В конце уроков нам сделали объявление, запретили строго-настрого ходить к мосту, сегодня будут взрывать лед. Конечно, обязательно надо было это сообщить. А то пришлось бы маяться от безделья во дворах, весна, как часто случается, нагрянула неожиданно. Стояли морозы, к которым все уже привыкли и нате вам, солнышко припекло. Горки и катки за два дня совсем раскисли. У снежной бабы выпала морковка, от угольков образовались грязные потеки, плачет, однако. Грустное зрелище. И что прикажете делать детворе? Правильно. Окольными путями младшее по возрастному составу население городка подтянулось к реке.
Поначалу ничего примечательного не происходило. Командир взрывников строжился и гнал самых любопытных на безопасное расстояние. Его подчиненные раскладывали какие-то светло-коричневые пачки с хвостиками в заранее пробуренные во льду лунки, и тянули длинные шнурки. Мы с Мишкой искали удобное место. Был такой короткий период в моей жизни, когда я неожиданно сдружилась с мальчишкой. Детство еще не окончательно выветрилось, и обращать внимание на разницу полов как-то не приходило в голову. А у Светки случилась первая любовь, девушка двенадцати лет от роду впала в меланхолию и зубрила лирические стихи, еще вела дневник, куда аккуратным почерком заносила свои страдания. Мне надоело слушать этот бред, и я нашла себе занятия поинтереснее: с Мишкой скучать не приходилось. Запретные плоды нашего безмятежного детства ни в какое сравнение не идут с той маетой, которая точит мозги нынешним тинэйджерам.
Так вот, нам удалось пробраться максимально близко к центру событий, зайдя с другой стороны под опоры моста, но на лед благоразумно ни ногой, так чуть только, у самого берега. Постояв несколько минут, Мишка разочарованно свистнул, и мы собрались домой. Но тут раздался сигнал, всем в укрытие. Рвануло так, закачаешься! Перед этим зеваки успели убраться подальше. Командир остался доволен произведенным эффектом, пострадавших и отказов не было. Толпа оживилась, одобрительно загалдев, самые любопытные кинулись на мост, чтобы лучше видеть стремительно нарастающее движение раскрошенного льда. Красота. Но мне было страшно. Перегнувшись через деревянные перила, я смотрела вниз на толкотню белых кусков в водовороте вырвавшейся на волю воды, и у меня закружилась голова. Мишке об этом знать незачем, вовсе и не от страха, мысленно подбадривала сама себя. Сделала вид, что уступаю место тем, кто напирает сзади, отошла в сторонку. Но с той весны моя отчаянная детская храбрость уже не была столь бесшабашной.
А с Мишкой мы вскоре раздружились, и виной тому один случай. Каким-то неведомым ветром в наши края занесло художника. Самого настоящего, из тех, про которых говорят, не от мира сего.
Заканчивался урок литературы, стояла майская жара и даже любимый предмет не вызывал интереса. Духота в кабинете и ошалевшие мухи между рамами не располагали к поэзии. Я бы не стала упоминать здесь про мух, сколько раз приходилось читать такие эпизоды, и хотелось упустить эту банальную подробность, но куда без неё. Летали надоедливые насекомые, нагоняя сонливость своим монотонным жужжанием.
К концу урока получила записку от Мишки, что возле пруда какой-то чудак рисует картину. Откуда ему стало известно, тогда же не было сотовых телефонов, эсэмэску сбросить некому, даже обыкновенных пейджеров в природе не существовало. Улыбаетесь, про пейджеры многие уже забыли, словно их вообще не изобретали. Дела! Ладно, не будем отвлекаться. На перемене бегом кинулись к школьному пруду.
На этот раз присвистнуть от разочарования захотелось мне. Старичок неприметной наружности с жиденькими волосами, торчащими в разные стороны, с жалким подобием бороды на узком личике, высунув язык, как первоклашка, старательно водил кистью по кусочку картона, предварительно закрепив его на новеньком мольберте. Мишка, прочитав разочарование на моем лице, пожал плечами, мол, что делать и сам не ожидал. Какой уж есть, но говорят художник. Ребята все прибывали, и к концу перемены собралась внушительная толпа. Такое внимание подействовало возбуждающе на незнакомца. Он неожиданно развернулся и произнеся: «Ути, ути!», схватил за грудь стоящую рядом школьницу, чем вызвал оглушительный хохот. Оскорбленная старшеклассница убежала со слезами на глазах. Мишка ржал вместе со всеми, а я обратила внимание, что художник вдруг сник и стал беспомощно озираться по сторонам. Взгляд его сделался пустым, руки повисли плетьми вдоль худого тела. Затем, совсем неожиданно достал нож, толпа отпрянула на безопасное расстояние, а он принялся сосредоточенно точить карандаш, тот постоянно ломался, и чувство неимоверной досады появлялось на лице странного человека. Было понятно, имей он тысячи карандашей, процесс длился бы до последнего огрызка.
