-Эх, подумал, Дроздов, жалкий человек! Что надо человеку? Такая красота! Такая природа в Чечне! Необыкновенная, столько чудесных мест. Это нужно увидеть своими глазами: старинные крепости, цветущие альпийские луга, скалистые горы, загадочные долины, плодородные земли и сады, дикие необитаемые места, лес, склоны, овраги, горные речки, реки, не таящий даже на горных вершинах лёд, бывшие шахты,
места параллельных миров.
-Здесь столько всего необъяснимого и грандиозного: ландшафт такой, что захватывает дух! Приеду домой, в Москву, и попытаюсь нарисовать всё это .
-Никогда я не видел прежде такой ! Горы, холмы, покрытые мхом, напротив скалистые горы, словно для остального пейзажа. У подножия скал на макушках
мшистых холмов простирается туман, полупрозрачный, снизу густой, а сверху сквозь него видны вершины скалистых гор. Какая война? Зачем она? Разве мыслимо, чтобы в таких местах люди убивали друг друга.
Горы, скалистые горы, стояли кругом, раскинувшись вереницей по бокам ущелья Шатойского района, Шаройского района, а дальше граница с Дагестаном и Грузией, и тоже горы. У низин некоторых гор чаще всего протекали горные ручьи, которые были, на первый взгляд, безобидны, как и люди, проживающие здесь. Но стоило пройти ливню или проливным дождям, как из ручья образовывались большие селевые потоки, которые сметали всё на своём пути. В горных районах, особенно вокруг селения Кенхи, было много чудесных источников: родники пробивались из-под камней, из-под основания гор,
некоторые целебные источники пробивались в высокогорных альпийских лугах, вода из этих источников придавала людям силу, выносливость, здоровье, мудрость. Некоторые
источники люди использовали для лечения почек, желчевыводящих путей.
Горы издавна служили укрытием для местных людей и животных, в некоторых горах располагалось множество пещер.
Сам вид гор радовал глаз, и представить сёла и окрестность без них было невозможно.
Казалось, что здесь нашли люди и как они могут жить в этих краях? Но коренным жителям нравились свои обжитые места, они не представляли жизни в другом месте.
Весна в горах, середина мая, когда начинает цвести всё вокруг. Рядом лес, луга, аромат
весеннего благоухания, дикий лук, черемша майская, которые ребята набирают мешками из леса, приносят домой и кушают с хлебом и без, жарят, парят, добавляют в разные блюда.
По-другому он называется медвежий лук, сейчас, видимо, его занесли в Красную книгу,
потому что на Ставрополье большинство населения в сёлах занимается сбытом медвежьего лука. Он способствует оздоровлению организма, выводит из организма шлаки, всех паразитов, хотя не все об этом знают, просто это была традиция: до них собирали и они собирают.
В горах хочется всё время быть на свежем воздухе, забываешь о еде и под солнцем незаметно для себя просиживаешь несколько часов, так незаметно проходил день.
Хотелось сидеть, озирая всё вокруг, растворившись в природе, как будто являешься частицей, частью всего этого, ветви деревьев, слегка раскачиваемые ветром, шаловливо
потягивались друг к другу, звонкие крики лесных птиц разносились эхом по всему краю.
Взгляд останавливался то на лесе, возвышающемся напротив, то поднимался к небу и провожал плывущие по нему облака, то на солнечных лучах, радугой отражающихся
в горной речке, то на скалах, поднимающихся ввысь и своим остриём напоминающих
боевые шашки.
Родной край, горный край, Кавказ! Раскинулись горы Кавказа, кругом тишина и благодать…
Думаешь, что, наверное, наши прадеды и предки тоже вот также, сидя у подножия, любовались горным пейзажем, думали о бренности жизни, о смысле жизни…
Кажется, живое всё вокруг, движется, переливается природа, словно бриллиантовая брошь, сверкает, освежает и врачует душу, благотворно влияет, успокаивая и предостерегая от невзгод. Солнце согревает и не хочется вставать и идти туда, куда зовёт жизнь со своими проблемами, суетой, а хочется сидеть вот так и любоваться, нежась в солнечных лучах, которые убаюкивают бережно, нежно, ласково.
