Испортилась погода, пошел дождь, но мы успели докопать картошку 14 рядов, помогали Гена с Ниной. Примерно 30 ведер и ещё пять ведер мелкой картошки, которую решил зарыть в яму на зиму и проверить, как сохранится, не испортится ли?
Уже которую неделю нормально не работаем, даже половины нормы не делаем, простаиваем, нет заготовок.
После путча произошло то, что никак не должно было случиться. Даже в голове не укладывается, что такое возможно. В самых смелых мечтах никто не думал, что при жизни увидим гонения на коммунистов, возродится русский флаг, а кое-кто поговаривает о монархии, по радио растолковывают Библию, мы стали господами, а не товарищами. Правда, язык не поворачивается назвать друг друга господином. Мы всё ещё рабы и ползаем на коленях. Горбачев, наконец-то, заговорил в нормальном темпе, а не заторможено, тщательно подбирая слова, чтобы не дай Бог, не сказать лишнего.
Глоба предсказал новый путч на 17-19 сентября. Я не поверил, что можно сделать такое глупое предсказание. Заявить во всеуслышание — это значит — ликвидировать намерение и предсказание не сбудется. Тем более до него осталось так мало времени, и ситуация совершенно другая — народ осмелел и уже не будет так безропотно встречать путчистов.
Через неделю Глоба снял свое предсказание. Звезды перестали предсказывать переворот? Я не могу поверить, что всё расписано на небесах, это было бы слишком самонадеянно, что от твоей личности звезды располагаются только так, а не иначе. Что здесь является причиной, а что следствием?
Не значит ли, что мы ведем себя так, как угодно небесам? Послушные марионетки судьбы. А ты сам и твоё мышление зависит от того, как распложаться звезды. Чушь! По этой идее для каждого предмета, животного, насекомого можно выстроить гороскоп. Конечно же, всё иначе, мы просто пока не знаем, как на самом деле, где закономерность. Возможно, когда-нибудь, если себя не уничтожим, то узнаем.
9 сентября подняты по тревоге полки и двинуты под Москву, якобы для защиты от неформалов, которые стремятся отстранить правительство. Но из-за огласки полкам пришлось вернуться.
Возвращение Санкт-Петербурга.
11 сентября. Я за суверенную Россию, так как практика показала, что властители не умеют управлять огромной страной. Сидя в Москве, трудно понять, что делается на Дальнем Востоке. Пусть учатся на маленьких государствах. Возможен возврат тирании, потому что быть тираном намного легче, чем демократом, да и спокойнее.
С утра небо солнечно. Нет ступицы для диска, как и все эти дни, до обеда ни одного диска не сделали. Поражаюсь, каким образом умудряются выпускать по две с лишним тысячи авто? В прошлом году выпускали по 2600.
ТВ пугает, что зимой начнутся голодные бунты, демонстрируют дневную пайку — меньше, чем блокадная норма. Но ощутимых реформ не видно. Ельцин не успевает — везде разруха, словно после третьей мировой войны. Нужен иной подход — полная самостоятельность на местах. Только тогда можно успеть всё сделать. И это при том, если есть заинтересованность. А если её нет, то ничто не поможет.
Не нравится засилье христианского богослужения на телевидении, чуть ли не часами показывают. Да, надо отдать отнятые ранее храмы, они восстановят, Но нельзя отступать от атеистических позиций. Иначе скоро будет стыдно признаться в атеизме, все поголовно станут верующими. Это так красиво, и не требует ума — слушайся священника и попадешь в рай. Впору разочароваться в человеке, в его способности — мыслить.
Редакция Литературки выгнала Бурлацкого, обвинив его в эгоизме и корыстных целях, Я согласен, газета не стала лучше. Напечатали частушки:
"Наш Янаев толстым х**м ублажал, и не одну.
А теперь он бэтээром хочет выебать страну".
Поражает всеобщее безразличие, никто не заинтересован хорошо работать, нет стимулов, даже начальники, как мокрые курицы, а иные больше вреда приносят, чем пользы.
В четверг пошел в лито, но там пусто. Вышел в недоумении. Увидел идущего Худого, который сказал, что в прошлый раз собрание не состоялось из-за отсутствия стульев. А что сейчас помешало, если даже ни одного человека не видно? Постояли несколько минут.
— Как ваше здоровье? — спросил я.
— Да как? Я всю жизнь болею.
— Счастливый вы человек. Другие от болезней умирают, а вы всё живете. Везучий вы. Вчера видели передачу Фила Донахью — жизнь после смерти? Читали Моуди "Жизнь после жизни?" В журнале "Волга" за прошлый год.
