Меня не учили по-настоящему принимать смерть. Да, я проходил специальные тренинги, работал с психологами, но это все не то. Мир, который они видели сквозь призму тонн учебников, был нереальным. Слушали и строчили в блокноте профессионально. Но кто из них выносил человека из горящего здания? Или собирал куски плоти после взрыва на фабрике? Ни один из них. Кто действительно знал, о чем говорят, всегда находились рядом. Наставники.
Я считал таковыми все двенадцать человек, входивших в бригаду спасателей, в которую меня определил колледж. Вот, кого стоило послушать. Вы видели их? Кожа загорелая от пожаров и, казалось, насквозь пропахшая дымом и пылью. Если улыбка и озаряла их лица, то всегда мимолетно. Будто тень, нависшая над ними однажды, уже никуда не уходила. Иногда, часто в ночную смену, кто-то их них делился со мной воспоминаниями о происшествиях, в которых он побывал. Тогда я, розовощекий юнец, слушал затаив дыхание истории, где присутствие смерти ощущалось на все сто процентов.
В самом начале, сидя перед пультом управления и наблюдая с товарищами за миганием аварийных лампочек, я боялся. Боялся, что это не мое, что не оправдаю доверия, что не выдержу и в самый ответственный момент сбегу.
Сколько себя помню, я всегда хотел быть спасателем. Хотя, «хотел» сильно сказано, это было желание моего отца. С десяти лет он твердил мне только об этом. Даже покупал специальные игрушки, и мы устраивали с ним воображаемые спасательные операции. Это была его мечта. А когда через три года он умер, я пообещал себе, что оправдаю его ожидания.
После окончания школы встал выбор колледжа. Я неплохо играл на гитаре и мать, даже уговаривала меня пойти в музыкальную школу, но я отказался. Я подал документы в Академию Спасателей. Мать сказала, что я не обязан этого делать. Но тогда я хотел.
А потом начались тренировки. Из нас делали настоящих мужчин. Когда через четыре года я вышел к матери с дипломом в руках, высокий и мускулистый, как и остальные выпускники, она плакала и обнимала меня очень долго. А я все ждал, что вот сейчас отец подойдет сзади и похлопает меня по плечу.
По договору я записался на оплачиваемую практику в городскую Спасательную Службу. И вот тут-то я впервые засомневался. Дисциплина, которая в колледже считалась дикой, здесь оказалась в десять раз серьезней. Спецоборудование проверяли не по два раза в день, а постоянно! Чувство напряженного ожидания не покидало целый день и домой, в свою съемную квартиру, я возвращался всегда разбитый. А сколько было вызовов! В основном мелкие, но каждый третий точно оказывался опасным.
Потом наступил день Первого Вызова. Моего вызова. До этого момента я только следил, как мои товарищи сбегаются на очередной звонок, кричат команды и уезжают. Я помню, как наш начальник, Дейв Скобли прыгнул в кузов и выкрикнул: «Поехали, парень!» Честно сказать, я тогда опешил. Я знал, что этот момент наступит, но все равно не был готов. Но, как и было приказано, опрометью бросился к машине.
По дороге Дейв посвятил меня в ситуацию. Бытовой взрыв газа в жилом доме. В задачу бригады входило эвакуировать пострадавших, найти источник газа и закрыть его. Мне же было приказано никуда не лезть, просто наблюдать за работой. Я кивал и никак не мог остановиться. Все казалось нереальным. В висках стучало давление. В панике я подумал, что забыл все, чему меня учили, но вовремя себя успокоил. Сегодня я только зритель.
Приехав на место, я буквально вывалился из машины и отбежал на необходимое расстояние, чтобы никому не мешать. По идее, я должен был наблюдать за бригадой, но я буквально утонул в открывшемся мне зрелище.
Многоквартирный дом словно разрезали пополам вдоль одного из подъездов. Всюду бегали обезумевшие жители и случайные прохожие. Земля покрылась пеплом и обломками. Со всех сторон разливались крики раненных и приказы врачей и полицейских. Не замечая никого вокруг, спасатели змейкой пронеслись между ними и, разделившись на три группы, бросилась к дому. Промелькнули тяжелые домкраты, веревки, и вот уже первый обломок стены медленно поднимался.
Я как завороженный следил за двумя медиками, бежавшими с носилками в сторону кареты Скорой Помощи, припаркованной рядом. Тело под простыней подпрыгивало и норовило выпасть каждый раз, когда носильщики огибали очередной обломок. Приблизившись, они буквально забросили носилки в Скорую, где уже ждал медбрат. Он приложил пальцы к шее пострадавшего и посмотрел на часы. Несколько мучительно долгих секунд отчаянно запыхавшиеся медики и я ждали. Наконец, медбрат покачал головой и сказал:
- Пульса нет. Выкидываем.
