Они разбили лагерь, потому что уже вечерело, и не было смысла куда-то идти ночью. Да и к тому же теперь в их небольшой команде был ребенок, а это многое меняло. Нужно быть внимательнее и дальновиднее. Теперь им нельзя было заночевать, где попало. Нельзя было, просто наставив защитных и скрывающих заклинаний, завалиться спать. Актис и Крейн, отвергли не одну поляну, прежде, чем нашли эту. Она была на достаточном удалении от дороги. Но с нее было прекрасно видно, как дорогу, так и окружавшую их степь. Поэтому подобраться к этой поляне незамеченным, было практически невозможно. Конечно умелый разбойник, мог бы сделать это, используя заклинание невидимости. Но Актис предусмотрел и это, поставив пару магических ловушек вокруг лагеря, которые сразу бы вывели злодея на чистую воду.
Первым делом, Актис отправил Крейна на поиски хвороста, чтобы разогреть воду и согреть еду, которой, благодаря Миле, было достаточно. Крейн пройдясь, по округе, собрал сухих ветвей. Когда он вернулся, эльф оставил Лису под присмотром и ушел собрать немного трав, которые были на исходе.
Когда он вернулся, начало холодать, но костер был уже разведен и, потрескивая, плясал на лицах. Он достал свой котелок, накидал туда трав и подвесил его над огнем. Через несколько минут, вся компания, сидящая перед костром, почувствовала чудесный аромат, исходящий от бурлящего котелка.
После нехитрого ужина, состоящего из того же простого, но от этого не менее гениального супа с пока еще свежим хлебом, все принялись за чай.
- Я становлюсь все большим поклонником, твоего эльфийского чая.
- Не мудрено, ведь этому рецепту много тысяч лет, и он не претерпел никаких изменений за эти годы.
- Ведь только подумать, наши предки, много тысяч лет назад, могли сидеть на этом самом месте и также пить такой же точно чай. Традиции, наследие и преемственность поколений. – изрек Крейн задумчиво.
Актис с улыбкой посмотрел на Крейна.
- Сам не понимаю, что на меня нашло. – ответил оправдываясь Крейн.
- Видимо, эльфийский чай, благотворно влияет, не только на твои вкусовые рецепторы, но и на формирование большего числа извилин в твоем мозгу.
- Что ты этим хочешь сказать? – насупившись, пробубнил таурен.
- Надо почаще поить тебя своим чаем, ты рискуешь со временем превратиться в сносного собеседника.
- По-моему в данном случае, больше рискуешь ты. – сказал Крейн и крутанул плечом.
Актис поднял руки в сдающемся жесте.
- Отличный аргумент, не могу не согласиться.
Эльф, также улыбаясь себе под нос, искоса посмотрел на Лису. Девочка буровила его черными глазами, в которых плясало пламя костра. Актису стало не по себе. Поэтому он сделал вид, что у него затекли ноги. Встал и, потянувшись, не спеша побрел в сторону от лагеря. Отойдя от лагеря на достаточное расстояние, он встал и задумался, глядя на ночное небо, полное звезд. Таинственности в этой девочке, хоть отбавляй, но было и что-то пугающее. Только вот понять, что именно он не мог. Какое-то странное чувство, что он встречал ее прежде. Но встречать ее раньше он не мог это точно. Он вообще видел дренея вживую впервые. Но странное ощущение, чего-то знакомого, было точно. После тщетных попыток вспомнить, что именно такого могло связывать его с ней из прошлого. Он бросил это занятие и побрел к лагерю. Крейн по-прежнему сидел у костра, думая о чем-то своем. Лиса лежала неподалеку, и крепко спала. Также он успел заметить, что Крейн смастерил ей, что-то наподобие навеса, из нескольких палок и небольшого куска плотной ткани. Эту инициативу он одобрил.
- Пора ложиться спать, завтра выдвинемся в путь с рассветом.
- Хорошо.
