Строго 18+.
Порно-сказка, написана для развлечения человеку, которого я любил и которому верил, Марку.
__________________
ЧАСТЬ 3. Поэт.
Поэт медленно открыл один глаз.
Ё-моё! Ничего не вижу! Свет слепит после шкапа!
Потом второй.
И уже двумя увидел,что его возлюбленный вышел из уже не девственной попки Гая, звонко шлепнул того по ягодице, и коротко бросил:
- Одевайся и иди работать. Твои извинения приняты. Впредь будь острожен, если конечно не хочешь еще, – Грей усмехнулся, глядя на огромные белесые капли на полу.
Садовник, стоявший красный, как рак, оттого, что кто-то видел, как его только что оттрахал принц, с неприязнью посмотрел на поэта, и встретил такие же полные недобрых пожеланий глаза. Натянул на свои бедра штаны и, не спуская ненавидящего взгляда с все еще лежащего на полу Марка, протянул руку к корзине со свежими розами.
- Но я ещё не закончил с декором роз в вашей опочивальне, ваше высочество, - обратился он к принцу, в надежде, что тот еще задержит его на пару минут и, возможно, он станет свидетелем наказания для, явно находящегося нелегально в шифоньере, поэта, что несколько реабилитирует его самого в собственных глазах.
- Зато я с тобой закончил, - усмехнулся Принц. – Иди. Потом придешь. Позже.
Садовник, молча, взял обе корзины со свежими и собранными подвядшими цветами и вышел, еле сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.
Но, закрыв за собой дверь, он остановился, глубоко вздохнул, задумался. Никогда еще он не был так унижен, но…Он попытался разобраться в своих чувствах. Только что отодранная Греем попка приятно горела и, несмотря на саднящую боль, вспоминать, что только что там был член принца, принесший ему столько сладости его телу, ему было приятно и до сих пор будоражило кровь. Даже то, что принц Грей просто воспользовался его растерянностью и использовал его для
удовлетворения своей похоти, и этот пренебрежительный шлепок в конце, почти не тронуло чувств Гая. Давно влюбленный, он готов был снести любое оскорбление от принца, наказание, шлепки, лишь бы тот заметил его существование! Иногда специально приносил не те оттенки цветов или случайно проливал воду на одежду принца, и за назначенные за эти мини оплошности розги или удары плеткой, получал от наказания непонятное для него самого удовольствие и возбуждение. Но даже в самых смелых мечтах недумал, чтобы принц сделал с ним еще что-то, как в это злополучное утро. Но, не смотря на доставленное удовольствие, все было омрачено одним фактом, всё было не так. И дело не в том, что его использовали, нет, всё дело в поэте. Да, точно. В этом придворном любимчике Грея – Марке! Он все это ВИДЕЛ. Видел на что готов он ради принца. Видел его слабость. Его покорность любому желанию принца. Этого ни простить, ни вынести самолюбивый Гай не мог. Одна только мысль утешала Гая: поэт так глупо обнаружил себя! Гай зло усмехнулся, вспомнив, как вывалился из шкафа Марк, держа в руке свой стреляющий член. И уверенный в том, что сейчас последует громкий скандал за проступок поэта, приставил ухо к двери. Лишить себя удовольствия услышать, как накажет Грей поэта, он не мог. А то, что наказание последует, он был абсолютно уверен.
Принц же, накинув шелковый халат и подвязав его, подошел к всё еще лежащему на полу поэту. Марк напрягся.
Ой-ой… ща мне влетит....за все... за все…за то что пробрался..за то что подглядывал… и никакие таланты не помогут… стихоплётные… ой-ой… надеюсь, будет не очень больно… страшна та как.. во я дура-ак…
И даже приготовился отразить удар: поднял руку и зажмурился. На всякий случай.
- Штаны-то натяни, - неожиданно насмешливо сказал, наклонившийся к нему, принц, и протянул руку.
