На снимке: порт Касабланка, Марокко
Работа наша предполагает постоянное перемещение из одной географической точки в другую и должна бы в итоге привести к насыщению впечатлениями, внутреннему спокойствию, но не ко всем приходит это самое спокойствие. Меня, например, всё точила неудовлетворённость какая-то. Всё казалось, что там, за горизонтом, есть что-то ещё не встреченное - одним словом СЧАСТЬЕ. И как же это без меня? У Александра Блока есть прекрасные строки:
Случайно на ноже карманном
Найди пылинку дальних стран -
И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман.
Вот эта-то “пылинка“ и вызывала во мне щемящее чувство невероятного, несбыточного. И хотя я много плавал, много уже повидал, но строки Блока как бы подталкивали, мол, ещё немного, ещё чуть-чуть и должно случиться это необыкновенное, после чего я, наконец, успокоюсь. В середине декабря 1988 года мы, взяв в Бургасе, Болгария 5000 тонн удобрений в мешках, вышли на Касабланку, Марокко. Зимние погоды уже вступили в свои права и на переходе Эгейским морем и Ионикой мы вдоволь хлебнули прелестей декабрьских штормов. Но они только подчёркивали особую красоту здешних пейзажей, которую, правда, несколько портила изматывающая экипаж качка от волны северных направлений при плавании вдоль берегов Африки. Идёт день за днём, а мы, претерпевая все тяготы зимнего перехода, продолжаем держать курс на запад,
В конце декабря, наконец, вошли в пролив ГибрАлтар (с ударением на первую "а"), известный каждому со школьных времён. Своими глазами увидели впечатляющую картину скалы одноименного названия и маяк Европа при ней. Правда, в нашем представлении “скала“ – это что-то каменисто-острое, а в действительности мы видим огромный массив горы, круто обрывающейся в море. Здесь стоят на якорях океанские суда, но на фоне горы они выглядят совсем небольшими. На африканском берегу уютно расположилась испанская Сеута, в которой неоднократно приходилось бункероваться. Европейский и африканский берега выходят к проливу пиками каменистых гор – “Геркулесовы столбы“, как называли их романтичные предки. Много судов под самыми разными флагами.
Входим в пролив полосой движения для судов, идущих в океан. По мере прохода увеличивается высота волны. “Волга“ глубоко зарывается в океанскую зыбь и её носовая часть лезет вверх, заставляя глубоко проседать корму. Но волна уходит, нос судна падает вниз и вот уже поднимается корма. Вращающиеся винты оголяются, сотрясая весь корпус. И так раз за разом. Наша скорость сразу значительно падает. Но ветер умеренный и прогноз погоды на переход благоприятный. Берега пролива уходят назад, а перед нами необъятные и величественные просторы океана.
Вышли из Гибралтара, повернули на юго-запад. Другие - кто куда. Одни идут в Европу, другие - на запад, через океан. Особенностью Атлантики является наличие постоянной зыби северо-западного направления. Где-то там, на севере океана в районе Гренландии закручивается спираль штормового циклона и начинает движение на восток, а рождённая тем циклоном зыбь к северо-западным берегам Африки приходит иногда высотой до 9-ти метров. Это очень серьёзно и за прогнозом погоды надо посматривать. Тем временем гребём мы себе потихоньку, раскачиваемся на бортовой зыби и наслаждаемся теплой погодой. Где-то там, по правому борту, далеко за чертой горизонта лежат острова Мадейра, а потом до самой Америки никакой суши. Пробуешь осмыслить движение каравелл Христофора Колумба и примерить на себя чувства тех людей, плывущих в неизвестность. Как-то совсем незаметно мы остаёмся одни, а наши временные соплаватели растворились в океане. Солнце, умеренный ветер, судно поднимается на волне и сразу валится на левый борт. Но волна проходит, оно заваливается уже на правый и упрямо лезет на новый вал, вновь падая в ложбину между зыбями. Простор и голубизна окружают нас. Настроение отличное и на данный момент проблем нет.
Утром 29 декабря пришли на рейд Касабланки и встали на якорь в ожидании заводки в порт. Рейд полностью открытый, стоят несколько пароходов, все раскачиваются на 3-х метровых пологих волнах. Простояли несколько часов и получили штормовое предупреждение. Отстаиваться на открытом рейде в шторм опасно и нужно заранее сняться с якоря и уходить в океан для штормования. Начали готовить машины, но тут нас вызвал порт и обрадовал готовящейся постановкой к причалу. По его команде начинаем съёмку с якоря и самостоятельно идём на вход. Поскольку волнение достаточно ощутимое, то лоцманский катер сможет встретить нас только в воротах аванпорта. Зыбь в корму, судно тяжело удерживать на курсе. Его сильно водит из стороны в сторону.
Прошли входные молы, сразу прекращается качка. Принимаем лоцмана и следуем к своему причалу. Далее всё обычным порядком: швартовка с помощью буксира, заводим достаточное количество швартовных концов. Поскольку порт открытый, то нужно иметь значительную длину поданных на пирс швартовых, учитывая величину подъёма судна на приливе. Портовые власти на борту и формальности по приходу. Страна мусульманская, а потому на столе никакого спиртного и лишь всякие сладости и обязательный чай. Но вот, наконец, всё позади, власти сошли с борта и ты остаёшься один. Настроение хорошее, не надо думать о штормовании. Прекрасные минуты! Жизнь, однако, напоминает о себе появлением старпома, который принес с собой не уходящие от нас заботы. Вместе делаем контрольный обход судна с носа до кормы.
