Чудеса обетованные
Чудеса обетованные
Русские, стопроцентно – самый азартный народ в мире. Это у нас в крови, в генах, во всем организме, столетиями измученном нарзаном и не только.
Бесконечно прав был Федор Михайлович: «ужасная жажда риску» – типично русская психологическая черта, а «рулетка – это игра по преимуществу русская», которая основана на стремлении «в один час всю судьбу изменить». Добавлю к этому: не только рулетка, но и все карточные азартные игры, основанные не на расчете и умении, а только лишь на волю безумного Случая.
Как там у Лермонтова:
Что ни толкуй Вольтер или Декарт –
Мир для меня – колода карт,
Жизнь – банк; рок мечет, я играю
И правила игры я к людям применяю.
А вспомните наши сказки – все, как одна, воспевают веру в спасительное и абсолютно не заслуженное чудо. Никчемный Иван-дурак, тридцать лет валявшийся на печи, и царем становится, и на Василисе Премудрой женится, и дворцы в одну ночь строит. За что, спрашивается? А так, ни за что, крупно повезло парню. Это несчастная европейская Золушка должна и горы посуды перемыть, и белье постирать, и еще тысячу дел переделать, пока получит награду от доброй феи. Наш Иван работать не собирается, а награду получает задарма – то бишь, на халяву…
Как и тысячу лет назад, мы искренне верим в чудо, которое позволит, не работая, сорвать свой куш и стать как минимум Абрамовичем…
В этом смысле очень интересен золотой 18 век – век Случая, провидения, фортуны. Пушкин писал совершенно справедливо о долгом правлении Екатерины: «Не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве».
Фавориты сластолюбивой императрицы возвышались в одну секунду из полного ничего до чудовищно богатых и знатных вельмож. Грандиозные состояния создавались мгновенно, вне всякой зависимости от коммерческих и прочих талантов. По данным дотошных историков,
фаворит Васильчиков за очень короткое время получил от Екатерины 1 миллион 100 тысяч рублей, Завадовский – 1 миллион 380 тысяч, Зорич – 1 миллион 420 тысяч, братья Зубовы – 3 миллиона 500 тысяч, Ланской – 7 миллионов 260 тысяч, братья Орловы – 17 миллионов, и наконец, светлейший князь Потемкин – 50 миллионов рублей…Всего за годы царствования Екатерины разным фаворитам было пожаловано больше 92 миллионов рублей. Плюс щедрые подарки родственникам, друзьям и знакомым фаворитов…
Понятное дело, азартные игры стали символом екатерининского эпохи - времени чудесного и мгновенного обогащения. Ведь механизм тот же самый – из грязи мгновенно в светлейшие князи, из нищего чиновника или затруханного капитана – в сказочные богачи и миллионеры…
«Азартная игра воспринималась как модель и социального мира, и универсума», - писал выдающийся литературовед Юрий Лотман…
ххх
Сделаю небольшое историческое отступление. Многие русские правители пытались бороться с народной страстью к азарту. Еще Уложение 1649 года предписывало с игроками в карты поступать «как писано о татях», то есть бить кнутом и рубить им руки и пальцы.
На самого царя, тишайшего Алексея Михайловича, это, само собой, не распространялось. В детстве ему для забавы купили игральные карты, которые были в то время запрещены церковью.
А после его смерти в одном из дворцов было обнаружено «две дюжины и семь игор карт гнилых» - то есть, не раз побывавших в руках игроков.
Петровским указом 1696 года велено было обыскивать всех заподозренных в желании играть в карты «и у кого карты вынут, бить кнутом». В 1717 году при том же Петре воспрещается игра в карты или кости на деньги под угрозой денежного штрафа. Первоначально запрет относился только к военным, а затем был распространен на всех: «играть в деньги воспрещено всем, под угрозою тройного штрафа обретающихся в игре денег».
При этом светлейший князь и генералиссимус Александр Данилович Меншиков, правая рука Петра, был большим любителем «забавляться в карты» - и ничего, сошло с рук!
Петровское распоряжение было подтверждено при императрице Анне Иоанновне 23 января 1733 года: «чтобы никто, съезжаясь в партикулярных и вольных домах, как в деньги, так и на пожитки, дворы и деревни и на людей ни в какую игру отнюдь не играли». Треть взимаемого штрафа назначалась доносителю. Для людей, повторно уличенных в карточной игре, определены тюрьма или батоги (последнее – для «подлых» людей).