Воспользовавшись тем, что художник занят важным делом, а толпа освободила место возле мольберта, подошла ближе. Увидев картину, ахнула. Наш грязный пруд с плавающими домашними гусями и утками, с берегами, густо обгаженными птичьим пометом вперемешку с пером, рука мастера преобразила до райского уголка. От неожиданности я потеряла дар речи. Каким непостижимым образом ему удалось сотворить чудо. Все, от камушка до сломанного штакетника забора было передано точь-в-точь, а глаз не оторвать, до чего хороша была картина. Столько лет прошло, не забыть того потрясения.
Мишка, продолжая веселиться, занял место возле меня, бросил равнодушный взгляд в сторону мольберта. Чей-то робкий голос заметил:
- Смотрите, а ничего получилось.
Но тут раздался звонок, большая перемена закончилась, и мы побежали в свои классы. Я на секунду замешкалась, посмотрела на художника, он с грустной улыбкой кивнул мне на прощание. Надеялась, что увидимся еще, но он исчез, так же внезапно, как и появился.
Пыталась уговорить Мишку поспрашивать у людей, мой друг недовольно пробурчал:
- Зачем это!? Подумаешь, пропал какой-то шизик, умеющий размазывать краски. У него конкретно с головой не в порядке. Ты чего? Брось, пойдем лучше в киношку, там «неуловимых» показывают.
В кино я не пошла. Порывшись в кладовке, нашла подходящий картон и села рисовать школьный пруд, выходила обыкновенная большая лужа. От расстройства позвонила Светке, в таком случае лирические стихи мне не повредят. Но подружка звала в гости, чтобы удивить сногсшибательной новостью: в сверстниках она окончательно разочаровалась, объектом её воздыханий отныне являлся никто иной, а сам Жерар Филипп. Чтобы написать письмо кумиру, взялась учить французский язык. По этому случаю над кроватью красовался новый иконостас. Пришлось с деланной заинтересованностью рассматривать собрание журнальных вырезок с фотографиями знаменитого артиста. Кто же будет на этом месте через месяц, надолго её не хватало. Влюбляться в знаменитостей обычное дело для такого возраста, но Светка клялась в серьезности своих чувств так, что становилось смешно. Я посидела еще минут пять и вернулась домой с тем же ноющим чувством, словно потеряла что-то ценное.
С тех пор, брала в руки карандаши и кисточки только по принуждению, приучила всех, что умею рисовать, вот и приходилось отрабатывать. Невзрачного вида измученный ангел, стоящий возле грязного пруда долго не выходил у меня из головы. Тоскливое ощущение, что художник потерялся, так и осталось. В то же время, не до конца осознанная, но важная работа свершилась в моей душе, которая только начинала разворачивать свой совсем беззащитный росточек. Как первоцвет, осторожно, почти испуганно поднимает свою нежную головку к белому свету в надежде, что вовремя заметят и не затопчут. По-детски наивная святая вера часто не оправдывается, но об этом узнают потом.
Когда моему сынишке было лет пять, я впервые повела его в зоопарк. Сколько не уговаривала до этого, ни за что не соглашался, а тут, видимо, под моим настойчивым напором сдался. Ходил с хмурым видом от вольера к вольеру, я забеспокоилась и даже проверила ладонью лоб, не поднялась ли у него температура. Нет, все в норме. Но что-то же не так, я вижу:
- Сыночка, тебе не интересно?
- Нет.
- Почему?
- Какой ужас, бедные животные всю жизнь сидят в клетках. Неужели тебе их не жалко?
Я растерялась от его взрослого взгляда и слов, сказанных строгим голосом. Познавательную экскурсию пришлось свернуть.
В другой раз мы попали в зоопарк спустя много лет, в «Роев ручей» привезли жирафов. Надо сразу оговориться, что новый зверинец ни шел ни в какое сравнение с зоопарком советских времен. Просторные вольеры, детские аттракционы, все продумано и красиво сделано. Больше походило на игру, что никоим образом не могло травмировать психику ребенка, а вполне соответствовало нашим представлениям о семейном отдыхе.
Возле полигона с жирафами мы задержались надолго, что и говорить, красавцы: невероятно яркого окраса, величественные, грациозные. Впечатляющее зрелище.
Дети решили прокатиться на колесе обозрения, а мое внимание привлекла группа молодых людей, которая свободно расположилась вокруг стилизованного под пруд бассейна с белоснежными лебедями. Я обошла по цепочке всех и оценила работы. Было пафосно: классные мольберты, дорогие кисти и шикарного качества краски. Красивые молодые люди. Огорчил лишь очевидный факт – среди них нет ни одного художника. Некоторые даже лебедей умудрились превратить в мокрых куриц. И вновь вспомнился забытый эпизод из далекого детства.
Это с годами я привыкла сравнивать неизвестного художника с потерянным ангелом. Весь он был не от мира сего, беззащитный взрослый ребенок, случайно оказавшийся в чужом пространственном измерении. Его умение преображать действительность оставило неизгладимый след в моей душе. Благодаря чему я поняла, что наше видение мира искажено, а кубисты и импрессионисты только доломали уже поврежденное восприятие. Но лишь гениям дано отобразить частичку божественного света. Выходит появление чистого ангела на берегу грязного пруда вовсе и не было случайностью.