Милый край, высокогорных, сочных, Альпийских лугов, покрытый благоухающими травами, перемежающимися, словно миллионные брызги серебряных капель разными
красивыми, неописуемо красивыми цветами: с бархатными головками ярко-алого, синего, голубого, тёмно-синего, красного, фиолетового, , зелёного, светло-зелёного, белого,
бордового, чёрного, лилового, жёлтого, матового, розового, серого, необычного цвета.
Ступаешь по лугу, будто по ковру, дивясь и восхищаясь этой необычной красотой, боясь нарушить картину горной красы, неописуемой и необычной. Кажется, вот она природа,
любуйся, наслаждайся, по сердцу проходят волны, вызванные созвучием, слиянием
с ландшафтом, с бессмертием, которое существовало до нас, существует и будет существовать и после нас, радуя будущее поколение.
Мысли уносятся далеко и становится легко, словно заново родился на земле…
Вдруг в ста метрах из-за поворота показались боевики, навстречу ехала грузовая машина
с людьми, мысли Дроздова сработали мгновенно: если не остановлю машину, меня поймают! Он поднял руку, грузовик притормозил:
-Куда?
-В Кенхи едем.
-Далеко?
-Да, на краю света!
-Не шути, сказал кто-то из пассажиров, это на границе с Ботлихским и Цумадинскими районами.
-Возьмите меня!
Дроздов запрыгнул в грузовик, боевики не заметили его.
-Вы к кому едете?- спросили итак любопытные люди.
Село на виду, они всё обо всех знали.
-Мне в сельсовет или как его сейчас называют, выпалил Пётр, первое, что пришло на ум.
-Откуда вы?
-Что-то мы вас в Шатое не видали!
-Вы по назначению, новый, да? Спрашивали кенхинцы, так и не давая Дроздову вставить слово.
-Да, выпалил Пётр, схвативши мысль, поданную ему пассажирами.
-Пётр, протянул он одну руку, другой держась за борт грузовика.
-Магомед, Курбан, Мовлид, Султан,-ответили мужчины.
С другой стороны стояли женщины, возле которых было большое количество увесистых
сумок. Они все были укутаны в платки, платья достигали почти до пят.
Зная, что на Кавказе не принято знакомиться с женщинами и вступать с ними в разговор,
пока сами не заговорят, Дроздов встал в стороне, за мужчинами.
-Своего транспорта нет?
-Нет, ответил Пётр.
-А мы вот так на грузовиках добираемся, что попадётся. Вместе собираем деньги для шофёра, так мы добираемся.
Пётр удивлялся тому, с каким трудом добирались люди к себе домой. Чем дальше ехали, тем больше подбрасывало в разные стороны, потому что дороги были трудные с кочками, ямами и разными выбоинами. С одной стороны простирался лес, дальше голые каменистые горы,
а внизу пропасть или ущелье, на дне которого протекала речка.
Через три часа приехали в Кенхи. Когда свернули через мост в Кири, у Петра похолодело в груди: он узнал дорогу в Химой, где он провёл в плену столько времени.
- Вот мы и приехали, сказал Магомед,- давайте я вам покажу главу администрации.
-А хотите, пойдёмте сегодня к нам, отдохнёте и завтра встретитесь.
-Если вас не затруднит, Магомед, то я, конечно, не откажусь от вашего гостеприимства.
Все разошлись по домам, а Пётр пошёл к Магомеду.
Дома их ждал вкусный ужин с горскими чуду с творогом. Сын Магомеда зарезал барана
в честь гостя и позднее их ожидал вкусный хинкал.
-Вот так и живём, я с женой, два сына женаты, две дочери замужем, восемь внуков.
-А вы откуда?
-Я из Грозного.
Теперь Дроздов боялся откровенничать, так как не знал людей.
-Семьи нет, живу с родителями.
-Ну, давай, отдыхай, утром я покажу тебе наши горы.
-Никто не придёт? –спросил Пётр, вспомнив инцидент в Шаро-Аргуне.
-Нет, отдыхай.
-Вот, наша комната, а напротив твоя.
Жена Патимат была немногословной женщиной, две снохи помогали ей в домашней
работе, да и сама она была бойкой и легко справлялась с домашней работой.
