После безуспешной борьбы с крышечкой от сока, я бросила эту затею, и, откинувшись на спинку кресла, попыталась расслабиться, насколько это вообще возможно было сделать в режиссёрском. Несмотря на то, что вечер был в самом разгаре, я все еще получала дружеские хлопки по плечу и поздравления от мимо проходящих коллег. Но не всем было достаточно просто усталой, благодарной улыбки.
- Эй, босс, может все - таки выпьешь? – отсалютовав бокалом, предложил Костя.
- Так я и пью, - подмигнув, отсалютовала я бутылочкой сока в ответ.
- Нет, по настоящему, за нас всех, за себя. Ведь это все… это все – ты! – уверенно ткнув пальцем в мою сторону, все никак не унимался, изрядно набравшийся коллега.
- Мы же не «Оскар» получили, Кость. Всего лишь закончили съемки – видимо, мое спокойствие надломило желание оператора продолжать дискуссию, и, по - воински отдав честь, он оставил меня в покое. Конечно же, я лукавила - я была очень довольна нашей работой. Кино - это моя жизнь. На съемках время совсем по-другому проходит, но только здесь его можно остановить, а затем сменить декорации, костюмы, может быть людей. И все уже не кажется таким невозможным. Но вот в настоящей жизни такого нет. Реальность пишется не тобой.
Павильон, в котором я находилась, был абсолютно пуст. Его освещал только декоративный торшер, и, нашарив веревочку под абажуром, я избавилась источника света. Посидев еще немного в темноте, я вспомнила об одном незаконченном деле и отправилась на шум голосов и музыки – для этого мне необходимы были абсолютно все.
В самый последний и по совместительству самый большой павильон я зашла, вооружившись фотоаппаратом. Зашла и застыла на месте: а ведь мы снимали трагедию. Самые талантливые актеры драмы сейчас не вписались бы по рейтингу даже в русскую комедию - отдыхать они умели.
- Собираешься «залить» все социальные сети нашими нерабочими моментами? - с этими словами на меня налетела Лика. Анжелика – моя подруга, профессиональный гример и просто замечательная девушка, кроме тех случаев, когда «градус» ее крови стремительно повышается.
- Ты же знаешь, что мой профиль – это личный архив, - обняв за плечи, я повела ее к более-менее устойчивым предметам и усадила на стул. Все, те, кто работали со мной, знают, что у меня есть традиция - я фотографирую весь съемочный процесс и неформальные мероприятия моих коллег. После завершения работы над картиной каждый без исключения получает от меня альбом с фотографиями на память. Мне нравятся «живые» фото, поэтому копии не хранятся даже на компьютере – вот это я называю настоящими воспоминаниями.
Сделав пару пробных снимков, я привлекла к себе столько внимания, что мне ничего не оставалось, как успевать фотографировать неустанно позирующих и танцующих ребят. На этих милых лицах было написано столько счастья и количества ликвидированного шампанского, что альбом обещал получиться содержательным.
Направляясь обратно к Лике, я не переставала хохотать:
- Они во время съемок так не выкладывались, как для этих снимков, - все еще смеясь, я стала собираться домой.
- Куда ты собираешься так рано? К Георгию? – попытка многозначительного взгляда провалилась, уступив место окосевшему.
- Нет, не к Жорику. Это теперь наш с ним дом, - я намерено делала акценты на каждом слове, - Я ведь тебе уже говорила, что…
- Да, да, я помню – скорчив недовольную рожицу, перебила она, - нет ничего дешевле, чем ездить самой к мужчине, словно девушка по вызову, - и, подняв бокал за мои слова, она осушила его.
Я продолжила собираться, и мы, какое то время провели в молчании.
- У вас с ним все хорошо? – ее голос вдруг стал не к месту серьезен, и это заставило меня оторваться от сборов, - ты о нем совсем ничего не рассказываешь. Нет, мы конечно встречаемся все вместе, и он кажется хорошим человеком. Но все же… Дело во мне? Ты мне не доверяешь?
Взяв ее за руку, я прервала этот опасный монолог.
- Стоп, стоп, стоп. Все нормально, конечно я верю тебе. Просто тут рассказывать и нечего. Да, он замечательный… - я никак не могла подобрать слов, но замолкнуть именно сейчас было бы большой ошибкой, - и, действительно, всегда заботится обо мне. Мне с ним хорошо. Не плохо. Да, – я отвела взгляд, и она заметила это.
- Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но он любит тебя. Отношения, безусловно, серьезная вещь, но взаимность – не твой долг. Да, «лента» - это все, что тебе нужно. Как - то ты даже сказала в одном интервью: «Когда не можешь найти что - то в этом мире, то всегда можно создать свой. У врачей это называется галлюцинации, а у нас кино». Я знаю тебя много лет, и уже давно смирилась, с тем, что свобода для тебя превыше всего, что ты всегда находишься в поиске нового, и, это нормально, ведь тебе нужны свежие эмоции, идеи, люди – это часть твоей работы. Также мы обе прекрасно понимаем, что не все возможно отыскать на нашей планете. Но если честно, я не представляю, как с этим живет Жора. Поэтому, просто, позволь ему быть рядом. Кого - то лучше этого парня, можно найти только здесь,- сжав мою руку, она обвела взглядом съемочную площадку, - но при условии, если ты напишешь его сама, – она попыталась поймать мой взгляд, но я уже отпустила ее, и, отвернувшись, наспех убрала в сумку все оставшееся.
- Поменьше общайся с моей мамочкой, - обняв ее на прощанье, я направилась к выходу с чувством, того, что вечер был испорчен.
***
Я была благодарна ему за то, что в таких случаях у нас на кухне нет праздничного ужина, и того хуже - свечей. Он знает, что я не буду спокойна, пока не увижу смонтированную киноленту. Поэтому Жора встречает меня в прихожей и просто обнимает. Это приятно. В такие моменты чувствуешь себя выжатым лимоном, осознаешь, как много ты успел сделать, и, что, наконец, можно позволить, себе расслабиться и получить дозу тепла и мягкой домашней обстановки. Однако наши объятья были недолгими - я поспешила их аккуратно разомкнуть.
- Ты устала,- с неохотой, но все же отпустил меня. Он всегда все списывает на усталость. А я рада, что он вообще это на что то списывает.
Я улыбнулась и прошла в гостиную. Устроившись в кресле, я обнаружила на журнальном столике незнакомую книгу. Она оказалась для меня. Пару лет назад у него возникла блестящая идея: каждый месяц он дарит мне новую книгу, чтобы я не тонула в бешеном ритме своей работы. Заглянув под стол, я только сейчас заметила, значительную стопку непрочитанного.
- Мне скоро тебе придется азбуку купить. А под столом уже места нет, - стоя в дверном проеме, он еле сдерживал смех. Гордость взяла надо мной вверх, и в доказательство я достала из сумки потрёпанную книжку, демонстративно указывая ему на наличие таковой. Он сразу узнал эту книгу и, конечно же, вспомнил, что подарил ее еще в самом начале этих съемок. С тех пор я не притронулась ни к одному из его подарков. Но они терпеливо дожидались меня. И, наконец, дождались.
- Завари мне, пожалуйста, чай, - я чувствовала себя ужасно неудобно под его насмехающимся взглядом.
- Открой, пожалуйста, книгу, - и, не дожидаясь колкостей в свой адрес, Жора ушел на кухню, откуда до меня все же донеслись тихие смешки.
***
Свою «картину» я всегда смотрю одна. Это моя работа – мне необходимо оценить ее. Поэтому, когда я, наконец, получила смонтированную ленту, то была к этому полностью готова: рядом лежали ежедневник для заметок, коробочка сухих платков и шоколадные конфеты. Все дело было в последней кульминационной сцене. В ней главный герой оставляет любимую и улетает. А я планировала утирать слезы и вместе с его возлюбленной отказываться верить в его слова. Однако, очень часто, после просмотра фильма поклонники задают мне один и тот же вопрос: почему же я не дала иного шанса героям? Но в тоже время все, как один отказываются понимать, что как только создаешь героя, он начинает жить собственной жизнью.
Когда фильм близился к концу, я вытащила побольше сухих платочков, и приготовилась к решающему моменту.
- «Пойдем со мной», - внезапно произнес главный герой с экрана.