Разумеется, это распоряжение не касалось Эрнста Бирона, бывшего конюха и недоучки, фаворита Анны Иоанновны, который десять лет фактически правил Россией. Бирон обожал карточную игру, и будучи невезучим, проигрывал иностранным послам колоссальные деньги..
В конце царствования Елизаветы Петровны указом от 16 июня 1761 года установлено различие между запрещенными азартными и дозволенными коммерческими играми: «позволяется употреблять игры в знатных дворянских домах; только ж не на большие, но на самые малые суммы денег, не доля выигрыша, но единственно для препровождения времени».
Петр 111 заменил батоги и тюрьму денежным штрафом; последнему подвергались только такие игроки, которые играли на большие деньги и в долг. Вообще «при исследовании о запрещенных играх» повелевалось «поступать с осторожностью, дабы не причинить напрасных поклепов, обид и беспокойств»; последнее постановление вошло в действующий в дальнейшем «Устав о предупреждении и пресечении преступлений»…
ххх
И вот, наконец, Екатерина Вторая. О том, чтобы бить кнутом и рубить игрокам руки и пальцы, речи уже не идет. Играют все!
И прежде всего – конечно, сама императрица. Как она играет!
В камер-фурьерских журналах царствования Екатерины есть великое множество упоминаний о крупной карточной игре во дворце:
«Ее Величество изволила с кавалерами забавляться в карты», «играла в карты», а в той же комнате «играли на скрипицах и малолетние певчие пели итальянские арии», «играли в ломбер или макао», «с королем шведским играли в карты», «благоволила с ним и прочими знатными персонами играть в карты», и тд, и тп.
Когда в феврале 1778 года отмечался год со дня рождения любимого внука Александра, все гости сначала собрались в Оперном доме Зимнего дворца, где шла опера «Ахилл», а затем «некоторые знатные обоего пола особы» были приглашены во внутренние покои – апартаменты императрицы. В одной из комнат им были «представлены три стола карточных, на которых столах поставлено было по ящику бриллиантов, во всяком ящике по 52 камня, а каждый камень по одной карате и продолжалась игра в макао, у кого выходило девять, тот брал из ящика один камень»…
О постоянной игре императрицы свидетельствовали как наши, так и иностранцы. Вот что, к примеру, писал астроном Жан Бернулли после праздника в Петергофе 1797 года: «Довольно долго оставался я там, где Императрица играла, а я стоял прямо против нее. То было истинное наслаждение на нее смотреть… В игре были все кавалеры. Второй фаворит Корсаков, граф Иван Чернышов, фельдмаршал Салтыков и пять других играли в макао; игра, в которую в Петербурге уже несколько лет теряют и выигрывают огромные суммы»…
При Екатерине 11 в 1765 году введен налог на карты в пользу воспитательных домов – десять копеек с каждой привозной колоды и пять копеек с колоды отечественного производства. Чтобы избежать злоупотреблений, администрация воспитательных домов сама стала печатать карты. Бандероли имели печать с изображением пеликана и надписью: «Себя не жалея, питает птенцов».
В екатерининскую эпоху азартными признавались игры: банк, фаро, квинтич. Коммерческими – ломбер, кадрилия, пикет, контра. Уставом благочиния 1782 года запрещено было устройство игорных домов. А за участие в азартных играх были установлены умеренные взыскания. В Уставе благочиния (параграф 67) было сказано: «игры домашние и игрища поелику в оные не входит беззаконие или противное узаконению, полиция не запрещает; в запрещенной же игре смотреть на намерение, с которым играли, и обстоятельства. Буде игра игроку служила забавою или отдохновением посреди своей семьи и с друзьями, и игра не запрещена, то вины нет; буде же игра игроку служит единственным упражнением и промыслом, или дом, в коем происходила игра, открыт день и ночь для всех людей без разбора, и что тут же и оттого происходит прибыток запрещенный, то о том исследовать, учинить по законам. Просьба же и иск о долге да уничтожатся».
ххх
В начале 1795 года произошел трагический случай с кассиром московского почтамта Шатиловичем. Он проиграл 26 тысяч казенных денег и отравился, перед смертью оставив список тех, кому он остался должен. В основном это были шулеры – профессионалы.
