- О, нет! Я готова просто в бешенстве рвать и метать! Как же это можно терпеть! Всё! Ухожу! Умываю руки!
- Татьяна Васильевна, ну, успокойтесь, пожалуйста.
Две женщины бегали взад вперёд по небольшому кабинету. Одна из них в ярости швыряла разные предметы: папки с документами, тетради, скрепки, степлер, журналы, а другая – их собирала, пытаясь запихать в стоящий у стены шкаф.
- Я всё разобью здесь! Всё! Как можно! Я своими руками это собирала, строила, руководила, умоляла, а теперь меня можно сокращать! Да чтобы оно погорело! Пропади вы все пропадом!
- Татьяна Васильевна, миленькая, ну, успокойтесь, пожалуйста. А хотите, я вам чаю с ромашкой заварю? – молодая женщина, дрожа всем телом, прижимала разлетевшиеся документы к груди.
- Аллочка, какая я вам миленькая?! Мегера! Стерва! Так вы меня за глаза потчуете! Идите вы с вашей ромашкой на поляну гадать! – ехидно кричала и топала ногами разбушевавшаяся начальница с взлохмаченными волосами, примериваясь запустить горшок с геранью в небольшое зеркало на стене.
- Татьяна Васильевна, ой, не в зеркало же, это к несчастью, если разбить, ой, его разобьёте! У вас стресс! Вы не нервничайте!
- Что у меня? Стресс?! Сейчас я вам покажу несчастье!
Горшок, ударившись об стену, загромыхал по кабинету керамическими осколками и кусками земли. Зеркало осталось целым и невредимым.
- Ах! – вскрикнула Аллочка, пригнувшись к столу, - промахнулись! Счастье-то какое!
Татьяна Васильевна пошатнулась и рухнула своей плотной массой на пол. Обморок положил конец бесконтрольным эмоциям. Секретарша вскрикнула и выбежала в коридор за помощью. Вернувшись обратно в кабинет с охранником Славой, на полу она уже не обнаружила тело своей начальницы. Женщина куда-то исчезла.
- Ой, Вячеслав Игоревич, а где же наша Татьяна Васильевна? Так кричала, всё швыряла, что под руку попадалось, а потом сама упала. Ой, и страшно же так, стресс одним словом!
- Алла Петровна, значит, очнулась сама. Не могла же она испариться из кабинета? – недоумевал мужчина. – А что случилось? Из-за чего стресс поднялся?
- Сократили её, - прошептала женщина, испуганно озираясь, - вот как перенервничала.
- Может в коридоре посмотреть или в туалете? – предложил охранник.
- Не надо меня нигде смотреть, - раздался голос из-под стола, - всё со мной в порядке.
Аллочка испуганно вздрогнула всем телом и тихо всхлипнула:
- Татьяна Васильевна, ну, что же вы под стол залезли? Там же грязно на полу. Я с ума сойду с вами.
- Ну, дорогая моя, успокойтесь, - миролюбиво заговорила Татьяна Васильевна, на четвереньках выползая из-под офисного стола. – Ох, сделайте мне чаю с ромашкой и с валерьянкой, и с чем найдёте.
Охранник удивлённо крякнул:
- В первый раз вижу ползающих начальников. Как вас так угораздило? Я вам помогу подняться.
Слава, придерживая за руки, усадил на диван даму, утомлённую долгим буйствованием. Аллочка умчалась, как пуля, в соседний кабинет и вернулась с полным подносом: чай с ромашкой, стакан с водой, пузырёк с валерьянкой и вазочка с вареньем.
- Татьяна Васильевна, выпейте чаю, будьте умницей, - заботливо похлопал охранник по руке присмиревшей женщины, - и может быть, расскажете, что случилось такого, чтобы переживать?
Аллочка зашикала:
- Глупости! Спасибо, Вячеслав Игоревич, за помощь. Вы можете идти!
- Нет уж, Аллочка, это вы можете идти. Отпускаю домой, вы – мой секретарь – больше мне не понадобитесь. И оставьте меня в покое с вашими ромашками!
