Мамины руки

Антонина Кухтина Бруштунова
Марийке шёл седьмой год. На её попечении находилось немудрёное домашнее хозяйство и два младших брата: трёхлетний Коля и грудничок Витенька. Отец Ивана, Марийки и Коли умер, когда девочке было три года, а Коленька только собирался появиться на свет. Потом мать ещё раз вышла замуж, но неудачно. Муж оказался безответственным гулякой и очень скоро навсегда исчез из их жизни. Остался Витенька. Чтобы прокормить семью, малограмотной матери приходилось и лес валить, и уголь разгружать, и браться за любую, самую тяжёлую и малооплачиваемую, работу. Детей-то кормить и растить как-то надо.  Ну а дома полноправной хозяйкой и главной маминой помощницей оставалась Марийка. Была она девочкой серьёзной, спокойной, ответственной и исполнительной. А вот возможность просто выйти на улицу и погулять с подружками выдавалась ей так редко, что эти минутки для неё были на вес золота. Казалось, эти девочки – такие нарядные, озорные, весёлые, беззаботные, – были из какой-то другой, нереальной сказочной жизни. Они целыми днями играли в интересные игры, придумывали всякие затеи, ссорились, мирились, смеялись и весело галдели. И ручки у них были нежные, белые. А вот у Марийки руки были тёмные, обветренные и покрытые «цыпками».
Однажды Марийке очень повезло. У мамы с утра прихватило сердце, она осталась дома и Марийке разрешили погулять. Это было такое редкое и такое огромное счастье!  Марийка робко подошла к нескольким девочкам, беззаботно болтающим о чём-то, стала немного в сторонке, жадно впитывая в себя эти новые, необыкновенные ощущения. Она гуляет на улице!
Наконец, одна из девочек обратила на неё своё внимание:
– А это что ещё за чучело?
–  Да это же Манька-безотцовщина.
Девочки окружили Марийку и стали рассматривать её как какую-то зверушку, бесцеремонно обсуждая её убогую одежонку и внешний вид. Вдруг одна из них с деланным ужасом воскликнула:
–  Вы посмотрите на её руки! Это же какой-то ужас, а не руки! А давайте мы её накажем! Эй ты, ну-ка клади свои руки на лавочку!
Марийка молча повиновалась.
–  А теперь, девочки, давайте бить её по этим ужасным рукам, на которые и смотреть-то противно.
И девочка больно шлёпнула Марийку:
–  Фу, какие некрасивые руки!
Подружки, обрадованные новой увлекательной игрой, наперебой стали шлёпать малышку по рукам, изощряясь в обзывательствах и оскорблениях. А Марийка терпела, глотая слёзы, с ужасом смотрела на девочек, таких прелестных, красивых, к которым она так долго стремилась и рвалась всей своей душой, и думала: «Ну почему, почему они так? Я ведь маме помогаю, а они целыми днями только веселятся, гуляют и играют…».
Всю эту картину увидел старший братишка, девятилетний Иван. Он коршуном налетел на девчонок, грубо растолкал их и увёл плачущую, ничего не понимающую сестрёнку домой…
Моей маме идёт восемьдесят восьмой год. Много ей пришлось вынести и испытать в своей жизни: трудное, нищее безотцовское детство, война, которую она встретила четырнадцатилетней девочкой. И в тот же день оборвалась её школьная жизнь. Как только старшему брату Ивану исполнилось восемнадцать лет, его тут же забрали на фронт, а семье пришлось переехать в деревню, чтобы не умереть с голода. И Марийка наравне со взрослыми и своими сверстниками с утра до позднего вечера косила, рубила, копала, сажала, в общем, выполняла святую обязанность тыла: «Всё для фронта, всё для победы!».
Моя мама –  ветеран тыла. Конечно, её донимают болезни, но жизнь не сломала её. Она всегда была оптимисткой и нас, своих детей, воспитала такими же. Но однажды, рассказав мне эту давнюю историю, она долго молчала, рассматривая свои чистенькие белые руки, изрезанные глубокими старческими и трудовыми морщинами, а потом вдруг тихо спросила, то ли меня, то ли себя: «Ну, вот за что они так?».
19.05.14