В последнее время я много думал головой. Это, само по себе нездоровое, занятие привело к тому, что я начал бубнить под нос. Да ещё и в рифму. Неприятно удивлённый метаморфозами, я поставил градусник, измерил давление, съел таблетку. Всё хорошо -- зашкаливает, как обычно. Сел писать гениальную русскую прозу, а она, дура такая, в рифму пляшет стройными математическими рядами. Что делать? Гоголь советовал: «не пишется? Возьмите лист и напишите – совсем не могу сегодня писать, а там, глядишь…». Я плюнул, и написал:
Писать я нынче не могу.
Ни строчки.
В душе ни одного тире –
Сплошные точки.
Ух ты! Вышел на балкон, курю. Тремя этажами выше луна наглая круглится. Я вернулся:
Сижу как филин на суку
Во мраке ночи.
Хотел бы ухнуть на луну.
Так, между прочим….
Но нет, лишь в сторону чуть-чуть
Башку подвинул.
Когда в душе такая муть –
Не всё ль едино?
Какой там филин?! На суку –
Сижу как дятел.
И под собою сук долблю…
Наверно спятил.
Перечитал и опять на себя подивился — до чего ж складно получилось! Ну-ка, ну-ка….
Если кто-нибудь когда-нибудь найдёт
Письмена мои безумные,
То подумает: «наверно идиот
В ночи мучался угрюмо-полнолунные»
Ага! Про идиота – очень убедительно…. Может и так, но может быть и …
Будет правдой это резюме.
Суть моих писаний только в этом:
Балансируя на грани при луне,
Можно стать кретином…Иль поэтом!
Вот так! «Иль», конечно, странный….Нецензурный несколько…. Но уж не хуже, чем у …э-э-э…Сумарокова! Даже лучше, чем Державинский «иль»! Пусть остаётся, раз уж вылез…Я же не поэт, хотя…. Просто глубже копать надо, надо луну обыгрывать, а не восторгаться ею по-детски, а то, блин, ширазские мотивы развёл тут….Надо пришпандорить эту луну, выдавить из неё! Щас! Выпить сотку, зверь литературный и зашевелится. ХА! Прошла, прошла….Продолжим наши игры!
Я больше никому
И ни во что не верю
Веду в уме войну
С умом рождённым зверем.
Зверь есть. А чем зверей к луне привязывают? Воем…нет…Бессонницей?
Он просыпается, когда приходит ночь,
И в дебрях мозга раздражённо бродит.
Тогда никто не может мне помочь,
Одна лишь водка. Пью…
Пью.
….и он уходит.
Дошёл совсем – зверей пугаю водкой!
С похмельем их вернётся во сто крат.
Оружием не тем, прямой наводкой,
Их надо бить в висок, не наугад.
Почти уснул, но наглая луна,
Одним пинком пробив ночную темень,
Весьма невежливо меня лишает сна –
Прямым в «разрез» - ударом света в темя.
Стою в ночи, расслабленный подонок,
Убогий зверобой, ударенный луной…
И в вязкой тьме созвездье Ориона
Мне представляется - иудиной петлёй.
Ай да Чижов, ай да сукин сын! Петли Ориона обыграл, как…!
Накатил ещё соточку. За рождение в этот прозаический мир ещё одного гениального поэта. Да!
Поэтам о любви свойственно, однако. О несчастной, как водится. О счастливой – это уже не стихи будут, а лозунги и декларации. Да и нет у меня счастливого материалу, один несчастливый. Зато как грязи, на выбор. Самая несчастливая – это к дочке. Ну и к матери её, за одними пирогами. Они же вместе, это меня начисто с ними нет. Вон их дом – я со своего счастливого тринадцатого далеко-о-о вижу, до самого культурно- исторического центра. Там и культура осталась, и семейная история. И персонажи лежат, в ус не дуют, как я тут мучаюсь полуночным поэтическим геморроем … Это просто:
На кухне электричество, не газ –
Какой прогресс! И дом в два раза выше!
Увы, но я совсем не вижу ВАС
С высотного балкона. И не слышу.
ВАС – удачно. Вроде и к женщине, а на самом деле – больше к обеим, то есть к дочке, если так-то…Пошла писать губерния! Ух, страшен я в поэтическом восторге!
Зима прошла: угрюмо-холодна,
И, со всех точек зрения, - погана.
На смену в окна ломится весна
Хоть жизнерадостна, но также негуманна.
Я с вашей точки зрения – слабак,
Подлец, или ублюдок – как угодно.
И жизнь меня трясёт не просто так,
А по заслугам, и в любое время года.
Завело, бля!
Порою я готов завыть, как волк,
И даже верить вашей женской теме,
Что долг – в банкнотах выраженный долг,
А хлеб с икрой – замешан на измене.
Газ выходит….Я не про тот газ, а про…ладно…
Пожалуй я в коленках, правда, слаб:
Такое неспортивное сложенье.
