В старших классах средней школы я ходила на биологический кружок при биофаке МГУ, лекции и занятия там были весьма интересны. Часто нам читали и разные проблемные и гипотезные материалы и вообще занятие там были одно удовольствие и радость. Одним из лекторов там был профессор Рюрик Львович Бёмэ, который имел дома целю комнату выделенную для клеток с певчими птичками — одно из исследований профессора касалось наследуемых и научаемых элементов песен. Вольно жившими в квартире кроме профессора и его дочери был еще русский спаниель и (кажись, уже точно не помню вид какада) желтохохлый какаду. Какаду был весьма разносторонне болтливый и, как многие попугаи, часто попадал "в масть". Мы и обратили на него внимание право из-за этого, так как перед приходом гостей, попугая для безопасности запирали в клетке: попка был общительный иногда до неприличия. Поэтому мы его в принципе и не заметили. Попугай обиженно молчал все время, что мы там были. Когда же мы направились на выход и начали обмениваться прощальными фразами, с холодильника раздался требовательный женский голос:
— И не забудь! Два белого и один черный!
Мы дернулись и уставились в кухню, в которой пару минут назад точно НИКОГО кроме нас НЕ БЫЛО!!!
Рюрик Львович засмеялся и повел нас знакомится с попугаем. К тому же рассказал, что попугай часто попадает с ситуативными дополнениями в точку, а любимое развлечение белокрылого гения — это летать за спаниелем по квартире и отдрессировывать несчастную собаку на мыслимые и немыслимые команды голосом любимого хозяина.
— Сидеть! Стоять! Дай лапу! Лежать! Фу, какая плохая собака!!
И спаниель безответно садился, ложился и тыкал лапой в белый свет до изнеможения, пока попугая все-таки не стали запирать в клетке от греха подальше, где попугай оскорблялся и молчал хотя бы пару часов..