- Думаю, тебе стоит лечь рядом с ней.
- Зачем?
- Ты теплый и мохнатый, а ночи в последнее время выдаются не самые теплые, чувствуется приближение осени.
Крейн пожал плечами, сказать ему было нечего. Он направился в сторону мирно спящих кодо и Лисы. Мила обеспечила их всем, включая лежаки, поэтому они теперь могли спать на земле, не так опасаясь отморозить себе, что-нибудь, хотя таурену это и раньше угрожало не сильно. Актис же оценил этот жест по достоинству.
Скинув доспехи, он, облокотившись на кодо, пристроился рядом с Лисой и почти мгновенно заснул. Спустя некоторое время, Лиса во сне, переползла ближе к таурену, а затем и вообще свернулась у него на груди. Актис подошел к ним, взял брошенное Лисой одеяло и укрыл их обоих. Сам он бросил свой лежак поближе к костру и лег на спину, закинув руки за голову - уставился в ночное небо. Вскоре он заснул, как и все в лагере.
Ему опять снился тот же сон, что и накануне. Он с отцом впервые в жизни выбрался в Кровавый Лес. Но дело принимает неожиданный поворот, то, к чему отец точно не был готов. По его лицу видно, что он пожалел, что взял сына с собой, но возвращаться домой было поздно. Поэтому отец держится все время поблизости, а Актис понимая, что творится, что-то неладное, пытается вести себя, как можно тише. Ему становится страшно, что-то давит на него, он ощущает это давление физически. Его голову, будто сжимает кольцом. Лес, который всего минуту назад казался таким загадочным и таинственным, вдруг становится страшным. И тут случилось, то, чего он ждал, на краю сознания понимая, что это сон, но, как и всегда во сне, без возможности это предотвратить. Сильная головная боль, которая лишает веры и сил, подчиняя себе всецело. Сон обычно на этом и заканчивался, но не в этот раз. Всеми силами он пытался удержаться во сне, чтобы узнать, что было дальше. Что же произошло в тот день с ним. То, что его память так старательно прятала все это время.
Он лежал на поляне глядя на маленький клочок неба, который было видно, через небольшую брешь в красной листве. Небо было глубокого синего цвета, от которого даже немного резало глаза. Он прислушался к себе. Голова продолжала пульсировать от боли. Только теперь он вроде как свыкся с ней, и вполне даже мог существовать с нею вместе. Вокруг было очень тихо, подозрительно тихо. Ни голосов, ни криков птиц, или других звуков, лес молчал. Все вокруг застыло в напряженном ожидании. Актис осторожно превозмогая боль, поднял голову и осмотрелся. На поляне никого не было. Мальчик был напуган. Он не видел, ни отца, ни его друзей. Он был один в кровавом лесу. К которому его обычно даже не подпускали. Но то, было возле деревни, там всегда кто-нибудь был рядом. Да и лес не казался таким уж страшным, когда смотришь на него из деревни. Сейчас все совсем иначе - Он один на один с лесом и всеми своими страхами, которые успели накопиться за одиннадцать лет его жизни.
Актис попытался сесть, не без труда ему это удалось. Сидеть на поляне одному было страшно, особенно если начать думать о том, что за спиной может, кто-то быть. Чувство чьего-то присутствия за спиной усугублялось давящей болью в голове. Он начал неуклюже озираться по сторонам, но все равно ему казалось, что он делает это слишком медленно и кого-то, или что-то постоянно упускает из виду. Страх становился просто паническим.
- Надо подобраться к дереву и опереться на него спиной, тогда хотя бы не придется постоянно оглядываться за спину. – сказал вслух маленький эльф, чтобы приободрить самого себя. Вопреки его ожиданиям, голос у него был нормальный. Не дрожал, не был глухим, или тихим. Нормальный голос, нормального одиннадцатилетнего эльфа. Это придало ему сил.