…Кенхи, Кенхи! Село горное с суровыми условиями жизни, окружённое величественными, необъятными горами, стройными, словно невесты на вечеринке,
выстроившись в ряд. Победно распростёрлись напротив гор альпийские луга, лесенками,
маленькими площадками, а то и совсем крутыми стенами, по которым разве только могут
бегать сами кенхинцы, но не городские, потому что у них будет кружиться голова.
Вот он тот край, край природы богатой и разнообразной, усыпанный камнями, будто вместо дождя с неба сыпался град разнообразных камней.
С утра, если погода ненастная, по склонам гор стелется туман, обволакивая всё вокруг.
Но день может поменяться внезапно и вместо ненастья вдруг выглянет солнце ясное, тёплое, нежное, приветливое, невольно вызывающее улыбку и заставляющее думать, как всё-таки жизнь хороша!
…Слышал Дроздов о Кенхах, что оно находится недалеко от Химоя. Так вот оно, какое Кенхи. Он встал рано утром, пошёл по утренней росе вверх по лугу, расстелившемуся
сзади дома Магомеда. До пояса Пётр весь намок от утренней росы, он восхищался красотой разных цветов и благоуханием трав, оттуда с высоты село было ещё красивее. Думая о превратностях судьбы, куда может забросить судьба человека, Дроздов удивлялся разнообразным местам горного края.
Сколько душистых и лечебных трав, от запаха которых появляется необъяснимое чувство восторга и умиления, вокруг тихо, спокойно и таинственно, как будто это другой
параллельный мирок по сравнению с заполненными машинами улицами и бегущими на работу горожанами, шумом, тем городским шумом, рёвом машин, криком, зазывающим покупателей, голосом, объявляющим итоги спортлото, гудками паровозов, гулов, проезжающих поездов и скрипом колёс, голосом авиадиспетчера, объявляющего
время отправления и прибытия самолётов.
Наконец, Дроздов посмотрел на небо, оно было ясное, голубое. Он вспомнил, как любовался снегом, падающим снегом, в Москве, зимой. А сейчас это безоблачное небо,
удивительно голубое, или этот цвет бывает только здесь в горах.
Село видно было как на ладони, показались стада баранов с нескольких сторон, направляющихся на выпас высоко в горы, вслед за баранами стали появляться коровы,
вот и пастух с палкой встал у возвышенности, ожидая, пока соберутся коровы.
За одной коровой выскочил телёнок, не хотевший оставаться дома, на базу, дожидаясь пока с полным выменем вернётся корова. Стадо коров, не торопясь пило воду у горной реки.
А вот и сельчане, мужчины и женщины, отправляющиеся косить и работать, кто на луга, кто на свой хутор, ухаживать за дополнительным хозяйством.
Пётр неторопливо спустился со склона и направился к Магомеду, поджидающему его
у села.
-Я хватился, а тебя уже не было, начал Магомед.
-Любовался вашим пейзажем!
-Ну, как?
-Красота! Неописуемая…
-Люди у вас трудолюбивые.
-Да, без труда не выживешь в горах, ответил Магомед.
-Приходится трудиться.
-Ты бы хотел здесь жить?
-Не знаю, а про себя подумал Пётр, вряд ли я свою Москву поменял бы на это село.
-Кому что, сказал Дроздов вслух. Кто где родился.
-А вы куда, Магомед, сейчас?
-Я косить, место покоса наше находится далеко.
-Возьми меня, может, чем помогу?
-А ты же хотел к главе вроде?
-Нет, я просто в дороге сказал, я приехал сюда описать эти места. Люди любопытные на селе, скажи, что приехал в гости. Просто мой кунак.
-Сам знаешь, какое сейчас время.
-Да, ответил Магомед, скажи правду,- ты от кого-то прячешься?
-Да…Как ты догадался?
-Я сразу понял.
-Раз ты выбрал меня кунаком, то я за тебя в ответе. А там посмотрим, что делать.
Пётр с Магомедом на мотоцикле отправились в горы, места, отведённые для покоса.
-А почему ты мне доверяешь?- Может, я родственник тем, от кого ты прячешься.
-У меня навык жизненный определения людей, он меня ещё не подводил.
-Ну ладно, я тебя ни о чём больше спрашивать не буду, знаю, нужно будет, сам всё скажешь.