Погода ухудшается на глазах. За волноломом раз за разом встают большие всплески разбивающихся волн. Хотя наш причал находится в глубине порта, но зыбь заходит и во внутренние бассейны. Судно раскачивается, опасно набивая швартовы. Выгрузка начнётся завтра утром и мы можем спокойно отдохнуть, если заранее примем все меры для безопасной стоянки. Заводим дополнительные концы с бака и юта. Появляется "вочман" (англ.“Watchman“ - часовой) в лице пожилого араба - он будет всю стоянку стоять бессменную вахту на палубе и следить, чтобы ни один местный не пытался проникнуть в запретную для них зону. Вахтенному у трапа будет веселее. Обычно агент сам заказывает "вочмана", но его оплачивает судно. И, конечно, мы его кормим, хотя это не является обязательным. В судовые помещения ему входа нет. Боцман снимает со штатного места судовой колокол, отворачивает бронзовые пробки замерных трубок на главной палубе и забивает вместо них деревянные чопы. Он убирает всё это в шкиперскую, чтобы не провоцировать докеров на хищение цветного металла. На двери баковых помещений навешиваются замки. Обычная практика в портах арабских стран. Мы полностью готовы к грузовым операциям.
Утром в порту началась непонятная суета, забегали люди, пароходы начали перетяжки вдоль причалов, на которых стали наводить чистоту. Появляется агент и объясняет, что в порт будет заход 4-х пассажирских судов и для них готовятся места для швартовки. Нам также будет необходимо передвинуться вперёд на 100 метров и лоцман уже заказан - все маневры в порту с обязательным участием лоцмана и, естественно, его оплатой. Также надо оплатить швартовщиков, которые отдадут и вновь примут наши концы. Порт имеет право произвести одну перешвартовку за счёт судна. Этот маленький нюанс надо обязательно учитывать. Если потребуются ещё перешвартовки, то в этом случае в предъявляемых на подпись квитанциях о выполненных работах, надо делать оговорку перед своей подписью: "on port's account", т.е. "за счёт порта". Встали на новое место, открыли трюма и готовы начать выгрузку. Форман (бригадир) привёл человек 20 и они приступили к работе. Вочман зорко стоит на страже наших интересов по пресечению несакционированных попыток докеров зайти, куда не положено и своим соплеменникам спуску не даёт. Вот и прекрасно, матросу у трапа большое подспорье, а вахтенный штурман доволен - у него лишняя пара глаз.
И вот 30 декабря сразу после обеда в порт один за другим стали заходить "пассажиры". Это было что-то! В рутинной жизни появились сказочные праздничные пятна - белые, многопалубные красавцы-великаны с нарядной беззаботной публикой и звуками музыки на этажах надстроек Они подходили каждый к своему причалу. На судах и в порту тотчас прекратились грузовые операции, замерли портальные краны. Докеры, команды грузовых судов и просто любопытные столпились на палубах и причалах, наблюдая за таким необычно нарядным явлением и, тихо переговариваясь между собой, обсуждали происходящее. Ясно, что быть на палубах этих красавцев среди нарядных пассажиров - такого никогда не будет у подавляющего большинства присутствующих на этом празднике жизни. Что в головах у этих бедно одетых и тяжело работающих людей? Каково им смотреть на эту сказку? Правда, мы и сами не так уж далеко от них ушли, только хорошо накормлены да лучше одеты. Но никто из нас никогда не сможет купить билет в каюту первого класса, к примеру, на "Куин Мэри", чтобы совершить кругосветное путешествие. Ни-ког-да!
Против каждого швартующегося “пассажира” на причале стояли в ряд блестящие автобусы, которые повезут обитателей этих сказочных гигантов на экскурсии. Ближе к подаваемым трапам стояли шеренгой гиды, одетые в униформу. Зрелище впечатляло. На бывшем нашем месте встал одессит "Грузия" под флагом СССР и с его борта потянулась к поданным автобусам шеренга его беззаботных пассажиров - пенсионеров из стран Западной Европы, в которой не нашлось места для пенсионеров из страны рабочих и крестьян. Наконец “атланты” погрузились в автобусы и отбыли на экскурсии. На судах в порту неспешно и грустно возобновилась работа.
Вечером на "пассажирах" звучала музыка, всё вокруг было ярко освещено. С берега видно, как на палубах океанских лайнеров неспешно прогуливаются представители соответствующих социальных слоёв человеческого сообщества, с высоты оглядывая панораму порта. Правда, по причалам никто из пассажиров не гулял. Безопаснее находиться на борту.
На следующее утро 31 декабря был обычный рабочий день. Во второй половине дня "пассажиры" стали сниматься со швартовых. Один за другим они покидали причалы, направляясь на выход в океан. И опять весь трудовой люд на грузовых судах и причалах порта прекратил работы. Снова замерли портальные краны и остановились автомашины, подвозящие груз. Все с завистью смотрели на эти "островки счастья", уносящие своих обитателей к новым “палестинам”. С ходового мостика было видно, как выходя на рейд и раскачиваясь на крупном волнении, они ложились на свой курс и удалялись в бескрайние просторы океана, становясь всё меньше и меньше. Каждый пошёл своей дорогой, всячески развлекая пассажиров и готовя для них новогодние программы. И в памяти вновь зазвучали строки стиха Блока:
Мир стал заманчивей и шире,
И вдруг - суда уплыли прочь.
Их было видно: все четыре
Зарылись в океан и в ночь.
Вот такие неожиданные ассоциации связались у меня между рутинной работой обычного транспортного судна, неожиданным заходом в порт круизных судов и стихами Александра Блока. Жаль, что не повторится такая встреча. Всё в прошлом.