Он соскочил и быстро побежал к ближайшему дереву. Оно оказалось немного дальше, чем ему показалось сначала, но добрался он до него без происшествий. Добежав, он упал на него спиной и медленно сполз, переводя дыхание.
- Что теперь? – опять вслух осведомился Актис. Никто не ответил, мальчик не знал, радоваться ему или грустить.
«Где ты, папа?» - подумал он, и ему стало по-настоящему грустно и одиноко.
- Папа! – решившись, позвал он.
Вокруг было также тихо, но, что-то в окружающей обстановке изменилось. Боль усилилась и стала просто невыносимой. Актис зажмурил глаза и пытаясь закрыться от этой боли, свернулся калачиком под деревом.
Фигура в темном капюшоне и длинном черном балахоне до пола, вышла из-за дерева. Одеяние было из тех, что не только скрывает лицо, но и умудряется создавать мрачную ауру вокруг надевшего. Сразу было понятно, что человек тут не просто так, и что хорошего от него ждать не стоит. Незнакомец в черном подошел к скрючившемуся мальчику. Послышался какой-то хрип из-под капюшона.
- Что же тут у нас? Мальчик, маленький беззащитный мальчик. – опять послышался хрип.
«Это смех!» - подумал Актис. Что же это за существо, если у него такой смех? Актис открыл глаза и взглянул туда, где должно было быть лицо незнакомца. Само собой, что лица видно не было. Но глаза незнакомца, светились тем неприятным фиолетовым цветом, что видел Актис, перед тем, как он потерял сознание. И вообще неприятное фиолетовое свечение было повсюду, от него болела не только голова, но и глаза. Актис попытался подняться. Он оперся на руки и неимоверным усилием поднял свое тело, опираясь на ствол дерева позади.
- А ты сильный, маленький мальчик. – похвалил незнакомец. Он поднял руку и направив ее на Актиса, чуть приподнял пальцы, что-то тихо нашептывая себе под нос.
Актис почувствовал, что боль стала меньше, но какая-то ее часть все еще оставалась в его теле. Пока он был занят мыслями о боли. Он не заметил, как поднялся на ноги, и безвольно опустив руки по швам и сгорбившись, встал напротив незнакомца. Незнакомец в это время продолжал шевелить пальцами на вытянутой руке, как если бы играл на невидимом пианино. Актис неуклюже поднимал руки, одну за другой, затем поднял их к горлу, и начал душить сам себя. Актис понял, что не контролирует свое тело. Он бился где-то внутри своей головы, но выбраться наружу и как-то повлиять на происходящее не мог. Тем временем его собственные руки продолжали его душить, все крепче сжимаясь вокруг его горла. Кроме ярости и бессилия, Актис не чувствовал ничего. Ни боли в горле, ни нехватки воздуха. Все это было, где-то на краю сознания и было незначительным. Черные точки заплясали перед глазами, он понял, что задыхается, именно понял, а не почувствовал. Стало страшно и очень обидно, но он ничего не мог сделать.
Актис резко поднялся на локтях, до конца не проснувшись, пребывая, где-то между реальностью и сном. Он потрогал свое горло, оно было на месте, но чувство бессилия и асфиксии, все еще маячило, где-то на краю сознания.
«Почему этот сон из детства опять вернулся?» - хотя это был не сон. Это было реальное воспоминание из детства, которое память обычно прячет, где-то глубоко в подсознании, из-за огромного количества неприятных эмоций связанных с ним.
Только теперь, когда он наконец-то приподнял завесу тайны, над его собственным воспоминанием, он вспомнил о человеке в черном. Об очень плохом и темном человеке. Актис даже не был до конца уверен, что это человек. Это вполне мог быть демон или иное отродье. Воспоминания, еще такие свежие буквально минуту назад, начали таять, обратно прячась в глубины его подсознания. Неприятное ощущение липкого страха и удушья, проходило вместе с ними. Исчезало даже лицо незнакомца, точнее не лицо, а темное пятно под капюшоном с ярко выделяющимися глазами, которые горели неприятным фиолетовым цветом.
