- А теперь… если позволите, друзья мои, - отвлёк Виктора от напряжённых размышлений мягкий тенор английского гостя, - я хотел бы вернуться к привлекшей моё внимание фразе " Имя этому дьявольскому элементу - деньги!". Так сказали вы, Анатолий, - обратился утопист к сидевшему напротив него следователю, - несколько минут назад.
И я приветствовал эти замечательные слова возгласом "Браво!" и горячими аплодисментами. А иначе и не могло быть! Именно деньги… этот коварный, разлагающий мораль общества, элемент бытия стал причиной того, что я написал пятьсот лет тому назад свою Утопию.
Видя повсеместно мучения униженных властью, ограбленных бездушными латифундистами, мирян, я решил предложить им идею создания другого, более справедливого и благородного, общества. Решил позвать их в другую, богатую и вольную, страну, где не будет уже вечного обмана, нищеты и унижений, а будет лишь правда, равенство и возвышенный, радостный труд на благо процветающей отчизны и своих счастливых семей.
Но подобное чудесное превращение, предупредил я своих читателей, может произойти лишь при одном условии: в этой новой, волшебной Нигдее - так назвал я тогда свою мечту - не должно быть денег! Они полностью выйдут из оборота, как и золото, серебро, бриллианты и другие драгоценности, в результате чего совершенно обесценятся и станут простыми, забавными игрушками для детей…
- Но ведь без денег любое государство, большое оно или малое, богатое или бедное, мгновенно станет неуправляемым, развалится на части, в нем постоянно будут царить хаос и беспорядки! - не выдержав, прервала довольно длинную речь английского гостя Елена Петровна. - Государство, уважаемый Том, не может функционировать полноценно ни внутри себя, ни за своими пределами, если в нем нет твердой меновой единицы, признанной во всем мире и обеспеченной соответствующим драгметаллом или другим, достойным природным эквивалентом.
- Без такой меновой единицы, смею заметить, Том, - поддержал свою супругу Загорский, - невозможно движение мировых товаров. А их сотни тысяч, если не миллионы. Как… каким образом вы собирались осуществлять в этой милой стране Нигдее покупки, например, продуктов питания, пароходов, домов, одежды, вещей быта, не имея крайне необходимых для этого денег?
Как собирались оценивать труд людей, затраченный на изготовление, к примеру, ткацкого станка, парусной лодки или модных туфель, если в стране вашей не будет стабильной меновой единицы, при помощи которой производятся подобные операции? Я не говорю пока, как видите, о современных международных контактах, которые станут абсолютно невозможны с государством, которое не признает сложившейся за тысячелетия практики экономических и финансовых отношений в мире.
- Когда я писал свою Утопию, мисс Елена и мистер Загорский, - выслушав внимательно оппонентов, сказал с улыбкой Мор, - я часто обращался мысленно к Богу, соразмеряя свои убеждения и желания с чистотой его советов и помыслов. А так же, имея свободную минуту, всегда спешил на встречу с моим близким, верным другом Эразмом Роттердамским.
Мы подолгу обсуждали с ним перипетии сюжета моей, чрезвычайно смелой для того времени, книги, часто спорили, иногда даже ругались. Но в одном мы были едины: государство будущего, о котором я пишу, без денег возможно! И не только возможно, но и должно стать эталоном для других государств, которые не на словах, а на деле хотят истинной, а не показной, демократии, желают добра и процветания своим народам!
- Но к жизни в стране, где не будет денег, нужно быть готовым, - вступила, наконец, в разговор упорно молчавшая до этого Оля. - Поэтому я, мечтая создать свою Центурию, детально проработала вначале жизнеспособную, полнокровную систему управления людьми и всеми отраслями жизни, способную полностью заменить, я уверена в этом, сегодняшнюю, порочную систему, существующую в мире, где алчность, разврат и враньё - на самом почётном месте.
