Анатолий Стреляный в интервью для радио назвал большевиков бандитами. Каспаров заявил, что готов возглавить антикоммунистический парламент уже в конце мая. На первомайской демонстрации вторая часть прошла под смелыми лозунгами типа: "В отставку!" "КГБ — Память".
Лозунги вызвали у Горбачева шок, и он ушел с трибуны, вслед за ним и все остальные.
Репортаж с кремлевской площади пришлось неожиданно прервать, лишь через две недели показали эпизодик, на несколько секунд, с этими лозунгами. Это после того как это событие стало широко известно, им невольно пришлось признать, что это было.
В газете промелькнуло короткое сообщение, что в Барселоне Борису Ельцину сделали операцию ущемленного диска на позвоночнике. Мол, ему стало плохо во время телевизионной трансляции, увезли прямо со студии, и лишь через неделю в программе "Взгляд" сказали правду, что небольшой самолет, на котором он летел, потерпел аварию, раздробив ему позвоночник, и ему грозил полный паралич. Этим и вызвана операция. Через четыре часа после операции он мог вставать, а через четыре дня начал ходить и улетел в Союз. Пресса любой страны подхватила бы эту сенсацию, наша же молчала, исказив факты. Вот тебе и гласность!
Узнав, что неделю назад Лёня приходил ко мне, но меня не было дома, работал во вторую смену, пришел к нему через пять минут после окончания его крупной семейной ссоры. Он собрался, и мы пошли в лес, так как день был ветреный и холодный, а в весеннем лесу благодать, день солнечный, тихо, не холодно и не жарко.
Он рассказал, что всей семьей поехали смотреть дачный участок за ПТО, долго не могли найти на холодном ветру, и Наташа стала проявлять раздражительность, упрекать его, мол, вечно ты ничего не можешь найти. Он стал огрызаться, придя домой, крупно поругались. Он не может понять, что этого делать нельзя, особенно при детях. Мол, она не терпит, когда он занят своими делами, обязательно найдет занятие, купила на стену ковер, который ему совершенно не нужен, занялась подрабатыванием, а он не знает, что с ним завтра будет, куда убегать?
Если раньше у него были идейные убеждения, то сейчас их нет, а человек без идейных убеждений способен на любое мерзкое преступление, вплоть до убийства. Так, например ему дали книгу Баха, в которой тот описывает ситуацию, когда герой говорит, что всё дозволено, и надо делать всё что хочется, другой спрашивает: — Можно и убивать? Берет ружье и убивает его. Вот в такой ситуации находится и он. И вся беда в том, что все люди думают так, как он, и в этом беда нашей страны.
Я пытался доказать, что не могут все люди думать одинаково, даже единомышленники думают по-разному, но мои слова не доходили до него, был убежден в своей правоте, я не был для него авторитетом, лишь средством для выслушивания его мыслей. Но всё же сказал, что его мечта об уединении в семейной жизни, недостижима: ему нужно развестись и тогда он сможет писать, сколько вздумается, и вообще, он должен поставить веред собой цель и двигаться к ней. Он сказал:
— Она у меня есть, я хочу писать.
— Тогда разводись.
Но этого ему не хотелось, и тогда я спросил:
— А почему ты решил, что сможешь это сделать? Тебе сколько лет? И даже, если напишешь приличную вещь, то почему ты думаешь, что сможешь пробить ее в печать?
Но для него все эти вопросы были риторическими.
— Ты можешь сколько угодно смеяться над моей уверенностью, что могу написать такую вещь. Мне никто не нужен, ничья помощь, открывая книгу, я вижу сразу, что представляет собой автор, у меня есть вкус, я могу отличать хорошего автора от плохого, поэтому не нравится публицистика, предпочитаю классику, Бунина, у него есть верные мысли, очень подходящие к сегодняшнему дню.
Через час прогулки он пошел к дому, я предложил пойти ко мне, чтобы смог отвлечься от семейной ссоры, дать выпить водки, которая осталась после праздника, но его почему-то тянуло домой, и я, со своей мнительностью не мог понять, может быть, эта прогулка лишь повод, чтобы выставить меня за дверь, он не может сказать, что я пришел не вовремя, и тактично выставляет другим образом. Говорил о слабости своего характера, что не может решиться на развод.
— Ты же один раз уже решился. Или тебе тогда помогли?
— Решился. И помогли.