Актис опять откинулся на спину силясь вспомнить, что же происходило дальше. И не смотря на то, что он забывал о событиях сна, старая рана была вскрыта и теперь ему будет гораздо проще восстановить в памяти происшествия того дня, из его далекого детства. Он закрыл глаза и перед ним вновь поплыли образы – кровавая листва, поляна…
Он так и продолжал себя душить и слушать хрип незнакомца, судя по которому, происходящие доставляло тому массу удовольствия. От удушья, ноги мальчика подкосились, он осел на землю, но руки его хватки не ослабили, продолжая душить его. В глазах у него потемнело, и Актис уже смирился со своей участью, как вдруг, хватка ослабла. В глазах начало проясняться, в голове гудело, но он хотя бы мог видеть, что происходит вокруг. Первое, что он увидел, это человек в черном, который больше не смотрел на Актиса, а был отвлечен, чем-то справа от себя. Неимоверным усилием воли мальчик скосил глаза, тело по-прежнему его не слушалось. Из-за деревьев, куда так внимательно вглядывался незнакомец, появился отец Актиса. Если бы в этот момент он контролировал свое тело, то точно бы запрыгал от радости, ну или хотя бы помахал отцу, другими словами он ликовал и злорадствовал одновременно – «Ну, сейчас мы посмотрим, как у тебя пройдет такой же трюк с моим отцом!» - радостно подумал Актис. Но ни мыслей, ни ликования, его отец увидеть не мог, все, что он видел, это пунцовое лицо его сына, который душил сам себя. Брови отца нахмурились, и лицо его потемнело от гнева. От отца просто исходила энергетика ярости, да что там энергетика, ее можно было увидеть! Актис никогда не видел отца в такой ярости, даже когда его исключили из школы для юных паладинов, а уж тогда-то он думал, отец точно лопнет от негодования. Глаза отца метали молнии, в прямом смысле этого слова.
Человек в черном, видя и чувствуя, что довел настоящего взрослого друида до такой степени ярости, совсем позабыл о мальчике. Актис упал на спину и пытался отдышаться, теперь заклинание похожее на гипноз спало, и он ощутил резкую боль в горле и сильную слабость во всех конечностях. Он был истощен и выжат, ему даже подумалось, что он уже вообще не сможет ни ходить, ни делать чего-либо еще, что требует больше усилий, чем просто поднять веки. Он дышал-то с трудом. Спустя еще какое-то время, мальчик все же нашел в себе силы повернуть голову, несмотря на усиливающуюся боль в горле. Он не мог отказать себе в удовольствии наблюдать, как его отец, сейчас надерет кому-то темную и зловещую задницу.
Фигура человека в черном застыла в нерешительности. По всей его позе чувствовалось, что он не был готов к такому повороту событий.
Отец тем временем, уже покрыл большую часть расстояния разделявшего его и незнакомца и находился на середине поляны, откуда он как раз отлично доставал до незнакомца.
Отец Актиса, что-то злобно прошептал себе под нос, что можно было расценивать, как крик, ведь зачастую заклинания читались про себя. Над незнакомцем материализовался красивый серебристый круг, в котором угадывалась уменьшенная копия луны.
- Сдохни сволочь! – прокричал его отец. До Актиса дошло, что сказано, это было не на обычном эльфийском. И посмотрев в сторону отца, он понял, что был прав. Отец бежал по поляне в образе совуха.
«Ну, зачем?!» - вскричал про себя Актис, образ совуха был настолько противоположен красивому образу героя спасающего чью-то жизнь, насколько это было вообще возможно. Совухи по мнению Актиса, являлись абсолютным антиподом, любому светлому образу героя, которые не раз рисовал себе он, читая очередную книгу о чьих-нибудь приключениях. К сожалению, он не был и брутальным, как какой-нибудь кровожадный головорез, он был попросту нелепым. Ведь совухи это смесь медведя, оленя, грифона и совы. Причем взято было самое худшее. Тогда-то Актис и решил для себя, что лучше будет крестьянином или официантом в таверне, чем друидом.