А насчет того, папа, как могут проходить деловые операции между странами и внутри Центурии, - повернув свою русую головку к родителю, сказала Оля, - то в наш компьютерный век это будет происходить без особых проблем. При этом можно будет выиграть не только во времени, но и в лёгкости обработки необходимых при этом бумаг и документов.
- Не могли бы вы, мисс Оля, объяснить мне - что означают эти слова - "в наш компьютерный век"? - обратился вдруг с просьбой к юной волшебнице Томас Мор. - Могу предположить: за пять веков, что я отсутствовал в этом мире, наука так далеко шагнула вперёд, что все мои прошлые знания физики, химии, законов механики, астрономии могут показаться теперь убогими и даже смешными.
- Компьютерный век, Томас, - это век небывалого развития фундаментальных и прикладных наук, - сказала Оля. - Охватить их уровень и разнообразие направлений человеку, пришедшему из далёких времён, безусловно, крайне сложно. Хотя, в своё время, вам, Томас, вполне хватило знаний, чтобы раскрыть и выставить на всеобщее обозрение "мировой заговор процветающих государств, ратующих о своих личных выгодах", как Вы назвали в Утопии это позорное явление.
- То была ужасная, открывшаяся мне ещё в юности, истина, с которой я жил долгие годы, скрывая её от всех, - перешёл на доверительный тон утопист. - Но пришло время, и я решился на отчаянный шаг, поскольку держать в себе этот тяжкий груз совершавшихся вокруг меня ежечасно преступлений я уже не мог.
Понимая, что предать широкой огласке свой убийственный вывод о порочно устроенном обществе, в котором я жил тогда, будет весьма сложно, пришлось прибегнуть к небольшой хитрости. Имея от природы любовь к литературному слову и склонность к поэзии, я решил обратиться за помощью к жанру вольных фантазий.
Расчёт был таков: мысли, изложенные в моей занимательной книжке, могли возникнуть скорее в голове сумасшедшего человека, либо легкомысленного, ветреного денди, чем принадлежали бы серьёзному мужу, имеющему, к тому же, блестящее образование, приличную семью, солидную профессию юриста и определённую известность в светском обществе.
И глуповатые, недалёкие латифундисты, поддавшись всеобщему очарованию сего занимательного, не лишённого лёгкого романтического очарования, литературного труда, позволили, как забаву для общества, выпустить его в широкий свет.
- К сожалению, Том, сегодняшние олигополы уже совсем другие, - сказала, помрачнев, Оля. - Они хитрые, изворотливые, противятся всему, что не позволяет им незаконно богатеть и, тем более, воровать, разоряя страну и людей. У них совершенно атрофировалось чувство родины, они учат детей за границей, скупают там недвижимость, строят прибыльные объекты, открывают счета. То есть ведут себя, как хамелеоны, которым глубоко наплевать на будущее своей страны, готовые в любой момент предать её и перебраться за границу.
Вот почему, готовясь к созданию своей "Центурии", я подробно продумала более совершенный вариант организации социальной, политической, деловой и моральной жизни страны как внутри неё, так и при взаимоотношениях с остальным миром, что позволит, я надеюсь, полностью исключить появление в новой стране таких опасных, разрушающих организм изнутри, паразитов.
Это - единственный шанс спасения России и земной цивилизации в целом. Другие пути уже пройдены, их нужно будет забыть, так как они ничего, кроме очередной беды, не могут дать обществу. Вот он, этот шанс спасения. Я постараюсь вкратце изложить его вам.
Оля вышла из-за стола, направила небольшой, плоский пульт на ближнюю стену. Свет в зале убавился, наступил полумрак. На стене появился светящийся, голубоватый квадрат сенсорного, проекционно-емкостного экрана, на котором видны были несколько букв и цифр.
Глава романа "Путь к Центурии" /Забыть себя.../
Кн. 5-я
Фото из интернета
Моб:+38067 9006390
/Wiber, WhatsApp/