Прошли в ДКиТ, но и там никого. Разошлись по домам.
— Господа! Господа! Вам же русским языком говорят, мест нет, всё под завязку! — кричал швейцар, сдерживая напор, желающих просунуться в щель полуоткрытой двери.
Франтоватый парень ловко сунул в черный кулак швейцара зеленую купюру с красными разводами.
— Ах, вы заказывали? Это другое дело. Проходите. Господа! Ёб вашу мать! Поимейте совесть. Ресторан не резиновый.
Герка, красивый юноша с нежным девичьим овалом, сплюнул и сказал другу:
— Пошли, Вадим. Без толку. Не прорвешься. Цербер ещё тот.
23 Сентября. Современный анекдот:
Егор Яковлев делится с Бакатиным:
— Представляешь, пришел на телевидение, а там 30% сотрудников КГБ.
— Это что, у меня все 100%.
В телеинтервью Бакатин удивился, что в КГБ добытая информация лежит мертвым грузом, не распространяется по отделам, сводя на нет всю работу. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Обычный стиль советского работника — полное безразличие в конечной цели, которая слишком призрачна.
24 сентября. Ваня Батяев рассказал: вчера в 19 ч, когда уже было темно, у торгового центрам "Волжские зори" из-за автобуса выбежал мужчина и, на его глазах, попал под "Жигули". Из-под колес выбросило на лобовое стекло, которое разбилось. Большая скорость? Шофер в шоке остался сидеть за рулем. Ваня стал приводить в чувстве. Когда стали поднимать за переломанную ногу, он от боли застонал. Много машин не хотели останавливаться. Погрузили на пикап, поехал и виновник.
Это был не переворот. Система хотела сохранить себя. Следовательно, восьмерку судить нельзя. Если быть более точным — переворот довершило российское правительство, которое, тоже хотело самосохраниться. Противоречие было заложено в самом начале, кто-то должен был уступить, или бороться за выживание. Народ не поддержал хунту, но и не стал решительно на сторону правительства России. На защиту пришла лишь ничтожная часть; большинство стояло в стороне и равнодушно смотрело на чудаков, которым делать нечего, строят баррикаду. Хунту погубил не народ, а ее нерешительность.
Выдали по килограмму несвежей халвы. Сгущенка уже стоит 2 рубля банка, лук — 3-20. Более умное правительство начало бы не с повышения цен, а с сокращения расходов на военную оборону, чем пытаются заняться сейчас, но поезд набирает скорость.
26 сентября. Изумительно красивый вишневый закат из-под навеса "Руси", где я стою с Артикуловой, встретившись второй раз за последние десять минут. Тучи над горизонтом создают иллюзию близких гор. По обыкновению, перед лито прошел по отделам магазина, чтобы воочию убедиться в неизменности нашего убогого экономического состояния. Шаром покати. Если в прошлом году я хоть что-то покупал, то сейчас купил лишь три пары шнурков, а вдруг и они исчезнут? В продаже то, что никому не нужно.
В Литцентр можно попасть только с разрешения охранницы, которой сообщается цель визита, и она без разговора пропускает. Нажимает на кнопку дистанционного управления. Техника. Еще бы! На пороге XXI век. Перед ней телемонитор, по которому она наблюдает продвижение людей по коридору, чем занимаются, что несут?
Кабинет Фонфоры приоткрыт. Зашел. Скоро пришли и другие члены. Артикулова появилась со скандалом, ее возмутило, что охранница поинтересовалась, куда она идет?
— Как она смеет каждый раз допрашивать! Да кто она такая?!
Долго не могла успокоиться. Её никто не слушал, кроме Фонфоры, который не желал быть неучтивым перед пожилой женщиной с истрепанными нервами. Я её терпеть не могу и стараюсь не обращать внимания, не замечать, хотя первые года она часто посматривала на меня, на мою реакцию, но, видя мою индифферентность, тоже охладела.
Собрав шесть человек, Фонфора повел нас через картинную галерею, где выставка уже нового художника, с ещё более дорогим билетом — по три рубля, на художника Комисарова 29 года рождения. Пришли в уютный уголок на самом верху, музыкальную гостиную, пианино, по стенам волжские пейзажи, окраины города с церквями и крепостными стенами.
Заявились два незнакомых ветерана с внушительной орденской колодкой на груди. Видно, скучно дома, а здесь хоть какое, но развлечение, уважение оказывают.
Фонфора начал читать "Прогулки с Пушкиным", которые я уже прочитал летом в выписанных номерах «Вопросы литературы», но для всех это внове. Через полчаса он закончил, и Николай Трофимович сказал:
— Это написал завистник.