У меня внутри все похолодело. Медики злобно схватили носилки, отбежали в мою сторону и вытрясли тело к моим ногам. Один из них что-то прокричал мне, и они снова побежали к развалинам. Мои ноги словно налились свинцом, а шея стала деревянной. На меня смотрел труп мужчины. Не знаю, он так умер, или глазные яблоки сместились при падении, но он не отрывал от меня стального взгляда. И знаете что? Вы никогда не узнаете, как выглядит труп, пока он не окажется у вас перед носом.
В фильмах это всегда или кукла или живой человек, задержавший дыхание. Ничего общего с серым куском мяса, который тогда лежал у моих ног он не имел. Это все равно, что перематывать фильм на стоп кадре – вот ты ждешь, что появится какое-то движение, оно всегда есть. Но его нет.
Тогда я почувствовал что-то. По спине побежали мурашки, кончики пальцев начало покалывать, словно рядом собралось статическое электричество. Воздух стал маслянистым на ощупь. Я увидел то, чего никак не ожидал – легкий и совсем прозрачный синеватый свет, окутывающий тело. Словно мираж, он маячил где-то на границе зрения. Стараясь избавиться от наваждения, я перевел взгляд на здание и похолодел. Оно полностью было охвачено ярко алым светом. Он клубился и извивался то медленно, то рывками, будто ему причиняли боль. Люди спешно вбегали, пропадая там, и выбегали обратно. Не помню, как долго я простоял так, но вскоре меня самого окутала тьмой и я отключился.
Очнулся я уже на станции в комнате отдыха. Рассказывать о галлюцинациях я не собирался. Я списал это на стресс. Да и не пришлось. Кто бы меня ни перетащил, ни один из бригады, даже Дейв, не проронили ни слова по поводу того, что я валялся в обмороке, чего не мог себе позволить. Это меня смущало и одновременно наполняло гордостью. Вот она, настоящая мужская солидарность. Но на некоторое время меня все же отстранили от поездок. А я и не рвался. После этой поездки меня ещё две недели мучили кошмары, в которых за мной приходит тот труп, и я задыхаюсь и падаю в пропасть, в алом свете.
Через месяц, наступило время моего Второго Вызова. Решающего, я считаю. На этот раз в гипермаркете прогремел взрыв. По предварительным данным – теракт. Столько ужаса в этом слове. Теракт. Целенаправленное убийство простых людей. Спешащих по своим делам, делающих покупки, радостных. Я ехал на тех же условиях что в прошлый раз. Я снова не возражал.
Когда мы приехали, я не поверил своим глазам. Гипермаркета не было. Вместо него – воронка, глубиной чуть больше одного этажа. Бетонный карточный домик рухнул, погребя под собой, наверное, сотни человек. Десяток людей в больших наушниках и чем-то, на подобии металлоискателей кружили по развалинам. Я знал что это. Если где-то на глубине до пятидесяти метров кто-то скажет хоть слово, даже шепотом, они услышат. Наши глаза и уши.
Выпрыгнув из кабины, я, было, направился, как и в прошлый раз в сторону, но, постепенно остановился. Сердце колотилось как бешенное. Я не мог вздохнуть и хватал ртом воздух. Волосы встали дыбом, а кончики пальцев вновь закололи. Я в страхе повернулся посмотреть на развалины. Алого света не оказалось, как я предполагал. Зато, в развалинах время от времени в разных местах пробегали зеленые вспышки. Я вот-вот готов был снова впасть в обморок.
Моя бригада похватала кувалды, растяжки и рассредоточилась. Все, кроме Дейва и Куртина, спешивших ко мне. Дейв что-то кричал Куртину, тот лишь отмахнулся.
- Пришло твое время, Картер, - сказал Куртин и указал на груду развалин справа от покореженных ворот. – Там голос под землей. Но все может в любой момент рухнуть, так что трогать ничего нельзя. Придется тебе лезть.
- Я не позволю! – Дейв, наконец, оказался рядом с нами. – Это слишком сложно, он не справится.
Я оцепенел от страха. Я знал, что однажды мне придется выступить с остальными бок о бок. Но не сейчас. Я готов был все отдать, только чтобы Дейв одержал верх.
- А кто тогда? – закричал Куртин. Он явно был не в себе. Как любой был бы на его месте. – Лаз слишком мал. Посмотри на нас, на других парней. Картер самый подходящий.
Он был прав. Несмотря на то, что я был высок ростом и накачан, я был меньше по габаритам, чем мои товарищи. Мы все это знали.
- Или ты хочешь оставить там человека? – настаивал Куртин. – Ну?
Дейв нахмурился. Я не преувеличу, если скажу, что от того, что он сейчас скажет, зависела моя дальнейшая жизнь. Я молил про себя, чтобы он сказал «Нет». Наконец, Дейв кивнул. Затем развернулся и просто ушел. Я смотрел ему вслед и не верил. Меня бросили. Отправили на сложнейшее задание. Не потому, что я справлюсь. Просто нет другого выхода.