Они проехали довольно далеко и стали подниматься вверх. Дорога была узкая и извилистая, кочки да ухабы попадались всё чаще, а дальше, вообще, заканчивалась проторённая дорога и начинались луга по пояс покрытые ещё не скошенной травой. Магомед ехал по траве, а потом оставил мотоцикл у стога сена, дальше они пошли пешком. Поднимались всё выше и выше, кругом стояли горы, очертания которых выделялись солнцем, щедро согревающим горный пейзаж. Изредка видны были тучи, которые то появлялись, то исчезали, словно играли в прятки.
- Далеко ещё?- спросил Пётр, уставший с непривычки от подъёма, тянувшегося всё выше и выше.
-Потерпи немного, скоро, - ответил Магомед.
Звуки сверчков и кузнечиков раздавались всюду, изредка проносились шмели, слышно было дятлов, стучавших клювами о деревья, голос кукушки доносился из леса, находившегося в нескольких шагах от лугов напротив, голоса птиц, добывающих пищу
для своих птенцов и радостно щебечущих слышались то здесь среди лугов, то там в лесу.
Наконец Дроздов и Магомед дошли до назначенного для косьбы луга Магомеда и сели отдохнуть. Дуновение свежего ветерка приятно чувствовалось по телу.
Подкрепившись остывшей грудиной и рёбрышками, вперемешку с позвоночными кусками из баранины, Пётр с Магомедом запили кумысом.
Казалось, Дроздов ничего вкуснее не кушал, хотя мамины пельмени и голубцы с тефтелями, да и борщ, и окрошка не могли уступить этой трапезе.
-А мамины пироги и пирожки, у, пальчики оближешь, думал Пётр.
Но в горах, здесь, на свежем воздухе, ничего вкуснее для Дроздова не было.
-А теперь косить, сказал Магомед.
-Я тоже буду, у тебя есть ещё коса?- спросил Пётр.
-А как же! На всякий случай.
Пётр взял протянутую ему косу и вслед за Магомедом начал мерными взмахами косить.
-Молодец, где научился?
-Ты, я смотрю, лучше меня косишь!
-А как же, Магомед, жизнь всему учит.
До обеда было скошено намного больше места, чем то, которое показывал Магомед.
-Всё, отдыхай Пётр, больше не будем косить.
-Мне нужно помолиться, потом посидим и поедем домой. Магомед пошёл к роднику,
совершил омовение и начал молиться, совершая поклоны. Дроздов с уважением относился
к любой религии.
Пока товарищ совершал молитву, Пётр воздел руки к небу и произнёс:
-Боже, прости душу грешную. Прости нас всех грешных! После он направился к роднику.
Родник вытекал прямо из травы, раздвинутой на две стороны, фонтанчик вытекал на листья лопухов, вбиравших в себя воду как в ладони. С одного листа на другой, с другого на третий, а ниже находился большой лист лопуха, вмещавший в себя воду, достаточную для того, чтобы напился любой человек.
-Какая красота! Сказать, и не поверят мне.
Восхищённый чудом природы, которая словно вошла в тело Петра и освежила всего,
он подошёл к товарищу, дочитывавшему шёпотом четки после молитвы:
-Ты знаешь, Бог- один Аллах, остальные все его пророки. Иисус-посланник Аллаха, по- нашему Иса, которому вы поклоняетесь, Моисей-посланник Аллаха, по-нашему Муса.
Аллах сказал, что в ссудный день люди сами поймут.
-Не буду спорить, ответил Пётр. До меня верили, родители верят, деды нам передали свою веру и это для меня свято.
-А ты был в Москве, Магомед?
-Видел церкви златоглавые?
-Нет, не был. Видел по телевизору, слышал от земляков, которые ездили на стройки подзаработать.
-Слышишь, Пётр, тебе здесь долго нельзя находиться, могут найти тебя. Я вот что придумал, у меня есть родственники в Дагестане, близкие, которые помогут тебе,
пробудешь у них сколько нужно и отправишься к себе домой.
Живут они в Кизлярском районе, село такое есть Цветковка и в Тарумовском районе
в сёлах Ново-Георгиевка и Рассвет.
Так они просидели некоторое время и поехали на мотоцикле домой.
Дома их ждал вкусный ужин из больших кусков сочной и свежей баранины с кукурузными хинкалами вперемешку с крупными из обычной муки. Мясо или хинкалы
макались вилкой в чесночном соусе и запивалось бульоном.