(по мотивам сказки Евгения Минчиковского)
Был колодец темен и глубок.
И своей гордился глубиною:
- Не могу представить, кто бы смог
На земле не восхищаться мною!
Но никто не лез к нему в друзья,
Хоть и мнил, что всеми он любимый.
Только деревянная Бадья
Посягала на его глубины.
- Мудрецы стареют, - он твердил, -
Плоскими становятся их мысли.
Остаюсь глубок лишь я один.
Без меня здесь не было бы жизни!
- Я согласна, людям нужно пить.
Но ведь влага из ключей холодных...
- Ты, Бадья, прикована к цепи
И не можешь рассуждать свободно.
Ведь ночами звёзды и луна
На меня глазеют неотрывно.
И вода им вовсе не нужна.
До чего же ты, Бадья, наивна!
Годы шли. И он мелел и сох.
И воды в нём меньше становилось.
А когда остался лишь песок,
То Бадья уж больше не явилась.
И гадал он, крышкою закрыт
И дорожной пылью припорошен:
- Почему я всеми позабыт?
Почему я всеми позаброшен?
И сказал, живущий в брёвнах Гриб:
- Ты иссяк и никому не нужен!
- Я глубок как прежде, посмотри!
Да и темен, как всегда, к тому же!
Где моя Бадья? - Она в младой,
Новый опускается колодец!
Полон он прохладною водой.
- Вот и ею предан я, выходит!
Чтоб меня на воду променять?!
Что всему своё приходит время,
Он, старик, никак не мог понять.
Потому что был глубок и темен...
...Жизнь есть жизнь. И мы в конце концов,
Угодив в когорту мудрецов,
Спать ложась, над глупостью смеёмся.
Только молодыми не проснёмся.