В сероватой дымке героина я казался самому себе каким-то колдуном.
Магом.
Внеземным существом.
Мне было доступно всё, любые действия, чужие мысли – я мог делать всё, что хотел, скрываясь за моей светло-серой завесой.
Я не сразу понял, когда она начала темнеть.
Когда я начал сходить с ума – не сразу.
Ты сходил с ума вместе со мной, мой светловолосый ангел.
Я убил всё хорошее в тебе.
Я посадил тебя на иглу.
В прокуренной квартире можно было ненадолго забыть о ломке. Поглощённые изучением друг друга, мы мало что вспоминали, пока не раздавался стук в дверь и внешний мир, отрезанный на некоторое время, возвращался.
Я ненавидел тебя делить с внешним миром.
По квартире сновали такие же безнадёги, как мы, а ты сидел, вцепившись в моё запястье так, будто на карнизе висел, а я был твоей последней надеждой.
Это я тебя погубил, я не мог бы тебя вытащить, понимаешь?
Я почти убил тебя, и горжусь этим.
Иногда, когда поставок нет, становится совсем невыносимо.
Мы не беспокоимся о деньгах, потому что у нас есть спонсор – богатенький сыночек, мажор, оплачивающий все наши прихоти. Мы для него вроде ручных зверушек, вроде карманного цирка, на который он приходит посмотреть.
Я трахаю тебя на полу прямо перед ним.
И кончаю на его ботинки.
И только тогда у нас с тобой есть шанс получить новую дозу.
Когда тебе совсем плохо, ты подползаешь ко мне и утыкаешься носом в сгиб локтя, как паршивая собака; тихонько скулишь.
Я ничего не соображаю, только валяюсь на обхарканном полу и вижу цветные сны наяву.
Мне так не хочется просыпаться.
Я возвращаюсь только из-за тебя, и это бесит.
По тебе меня ломает не хуже наркотика.
Мой сладкий принц, слишком чистый для этого притона, ты мешаешь мне сдохнуть в моём героиновом бреду.
Я хочу убить тебя, но ты смотришь так прямо и так больно, что я забываю.
Мой милый принц, прикоснись ко мне.
Отвлеки меня от этого мира.
Твоя спина в царапинах и занозах – они появляются от того, что я трахаю тебя на полу, закинув твои ноги к себе на плечи, а ты не кричишь даже, только дышишь.
Тебе плевать, кто тебя будет трахать, но я никого к тебе не подпускаю.
Наркоман без иглы – жуть.
Хуже берсерка.
Я не чувствую боли, только бесконечную ярость.
Или – дикое желание продырявить тебя насквозь.
Мой милый принц, ты, конечно, понимаешь, что морально мы уже догнили, да? Что нам нет смысла жить, что мы зря дышим?
Понимаешь. Царапаешь меня за плечи.
Мне не больно.
Давно не больно.
В бреду я повторяю твоё имя, как заклинание, и не знаю, что сильнее: тяга к наркотикам или тяга к тебе.
У меня нет желания проверять.
Если мне скажут убить тебя – я убью.
Я ненавижу тебя, мой милый принц, потому что я хочу тебя любить.
Потому что не могу без тебя – ненавижу.
Ты один такой для меня.
Помни об этом, пока ты ещё живой.
Пока.
Ты вскрываешь вены на моих глазах и с бульканьем уходишь под грязную застоявшуюся воду в ванной.
Это кажется сном. Или ещё не прошедшими галлюцинациями – слишком много цветов для реальности.
Слишком много красного.
Ты заливаешь кровью грязный кафель, а я смеюсь, ожидая, когда же ты перестанешь придуриваться.
Нам должны принести дозу, принц. Уже скоро.
Я сижу и жду, когда ты вынырнешь.
Когда приходит богатенький мальчик, я трахаю твой труп. Я проталкиваю в твой зад грязную затхлую воду своим членом, и она странно булькает, я держу тебя за бёдра, и ты кажешься мне непривычно тяжёлым, как если бы я имел тряпичную куклу.
Я трахаю тебя, и ты не подаёшь никаких признаков жизни.
Ты холодный.
В ванной с красноватой вонючей водой.
Меня это бесит.
Я рву твой зад почти в мясо, вбиваюсь в тебя с такой яростью, что богатенький мальчик даже отступает.
Он здесь.
Я поворачиваюсь к нему и вылезаю из ванной.
Мокрые штаны прикольно холодят ноги.
Мальчик хочет бежать.
… а я ведь ненамного старше его, верно, мой милый принц?
Я трахаю его на стиральной машинке. Он уже не кричит, не орёт и не вырывается, только плачет.
А я никак не могу кончить.
Это бесит меня.
Я знаю, что ты смотришь из ванной, мой милый принц, смотришь подёрнутыми белесой плёнкой мёртвыми и глазами, и ждёшь, когда я уделю тебе внимание.
Не уделю! Ты, придурок, который меня бросил, я никогда тебя не прощу!
В порыве ярости бью этого мальчика головой о край ванной, и продолжаю методично вбиваться в его зад.
Он узкий, мой милый принц.
Твою задницу я сделал почти чёрной дырой.
Ненавижу.
Мальчик почему-то решил поспать как раз тогда, когда я наконец кончил – пришлось раздевать его и укладывать на диван.
Я буду спать на кресле тогда.
Без тебя, мой принц.
Тебе и в ванной хорошо.
Ненавижу.
В квартире воняет.
Я трахаю сначала тебя, потом – мальчика, который почему-то не просыпается.
Это скучно.
Я засыпаю прямо на полу, чтобы было не так больно.
Я жду.
Дверь выламывают. Я лежу на полу и смотрю в потолок, который расходится сеточкой трещин.
Я хочу к тебе, мой милый принц.
А ты хочешь, чтобы моя агония длилась вечно.
Я почти убил тебя.
Ты хочешь, чтобы я жил мёртвым.
Я понимаю.
Меня поднимают и куда-то тащат, слышится завывание сирены и чьи-то маты, кто-то что-то кричит, когда меня выводят во двор.
Я начинаю рваться.
Плакать.
Не забирайте меня, не забирайте!
Принц!
… после укола в шею хочется спать.
После другого укола я не просыпаюсь.
Мы встретимся в Аду, мой милый принц, я уже на полдороги.
Я убил тебя морально.
Физически ты сделал это сам.
Самоубийцы не попадают в Рай, знаешь же.
А значит, я и в Аду смогу быть с тобой.
Жди меня.
Я же жду.