«Это же надо было испортить такой момент!» - Все это вихрем пронеслось у него в голове. Он опять уронил голову на землю, больше не было сил ее держать, да и смотреть там было не на что! Поэтому он уже не увидел, как на незнакомца обрушился звездопад. Из застывшего над ним серебристого круга, вниз устремился ослепляющий белый луч, окруженный мириадами маленьких сверкающих звездочек. В последний момент человек в черном успел отскочить в сторону, и ему задело плечо, иначе ему бы пришлось очень не сладко. Круг продолжал висеть над головой незнакомца, что говорило о том, что тому предстоит еще не раз выдержать натиск этого заклинания. Человек в черном оценив ситуацию и понимая, что перевес не на его стороне, снова обратил свой взор на мальчика, который почти без чувств лежал у края поляны. Как и любой слабый, злой и трусливый человек он решил воспользоваться тем шансом, что у него был. Отвлечь отца на сына.
Он опять поднял руку в сторону Актиса и что-то прошептав, обернулся и побежал без оглядки. В тело мальчика впились тысячи невидимых, острых зубов. От неожиданной боли, он вскрикнул и изогнулся. Отец, тут же позабыв о незнакомце, ринулся к сыну.
Последнее, что успел увидеть Актис, перед тем, как потерять сознание, был древень бегущий к нему. О том, что древни еще нелепее, чем совухи, Актис уже подумать не успел, он отключился. А отец в образе древня, который представлял собой ствол дерева с руками, ногами и головой, подбежал к нему. Тряся ростками с нежными лепесточками на голове, которая даже не разделялась с туловищем шеей, его отец начал читать исцеляющие заклинания. Все вокруг осветилось сочным зеленым светом, свежей весенней листвы.
Актис вновь открыл глаза, уставившись в ночное небо над головой. Эмоции еще бились где-то в груди и в голове шумело. После такого, он вряд ли сможет уснуть. Он глянул в сторону востока, там уже на его счастье залегла розовая полоса. Значит до рассвета не так уж и долго. Актис решил пока развести костер заново, в который раз задумавшись об отсутствии меха у себя на теле. Проведя уже не один день в дороге, он готов был смириться с ним, но более шелковистым и мягким. Затем представив на своем теле красивый и шелковистый мех, он фыркнул себе под нос, прогоняя глупые мысли куда подальше. Актис начал вставать, когда увидел в метрах пятидесяти от лагеря темный силуэт. В какой-то миг он похолодел, думая, что это опять человек в черном, пришел за ним. Воспоминания из детства были еще слишком свежи. Но уже в следующую секунду он понял, что это, кто-то другой. Над головой этого незнакомца горел небольшой, но видный издалека огонек. Урона этот огонек не наносил никакого, разве, что немного припекал макушку, а вот толку от него было гораздо больше, он не давал использовать заклинание невидимости. По этому простому принципу и работала ловушка эльфа, и кто-то только, что в нее угодил.
Первым делом, Актис решил разбудить Крейна, потому что нападающих могло быть больше. Он соскочил и быстро побежал в сторону мирно спящих воина и девочки. Подбежав, он начал трясти Крейна за плечо, сказать он ничего не успел, потому что почувствовал удар в область спины, щит, конечно, смягчил удар, но боль все равно была ощутимой, он вскрикнул и отлетел в сторону. Крейн и Лиса одновременно открыли глаза. Спустя секунду, таурен уже был на ногах, а Лиса в его руках, вставая, он просто поднял ее. Затем поставив ее на ноги, он заслонил ее собой. Она оказалась между ним и кодо. Схватив свой топор, он встал в стойку, ожидая нападения. Его ноздри раздувались, глаза искали, причину беспокойного пробуждения, но видели только скорчившегося Актиса.
