Позднее утро. Выхожу из подъезда и окунаюсь в теплый воздух воскресного дня, когда еще не жарко, но и прохлада уже отступила. Скорей спешу к липам. У нас во дворе их, сдаётся, целое сонмище. Большие, разложистые. Стоят себе у дорожки и цветут. Как люблю я эту пору! Когда душа излечивается от всего, что в ней болело и ныло. И хочется шалить, совершать невероятные поступки, плакать, смеяться, вспоминать прошлое, полегче относиться к будущему...
Подхожу, прислоняюсь лицом к лохматым цветущим веткам, вдыхаю, прикрыв глаза, аромат детства, юности и еще чего-то неуловимо терпкого. Но, некогда стоять, надо идти на автобусную остановку, где опять же липы, только уже коротко подстриженные, похожие на мальчишек, готовых что-нибудь эдакое учудить. Иду и вспоминаю свой выпускной, первую влюбленность, последующие разочарования. А липы дразнят меня своими желтыми соцветиями, которые я никогда не буду срывать, а только дышать их невозможным ароматом. Воспоминания толпятся, перебивают друг друга, и не дают мне толком на чем-то остановиться. Рождаются какие-то несвязные мысли и формируются в одну: я не хочу ничего вспоминать. Потому что это хорошо получается, когда есть кто-то рядом, с кем у тебя общее прошлое, в котором вы где-то пересекались. А когда ты один, то прошлое просто убивает. Потому что ты явно сознаёшь, что ЭТОГО не будет уже никогда. И никто тебе не возразит, и никто не пожалеет, как мама в детстве, и никто не скажет: «А помнишь?» Я теперь, кажется, понимаю, почему старикам не так страшно умирать. Наверное, потому, что им не с кем вспоминать. Им уже просто страшно жить. Жить, зная, что всё самое лучшее позади, а впереди только смерть. Их ровесники в большинстве своём покинули этот мир, а остальные или тяжело больны или живут очень далеко. Хорошо еще, если рядом есть такие же старички, с которыми можно иногда посидеть на лавочке и просто поболтать...
А еще душа. Она ведь всегда молодая. На ней нет ни морщинок, ни седины, у неё не болят суставы и не скручивает радикулит. Душа — она с годами не стареет, нет. Она всё время взрослеет. До бесконечности. И никак не повзрослеет... Она страдает от того, что находится в дряхлеющем теле, но иногда забывается и радуется. Детям и внукам. И, чем дольше дети и внуки на виду, тем чаще старики улыбаются...
Ну, вот я и пришла на остановку. Вот мои липы-мальчишки. Одной из них, кажется, нездоровится, листики почему-то желтеют. Но цветет отчаянно. Не умирай, мальчишка-липа! Я еще не надышалась твоим ароматом, я еще, кажется, молода, или уже нет?..