Минут пять постояли на перекрестке, я ушел к Гене, так как хотел загладить свою вину. Он сидел дома, с перевязанной рукой, через два дня пойдет вынимать спицы. Сергей уехал на сессию, так и не устроившись на работу. Алексей сильно похудел, видимо, подействовали насмешки брата, начал соблюдать диету, даже ввёл разгрузочные дни.
Посидел у них часа два, угостили чаем с пампушками. Гена выпрашивал у Нины бутылочку, но она не согласилась дать. И у меня не было желания пить, и хотел отказаться, хотя и знал, что подведу Гену, так как ему очень хочется выпить, а одному неудобно, обязательно нужно за компанию и, чтобы был предлог.
Вчера шел дождь, сегодня коротко прошелестел, прибив пыль, сильно похолодало -8, хотя день солнечный, как говорят — черемуховые холода — отцветет черемуха и наступит тепло.
Менее пяти процентов народа испытывает уважение к нашей партии. Отсюда полное устранение от власти некоторых руководителей, работа пущена на самотек и по многим показателем страна не выполнила госзаказ. Дефицит всё более обостряется, страна катится к кризису и пока ничего не сделано, чтобы замедлить это падение, то есть власти не знают, как это сделать, а уйти в сторону не хочется, власть слишком притягательна. "Москва не сразу строилась, да сразу развалилась".
15 мая. Попросил женщин прийти работать на кулаке третьим, то есть через полтора часа, и пошел в конференц-зал, где собралось 18 рабочих, заслушивать отчет о поездке наших делегатов на первый съезд в Новокузнецке. Ломакин ничего нового не сказал, я уже это слышал, да и трудно ожидать от него чего-то интересного, заурядный рабочий, которому вдруг в голову взбрело стать инициатором организации рабочего союза.
Потом много и бестолково говорили, особенно Мастер, который всячески выпячивал свою роль в организации забастовочного комитета для водителей-испытателей, мол, начальник цеха пригрозил ему, что если он будет агитировать рабочих на забастовку, то он поставит вопрос о целесообразности его пребывания в профсоюзной организации. Ему очень хотелось стать руководителем или же быть на первых ролях. Моё время кончилось и мне пришлось уйти на работу. Через полчаса вернулся, когда казначей отказывался принять деньги у нового члена, который возмущался этим и говорил Мастеру:
— Вот видишь, даже твоя рекомендация не помогла. Не хотят и не надо, так ваш Союз и не вырастет, заглохнет, а я всем расскажу, кто вы такие. Почему не принимаете взнос?
— У Ломакина нет книги, куда заносятся члены, — ответил казначей, возвращая ему деньги. Я хотел было заступиться, сказать, что нельзя быть такими формалистами, коли человек готов стать членом, то надо взять у него вступительные взносы, а потом уже записать, занести в список. Но Ломакин опередил, сказал:
— Таких людей, как Лобанов нельзя принимать, они дискредитируют нашу организацию. Это он на всех списках написал ручкой: "Ломакин — друг Чебураева".
— На основании чего вы сделали такой вывод? — спросил я его.
— Я был у него на квартире, разговаривал, и понял, что это за человек — Ломакин. Я за то, чтобы убрать его. Он не годится для руководителя, предлагаю другую кандидатуру.
Лобанов назвал фамилию Левитана, но тот сказал, что не давал и не даст такого согласия.
Тогда Лобанов принялся рассказывать, чего он добился, что благодаря ему испытательные машины изменили маршрут, поставили вентиляционные трубы, что он постоянно конфликтует с начальством, что на демонстрации он нес плакат со словами Горбачева.
И тут я вспомнил 5 мая, когда после окончания смены вышел на остановку автобуса, где громогласно разглагольствовал пожилой мужчина. Рассказывая, всё время повторялся, о демонстрации на площади, где он нес плакат со словами Горбачева. Стоящие поблизости женщины смеялись над ним, я счел его пьяным, веселящим женщин. Он стоял, как бы в стороне, не обращая внимания, что все отвернулись от него, для него самое главнее было то, что женщины смеялись, значит, слушали. Он был в центре их внимания.
Оказывается, это он — Лобанов. Я не выдержал, встал и рассказал о вечере пятого мая. К концу моей речи, он ушел из зала в большом раздражении. Как мне потом сказали, он работает в цехе 36/6, то есть тоже контролером.
