Примерно около 120 лет назад были написаны пьесы А.П.Чехова. Эти четыре пьесы я перечитывала несколько раз в своей жизни и чем старше я становилась тем более отчётливо и ясно мне вырисовывались образы героев тех дней, сУдьбы которых были удивительно схожи с моей судьбой. И я задумалась: а почему это так? Почему главная героиня пьесы «Дядя Ваня» носит такое же имя и отчество как у меня – Елена Андреевна?
В юности мне не приходило в голову при прочтении этого произведения какой-то вымысел; да и вообще то, какой? – Просто совпадение…А так ли это? Теми мыслями, теми желаниями, которыми «жила» Елена Андреевна Серебрякова, я в своей жизни ТОЖЕ жила, почему-то. Где здесь кроется связь времён, связь поколений. У меня тоже был болен муж, который был меня на десять лет старше, и я также, по долгу своему: когда-то
Оказанной мне помощью, ему была должна. Я ухаживала за ним, вставала в шесть утра и занимала очередь за талоном к невропатологу, поскольку у него был инсульт. После инсульта волочилась правая нога, левая рука сжалась в не разжимаемый кулак. Это значит, что человек не смог сам себе приготовить, сам себя обслужить. И я несла свой крест как Серебрякова, не обращая внимание на взгляды других мужчин. Я была ему верна, как ни странно: молодая, красивая. Но что-то внутри мешало мне жить для себя,
Пользуясь успехом у мужчин. Глупо? И как у Чехова по сценарию, Елена Андреевна уезжает обратно в город, сбросив груз сомнений и искушений. Примерно также, как и я!
В этой же пьесе образ дяди Вани – человека, который всю жизнь работал ради чужого таланта, ради идей профессора Серебрякова. По приезду профессора в имение своей жены он был раскрыт как бессмысленная личность, натура, которой не стоило служить всю жизнь. Он сам не понимал своих научных трудов, пуская пыль в глаза, что он, дескать, великий учёный с мировым именем, которого и за границей знают, и в России почитают и уважают. Но это было далеко не так! И дядя Ваня прозрел, схватившись за пистолет, чтобы покончить с этой мерзостью, на которую он потратил не много, ни мало, как 25 лет своей молодой, но никчёмной для себя жизни. Ему было сорок семь, он подводил уже какие-то итоги в своей жизни, а итог вырисовывался один, и довольно печальный: пропала жизнь, она загублена, отдана другому человеку, причём напрасно…
Отчаяние и злоба налегла на дядю Ваню, он бегал по комнатам и кричал несуразные вещи. Лицо дяди Вани стало неузнаваемым, горели безумные глаза: почему безумные, потому, что ум вывел один вердикт в жизни: напрасно. Этот факт ужасающе подействовал на психику бедного дяди Вани. В безумии, хватаясь за пистолет, он таки и не смог выстрелить с десяти шагов в профессора, поскольку рука дрожала, всё его сознание и тело охватила нечеловеческая мука, тело не слушалось никаким нервным окончаниям, и его приняли за сумасшедшего. Но привычка взяла своё: привычка подчиняться этой злой судьбе, привычка служить как носильщик, лакей. Эта привычка взяла вверх, поскольку механизм её был отработан за несколько лет: снова быть лакеем, камердинером, носильщиком, рабом. И дядя Ваня стал просить прощения за бездумные поступки, чтобы, не дай Бог, его направили в психиатрическую больницу или в тюрьму за угрозу жизни для другого человека. И он смирился, думая о том, как наверстать упущенное хозяйство за месяц пребывания в имении сестры с мужем. Чтобы не запустить счета, он сел за конторскую книгу, вспоминая все приходы( а их в этот месяц оказалось меньше) и расходы, которых оказалось гораздо больше, чем всегда…
В моей жизни тоже был дядя Ваня, это мамин родной брат, который любил и ценил моего отца, поскольку так случилось в жизни, что они вместе и воевали, даже на одном фронте. Я внешне и внутренне похожа на своего отца, который был очень весёлым и хорошим человеком. Он любил мою маму, помогал ей во всём, очень любил меня. Дядя Ваня тоже нёс свой крест, как и чеховский герой из пьесы. У него была единственная дочь, Таисья, которую баловал с детства, наряжая её как куклу.Таисья вела разгульный и праздный образ жизни, а отец, дядя Ваня всю жизнь работал на неё, потом на брошенных ею детей, и так вся жизнь превратилась в рабство. Рабство было и со стороны жены, которая жестко командовала им, принимая все важные решения самостоятельно, без советов мужа.