- Ты как?
- Вроде ничего, - сказал эльф, поморщившись, он встал, потирая поясницу, обновил щит и они оба стали озираться по сторонам. Было понятно, что второй разбойник, кто бы он ни был, использовал заклинание невидимости, поэтому обнаружить его было не так просто. Первый с огоньком над головой, начал удаляться подальше от лагеря. Вскоре его сутулый силуэт размахивающий руками, исчез в темноте.
- Похоже, что их двое, может и больше, но пока я насчитал только двух. – сказал Актис, напряженно вглядываясь в темноту вокруг.
- Надо, как-то выявить нападавшего. – сказал Крейн, все больше злясь, от происходящего.
«Ему это, как нельзя, кстати» - подумал Актис, ведь, чем больше ярости испытывает воин, тем отчаяннее и безудержнее он становится.
Актису пришла идея, разбойник может выйти из состояния невидимости, только в случае получения какого-либо урона, или начиная атаку. Он понимал, что лучше будет первое, чем опять получить по почкам, или еще чего хуже. В арсенале Актиса было неплохое заклинание на этот случай. Яркая световая волна, которая расходилась красивым куполом от заклинателя. Используя такое заклинание, Актис мог освещать достаточно большое расстояние вокруг себя.
Актис начал колдовать это заклинание, благо оно требовало немного сил, и произносилось мгновенно. И так он носился по лагерю, периодически выдавая заряд света вокруг себя. Крейн глядя на него, начал на всякий случай размахивать топором перед собой, тоже надеясь на авось.
От зарядов света, которые производил Актис, вокруг стало гораздо светлее, и Лиса зажмурилась. Заметив слабую рябь в воздухе, совсем рядом с тауреном и девочкой. Актис бросился в их сторону и произнес заклинание еще раз. Заряд света, коснулся таурена, девочку и высветил разбойника, справа от них. Лиса вскрикнула, и упала на землю, потеряв сознание.
- Ах ты тварь эдакая! Вздумал бить детей! Ну, сейчас ты у меня попляшешь! – закричал Крейн и ослепленный яростью кинулся на застывшего в растерянной позе разбойника.
Он наотмашь рубанул топором, плашмя заехав разбойнику по голове, тот конечно увернулся, но удар был ощутимым. Разбойник был оглушен, но оставался в сознании. Он отбивался от сыпавшихся на него ударов, но атаковать не решался. А таурен тем временем, продолжал все с большим усердием колошматить разбойника.
- Я сделаю из тебя отбивную! – в порыве праведного гнева кричал таурен, все быстрее нанося удары. – В следующий раз, если он будет конечно, ты дважды подумаешь, прежде, чем бить и обижать слабых! Гнусная твоя морда!
Удары все не прекращались, как их частота и сила. Разбойник начал понимать, что долго так не продержится. Надо было, что-то делать, только вот что, он не знал. Он попытался извернуться и нанести удар воину. Ему это почти удалось, но учитывая, что удар был нанесен из максимально неудобной позиции, и то, что этот проклятый эльф, продолжал использовать защитные заклинания, таурен ничего не почувствовал даже. У разбойника было уже несколько серьезных ранений, что затрудняло использование невидимости, чтобы ретироваться с места схватки, как он обычно и делал в таких случаях.
Актис понимал, что нужно попытаться исключить возможность использования заклинания невидимости разбойником. Но как это сделать, пока не придумал. Ставить ловушку сейчас он не могу, на это требовалось время, а разбойник в любую минуту мог исчезнуть и найти его, потом вряд ли получится.