Больше никто не захотел высказаться, хотя Фонфора надеялся на дискуссию. Но настаивать не стал. Объявил пятиминутный перерыв. Я встал и пошёл по залу, рассматривая выставленные картины, подолгу задерживался. Сзади себя услышал голос Рассадина:
— Перетяжелил композицию. Нет души.
Сказано с видом знатока и большим пренебрежением. Он считает себя художником, работал на предприятиях, разрисовывал по заказам лозунги, плакаты. Других критикует через губу.
— Если бы ты умел рисовать, тебя бы здесь не было, — неожиданно для себя произнёс я. Сказалась подсознательная антипатия к нему.
— Что ты за человек? – обиделся он и отошел.
Следовало понимать, что он хотел со мной по-хорошему поговорить, а я его унизил, засомневался в его таланте художника. Но это же касалось и меня – если бы я умел писать, то и меня здесь бы не было, а сидел дома.
Мне же картины нравились, была бы возможность, повесил в квартире. Чувствуется настоящий художник, уверенная рука. Не то, что у Константина Васильева, где даже моим глазом видна нарушенная пропорция. Манера письма схожа с ученической. Словно обведенный контур старательно разрисован красками, и всё не с натуры, а выдумано из головы, нереалистичность так и бьет в глаза. Романтика есть, красиво, но лица кукольные, неживые. Странно, может быть, я не понимаю его величия? Для меня он дилетант со способностью к рисованию.
После перерыва Фонфора начал читать устав литклуба, сказав, что ДКиТ отказываются нас содержать, и мы переходим к другому спонсору — Литцентру. Предложил выбрать Рассадина председателем. Я сдержался, чтобы не выступить против, хотя и понимал, что наживу врага, он давно уже хотел быть нашим руководителем. Но к счастью, Костя простуженным голосом отказался, сославшись на плохое здоровье, мол, надо выбрать сначала казначея. Арндт возразил:
— У нас нет денег, и казначей не нужен. Разве что, по рублю собраться?
Через полчаса Рассадин снова заявил:
— Нужно выбрать казначея.
Я не мог понять суть подобного идиотского заявления. Чего он добивается? Хочет стать казначеем? Но денег-то нет! И вряд ли кто-то упустит возможность предоставить другому распоряжаться дармовыми деньгами.
Переводя в шутку, я сказал:
— Лучше давайте выберем секретаршу, потом заместителя председателя, потом зам зама.
Бестолковость сборища раздражала, и я высказал, каким должно быть объединение:
— Надо заниматься разбором творчества приходящих, а не столичных писателей.
Я пришел, чтобы узнать планы, новости за лето, а вместо этого мне предлагают повторение прошлогоднего заседания, и перечитанного Абрама Терца. Прав Лёня, что не ходит. Надо бы, и мне. Если бы не нищенская возможность, хоть как-то напечататься.
Фонфора распустил собрание, и мы пошли по галерее. Вернее, пошел я, поэтесса и Слава, которого я всё принимаю за работника КГБ, у него все данные для этого — нет литературных способностей, зато регулярно посещает все занятия, никогда остро не высказывается по политическим событиям, занимается теннисом, есть своя машина.
Посмотрел рисунки Нади Рушевой. Ничего особенного. Ученические рисунки. Есть способность к рисованию, но не более. Зачем столько восторгов?!
У выхода два милиционера. В маленькой комнатушке несколько работающих цветных телеэкранов, показывающих зал с выставленными картинами. Если не проспят, то вора заметить легко, хотя вряд ли кто полезет воровать.
Рассадин, в окружении людей, пишет на чем-то. Даёт автограф. Не стал подсматривать. Пожал руку Славе и пошел через пустырь, который оказался перерытым новостройкой, и, ослепленный прожекторами и яркой луной, я потерял тропинку, продирался через бурьян.
Днем кооперативщик за 51 рублей, морил в нашей квартире тараканов, с гарантией, что их не будет четыре месяца.
Прочитал любопытное интервью певицы Азизы, которая Овен, мол, у всех овнов на лбу и на голове отметина. Не говоря обо мне и у Вики тоже. А Влада февральская — переместилось на лицо? А почему у Власты нет? Всё это случайные совпадения, которые этим и запоминаются. И создается иллюзия чего-то сверхъестественного.
27 сентября. Очень тепло. Днем +20. В конце смены собрание. Юра сказал, чтобы я обязательно был, намекая, что мне будет вручен какой-то подарок в честь дня машиностроителя. Пихтовников не пришел, обиделся, что его обходят. Я всё ждал, когда назовут мою фамилию, но так и не дождался. Немного обидно. Как бы, обманули.