Пьеса Чехова «Вишнёвый сад» также нашла отклик в моей судьбе. Я очень хотела купить участок, и не сколько для овощей, сколько для сада. А сад на моих пятнадцати сотках разросся великолепный. Около домика стояла крепкая и сильная яблоня, крона которой возвышалась высоко и была видна на весь садовый участок. По весне было чудо смотреть на такую красоту, которая предстала белым облаком, огромным среди всего сада; и редко кто из прохожих мимо дороги в коллективном саду не любовался ею. Рядом цвело поле клубники, почувствовав чернозём рядом с такой роскошной яблоней, которую я удобряла торфом, поливала водой её корни, взрыхляла землю, обрезая усы у клубники и пересаживая её. Яблоки на яблоне были красными по осени, они горели через окно домика, и я постоянно засматривалась на это красочное окно
И ждала, когда же они созреют. Яблоки собирали вёдрами, раздавали соседям, варили компоты, и казалось, им нет конца и края. В глубине сада, у дорожки стояла ещё одна яблонька, другая: низкорослая и раскидистая, ветви которой всё время нужно было поддерживать и не дать припасть к самой земле. Мы окружили её изгородью, под главную ветвь поставили подпорку. Яблоки на ней были мелкие, жёлтые, но очень вкусные.
Так в моём саду были две разные яблони. А о вишне – особый разговор. Она прорастала всюду по участку, некоторые отводки я пересадила в один ряд, и у меня получился некий забор из вишни, молодой, играющей всеми красками на солнце и довольно вкусной.
Вишнёвый сад был моим больным местом: я всё время его охраняла, берегла, удобряла, чтобы плоды вишни были сладкими и крупными. О малине вообще, говорить даже не стоило: я не культивировала её, она росла как укроп или сорняк. В такой естественной среде малина была крупная, спелая. Её было очень много, ветви прорастали до соседнего участка, где у Маргариты Михайловны, моей соседки, стоял умывальник. И вся семья, когда приходила умываться или мыть руки после работы в саду, не могла не сорвать такой сладкой и крупной малины. Своей у соседей такой малины не было. Как бы они не ухаживали за ней, как бы её не пололи, ягод не было, или было очень мало. Такая же история с клубникой. Мне не всегда хватало времени обрезать у ней усы, полоть её, и она росла сама по себе, также, как малина: как будто на природе, в лесу. В траве я всегда находила крупную и сочную клубнику на зависть опять же моим женщинам соседкам.
И стали с меня, почему-то брать пример: не «насиловать» природу, дать ей спокойно расти в естественных условиях. И пользы получали больше, и времени своего сэкономили, гуляя на полянке повыше, собирая купавки, а в лесу – грибы и ягоды. Так и Любовь Андреевна Раневская пыталась охранять свой вишнёвый сад, дать ему естественную красоту и силу, но судьба распорядилась по- своему. Сад продан за долги и должен быть вырублен, чтобы сдать выгодно землю под залог. Мне тоже пришлось продать свой вишнёво-малиновый сад, который я очень любила по причине того, что одной мне было тяжело справиться с этим садом. Муж мой был болен, и я разрывалась между садом, домой и работой. Дочь Аня ( также, как и у Раневской) помогла мне продать этот сад, чтобы у меня не было заботы собирать той неуёмно богатый урожай, ездить на автобусе, испытывая страшные головные боли от наклона вниз, от солнцепёка, от переутомления. Так мой сад был продан, и я занялась спокойно работой и домом.
Образ трёх сестёр был дан мне судьбою. В семье из четырёх детей были три сестры и брат. Все четверо были необыкновенно красивы, и каждый, - по своему. Но одно их объединяло: красивая белоснежная улыбка у всех, которая как парус вела их по жизни.
