Нет ни в чем вам благодати,
С счастием у вас разлад:
И прекрасны вы не кстати,
И умны вы невпопад.
(Пушкин А.)
Наташины ночные бдения вытягивали всю энергию из дня. На работе она ходила вялая и скучная. Зевала. И просыпалась только ныряя в домашние тапочки и привычным жестом включая компьютер. Лайки, репосты, чьи то чужие мнения - эта яркая смесь наполняла приятным чувством. Лакшери была где-то совсем рядом.
Наташа мечтала о мужчине. Об удивительном мужчине, который примет все ее сумасбродство. Войдет в мир цветных фантазий, который она таким приятным образом обустроила.
Не получалось. И иногда, втайне от себя самой она вздыхала, что не достаточно хороша. Периодически изматывала себя диетой, с редкими приступами истеричного опустошения холодильника.
Лакировала ногти цветными яркими пятнами. Наклеивала ресницы. В общем всячески приготовляла себя к приходу лучшего.
Может сложиться впечатление, что она была мечтательницей. Одной из тех девушек, которые томно вздыхают в ожидании прекрасного принца... Но вовсе нет. Высшее по экономике, два языка и работа в чистом и красивом офисе - позволяли считать, что надеяться на это лучшее она вполне может...
Но ОН все не шел и не шел...
И в этом сюжете, столь заезжанном и набившем оскомину было два тупика. Неразрешимых и поучительных. Наташе встречались мужчины двух типов - одни принцами быть не соглашались, а сразу, просто и буквально, не сомневаясь, вели себя по-скотски, другие - производили неизгладимое впечатление, но по факту оказывалось, лишь притворялись.
Два последних неудачных случая, возглавившие на сегодняшний день список разочарований, периодически терлись на ее странице в контакте. И давали почву для утешающих фантазий о незабываемости впечатлений от встречи с ней.
Злая подруга Маринка, конечно, говорила, что лайкают ее фотки они скорее машинально, чем осмысленно. Но Наташа искренне верила в осознанных и вдумчивых мужчин. Ей было не понятно и странно предположить, что такой серьезный шаг, как обозначение своего присутствия лайком, мог быть не знАком внимания к ней, а просто отметкой на удачной фотке.
Хотя, уже пару раз откликнувшись на такое обозначение присутствия, она удивлялась тому факту, что столь значимые для ее самоутверждения жесты, для самих мужчин ничего не значили. И делались либо, когда им было что то нужно, либо без всякой задней мысли... И как то она оказывалась совсем не причем.
Это отсутствие логики Наташу вымораживало.
Простые и логичные для всех нормальных людей вещи и понятия не работали.
Маринка, скорая на советы и сентенции, за бокалом вина по этому поводу как то изрекла:
- И не парься. Когда мой отец уходил к женщине, моложе себя на двадцать лет, сказал мне : "Маришка, вот вырастешь, поймешь почему так". И действительно, он оказался прав - я выросла и поняла. Все потому так, что все мужики - козлы.
Маринка казалась Наташе грубой. Поэтому Наташа ей не верила. А верила в лучшее.
***
Так вот...
Одно из последних Наташиных разочарований звалось Григорий.
Наташа млела от содержания его речей и тяжелого, выступающего кадыка.
"Вот если и существует мужчина, который по настоящему являются мужчиной, так это - он," - так Наташа думала и даже иногда говорила вслух.
Ее покоряла и его небрежная вежливость - подать, пропустить, подарить. Именно небрежная, поскольку он с легкостью управлялся с мужскими исконными обязанностями, "так легко, так изящно..." Обычно Наташа в этом месте, размышляя о Григории, задыхалась, чуть сдерживая восторг.
Мечтала она также и показаться рядом с ним под руку, коронованная гордым статусом "его женщина", представляла неземное чувство трепета в солнечном сплетении, когда все смотрят на него, а он только на нее. Этот гордый выход мысленно репетировался ей не единожды. Мечтать Наташа любила под струями воды в душе.
Маринка не разделяла Наташиных фантазий:
- Балда ты. Не может хороший мужик пятьсот раз быть женат.
- Еще не встретил единственную, - Наташа не сдавалась перед суровой правдой Маринкиных речей.
- Да и не встретит, - была неумолима Маринка, - Он настолько пытается быть для баб хорошим, что его самого за этими доспехами из показного благоразумия не разглядишь. А как подберешься ближе, так и столкнешься - гавным-гавно и опять же для всех.
Наташа курила злобно, но ощущения в глубине души с этими характеристиками согласовывалось.
- В каждом человеке есть и дурное и поганое, - не унималась Маринка, - А вот, если это не признавать, а из себя что-то пыжиться, строить, то и выходит, что при всех благих намерениях реальность оборачивается какой-нибудь гадостью для окружающих. А уж для баб в первую очередь.
Дальнейшая Маринкина демагогия сводилась к философствованию о том, что сексуальный маньяк должен признать себя маньяком, прохвост - прохвостом, а бабник - бабником.
Но с этим Наташа была уже категорически не согласна. Поскольку, если мужчина не хотел в корне менять себя для любимой женщины (пусть даже пока и вымышленной, себя она пока в расчет не брала) так и жить не стоило. Это уже было четкой философской платформой самой Наташи.
Григорий все время вертелся возле, не давая себя забывать. То отметится на страничке, то оставит странный комментарий. Активных действий не следовало, это Наташу и разочаровывало. Не вязалось с тщательно сбитым образом решительного и дерзкого мужчины.
Наташа не знала, как на его присутствие реагировать. Снова лезть в ту же воду, помятуя что их взаимодействие было очень странным, вроде и хотелось, но жглось. И она мысленно давала его чувству развиваться и на всякий случай встречалась с другими.
Второе Наташино разочарование было более масштабным и шабутным.
Михаил - распущенный, пошлый и веселый. Наташе нравилась его бесшабашность, но видеть с собой рядом такого человека не хотелось.
Он любил женщин и женщины любили его. Ну как любили... Полюбливали.
В общем, его убежденность в том, что секс правит миром, а семья это лишь фикция и тихий приют секс-террориста, Наташу отталкивали. И дела бы она с ним не имела, если бы не удивительная идея, занозой застрявшая в извилинах - его переделать.
Это было сродни вызову. Мощному и дикому вызову самой природе. Приручить и заставить есть с руки. Чтобы даже не мяукал. Чтобы даже икнуть без нее не мог... Чтобы даже...
Суровые мысли Наташу заводили. И она также спасалась струями воды от накатывающего избыточного возбуждения.
Пока все ее идеи приручения не срабатывали, что еще больше раззадоривало.
- Дура ты, - не стеснялась в определениях Маринка, - что вокруг него крутиться ? Переспала и забыла. Это же вместо онанизма мужчина, скорая физиологическая помощь. Ау !
Но до Наташи докричаться было сложно. Если уж она решила верить в Любовь, то это было принципиально.
Так вот... (продолжение следует)