Фантастический рассказ
Старинный город Задолбайск жил по старинке, то есть не то чтобы совсем как в старину, а примерно как при советской власти, то есть небогато, но спокойно. На единственном заводе (между прочим, секретном), производившем пулемёты и хозяйственные тележки, работали все трудоспособные задолбайцы.
Поскольку продукция завода хорошо продавалась во все развивающиеся и отсталые страны, жители были твёрдо уверены в своём небогатом, но спокойном и относительно светлом будущем – до тех пор, пока не произошло одно совершенно невероятное событие, вызвавшее панику не только среди обывателей, но и среди солидных отцов города.
Однажды тёплой майской ночью, когда все задолбайцы мирно спали, в их город прилетели инопланетяне. Единственным свидетелем визита пришельцев был сантехник Лаврентий Котиков, солидный, уважаемый человек, несмотря на его не самое популярное имя. А вот здесь стоит пояснить, как оно ему досталось. Это тоже весьма интересная история.
Дед Лаврентия всю жизнь служил в органах и добился там довольно высокого для малограмотного выскочки звания майора. Лаврентия Павловича Берию он почитал почти как Иосифа Виссарионовича Сталина. Он и сына своего, Павла Котикова, хотел устроить на работу в органы, но тот сказал, что хватит с него и армии.
Дед, конечно, сильно осерчал на строптивого отпрыска, не пожелавшего продолжить славную династию (прадед тоже служил – в царской охранке; впрочем, об этом приходилось помалкивать), но повлиять на сына не смог. Павлуша, возмужавший в десантных войсках, решительно заявил, что лучше пойдёт работать на секретный завод, чтобы делать хозяйственные тележки и тем самым приносить реальную пользу своему народу и особенно женщинам.
Когда Павел женился и решил отделиться от назойливого и бдительного папаши, тот поставил ему условие: назовёшь сына Лаврентием – дам денег на строительство дома, а нет – живите где хотите. Пришлось сыну согласиться, а что поделаешь? Уж очень не хотелось ему под отцовским присмотром жить. Майор ведь и дома бдел, как на службе, рта не давал раскрыть. Ну и втайне сын, конечно, надеялся, что первой у них девка родится. Не станет же папаша требовать, чтобы её назвали Лаврентией!
Но родился сын... и стал он Лаврентием Павловичем. Произошло это радостное событие в 1952 году. Прошёл всего год, Сталин умер, Берию скинули и расстреляли, а парень так и остался Лаврентием.
Конечно, поначалу его звали Лавриком. Хорошо ещё, что когда в школу пошёл, о Берии уже не говорили и не писали в газетах, будто его и не было вовсе. Не только его, но и Сталина забыли, вот что интересно. Ни портретов, ни книг великого вождя и мыслителя – словно он и не был отцом народов. А ведь он в этой должности лет тридцать работал – сами знаете, с каким усердием.
В школе мальчишки тем более ничего не знали о Берии и звали малолетнего Лаврентия Павловича, как и положено, Котиком, то есть по фамилии. Так что никакого неудобства от своего имени он не испытывал. А имя само по себе, конечно, красивое, ничего не скажешь.
Однако вернёмся к главному событию.
Поскольку инопланетян воочию видел один только Лаврентий, всем остальным пришлось поверить ему на слово. А почему не поверить? Он человек серьёзный, малопьющий, честный. Даже своей жене – и то почти никогда не врал: бесполезно, она всё равно всё узнает.
У Нины Котиковой были постоянные осведомители: работала она медсестрой в поликлинике, и к ней приходили мерить давление скучающие пенсионерки, которые только и занимались тем, что собирали информацию, причём не менее успешно, чем Котиков-дед.
Короче, начиная прямо с утра, Лаврентий Павлович непрестанно давал интервью, припоминая новые подробности и оттачивая ораторские способности.
На работу в ЖЭК Лаврентий пришёл с опозданием. Причина была вполне уважительная: беседовал с органами. Его уже поджидала любознательная толпа: весть о визите полиции в дом благонадёжного гражданина донеслась сюда со скоростью звука.
– Ну, рассказывай, что ты там натворил, – строго сказал директор. – Опять, небось, вчера набрался?
– Что вы, Никита Ильич! Я вчера, можно сказать, чисто символически, день рождения Михалыча отметили – и всё. Я же по будням не пью, сами знаете.
– Да знаю, знаю. Ну так что там случилось?
– Случилось, Никита Ильич, прямо беда!
– Да не тяни ты!
– Дело такое... необычное, так сказать... Даже полиция не может разобраться. – Лаврентий многозначительно посмотрел вокруг, и все как-то сразу притихли и даже перестали ухмыляться.
– Проснулся я среди ночи, типа от будильника – прямо как предчувствовал что-то такое... – начал Лаврентий. – Я, конечно, не придал этому особого значения, однако решил на всякий случай выйти – ну, подышать свежим воздухом. Я и подумать не мог...
