было ни одного магазина, зато было много грязи, в которой утопали прохожие. Однажды у меня там застрял сапожок, и я стояла, как цапля, балансируя на одной ноге, пытаясь вытянуть его из ненасытной грязищи. Позднее появились лотки с фруктами и овощами, расставленные рядом с домами. Мандарины-то продавались осенью и за ними выстраивались полукилометровые очереди, как за спиртным во времена перестройки.
- Больше килограмма в одни руки не давать! – кричали стоящие в хвосте, опасаясь, что останутся с носом, а не с яркими манящими и дразнящими тот же самый нос мандаринами.
Остальные продукты мы привозили из города на единственном тогда ходящем в нашу сторону автобусе номер пять.
Видимо отец что-то сказал своей матери потом... наедине, потому что с того времени бабушка перестала есть. Она молча, лежала на кровати, отворачиваясь от протягиваемой еды, или плотно сжимала губы, если к её рту подносили ложку с супом или…
Вызванный на дом врач, ничего не нашёл, выписал витамины… Три дня бабушка не ела и не пила. Так и угасла – гордая и непреклонная.
Трудно ей было с нами в атмосфере всеобщей нелюбви, - пишу я, утирая запоздавшие на пятьдесят лет слёзы.
……………………….
Примечание: За достоверность слов написанных по-татарски не ручаюсь, т.к. в своё время нас не учили говорить на своём родном языке. Не приветствовалось, что ли?
10.04.2014