- Кара? – переспросил молоденький милиционер.
- КАРМА, у моего мужа плохая карма. – Она отвернулась от милиционера, - все равно ничего не поймет…
Сегодня утром Надя была на собрании. Приехал известный Гуру. Он выступал под нежную одухотворенную музыку. Комната была наполнена запахом восточных благовоний.
Потом она читала стихи, полные чистоты и высшего смысла, они сами лились из нее, посланные Свыше. Когда шла домой, чувствовала необычайную легкость, душа была спокойной и незамутненной.
Дома был муж. Один его вид раздражал ее. Она не хотела ссориться, но слово за слово и, чтобы прекратить ругань, она сгоряча вызвала милицию.
От былого состояния души не осталось и следа. Всю ее духовную работу над собой муж уничтожал, а после тюрьмы стал невыносим. Она пыталась отгородиться от него, не вмешивалась в его дела, жила своей жизнью.
Муж все равно мешал: по его вине была отложена публикация стихов, и детей он настраивал против. Сыновья жили отдельно своими семьями, но когда его не было, навещали довольно часто, слушали ее стихи, понимали ее.
Муж Коля разговаривал с другим милиционером, их развели в разные комнаты. Второй милиционер был постарше и пытался выяснить у Коли причину вызова.
Вчера Коля похоронил мать. Три недели он ухаживал за ней. Жена отказалась поехать к свекрови. Недавно его выпустили до суда из следственного изолятора.
Работал он в проектном институте. Последнее время занимался документацией для предприятий, связанных с тяжелой промышленностью. Задания давал директор института, он добросовестно их выполнял и получал хорошие деньги.
Потом начались проверки, нашли финансовые нарушения, и он оказался крайним. Семь месяцев провел в следственном изоляторе.
Его поместили в двадцатиметровую камеру, где уже сидело семнадцать человек. В камере с трехэтажными нарами стоял стол, в углу раковина и унитаз – «параша». Стены были выкрашены в серо-голубой цвет, маленькое окошко не пропускало света, круглосуточно под потолком горела лампочка.
Ему повезло, что в камере оказалась одна молодежь. Многие были неграмотными, что его очень удивило, и он писал за них разные бумаги. За это его уважали и уступили лучшие нары на втором этаже. Нижние нары становились днем общими, на них сидели, а верхние нары достраивались позднее, и расстояние до потолка там было очень маленьким, ночью повернуться на другой бок было трудно, лампочка светила в глаза и с потолка капало.
Кормили - по-тюремному. Сначала он есть не мог, из-за постоянной вони. Потом немного привык. Жена за семь месяцев не пришла на свидание ни разу, но передачки передавала: чай, сахар, орешки, изюм, т. к. сама была вегетарианкой. Эта еда его выручала. Она не интересовала сокамерников, они предпочитали сало и колбасу. Адвоката жена не наняла, хотя он передал ей письмо с его телефоном и оставил дома достаточное количество денег.
Все заработанные деньги уходили в семью. Сыновья учились. Работал он один. Много денег уходило на питание. Диетически-восточное питание жены с разными модными добавками, которыми она увлекалась, было очень дорогим.
Себе и сыновьям, несмотря на бурные протесты жены, покупал мясо и колбасу. Иногда сам готовил пельмени, варил борщ. Работа и хозяйство отнимали все время, он очень уставал, часто, усевшись в кресло перед телевизором, чтобы посмотреть новости, засыпал.
Сейчас он уже несколько месяцев был на свободе. На работе его восстановили, он был очень хорошим специалистом. Сыновья уже работали,но семье всегда не хватало денег, много уходило и на адвокатов, судебный процесс очень вяло продвигался.
Сегодня он пришел домой, сделал уборку, купил жене цветы ко дню рождения и с тревогой ждал ее возвращения. Предчувствия оправдались. Она снова затеяла ссору. Твердила, что у него плохая карма, что деньгами он испортил детей, что у него нет никакой духовной жизни и тюрьма – наказание за это.
Когда Коля провожал милиционеров, младший сочувственно улыбнулся, глядя на дверь комнаты, в которой сидела жена.
2002