Куртин не стал ждать и повел меня к лазу.
- Проход очень узкий. С собой можешь взять только фонарик. Продвигайся медленно, маленькими толчками. Как только поймешь, что дальше двигаться невозможно, давай назад. Обращай внимание на перекрытия. Если… - он говорил что-то ещё, но я уже не слушал. Черная пропасть приближалась, приглашая в неизвестность. В неизбежность. Сколько я пройду, прежде чем меня задавит? Десять метров? Пятьдесят? Ладони стали потными, я вытирал их о камуфляж. Шершавая поверхность царапала руки. Куртин хлопнул меня по плечу и отошел, решив, видимо, что я готов.
Я опустился на четвереньки и просунул голову в дыру. Тут же набросилось чувство клаустрофобии. Сбежать, спрятаться! Я глубоко дышал, стараясь погасить панику. И вдруг, мое лицо на мгновение осветил зеленый луч. Словно вспышка неземной фотокамеры. Я сглотнул комок в горле и полез.
Уже через десять метров навалилась тишина. Лаз оказался узок даже для меня. Я пробирался как червь, выставив руки вперед и перебирая пальцами каменную стену. По ощущениям, я спускался. Это меня пугало ещё больше, так продвигаться назад, в крайнем случае, будет очень тяжело. Я отгонял мысль, что могу застрять. Но она словно назойливая муха возвращалась обратно. Поэтому, я принялся считать – метод, который посоветовал мне один из преподавателей.
Я забыл обо всем на свете, погрузившись в себя, когда увидел впереди очередную вспышку. Откуда эти галлюцинации? Пообещав себе, если вылезу отсюда, сходить к врачу, я решил позвать. Кого-то же слышали. Хотя, он давно мог умереть, потому, что полз я, кажется, уже целую вечность.
Наконец, я услышал тихий, безразличный голос:
- Кто это?
Фонарик выхватил из темноты что-то. Я пополз быстрее, наплевав на осторожность. Я нашел! Мой Первый Спасенный. Обдирая руки в кровь, я пробирался вперед, пока не схватил руку. Такую маленькую руку. Чуть дальше – копна черных волос. Остальное скрыто под плитой. И кровь. Волосы в крови. Рука в крови.
- Это ты, дядя Бен?
Я сжался всем телом, не в силах вымолвить ни звука. Открыл и закрыл рот. Боже, это маленькая девочка! Лет десять максимум! Что мне делать?
Я запаниковал. Я не мог её вытащить.
- Дядя? – голос из-под плиты тянулся лениво, словно кисель.
- Да… - сказал я, сам не зная почему. Голос охрип. Я аккуратно проверил пульс.
- Мы пойдем сегодня в супермаркет?
Кратковременная амнезия! Я знал про неё. Странно, что она вообще в сознании.
Одной рукой я держал руку девочки, другую закусил зубами стараясь подавить крик. Мне хотелось сделать хоть что-то.
- Дя..дя..?
- Да, я здесь, - и, помедлив, добавил пересохшими губами. – Обязательно сходим.
- Точно? – спросила девочка. И я почувствовал, как щеки стали горячими от слез.
- Обещаю! – прохрипел так, чтобы она слышала. Я чувствовал, как она уходит.
Больше она ничего не говорила. Я держал её руку, пока она не обмякла. Мне хотелось кричать, но слова застряли у меня в горле.
Из-под плиты полился густой алый свет. Он был, не только видим, но и осязаем. Я мог его пощупать. Трудно описать, насколько он красив. Он обдавал прохладой. Он манил к себе. Волосы готовы были оторваться от головы. Я почувствовал прилив адреналина. Не отдавая себе отчета, я открыл рот и вдохнул его. Боже, как он был сладок! Больше всего его скопилось возле раны на запястье девочки. Я впился в руку, обмазав губы кровью. Я питался светом. Девочка была не против. И я выпил её до дна.
Не помню, как я выбрался наверх и что сказал Куртину. И как отреагировал Дейв, что я весь в крови. Да это и не важно. После этого я ушел из спасателей. Это точно было не мое. Не моя судьба, понимаете?
Я пишу это не для себя. Я пишу это для Вас. Именно Вы думаете, что я психопат. Урод. Ублюдок. Что меня нужно убить. Но я не сошел с ума. Я хочу объяснить все Вам, друзья и родственники моих жертв: я стал серийным маньяком спокойно, сам выбрав свой путь. Просто этот свет… Он прекрасен! И я прошу прощения, что издевался над вашими близкими, перед их смертью. Просто муки предают пару ярко алый цвет и незабываемый вкус. Словно добавить вишенку на кусок сладкого кремового торта.