После этого происшествия Екатерина написала письмо главнокомандующему Москвы Измайлову:
«Иностранцев высылайте за границу, а своих унимайте, а если нужно будет, то пришлите ко мне именной список их. Я велю опубликовать об них в газетах, чтобы всякий мог их остерегаться, зная ремесло их»…
Кроме меняющихся как перчатки фаворитов императрица обожала играть в карты со своим камергером Чертковым. Тот, будучи господином весьма горячего нрава, во время игры часто сердился и в азарте делал Екатерине замечания и выговоры. Однажды, крупно проиграв,
он со злостью бросил карты на стол. Оскорбленная императрица молча поднялась и ушла. Опомнившись, Чертков ждал увольнения или даже смертной казни, но добрая Екатерина на следующий день простила его…
Очень любила императрица играть и с Семеном Гавриловичем Зоричем. История его фантастического возвышения весьма занимательная. Зорич происходил из сербских крестьян, поступил в русскую армию, дослужился до чина майора, был адъютантом Потемкина. Во время русско-турецкой войны Зорич попал в плен к туркам. Поскольку он, не мудрствуя лукаво, назвался капитан-пашой, то есть полным генералом, его доставили к султану. Тот, зная о подвигах Зорича, долго уговаривал его перейти на службу в турецкую армию, но Зорич отказался. Тогда султан сообщил Екатерине, что готов обменять ее генерала Зорича на своих высокопоставленных пленных. Екатерина выяснила, что никакого генерала Зорича в русской армии нет, а есть майор Зорич. Но все-таки приказала обменять Зорича и доставить его в Петербург. При встрече она спросила, почему он самовольно присвоил себе чин полного генерала.
- Виноват, ваше величество, для спасения жизни своей, и чтобы иметь счастье служить вашему величеству, - отвечал Зорич.
- Тогда и оставайтесь генералом, - сказала Екатерина, - я не сниму с вас чин, который вы себе дали и заслужили.
После чего, внимательно оглядев статного высокорослого красавца, немедленно зачислила в свои любимые мужья. Так бедный майор Зорич в одно мгновение стал генералом и миллионщиком.
Это, безусловно, пошло ему на пользу. Получив огромное имение в Могилевской губернии у города Шклов, Зорич стал устраивать там роскошные балы и пиры, завел театр с балетом. Летом катал гостей на санях по рассыпанной соли.
Будучи отъявленным игроком в карты, Зорич выигрывал и проигрывал огромные суммы. В романе Алданова «Заговор» есть эпизод, в котором выигравший 20 тысяч Штааль думает, как объяснить происхождение своего свалившегося с неба богатства: «…поживу теперь в свое удовольствие. Жаль, за границу не пускают. Да, что людям сказать? Сказать, что получил наследство? Нет, не поверят: все знают, что не от кого… Да и в игроцком доме меня видели – ведь сразу разнесут по городу, подлецы!.. Но отчего же не сказать правды? Или честные люди не выигрывают денег? Семен Гаврилович сотни тысяч выигрывал (он опять почувствовал нежность к своему воспитателю). А Меллисино? А Пален? Разве он не ставит на карту десятки тысяч?»
Собрания игроков у Зорича в Шклове назывались «картежной академией», к нему съезжались со всей страны лучшие игроки и шулера. Долгое время в Зорича жили знаменитые фальшивомонетчики братья Зановичи. Ходили слухи, что Зорич помогал им печатать фальшивые купюры, но никто этого не доказал… Увы: в конце своей блестящей жизни Зорич разорился и умер в нищете.
ххх
Ах, какие фантастические игроки были в те времена!
Пассек Петр Богданович. Выигрывал и проигрывал огромные суммы, по двадцать тысяч и больше в день. Пыляев в книге «Старое житье» описывает, как однажды после крупного проигрыша Пассеку приснился седой старик, который сказал: «Ставь на тройку три тысячи, она выиграет сонника, загни пароли, опять выиграет соника, загни сетелева, и опять выиграет сонника. Пассек последовал совету и выиграл».
Голицын Иван Александрович – князь, адъютант великого князя Константина Павловича. В 1812 году в Париже проиграл сначала миллион франков, а через несколько дней вообще все, что имел при себе, и долгое время не мог выехать домой. В Москве Голицын женился по расчету на богатой невесте. После венчания, выйдя из церкви, своенравная девица подала Голицыну портфель с деньгами и сказала: вот половина моего состояния, а я теперь княгиня Голицына и между нами все кончено. После этого Голицын проиграл в Варшаве все деньги и вышел в отставку с пятимиллионным долгом…
Разумовский Петр Алексеевич. Представитель славного и древнего рода. Служил чиновником по особым поручениям при новороссийском генерал-губернаторе Эммануиле де Ришелье. Страстный карточный игрок, постоянно окруженный толпой таких же полубезумных игроков. Проиграл в карты свой роскошный московский дом вместе со всей обстановкой. В имении под Одессой устроил подземный лабиринт, где скрывался от всех и сутками напролет резался в карты.
