Потянуло холодным колючим ветром, и мартовского, еще не устоявшегося тепла, как ни бывало. На концевую ветку вишни сел воробей, его, взъерошенного, покачивает вместе с веткой, и ему стоит усилий удержаться на ней. Но лапки у него, хоть и тонюсенькие, да, видно, цепкие, так просто их от прутика не оторвать. Балансирует воробей, распушиваясь, даже о чириканье забыл.
Не слышно и песен щеглов. В недавние же погожие дни эти миниатюрные птички вовсю распевали по-весеннему. Сейчас же затихли, и без их звонкоголосья пустее стало вокруг.
Перестал слышаться и радовавший ранее хрустальный писк синицы. Не отваживаются в эту пору птицы подниматься лишний раз на крыло. Одни грач только зачем-то взмыл в воздух. Вытянув по диагонали крылья, он боком силится резать тугой ветровой поток, зависнув, как самолетик, на одном месте.
А где же делся воробей, покачивающийся на ветке? Вот он как, оказывается, устроился. Опустился в середину кроны вишни, где затишнее, и ему теперь не надо прилагать много усилий, чтобы удержаться на лапках. Он даже присел на них, пышно распустив свои перышки. Рядом с ним и его собратья, такие же пушистые серые комочки. Вместе им, видно, сподручнее подумать, где корма раздобыть, переждать непогоду.