- Ага! - поэт схватил протянутую руку, вскочил и одним движением натянул на себя штаны.
Так, а кажется, Грей не так уж и зол. Лыбится на все 32. Может, пронесёт? Я ж все-таки не садовник… стихи пишу! Чего-то для него и значу!
- И давно ты там мою одежду портишь? И как ты там оказался? – спросил Грей, оглядывая его с ног до головы.
- С вечера я тут,- решил не врать поэт, и, словно вспомнив, что лучшая защита это нападение, затараторил он взахлеб и невпопад:
- Я скучал по тебе! А ты не звал меня вчера весь день! У меня новый стих! Я ждал тебя на нашем месте! До самой ночи! Искал тебя во дворце! Не знал, что думать! Куда ты делся! - поэт перевёл дыхание, увидев, как изумлено, расширились глаза Грея, продолжил.
- Потом увидел, как ты разговариваешь с королем и пробрался сюда, когда ты плескался в ванной! Да! Я хотел посмотреть на тебя! Да! Голого! И узнать, для кого ты готовишь свое тело! Я же с ума по тебе схожу! Ты не знал? Да! Я люблю тебя! Да! Я не знал, что это будет король! Правда! Не знал! Я бы никогда не посмел! Никогда! Правда!
- Тихо, тихо… - попытался остановить разбушевавшегося и раскрасневшегося поэта принц, заодно переваривая в уме, что на долю наблюдателя досталась не только сцена наказания садовника, от чего он даже пришел в некое замешательство.
Но поэта было уже не остановить:
- Я очень испугался, когда понял, кто пришел к тебе! Очень! Сам король! К тебе! И я все видел! Всё! Что он делал с тобой! И тебе было хорошо с ним! Он любит тебя! а ты…- поэт на секунду запнулся, увидев, что взгляд принца погрустнел. – Ты - нет! Ты просто принимал его! Его ласки! Его любовь!
- Ревнуешь? - вдруг быстро спросил принц и пристально посмотрел на Марка.
- К королю? Нет..... к нему, нет… он же король.. - притормозил свой напор поэт и даже замолчал секунд на десять в замешательстве.
- А ты знаешь! - опять горячо заговорил он и резко сменил тему.- Что Гай рассматривал тебя? ! Спящего! Я всё-всё видел!
Принц улыбнулся и легкая грусть исчезла.
- Боже, какое преступление. И что в этом такого?
- Такого?! - возмущенно закричал Марк.
- Он поднял одеяло! - сдал садовника поэт.
Грей уже стал смеяться:
- И что же он там увидел? Под одеялом? Мой сон?
- Угу, сон, - буркнул поэт, не понимая, что так развеселило принца. - Твой ЧЛЕН!
Принц уже хохотал во все горло, и, глядя на него, вся напускная злость Марка ушла, как песок сквозь пальцы и, через пару секунд, он сначала фыркнул, а потом и присоединился к заразительному смеху Грея. Вдоволь насмеявшись над тем, что сделал Гай, молодые люди сами не зная зачем, присели на постель.
Принц протянул руку к голове поэта, запустил пальцы в его волосы и тихо произнёс:
- Милый мой поэт, с кем бы я не был, с кем бы не развлекался… в моем сердце только один человек... тот, что каждый день пишет мне прекрасные стихи…тот, кто и сам не знает, что покорил моё сердце….и раз уж ты здесь …в моей спальне…кажется, нам есть, что еще сделать друг для друга…
Марк просто не мог поверить своим ушам. Он любит не безответно!
Я точно умру от счатья!
Грей привлек поэта к себе, его мягкие губы накрыли губы Марка, втянули их и они слились в первом для них поцелуе. Их языки начали свой страстный танец. Поцелуи становились все жарче, руки все требовательнее. Ладонь принца накрыла уже заметный бугорок поэта и осторожно гладила его сквозь одежду. Ткань явно мешает! Поэт, приподнявшись, быстро стянул с себя штанишки и кинул их на пол. Пальцы Грея, обхватив ствол возбужденной плоти, плавно задвигались верх–вниз, то обжимая весь член, то лаская большим пальцем только головку.