Поток его мыслей прервал резкий удар по голове, нанесенный сзади. Это был специальный оглушающий удар, который оставлял в сознании, но не давал возможности, использовать заклинания, парализуя на какое-то время. Говорить Актис, к сожалению, не мог, потому что он бы обязательно предупредил Крейна, что в лагере, есть кто-то еще. Тот же не замечал ничего вокруг, кроме разбойника перед собой, которого продолжал безжалостно рубить. За спиной у таурена Актис увидел, начинающую проявляться фигуру воргена. Воргены это человекообразные волки, или наоборот, волкообразные люди, оборотни другими словами. Поэтому их легко было узнать, по характерному строению тела. Актис не мог вымолвить не слова, чтобы хоть как-то предупредить об опасности таурена, поэтому он похвалил себя за то, что накинул на того, все защитные заклинания какие знал. Ворген сделал выпад и нанес удар в область поясницы. Таурен крутанулся с топором в руках, так что и воргену и разбойнику спереди пришлось припасть к земле. Ворген резко отскочил назад, и снова воспользовавшись заклятием невидимости, исчез в считанные секунды. Таурен отвлекся от избиения своего противника, озираясь по сторонам, и ища на поляне, того, кто подло напал на него сзади. Этого времени хватило разбойнику для того, чтобы тоже отползти в сторону и раствориться в темноте. Видимо такой и была стратегия нападавшего, просто отвлечь Актиса и Крейна, чтобы обоим злоумышленникам скрыться. Это говорило о том, что им можно больше не остерегаться нападения, по крайней мере, сейчас. Но все равно стоило перестраховаться. Актис по характерному покалыванию по всему телу, понял, что паралич спадает, и он может двигаться. Он на всякий случай обновил щиты на себе и Крейне.
- Посмотри, как там Лиса, а я пока проверю лагерь, если вдруг кто-то из них все-таки задержался, где-то неподалеку.
Крейн молча кивнул и пошел к Лисе. Актис, начал ставить ловушки прямо на поляне, рядом с костром и кодо. Периодически используя заклинание света, которым он до этого успешно вычислил разбойника, дабы избежать неожиданного нападения. Когда с защитой и проверкой близлежащей территории было покончено, все опять собрались у костра.
Лиса уже пришла в себя, была немного бледной, но в целом, такой же молчаливой и инертной, как обычно. Крейн продолжал, что-то недовольно бурчать себе под нос. Он все никак не мог смириться с тем, что есть такие люди, кто может сознательно обидеть, или причинить вред ребенку.
- У нас в деревне бы его сразу посадили в клетку и держали бы на одной воде всю оставшуюся жизнь, без возможности, когда-либо выбраться наружу.
- На одной воде, говоришь? «Вся жизнь» малость теряет в длине, не находишь? –спросил Актис, но увидев, лицо Крейна, сказал, отводя взгляд. – Хотя можно и продлить заключенному удовольствие, беря воду ниже деревни.
Мысль Крейну понравилась, он кивнул, видимо запоминая на будущее. Затем добавил.
- У нас в деревне вообще не терпят насилия, и стараются по возможности обходиться без него. Но в этом случае, я бы лично просил поединка на смерть с таким гадом!
- И должен сказать, ты бы отлично с этим справился, судя по тому, чтобы ты с ним сделал, если бы тебя не отвлекли.
Было заметно, что это замечание смутило Крейна.
- В следующий раз я буду расторопнее. – сказал он и замолчав уставился в костер.
Солнце еще не взошло, с момента нападения прошло не более десяти минут, выходит, что и сама битва длилась, не больше минуты. Хотя Актису казалось, что прошло, по меньшей мере, полночи. Чтобы хоть как-то успокоить Крейна и расслабиться самому, Актис поставил свой закопченный походный чайник, предварительно налив туда воды из ручья неподалеку. Кипящий чайник, успокаивал, монотонно бурля о чем-то своем. Все сидели не глядя друг другу в глаза. Первые солнечные лучи, залили ярко красным все вокруг. Невольно Актис улыбнулся и поднял глаза, Крейн тоже вбирая в себя солнечное тепло, закрыв глаза улыбался. Лиса отвернулась и смотрела на запад. Актис нахмурился, но никак свои мысли комментировать не стал, надо было заваривать чай, а это требовало внимания.