М.Г. Черняев
Под Севастополем
(отрывок)
По отступлении в Бессарабию, повествует М.Г. Черняев, войска наши расположились было на квартирах, как вдруг пришёл приказ двинуться к Севастополю. Князь Горчаков приказал 4-ому корпусу идти на помощь Меньшикову, и для скорейшего прибытия его на место назначения его везли на подводах день и ночь. В продовольствии недостатка не было, но в Крыму было уже холодно и чтобы на время защититься от ветра части рыли ямы и укрывались в них.
Вскоре по прибытии в Крым М.Г. Черняеву пришлось участвовать в Инкерманском сражении, где войска наши, по его выражению, попались в мешок и едва-едва спаслись из своего безвыходного положения.
Против нас были английские полевые укрепления, и мы шли под картечью. Спускаясь в крутой овраг, колонны наши представлялись неприятелю совершенно в плане; огонь был убийственный, прицельные выстрелы были для нас навесными. Потом пришлось подыматься вверх.
Шёл дождь, было страшно скользко, и мы хватались руками за кустарник, чтобы не валиться вниз.
Все наши батальоны перемешались, образовалась толпа; однако английское укрепление с двумя орудиями было нами взято.
Вдруг видим: два батальона Венсенских стрелков и два батальона Зуавов бегут на нас в штыки.
Мы закричали ура и бросились им навстречу. Другого средства не оставалось, так как мы были прижаты к крутым оврагам.
Атака наша была удачна, и они отступили, но в Охотском полку из 3000 человек осталось всего 600.
Потом нас отвели на Бельбек, а меня вытребовали в Севастополь к адмиралу Истомину.
Состоя при нём, я имел случай ближе познакомиться с Тотлебеном, хотя знал я его ещё раньше, во время блокады Килафата, куда он был прислан князем Горчаковым для участия в овладении этим укреплённым лагерем, доступ к которому обстреливался с противоположного берега Дуная, первоклассною крепостью Виддин.
Но Липранди благоразумно отклонил намерение главнокомандующего.
Адмирал Истомин послал меня к Тотлебену по следующему делу.
Впереди Малахова кургана была высота, которую мы с Истоминым ходили осматривать и на которой решили строить редут; но Тотлебен с нами не согласился.
Впоследствии, когда французы приблизились, явилась необходимость занять эту высоту, что стоило нам около 6000 человек.
Бойня на Малаховом кургане была страшная.
Однажды во время обеда шальная бомба упала посреди нас и разнесла все деревянные переборки в башне. Однако я был очень счастлив, так как за всё время осады отделался легкой контузией камнем от разрыва, бомбы* (* Однако эта контузия сказалась впоследствии, и М.Г. Черняев жестоко страдал от неё).
Малахов курган занимал довольно большое пространство и был весь в траверзах, за коими только и можно было скрыться от огня неприятеля.
Здесь был убит Нахимов. Он ходит, бывало, на Малахов курган, взойдёт на самый вал и долго смотрит в подзорную трубу. Во время этих наблюдений его и убили, и нам каждый раз. когда он проходил, казалось, что он искал смерти.
Пробыв на Малаховом кургане 8 месяцев, я получил Владимира 4-ой степени и золотую саблю.
Когда началась бомбардировка на св. неделе, пороху у нас почти не было, и потому мы не могли отвечать неприятелю. Он же замечательно наловчился попадать в свою цель и после стрельбы, бывало, выскочит на вал, чтобы удостовериться в удаче своих выстрелов.
В это самое время, т. е. на св. неделе, приехал к нам кн. Горчаков и мы по случаю праздника выпросили у него 150 выстрелов. Только что он успел сойти с кургана, как у англичан был взорван пороховой погреб.
Малахов курган был взят в 11 часов утра, когда войска обедали.
Прискакав сюда с первого бастиона, куда я был послан с приказанием, я застал уже генерала Хрулева раненым. На Малаховом кургане мы оставили французам 15 тыс. снарядов. Мины подложены не были, иначе штурм мог бы быть отбит, и неприятель погиб бы в огромном количестве.
Тотчас после занятия кургана, французы поставили два орудия, и давай продолжать нас картечью. Мы думали, что все погибнем, но французы нас выпустили, полагая, что нами были подложены мины, и благодаря этому, мы довольно счастливо переправились через бухту.
Войска левой половины оборонительной линии, чтобы попасть на Северную сторону, должны были пройти через плавучий мост сажень 350 длины через Южную бухту, потом по городским улицам и, наконец, через плавучий мост, перекинутый через Северную бухту, который был более версты длины.
На мою долю пришлось ночью отводить войска с бастионов и траншей. Шепелев, присланный к нам вместо генерала Хрулева, полковник Генерального штаба Козлянинов, присланный также кн. Горчаковым, и я переправились из Севастополя последними, когда уже войск там не оставалось ни одного человека. Мосты были разобраны, и мы переправлялись на лодках.
В то время как Михаил Григорьевич, молодым офицером Генерального штаба, отличался беззаветной храбростью под стенами Севастополя, убелённый сединами отец его также принимал участие в военных событиях того времени. Ветеран двенадцатого года, участник боёв при Аустерлиц, при Смоленске, Малом Ярославце, Бородине, он был при взятии русскими войсками Парижа.
В 1841 году, вызванный из отставки кн. Воронцовым, устроителем Новороссийского края, весьма ценившим Григория Николаевича Черняева, он был им назначен начальником гор. Бердянска.
Все жители города по случаю войны его покинули. Г.Н. Черняеву, имевшему в своём распоряжении всего 150 казаков и шесть полицейских служителей, было приказано и случае покушения неприятеля выйти на берег препятствовать ему силою оружия.
Исполняя волю главнокомандующего, семидесятилетний старик, удручённый ранами, полученными им во время войны двенадцатого года, жил несколько месяцев в опустошённом городе, под огнём неприятеля.
Сообщено А. Ч.
________________
Источник: «Русский Архив». Том 120. № 3. С. 456 – 458.