Мне б вас забыть, и мирно щупать баб
Стремясь к простым весенним наслажденьям,
А я весною стал сильнее пить,
И ночью просыпаюся от страха,
Что если нет возможности ЛЮБИТЬ,
То лучше просто сдохнуть одним махом.
Слеза, скупая мужская протечка выступила…из носу, правда…
Маячу на балконе в высоте,
Пытаясь вас нащупать в мраке ночи,
Но вижу ясно – окна всё не те.
И голоса не ВАШИ, между прочим…
Закручинился. И водка кончается. Палёная, а жалко до слёз. Больше, чем коньяк выдержанный, которого всё-равно нет. Сходить, что ли?
Два квартала пилить, а в три часа ночи уж слишком недружелюбные местные тени по трое шатаются. Общения ищут. А я не ищу. Наткнусь – белый стих выйдет.
Жизнь напоминает спазмы
Сгустка мутной протоплазмы.
Совершенно несуразны
Краткосрочные оргазмы.
Объективно безобразны
Вездесущие миазмы.
Все больны и все заразны.
Всё ужасно и неясно,
Всё напрасно и ….
Опасно. Опасно ходить пьяным и больным по ночным окраинам. Но надо.
В городе ночь.
Такое странное время,
Когда хочется прочь,
Сбросив тяжкое бремя
Всех забот и надрывов,
Дрязг, соплей, и души порывов,
Просто -- взять и уйти
В темноту ноября,
Где начало пути
Поджидает тебя.
И ты знаешь, что это –
Последний твой путь,
И оглобли назад
Не успеть развернуть,
И подохнешь быстрей,
Чем успеешь вздохнуть…
Но сырой темнотою
Манит в себя ночь,
Обещая решить все проблемы
Помочь.
Иду, однако. Что за поэт, без нападок критиков и дуэли? Это не поэт, а недоразумение!
С-с-сходиллл…аднака…пздцпрст…исчстогрмффф…. ПОЛЕГЧАЛО! Надолго ли…?
Ночь…мрак….
Сижу просто так…
Себе не друг…
А скорее враг…
Так…
Пойло мозги разъело
Уже…
В полный рост…
Стало хуже.
Гораздо.
Съедает злость.
Ненавижу себя,
Унижаю себя,
убиваю себя….
Но прощаю себя,
По привычке
Любя.
Чёртова голова разламывается, сука такая мерзопакостная…Почта, однако….ничего не понимаю – кто? Зачем?
Кому-то и зачем-то кто-то
Послал чего-то для кго-то.
Кому, куда, зачем, к чему?
Что, где, когда и почему?
В чём смысл дара? Суть проблемы?
Ответов нет, одна дилемма:
Вернуть кому-то это что-то,
Иль кой-куда послать кого-то?!
Вот так порой чужое бремя
Несёшь.
Своё теряя время.
Удалил в спам, выпил сразу двести, взбодрился и ожил.
Пора валить из города. Совсем. В деревню. Обнимать родной чернозём. Там кричат от любви соловьи, не страшно вляпаться и селянки с попами ходют по воду мимо окон. Там экологически чисто и светло. Там искренне и незатейливы чувства. Там каждая былинка на закате тихо пищит о любви. Там драма создания и чудо оплодотворения.
Отцветает печально сирень,
Наливается соком крыжовник.
Льнёт к нему развратитель ревень,
Голубой деревенский любовник:
«Ах, крыжовник, застенчивый друг!
Ты в колючках своих та-а-ак опа-а-асен…
Безобразный на вид, как урюк,
Но в душе – как картофель прэкрасен!».
Шепчет сальности эти весь день,
Становясь всё настойчивей к ночи.
Временами вздыхает сирень….
С непонятной тоской, между прочим.
Всё, пора сменить климат. Душевный и вообще. В деревню, к тётке, в глушь…. Стану штатным корреспондентом газеты «Сад и огород», а на досуге буду любить и кричать о любви стихами. Пора ампутироваться от прозы жизни и Прозы.ру с их головными болями.
Когда задумался о чём –
Держи булыжник под рукою.
По пальцам врезал кирпичом,
Глядь – мысль сменилася другою.
Но к сожаленью, голова –
Весьма упрямая скотина.
Уж если боль не помогла,
Поможет, точно, гильотина.
….я просыпаюсь, оттого что в морду свет. Утро. Равнодушная лазурь лишь в одном месте прострелена облачком. Закрываю глаза. Открываю. Лазурь в порядке, а голова - не совсем.
Открыл глаза, и облако увидел.
Через мгновенье --
Нет его в помине.
Я понял с ужасом:
Сменилася программа….
Новый БАСЁ. Вчера ещё был прозайкой сереньким, а сегодня поэт. Начинаю новую жизнь.
Только голова болит очень по-старому….