Демидов Прокофий Акинфиевич. Внук знаменитейшего промышленника Никиты Демидова. Известен крупнейшей карточной игрой, разными чудачествами и своеобразной благотворительностью. Так, в 1778 году Демидов устроил в Петербурге праздник, который «вследствие громадного количества выпитого вина был причиною смерти 500 человек». Однажды скупил в столице всю пеньку, чтобы проучить англичан, заставивших его во время поездки в Англию заплатить большие деньги за нужные ему вещи.
Чаще всего в карты Демидов играл со своим приближенным – армянином по прозвищу Тарас Макарыч. Выигрыш и проигрыш отмечали углем на его лице. Но Тарас Макарович был не в обиде: обычно он выигрывал у Демидова огромные суммы. После игры, напоив партнера до полной кондиции, Демидов отвозил его домой в гробу…
Нащокин Павел Воинович. Знаменитый, блестящий игрок! Пушкин в письме Нащокину от 7 октября 1831 года говорит: «Но кто, зная тебя, не поверит тебе на слово твоего имения, тот сам не стоит никакой доверенности». А вот что писал Нащокину Гоголь: «Вы провели безрасчетно и шумно вашу молодость, вы были в обществе знатных повес и игроков, и среди всего этого вы не потерялись ни разу душою, не изменили ни разу ее благородным движениям».
За свою жизнь Нащокин проиграл фантастическое число денег. Много раз он получал наследство
от богатейших родственников и тут же продувал его в карты. Когда он оказывался совсем на мели, топил камин мебелью и питался черным хлебом с водой – а через некоторое время приходило известие о новом наследстве.
В петербургском доме Нащокина на Фонтанке собиралось столько гостей, что спать приходилось вповалку. Его дворецкий, карлик по прозвищу Карлуша-головастик, раскладывал на полу матрасы.
Нащокин любил молодых художников и чтобы поддержать их, заказывал свои портреты – всего их сохранилось больше ста штук, а также портреты своих любимых кучеров, собак и лошадей, платя за каждый огромные деньги.
Когда Павел Воинович влюбился в актрису Асенкову, то купил за бешеные деньги огарок свечи, перед которым она учила свои роли, и вставил его в золотую оправу. Под видом горничной Нащокин проник в дом актрисы и некоторое время там жил припеваючи.
В Москве у Нащокина была другая пассия – цыганка Ольга Андреевна, дочь знаменитой цыганской певицы Стеши. Однажды, играя в карты в доме Ольги Андреевны, который он ей недавно подарил, он проиграл за ночь все свое состояние, а также сам дом, лошадей и карету.
Мудрая красавица даже не подала виду, что она расстроена. Благодарный Нащокин, получив очередное наследство, тут же подарил ей другой, роскошный дом…
Сколько их было, великих и сумасшедших игроков, в ту эпоху!
Совершенно справедливо писал князь Петр Андреевич Вяземский: «Нигде карты не вошли в такое употребление, как у нас: в русской жизни карты одна из непреложных и неизбежных стихий… Страстные игроки были везде и всегда. Драматические писатели выводили на сцену эту страсть со всеми ее пагубными последствиями. Умнейшие люди увлекались ею… Подобная игра, род битвы на жизнь и смерть, имеет свое волнение, свою драму, свою поэзию. Хороша ли, благородна эта страсть, эта поэзия, - это другой вопрос… Карточная игра имеет у нас свой род остроумия и веселости, свой юмор с различными поговорками и прибаутками. Можно бы написать любопытную книгу под заглавием: «Физиология колоды карт»…
Перенесемся в Россию двадцать первого века. Что-то изменилось? Помилуйте, ровным счетом ничего.
Желание валяться тридцать лет на печи, а потом срубить фантастический куш, мечта о незаслуженном чуде все так же владеет умами и телами миллионов моих соотечественников, проникнув в каждую клеточку их бедных организмов, измученных нарзаном и не только…