- Что? – я выпалила вслух это настолько громко, насколько не могли себе позволить два часа ночи, - Этого просто не может быть, – я практически прошептала. В панике я стала искать сценарий, и, открыв последнюю страницу, пальчиком задержалась на нужно сцене:
« Джон:
“…Я улетаю один. Бекки, поверь, так будет лучше для всех”.
Джон молча разворачивается и поднимается по трапу самолета.
Ребекка:
Смотрит вслед и не может поверить, что он мог передумать и оставить одну в аэропорту. Затем она разворачивается и уходит.
(Камера берет крупный план того, как за ее спиной взлетает в воздух самолет).
Конец»
Я перевела взгляд на экран - Джон все еще смотрел в камеру с такой надеждой, что мне на секунду показалось, будто он зовет за собой меня.
- Идем, - он протянул руку, по-прежнему не разрывая зрительного контакта. Схватив пульт, я нажала на кнопку, чтобы поставить фильм на паузу. Но ничего не изменилось. Нажав еще пару раз и смирившись с тем, что батарейки все - таки сели, я направилась к телевизору, чтобы выключить его.
- Ну и что ты делаешь? – улыбаясь, произнёс Джон. Я замерла на полпути. В голове стремительно проносились варианты моих дальнейших действий: истошно закричать, бежать отсюда до первого медицинского пункта или проверить срок годности шоколадных конфет. Но единственное, что я смогла сделать – это опуститься обратно в кресло. Шок сковал все мое тело.
- Ты мне не хочешь ничего сказать? - я не верила своим ушам. Но он стоял по ту сторону экрана, сложив руки на груди, и ждал моего ответа. Мне хотелось рассмеяться в голос. Я, конечно, предполагала, что рано или поздно это со мной случиться, но все же тешила себя надеждой на здравый исход, поэтому поклялась себе больше не ночевать в павильонах. Никогда.
- Что ты хочешь от меня услышать? - я отчаянно хотела, чтобы Жора как можно скорее оказался рядом, чтобы он, наконец, смог разбудить меня - все это походило на очень странный сон.
- Твой ответ, - снова улыбнувшись, произнес Джон. Я молчала. Но не, потому что была напугана или не понимала, о чем идет речь – я не могла оторвать взгляд от его улыбки. Она ослепительная, и в тоже время такая родная. И это была улыбка совсем не Сергея, актера, сыгравшего главную роль. Нет, так мог улыбаться только Джон. Тот Джон, которого я придумала.
-Ты всего лишь плод моего воображения и недосыпа, ты не можешь быть настоящим, - я попыталась опустить с небес на землю своего персонажа. Как бы странно эта мысль не звучала в моей голове, но мне хотелось сохранить трезвость ума хотя бы в своем сумасшествии. Поэтому я решила повторить попытку и вновь поднялась с кресла с твердым намерением.
- А ты не думаешь, что будешь всю свою жизнь жалеть об этом? Это твоя история, ты написала место, в котором хочешь оказаться и тех людей, которых здесь тебе никогда не встретить. Ты можешь называть это сном. Но сном, который станет для тебя явью, как только ты переступишь порог.
Я на долю секунды позволила себе предположить, что это правда
- Куда? Куда я с тобой пойду? Если ты еще не знаешь, то в конце фильма самолет взорвется. Вместе с тобой, - усмехнулась я. Джон мгновенно изменился в лице. Он не знал этого.
- Если моя судьба уже решена, то, что же держит здесь тебя? Ожидания, которые ты никогда не оправдаешь или люди, которых ты не полюбишь так, как хотят того они. А там от тебя ничего не ждут - там ждут только тебя. Ведь все это – ты, - он махнул рукой позади себя, - идем же со мной, проживи, наконец, собственную жизнь, не прячась в чужих, хоть и написанных тобою.
С каждым словом, я приближалась к нему на шаг, каждое его слово отражалось во мне. Остановившись, я неуверенно протянула руку вперед, но она с легкостью прошла сквозь экран. Джон взял меня за руку по ту сторону, и я почувствовала это. А затем услышала его смех. Видимо все чувства в этот момент отразились на моем лице - это было невероятно, я смотрела на наши руки и чувствовала их тепло. Оставался только шаг, и я колебалась его сделать.
- Ничего не бойся, я всегда буду рядом. Я создан только для тебя, – эти слова накрыли меня волной решимости и напомнили о самом главном.
- Конечно, ведь тебя написала я.