Эх. горе-то какое...

 
                Из "ПОМНЮ И ЛЮБЛЮ"

Сижу на клубном крыльце, читаю «Огонёк» и краем глаза слежу за дорогой, жду почтовую машину. Уже седьмой час, скоро за мной машина с бригады придёт, а почты с фильмом до сих пор нет.
Вот, наконец, в поле зрения показалась фигура нетрезво шагающего мужчины. Смотрю, да это же Вася Шутов. Рулит ко мне. Подходит, смотрит на меня мокрыми глазками. Сейчас будет просить денег. Так и есть, как в воду глядел.
- Саня, слышь, займи тридцаточку. До завтра. Гадом буду – завтра утром как штык! Ей-богу!
-Да ладно, не божись. Бог-то он не Микишка, все потом припомнит.
- Да знаю, чё уж там, замолю как-нибудь,- покачивается нетрезво. Физиономия – нет таких слов в великом и могучем. Не стригся, наверное, с прошлого года. Когда-то ярко-синий комбинезон давно не стиран. Кирзовые сапоги пробиты с носков.
- Ну и что у тебя сегодня за  праздник? – спрашиваю на всякий случай. – По какому случаю гуляем? Что за повод?- Он обреченно машет рукой, садится рядом на ступеньку, кладет голову на ладони, руки на колени и трагическим голосом, со слезой и мукой:
- Эх, Санечка. Знал бы ты…
- Да что случилось? Беда, что ли?
- Беда, Саня, да еще какая! Не думал, не гадал, и вот тебе на!
- Да что такое? – уже самому стало интересно. Он поднимает на меня свой ясный взор, вытирает заскорузлой ладонью рот.
- Саня, гадсво, ты не поверишь!
- Ну-ну, - делаю серьёзное лицо, - не тяни. Пришел – говори.
- Саня,- почти навзрыд, - ты пойми меня. Мою бабу, на моём плаще…- он замолчал, всхлипнул, - вон там, за Харитоновым огородом, в кустах…
-Ну-ка – ну-ка? Чё в кустах?
- Да чё, не знаешь, чё? Мою бабу Мишка кузнец…Эх, позорище…- и зарыдал...
 Я никак не мог поверить, спросил:
- Ты сам видел?
- Нет. Если б видел, я бы, гадсво, сам бы обих сразу…
- А кто видел-то?
-Шурка, соседка. С картошки шла.
- Ну?
 - Вот те и ну… Налетела на их. Они там…Ух, гадсво! Позорище!
- Может, врёт Шурка-то?
- Да ни чё не врет. Я сам давно замечал…Да фактов не было…
    Вобщем, дал я ему тридцадку. Как же, горе у человека.
А вечером и жену его, Аню, встретил. Она корову из стада вела. Увидела меня, махнула мне рукой. Я подошел. Корова понюхала мои руки.
- Саня, погоди. Ты зачем дал денег моему охламону? Не мотай головой, он сам сказал, что ты дал. Его же с работы попрут. Уже третий день не просыхает. Совсем обалдел. Ребятишек гоняет, на меня орёт, несёт что попало. От людей стыдно.
- Постой, а что, неправда, что ли?
- А что, опять с Мишкой, и опять за огородом, ОпятьШурка сказала. А ты его слушаешь. Да он тебе завтра еще не то сочинит. Ну, гад, я ему сейчас шлык скатаю!- И решительно дёрнула корову за поводок.
А я стоял как облитый чем-то нехорошим.
Даже забыл, куда и зачем шел.
                1958.