Однажды к нам в дом в деревне зашли две цыганки. Понятно, что попрошайничали, но оставили главную новость, которую я запомнила навсегда: «Одна дочь и сын будут у тебя( у мамы) счастливы, а две дочери будут несчастливы…» Как давно это было, но сейчас я вспоминаю тех женщин цыганок и сокрушаюсь правильности ими сказанных слов. Брат и моя сестра, которая на год старше меня, - счастливые люди. У них всё в порядке: дети, внуки, прекрасные дома, радость в доме. А мы с сестрой, которая меня старше на восемь лет, оказались несчастливыми. Валя, точно, ушла трагически из жизни по определённым обстоятельствам, так и не ставшая счастливой, хотя и была самой красивой из всех трёх сестёр. Что можно сказать обо мне: наверное, не счастлива, поскольку до таких лет не смогла себя реализовать( всё время кто-то мешал…) Но как знать: пусть я не счастлива в семейной жизни, значит, счастлива в другом. Я счастлива в своём творчестве, в своей интеллектуальной работе, к которой я всегда подходила творчески. Ещё неизвестно. Может быть, я буду счастлива своим будущим…, уже без меня. Но буду. И монолог Ирины из пьесы «Три сестры» для меня самый близкий из всех монологов сестёр, которые они невольно выстраивают на протяжении всей пьесы. Ирина мечтала о столичной жизни, где, действительно, собралась вся интеллигентная публика поэтов, писателей, художников, музыкантов, певцов и т.д.Так и я, подобно Ирине, стремлюсь быть равной среди такой публики. Хотя непросто без специального образования быть творцом.Но что, например, Литературный институт? Говорят, кто его заканчивает, - тот настоящий дебил.
Все преподаватели лит.института – люди престарелого возраста, иногда и за восемьдесят с гаком. Чему они могут научить молодёжь, когда сами забыли, когда писали в последний раз от немощи, поклоняясь только своему возрасту и былым успехам? Что дал Лит. Институт той же Наталья Варлей, которая после нашумевшей «Кавказской пленницы» перестала сниматься и села за парту лит.института на факультете поэзия. Где прозвучали её необычные и прекрасные рифмы, к которым она по неизвестной причине стремилась, имея успех как актриса? Её не стало, она потерялась, и вот, мельком увидела её в одной из музыкальных передач, где она исполнила песню на свои стихи: «Пьяная»- Не густо, однако. И это всё творчество за годы учёбы в лит. Институте? Так что, окончание специального образования ни о чём не говорит. Либо тебе дано писать от природы, либо нет . Такие можно сделать выводы. А стихи известной поэтессы? – кроме нескольких песен на музыку В.Добрынина, её стихов я не признаю: какую бы я страницу её книги ни открыла наугад и ни прочла, - одна несуразная, нерифмованная, примитивная речь. Больше я этой книги не открываю, и даже не желаю её открывать. Ведь состоявшийся поэт -тот, у которого в любом месте его публикаций , на любой странице можно найти интересные по настоящему вещи, которые интересуют, волнуют, дают какой-либо ответ
На больные вопросы. А если это однообразный рифмованный кое-как клад, - он никому не нужен просто. Это моё мнение, не знаю, может, у кого-то и другое мнение. Может, я просто невнимательна к другим. Но поэтов и писателей очень много талантливых и хороших. В год издаётся почти пятьсот романов по каждому направлению литературы, это очень много, значит, выбор есть, и выбор большой. Я не скажу, что мне всё удаётся, но я стараюсь писать интересно и не пресно. А неинтересно и не пресно у меня и не получится, поскольку судьба дала мне слишком много испытаний хотя бы для того, чтобы я знала, о чём писать. Ведь как известно, о чём мы дышим, о том и пишем. Значит, всё таки, сложная и не совсем счастливая судьба, - это как раз то, что нужно для великого писателя или поэта( вспомним, хотя бы, того же Солженицына ) Это и есть счастливая судьба мастера или художника ( пример, - скульптор Эрнст Неизвестный)
Что касается пьесы Чехова «Чайка», то судьба главной героини тоже схожа с моей судьбой. Неудачливая актриса Нина Заречная, для которой в жизни главное- любовь человека, предавшего её, но всё-таки любовь, пусть отвергнутая и изуродованная. Для меня тоже было в своё время понятие, что счастье – это любить самой. Но со временем я поняла, что счастье, - это когда тебя любят, а ты отвечаешь только взаимной симпатией без ревности и сцен, которые счастья не прибавят…
Так герои Чехова стали моей судьбой, моей жизнью. Значит, не зря я в школе любила рассказы его, писала сочинения о Душечке и Ионыче, разводящем крыжовник, не зря читала об обывателях, где перед домом обязательно цветёт сирень, как и у меня.
Не зря, выходит, не зря…И как это всё понимать? Через сто лет судьбы героев реально повторяются в другой эпохе, не изменяя имени и отчества? – Это судьба мне быть классиком писателем, коли я так неразрывно связана с классической литературой.