Мастер наконец-то заметил меня и стал рассказывать, как поляки делают примитивную множительную технику: на тонкой фольге, подложив под нее нулевку, наждачную бумагу — выбивают на пишущей машинке нужный текст, после чего буквы вылетают, и остается трафарет, который позволяет сделать пятьсот экземпляров, и машинка при этом не портится. Казначей сказал, что меня выбрали представителем союза своего цеха.
Я проводил Ломакина до проходной, он дал мне декларацию съезда, которую я принес в бокс и принялся читать. Скрипкин сказал, что в экономию он предоставит мне слово, чтобы я рассказал о Союзе рабочих.
Но все 30 минут экономии проговорил сам, оставив пять минут, за которые мне нужно было изложить всю программу и убедить женщин хоть как-то поддержать наш Союз. Я и не ожидал положительных сдвигов, но попытаться надо было.
Кто-то бурчал:
— Вы тоже продадитесь.
Кто-то был против нашего союза с профкомом, мол, снова попадем под зависимость, коли не теряете связь, и они вам дают деньги 180 рублей на поездку в Новокузнецк и помещение для встреч.
Было понятно, им неохота отдавать три рубля вступительных, а потом каждый месяц по рублю. Они не видели необходимости в Союзе, журавль в небе их не прельщал. Потом Скрипкин сказал:
— С женщинами надо быть хитрее, и ради цели не грех соврать, а потом признаться в обмане ради цели.
Я не согласился:
— Довольно нам лжи.
Лидия Федоровна вспомнила довод:
— Врачи не говорят правду больному.
Но я отмел эту параллель, но они настаивали, мол, наше общество тоже больное.
Легкий приятный разговор без каких-либо последствий, а тем временем смена подходила к концу, и все понимали, что за такие деньги, которые нам платят, только так работать и надо, не напрягаясь и не надрываясь.
1990 год. 16 мая начался первый съезд РСФР. Как я и ожидал, нынешние депутаты будут не чета прошлогодним, дадут бой партократии. Уже через полчаса разгорелись страсти по выбору председателя мандатной комиссии, и трансляцию прекратили, чтобы не отвлекать рабочих от станков и не заводить страну в ещё большую пропасть. И стали транслировать симфонический оркестр под управлением Светланова. Я выключил телевизор. Возмущаться бесполезно. От народа продолжают всё скрывать.
Каданников единолично, без членов СТК, отправил 250 тысяч рублей в помощь сгоревшей редакции "Московские новости". В это же время заявил рабочим, что завод занял 500 миллионов у государства, чтобы купить кирпичный завод, торговые модули для УРС и поэтому денег, для увеличения зарплаты, нет.
Закон не имеет обратной силы, утверждают наши правители, и тут же сообщают о лишении клики Чаушеску всех орденов, которые так щедро раздаривали. За что? Никому неясно, кроме самих дарителей. Те в ответ тоже награждали.
17 мая купили стиральную машину "Вятку" за 400 рублей, хотя старая ещё работает, но коли дали талон на покупку, надо использовать возможность, тем более обещают переход на рыночную торговлю и повышение цен на 70% товаров, то тем более надо брать, пока дешево.
И все метут, сколько хватает денег. Исчезли макароны, масло, соль. Сам Горбачев об этом говорил вчера на съезде. Все ожидают, что с первого июля поднимут цены, вот и спешат хоть как-то снизить удар государства по народу.
(«Вятка» работает уже 24-й год, хотя мастер и ремонтировал раза три. И мы с напряженным ожиданием посматриваем на неё, когда нам придется покупать новую, которая, наверняка, не продержится столько лет?)
Зашел к Власте, овчарку Арду завели на кухню от меня, она возбужденно гавкает и внук Игорь, понимая, что ее незаслуженно обидели, хочет открыть ей дверь, а потом замахивается на меня, как на истинного виновника собачьей неприятности. Когда родители ругают Арду, он заступается за нее. И она позволяет ему делать с ней всё, что он хочет — залезает на нее с ногами, треплет.
За обедом Власта строго наказывает, чтобы он не кормил собаку, которая лежит у его ног, но он хитровато, как бы незаметно протягивает руку вниз и кормит овчарку. Вот, уже этим поступком у него может быть сформирована в характере хитрость. Может быть, неосознанная, но она будет.
Его отец недавно ездил в Рыбинск на соревнования, занял девятое место по тяжёлой атлетике, потянул спину и сейчас целый месяц не работает, лечит спину, рассказывал, что там, в магазинах пусто, что в промтоварных, что в продуктовых.