Вика пошла с ночевкой к Вере Мелентьевой, днём будут белить потолок, клеить обои. Почему-то Виктор, её гражданский муж, не хочет помогать. Он ведёт себя как законченный эгоист, но она, к моему удивлению, не желает уходить от него. И я в своих домыслах пытаюсь понять, что же их связывает? Секс? Наши ровесники. Секс уже не на первом месте. А что на первом? Достаток.
Ельцин ушел в отпуск на две недели. Не вовремя. Сейчас надо ковать железо, печь указы. Хочется, чтобы Станислав Федоров стал премьером, но вряд ли его допустят, а он-то знает, как вытянуть нас из болота.
Из психологического ощущения — чтобы не сглазить, — всё думается, что у нас ничто хорошее не может прижиться, мы так и будем влачить жалкое существование. Это надо очень стараться, чтобы довести весь народ до нищенского состояния. Третий месяц в продаже нет сахара. Сейчас только начал поступать. Бешеные очереди. У властей задумка отоварить задолженность, а потом пустить сахар по коммерческой цене по семь рублей, как он и стоил раньше, в 60-м году.
Я согласен на рынок, лишь бы кончился этот социалистический бардак, когда даже работающий не в состоянии прокормить семью, а пенсионеры вынуждены во всем ограничивать себя и сидеть на одном хлебе и молоке.
Больше не в состоянии читать о зверствах коммунистов в прошлом, надоело. С удовольствием читаю публицистику о нынешнем положении, иное не воспринимается. Похоже, и у других читателей точно так же, не до художественных прикрас, не до классики.
Вечером Явлинский рассказывает, что золотой запас Союза равен 240 тоннам, а в прошлом году выбросили на рынок 400 т, буквально выбросили, потому что никто в мире не выбрасывает золото на рынок столь большими партиями, тем самым, сбивая его цену.
Но это ли волнует наших властителей? Им как бы побыстрей набить мошну, пока не сбросили с трона. В прошлом продавали и по пятьсот тонн. А запас США 300 тысяч тонн. Вот тебе и богатейшая наша страна. Мы не можем понять и поверить в каком дерьме мы живем, мы смирились, не в состоянии плетью перешибить обуха.
Этим же вечером без тени смущения разглагольствовал зам. КГБ, о том, как они хорошо защищают интересы государства, которое в результате их опеки пришла к такому результату. Конечно, он скажет, виноваты экономисты, обстоятельства, правители, но только не они. КГБ честно выполняли свой долг, вербовали источников, шпионов, которые выкрадывали для Союза сверхсекреты, на которые потом строились миллиардные военные заводы, доводя народ до ручки.
Шебаршин не глупый, но не может признаться, что вся его жизнь и работа пошла коту под хвост, как и вся затея коммунистов. Мол, о том, чем они занимались, можно будет открыть через полсотни лет. А если они вредительством занимались? Под маркой секретности можно чем угодно заниматься. Никакого контроля над их деятельностью.
Мне кажется, сама природа человеческого существования не терпит длительного мира, спокойной жизни. Беззаботно выросшее поколение начинает вырождаться, вести себя так, что забывает, в чем смысл жизни и для чего вообще стоит жить? Хотя до сих пор никто так и не знает, зачем он живет? Каждый по-своему придумывает свой смысл. Один находит его в альтруизме, другой в эгоизме, кто во что горазд.
Невольно вспоминаются библейский пророк, вещавший, что любящий своё чадо будет часто наказывать его. В юности я с этим не соглашался, не понимал. Сейчас – да. Конечно, тем самым чадо восстанавливается против наказывающего, на зато учится жизни, начинает ценить доброту отношений.
Поучительный пример Будды, выросшего в холе, и не знавшего страданий. Он смог подняться выше себя, а другой, на его месте, сломался бы. Сколько их кончают суицидом, они не смогли жить в страданиях. В наслаждении — они согласны, поэтому столько у нас наркоманов, поэтому мы любим улыбку, восхваления, мы хотим, чтобы нам было хорошо. Так жить легко.
Гораздо труднее, когда тебя не любят, когда тебе плохо, одолевают болезни. Вот здесь требуется мужество, а не на строительстве узкоколейки, когда понадобилось устранять, грехи других людей, не удосужившихся вовремя завезти дрова в город и развязавших войну и революцию. Как им хочется, чтобы народ проявлял чудеса массового героизма и бескорыстия, даром работал на воскресниках, а они тем временем будут проматывать безнаказанно миллиарды. Им удобней запудрить народу мозги, навешать лапши и заставить работать за нищенскую зарплату.
Продолжение следует: http://proza.ru/2012/08/10/354