- Хорошо, - поставив поднос на стол, - как хотите! Я с вами нянчусь точно с ребёнком малым! Разве так можно! – женщина, всхлипнув и топнув ногой в ярко-красной туфельке, выскочила за дверь.
- Идите, идите, Аллочка. Нет у меня секретарши, только стресс. Эх…
Охранник участливо произнёс:
- Давайте, я вам, Татьяна Васильевна, валерианочки лучше налью? Уж расскажите, почему так беситесь, что это за собака, стресс такой?
Женщина посмотрела в окно, вздохнула, притянула к себе чашку с чаем. Оглядевшись вокруг, издала тяжёлый стон. Кругом в полном беспорядке валялись бумаги, папки, календарь, осколки горшка, куски земли, маленькие статуэтки, стулья. Даже картина на стене с изображением морского пейзажа съехала набекрень. Кабинет, казалось, крушила армия налётчиков, а не одна хрупкая леди сорока трёх лет – директор договорного отдела в банке.
Подойдя к недобитому зеркалу, она критически оглядела себя с ног до головы, ужаснувшись отражению. Косметика размазалась по лицу, причёска сбилась на голове в лохматый кокон, пиджак испачкан землёй, а чулки порваны.
- Как же? – удивилась женщина вслух. – Хаос устроила.
- Татьяна Васильевна, так вы скажете, что случилось, а то ничего не понятно, зачем всё рушить?
- Эх, Вячеслав Игоревич, а всё и так порушено, понимаете? Меня сократили. Выкинули. Вышвырнули. Просто так.
Женщина с ногами забралась на диван и прижала к себе стакан с водой. Охранник хмыкнул:
- И всё?
- Да. И всё?! Как же вы бесчувственны! И всё! – недовольно возразила она.
- Глупости это. У вас семья есть? – заулыбался мужчина.
- Да, - растерянно бормотала Татьяна Васильевна, - муж, дочь, недавно я стала бабушкой. У меня ещё мама жива, с нами живёт.
- Вы счастливый человек значит, а работа – это забота. Может быть, пора чем-то другим заняться?
- Думаете? Да, пожалуй, надо. Спасибо.
Вячеслав Игоревич встал с дивана:
- Я позову уборщицу. Она наведёт порядок, а вы идите домой, отдохните. А то стресс такой, ух.
Женщина задумчиво кивнула головой:
- Хорошо.
Вечером того же дня Татьяна Васильевна в цветном халате с ромашками готовила ужин. Макароны кипели в кастрюльке, горячие котлеты стояли на столе в окружении салатов из свежих овощей. Бывший директор договорного отдела крупного банка смотрела в окно.
По двору разгуливала дамочка с маленькой домашней или декоративной собачкой, похожей больше на крысу, чем на собаку. Толпа подростков громко и весело отдыхали на детской площадке: мальчишки петушились друг перед другом, сражаясь в остроумии, а девочки кокетливо ехидничали над их шутками. На лавочке возле дома пара бабушек в платочках обсуждали последние сплетни шоу-бизнеса.
Взгляд Татьяны невольно задержался на мусорных контейнерах, огороженных сеткой. Рядом с большим баком, свёрнутый набекрень, лежал белый унитаз с бачком, напоминая человека, скрючившегося от боли и сжавшегося в комок. Судорожно сглотнув слюну, она невольно разглядывала выброшенный предмет.
- Это я, совсем как я. Отслужил – и выбросили. Меня также вышвырнули. Время пришло. Какой же это стресс? Это жизнь.
Раздались щелчки поворачиваемого ключа в замке, хлопнула дверь.
- Дорогая, я дома!
Знакомый, уютный, ласковый голос мужа. Вкусные запахи приготовленного ужина. Тепло домашнего очага. А всё-таки, счастье есть. Ну, и стресс. Ну, и ладно. Смахнув слезинки с лица, бывший директор пошла навстречу своему счастью.