Невольно думается, что придет такое время, когда будут упоминать советскую власть только в негативном плане, равноценной фашистской власти, когда не соблюдались права человека, а правительство не соблюдало интересы народа.
"Вятку" должны устанавливать бесплатно, поэтому самому это сделать невозможно, принимают заявку на сентябрь. Поехал по адресу, указанному в паспорте, но там мастер ушел в отпуск, направили в Новый город, откуда я приехал в фирму "Заря", где написали номер телефона мастерской в Комсомольске, и предложили туда звонить.
Николай Трофимович — учитель истории, и другой мужчина, худой, его лет, с осуждением говорят о Жукове, не признают его полководческий талант, мол, жесток, и брал лишь тем, что без жалости посылал десятки тысяч бойцов на смерть.
Может быть, они и правы, мы сейчас творим очередного кумира, без которых не мыслим свою жизнь, и, теряя очередного кумира, жалобно стенаем, как дальше жить, если свергаем святынь? Нам нужен идол, которому можно молиться. Не найдя среди реальных людей, начинаем выдумывать различных божеств, отсюда столько сект, несколько тысяч.
22 мая. В рабочем союзе возникла трагикомическая ситуация: Анатолий Иванов, который с голосом Левитана, начал упрекать Ломакина в нечестности, непорядочности, в том, что тот рвется к власти. Ломакин, поддался на провокацию:
— Чтобы доказать, что я не рвусь к власти, я подаю заявление об уходе с этого поста.
Иванову только этого и надо, других кандидатур и желающих нет, и при небольшом нажиме он может стать председателем нашего союза. Почему-то, объясняя ситуацию, все глядели на меня, и мне невольно пришлось вмешиваться репликами, да и трудно промолчать, когда предлагали сопредседательство.
— Это же будет карикатура на наш Союз, на сорок человек три сопредседателя. Давайте подождем, когда нас будет триста человек, тогда и изберем трех сопредседателей, а пока, коли Ломакин говорит, что устал от этой должности, то пусть отойдет в сторону, отдохнет месяца два, но номинально пусть числится нашим председателем. Люди нас не поймут, если мы начнем чехарду с председателями.
Другой Николай меня поддержал. Анатолий Иванов пытался было говорить, что Ломакин обещал уйти, но я прямо сказал, что он провоцирует Ломакина на уход, все тоже это понимали, но почему-то не заступались за Ломакина.
Анатолий Иванов на всех собраниях выполняет функцию секретаря, записывает выступающих, принятые решения, и он написал, мол, наши же решения не выполняются, не видно нашей работы, не так надо руководить. Уж он точно рвался к власти, но это было смешно: власть над кем, над шестью человеками? которые каждый раз приходят на собрание, а если и они перестанут ходить, то не будет Союза и гипотетической власти.
Казначей был за председательствующего, зачитал заявление рабочих 45/3 о том, что нужно провести в июне рабочую конференцию и предложить рабочим взять управление в свои руки, отстранив администрацию, как несправляющуюся. Я первым сразу сказал:
— Это глупость, которую не надо и обсуждать.
Мне начали возражать, но не очень настойчиво, видимо, не были уверены в своей правоте.
На нашем собрании присутствовал парторг какой-то организации по своей инициативе, то ли получив задание от администрации. На него почти не обращали внимания, он сидел поодаль один, пытался понять, какую угрозу мы представляем ему и заводу.
Потом принялись обсуждать, что надо провести митинг в честь 21-й годовщины расстрела рабочих в Новочеркасске, но никто не хотел браться выбивать разрешение на митинг у властей, предлагали написать листовки от руки, потому что отпечатанные, не пользуются интересом у рабочих. Мастер сказал, что попросит дочку отпечатать на моей машинке 50 экземпляров.
Пошел седьмой час, и мы поднялись, я ушел, не ожидая окончания их вялого разговора. Мне становилось всё ясней, что наш союз недолго продержится и можно больше не приходить, не убивать зря время. Но было интересно, чем всё же закончится? Тем более каждый раз возникают неожиданные повороты, вроде сегодняшнего. Я с первого посещения думал над этим, как они определились, кто будет председателем? Вероятно, каждому хотелось стать им, но предложили тому, кто не особенно упирался, и кто согласился прилагать определенные усилия по созданию союза, которого, по сути, не было.
Со Скрипкиным порассуждали над расхожей фразой: "Если бы начать жизнь сначала, то прожил бы точно так же, со всеми трудностями, и с тем же итогом".