– Про будильник ещё Кашпировский говорил. Помните, он установки давал для тех, кто вовремя проснуться не может? Ну, это, по малой нужде, – ехидно заметил один из слушателей.
– Ты, наверно, самый умный? Может, мы тебя послушаем? – Директор строго взглянул на выскочку.
– Эй, ты чего встреваешь, не мешай! – поддержал начальника молодой электрик, заинтригованный рассказом Лаврентия.
– Ну вот, иду я, значит, назад и вдруг слышу какие-то звуки. Оглянулся, а в конце огорода синие огни мелькают. Что такое, думаю, откуда? За нашим огородом – овраг, там фонарей сроду не было, зачем? Дай, думаю, подкрадусь, посмотрю, кто там хозяйничает.
– А что там делать-то в мае? Ничего ещё не выросло, кроме травы да зелёного лука! Кто за ним полезет, ночью-то? – возразил Умный.
Лаврентий, не обращая внимания на выскочку, продолжал:
– Иду я, значит, тихонько так, а самому как-то не по себе: а ну если там банда какая, что я один могу против них? Огоньков-то много, и все шевелятся: туда-сюда, туда-сюда. Подхожу ближе – господи! Это что ж такое! Лилипуты со светящимися головами – то ли в шлемах, то ли они от природы такие. И тут – ну надо же! – ка-а-ак еб... долбанусь в темноте о пень! Япона мать! До сих пор колено болит. А они как налетят на меня! Схватили за руки – за ноги и тащат куда-то.
– Наверно, в свою тарелку хотели забрать, – прокомментировал Умный.
– Сколько же их было-то? – спросил директор. – Тебя и здоровые мужики-то навряд ли поднимут.
Лаврентий, надо сказать, был рослый, крупный мужчина килограммов на полтораста.
– Человек десять, я думаю, но все мелкие. Кричат что-то по-своему, я ничего понять не могу, и они меня тоже ни хрена не понимают.
– Ты, небось, выражался там всякими нецензурными словами, – сказала паспортистка. – Попробуй пойми с непривычки.
– А ты бы молчала, если бы тебя тащили неизвестно куда? – заступился за Лаврентия его напарник. – А может, ты и рада была бы...
– Тихо! Не мешайте человеку рассказывать! – прикрикнул директор.
– Я им говорю: отстаньте, недоделки, мне завтра на работу сранья идти, без меня там пацаны не справятся – один молодняк ведь набрали. А если канализацию прорвёт? Это же, блин, экологическая катастрофа городского масштаба! А этим хоть бы что! Вцепились в меня мёртвой хваткой, ну прямо как приклеились, и не отпускают.
– А может, у них липучка специальная на руках? – Умный, кажется, перешёл на сторону Лаврентия.
– А я, понимаешь, вышел раздетый, то есть в трусах и в майке, – продолжал рассказчик. – Мне Нинка не велит ложиться в одежде. А в огороде-то холодно, ещё ж не лето. Да и куда я в таком виде с ними пойду, если подумать?
– Эх ты! К тебе, понимаешь, целая делегация прилетела, а ты в труселях вышел! – укоризненно покачал головой директор.
– Да кто ж знал-то! Знал бы – вообще не лез. Оно мне надо? Откуда я знаю, чего они хотели со мной сделать?
– По-любому – это попытка похищения, а может, и взятия заложника, – уточнил Умный. – Ничего хорошего.
– Ну вот! Я и говорю – мне это надо? Мало мне своих проблем? Ох и повозился я с ними, скажу я вам! Был бы помоложе – только в удовольствие, а сейчас силы-то уже не те... В общем, такой брейк-данс у нас получился – прямо как у пацанов в нашем ДК. И всё-таки я от них вырвался! Они ведь тоже, небось, не железные. Короче, бросил я их, не стал разбираться. Думаю, собаку с цепи спущу и лягу спать, авось в дом не полезут. А Бугай-то мой, между прочим, даже не проснулся, не брехнул ни разу, когда хозяин в опасности был! Вот собака! Это ж надо! Ну так вот, иду я обратно в темноте, а у нас там дерево рядом со стёжкой, груша старая. Ну я и... налетел на неё. – Лаврентий потрогал красную шишку на лбу и оглянулся на паспортистку. – Прямо слов нет...
– Это уже во второй раз? Ты что, пьяный был, что ли? – спросила паспортистка.
– Говорю тебе – нет! Ну, выпили с ребятами немного в честь дня рождения. Сам домой пришёл, сам разделся. Даже Нинка ничего не заметила.
– Ну а дальше-то что было? Давай, закругляйся поскорее, а то расселись тут, понимаешь, вместо того, чтобы работать, – строго сказал директор.
Окончание:
http://www.proza.ru/2014/05/17/1369