Рука поэта тоже не дремала и, нырнув за полог халата, нашла не менее возбужденную плоть принца. Соскучившиеся по твердому члену принца пальцы Марка принялись нежно ласкать его.
Молодые люди не спешили, стараясь насладится каждым прикосновением подаренным друг другу, как можно дольше. Так постоянно лаская друг друга, постепенно разделись полностью. В опочивальне постоянно раздавался негромкий смех обоих от телесных открытий, от удовольствия касаться друг друга обнаженной кожей. Поэт не мог не отметить, насколько по -другому принц дарит ему свои ласки, с какой нежностью каждое касание до его тела. Первым не выдержал поэт и, оторвавшись от сладких губ принца, тихо произнес слова, которые он никогда бы не посмел произнести вслух еще вчера:
- Хочу тебя.... Грей… хочу… твой…
Принц свернул изумрудами своих глаз, улыбнулся и плавным движением руки перевернул поэта на живот. Мгновенно поняв, что хочет принц, почти обезумев от счастья, поэт встал на колени, упершись руками о ложе и выгнулся, стараясь, как можно больше раскрыться перед Греем.
- Милый, ты готов пойти на это? – пальцы принца стали еще сильнее раскрывать его жаждущие страсти половинки. – Уверен, у тебя не было мужчин… Ведь не было?
- Не было … не было… никого не было.. - зашептал поэт, тая от касающихся его пальцев там, где он и мечтать не мог, - …только тебя ждал…только тебя…. хочу тебя ….безумно… хочу…
- О, боже… какое чудесное утро… сплошь девственники… - замурлыкал Грей, - никакого сна не жалко на такие подарки судьбы…
При намеке на Гая поэт недовольно дернулся. Ведь перед ним был Гай! Нельзя, чтобы он бы хуже Гая! Надо что-то сделать, чтобы он отличался,чтобы даже воспоминаний о Гае не сохранились, чтобы Грей запомнил только ЕГО отданную добровольно девственность! Не Гая!
И увидев, что пальцы принца тянуться к баночке с кремом, он понял, что делать и дернулся:
- Не хочу с этим! Хочу без!
Принц замер на мгновение, видимо не веря своим ушам, что неопытный поэт хочет так болезненно отдать свою непорочность. Грей оценил самоотверженность и готовность дать ему по максимуму ощущений, но жертвы не принял.
- Глупый… с тобой у меня будет все по- другому… любимый…- и в ту же секунду поэт почувствовал, как горяче-шершавый язык принца коснулся его там ,где только что были его пальцы , и он начал всей поверхностью языка вылизывать никем еще не пройденный анус поэта.
- А так хочешь? - услышал он горячий шепот принца сзади.
Не ожидавший такой изысканной ласки, Марк тихо застонал, весь трепеща.
- Дааааа... хочууууу…. - больше слов, окончательно свалившись в нирвану, он просто не вспомнил.
Вылизав его, обильно смочив влагой девственный вход поэта, принц выпрямился и тот затрепетал от долгожданного прикосновения головки плоти принца к недрам своего тела.
Обоже!! Это случиться!Я с моим принцем! Сегодня самый счастливый день в году!
И нетерпеливо заерзал бедрами.
- Сейчас…сейчас... - подбодрил поэта принц, и, немного подразнив головкой страждущего принять в свое тело плотскую любовь поэта,стал медленно погружать свой член в тесную и горячую попку.Стон принца и стон поэта слился в один тихий и протяжный. Боли совсем не было, с удивлением отметил Марк, хотя все это было для него впервые.
Грей, положив свои руки на бедра поэта, начал плавно двигать бедрами, поднимая все выше сладострастные волны в теле рифмоплета с каждым погружением.