Согласились, что сказано ради красного словца. По-моему, надо быть идиотом, чтобы, получив возможность начать жизнь сначала, полностью повторять свои ошибки и не пытаться сделать свою жизнь лучше. Я сказал:
— Вернувшись в исходную точку, с промытыми мозгами, человек полностью повторяет свой жизненный путь.
Скрипкин не понял:
— Почему это я повторю? Всё по-другому пойдет.
— Почему по-другому? Ведь ты уже прожил свой путь. Представь, что я сейчас тебя отправляю в детство, с промытыми мозгами. И прожив свой путь, ты опять встречаешься со мной, и я снова отправляю тебя в прошлое.
— Как это? Что-то задурил ты меня, не понимаю.
— Вот смотри, наглядно, это твой жизненный отрезок. Вот здесь ты находишься в настоящее время, которое постоянно передвигается во времени, уходит в прошлое, которое не исчезает, так же как и будущее, в котором ты будешь, значит, при каком-то определенном состоянии можно вернуться в прошлое или будущее. Если можно передвигаться в пространстве, то почему нельзя передвигаться по другому измерению — времени?
Но он не понимал, хотя я пытался растолковать известные истины, но он не читал журнал "Знание-сила".
Слежу за выступлениями делегатов РСФСР, которые зачастую бестолковы, почти все пытаются просить у власти снисхождения для своей области, не понимая, что надо создавать новую власть, которая бы сама устраняла все противоречия нынешнего состояния. Воспитанники сталинской системы не могут понять, что им дают возможность самим стать властью, а они становятся в позу просителя.
На животе вскочил фурункул, который с каждым днем становился всё больше, но подвернулись под руку поливитамины, начал принимать и он уменьшился, что для меня было невероятно, привык, коли есть ядро, то оно не может исчезнуть, как только прорвавшись сквозь кожу. И вдруг вижу нечто иное, и понимаю, почему они возникают, от нехватки в организме витаминов, как было в армии на третьем году, когда от однообразной пищи стали выскакивать на шее фурункулы.
У нас самое античеловеческое общество, когда руководителям наплевать на других, лишь бы самому получше кусок отхватить, и это вечный круговорот. Сколько таких мечтателей, как я, надеются, что их будут читать потомки, у которых многое будет иное, и наши волнения и заботы будут казаться им смешными, хотя многие проблемы останутся — это проблема власти и отношение к ней. Всё развивается по спирали, и в очередной раз наступит время перестройки, ломки каких-то отношений, проклятий к очередному тирану, которые как грибы растут, а люди никак не научаться быть демократичными.
Появятся новые технические возможности, но всё больше обострится экологическая обстановка, и в будущем люди перейдут на ограниченное потребление всего, до тех пор, пока не научатся регулировать численность общества. Отсюда близко моделирование человека с заданными качествами: зачем нам общество с низким умственным потенциалом, когда все заинтересованы в том, чтобы общество процветало, то есть каждый мог бы дать обществу, как можно больше, а это будет возможно только тогда, когда мы научимся выращивать гениев.
Это чушь — что возникнет новое классовое общество. Просто каждый человек будет сознавать, на что он годится. Или академиком, или ухаживать за прислуживающими роботами. Если общество не уничтожит себя, то оно неизбежно придет к состоянию коммунизма, то есть такому состоянию общества, которое будет удовлетворять себя с наиболее полной отдачей. Такое общество можно назвать по-разному, но суть останется одна, только к такому обществу возможно стремление.
Диктатура любого класса не имеет будущего, при очередном витке развития, любая диктатура будет смещаться, с неизбежными жертвами. Трудно предсказать будущее. И через сто лет так же будут жить люди, будут любить, страдать, но прогресс будет их отделять от нас больше, чем нас от наших потомков, хотя интерес должен сохраниться, без интереса к потомкам трудно понять себя и свое общество.
Продолжают показывать по телевизору Лигачева, Медведева. Горбачев всё ратует за построение социализма, и в это же время рассуждают о переходе на рыночные цены. Как плохо, что у главного руководителя страны не хватает ума вовремя сообразить, понять, что не в сторону социализма надо идти, а в совершенно другую, в ту, которая доказала право на существование. Мы отстаем, значит, надо брать пример с тех, кто впереди, а не выдумывать свой путь, мы уже однажды пошли своим путем, который привел нас к банкротству, но властям всё неможется проявлять свою власть.
Продолжение следует: http://proza.ru/2012/08/07/1004